– А ты, уважаемый Ферхат, полез первым и получил по заслугам.
– Когда я стоял весь мокрый с головы до пят, а толпа смеялась надо мной и потешалась, придумывая всякие прозвища мне и моим верблюдам, знаешь, что спасло тебя от хорошей плети, женщина?
Мириам молчала, но улыбалась.
– Твоя красота! – Ферхат прижал руку к груди и склонил голову. – И твоя гордость. Конечно, женщина лишь тень своего мужа, она его раба и бессловесная вещь, которую он может выбросить за порог своего дома за ненадобностью. Всё это так, но… Когда мужчина встречает на своём пути, такую женщину, как ты, Мириам, он забывает, что он господин, и ему почему-то хочется впервые в жизни стать её рабом… Поэтому, чтобы не поддаться своей слабости и не потерять свою власть, мужчина бежит от этой красоты. Знаешь, кого больше всего на свете мы боимся? Нет? Красивую и умную женщину, Мириам! Рядом с ней мужчина чувствует себя либо глупцом, либо евнухом. Она, как смертельный укус скорпиона, парализует его сознание и мысли. И тут же он может стать ненасытным зверем, если она откажет ему. Он готов убить эту красоту, только за то, что она победила его. Запомни мои слова, женщина. Подумай о том, что я тебе сказал. Я желаю тебе счастья и надеюсь, что его ты обретешь только со мной. – Купец замолчал. Ему впервые в жизни было трудно подобрать нужные слова, такие, чтобы она поверила. Он набрал в грудь больше воздуха и, не смотря прямо ей в глаза, тихо произнес. – Подари мне свою любовь, Мириам, и ты ни о чём не пожалеешь. Поверь мне… Ты удивительная и умная женщина, а такая ты желанна вдвойне. С тобой интересно беседовать, вместе вести дом, путешествовать, растить детей. Ты станешь не только женой, но и возлюбленной сердца моего, моей души, светочем моей жизни…
– Довольно, уважаемый Ферхат, – Мириам смущенно опустила глаза и поставила пустой кубок на стол. – Твои слова тронули меня как никогда, но… я пришла к тебе за советом.
Купец поднял обе руки, умолкая и признавая своё поражение.
– Говори, луна моя, – его голос безнадёжно стих, – всё, что в моих силах…
– Недавно я подобрала на дороге полумертвого мужчину, то ли пилигрима, то ли бродягу, вылечила его, и теперь не знаю, что мне делать с ним дальше…
Ферхат только пожал плечами, удивленно глядя на женщину.
– Дай ему хлеба в дорогу, полмонеты и отпусти с миром!
– Прости меня, почтенный Ферхат, – взмолилась женщина. – Но я не могу выгнать его сейчас из дома на все четыре стороны. Он стал только поправляться. Он немного странен, очень задумчив, всегда о чем-то думает, и с кем-то разговаривает, шевелит неслышно губами, и я почему-то не хочу его отпускать… – Мириам осеклась. Душевное страдание и боль отразились на лице купца так явно, что она замолчала и не могла дальше говорить.
– Допустим, богатства тебе не нужны, – задумчиво проговорил наконец Ферхат. – Отец оставил хорошее состояние, дом и земля дают тоже приличный доход. Ты умна, и с дураком жить не будешь, терпеть невежество не в твоём гордом нраве. Глупый человек тебе не интересен, с ним ты быстро разочаруешься. Что же тогда? Что тебя так заинтересовало в нём, Мириам?
– Пока и сама не знаю, – тихо ответила женщина.
– Ну, что же, – вздохнул купец, – спасибо за откровенное признанье. Но я хотел бы всё-таки взглянуть на него. Не бойся, хлопот со мной не будет. Лишнего я не скажу, Мириам. Выбирай холсты, а через два дня я сам их доставлю в твой дом. Вот и познакомишь меня с твоим несчастным больным. Как зовут его?
– Иса.
– Имя какое-то странное, сирийское что ли? А откуда он, из каких мест?
– Он не знает. Не помнит, – Мириам встала, чтобы уже уйти.
– Хвала богам! Не знает, не помнит! – Ферхат стал провожать гостью. – Мне обязательно нужно увидеть его. Странно всё это…
Домой Мириам шла почти бегом. Слуги за ней еле поспевали. Слёзы душили горло, трудно было дышать.
Купца Ферхата она знала уже давно, почти семь лет. После той встречи на постоялом дворе он не упускал её из вида. Даже приставил своих людей к её дому, чтобы ему докладывали, где она бывает и что делает. Года три назад он овдовел, жена долго и тяжело болела, и смерть стала для неё только утешением. Мириам видела, с каким почтением и уважением он всегда приходил в её дом. Интересовался делами, сбором урожая, помогал советом, привозил дорогие подарки. Их она отправляла на следующий же день обратно, но почтенного купца всегда благосклонно принимала в своём доме. Он был добр, всякий раз весел, шутил, старался удивить её какой-нибудь новостью, развлечь интересной беседой. Они много разговаривали о чужих странах, людях, землях. Он рассказывал о том, где побывал в своё время. Она вспоминала жизнь с отцом в Афинах и Риме. С ним было спокойно и надёжно, как с братом, как с отцом. Нередко она замечала на себе его задумчивый взгляд, но когда в его глазах явно вспыхнула любовь, когда расставания стали длиннее, а его речь сбивчива, Мириам испугалась. Она знала, что не сможет ответить взаимностью на чувства купца, и их встречи прекратились. Она старалась лишний раз избегать даже возможности видеть его, перестала приходить за товаром в лавку. Ферхат понял всё и без слов. Он пропал надолго, на целый год. Уехал в Иоппу к старшему сыну помогать в торговле. И вот теперь он вернулся. Вернулся с твёрдым намереньем сделать её своей женой.
Она опомнилась только в своей комнате. Слёзы высохли. На пороге стояла Сарра. Мириам не заметила её, когда вошла в дом и прошла мимо ребёнка. Девочка обиженно надула губы, уже готовая заплакать от обиды, но Мириам раскрыла объятия, и тут же была прощена.
– А знаешь, сестрёнка, он вылечил Наину и маленького сынишку Заихры, – выпалила Сарра, прижимаясь щекой к мягкой женской груди. – Наина перестала хромать, а мальчик уже съел две чашки моченой смоковницы. Есфирь разрешила есть этому ребёнку всё, что он только пожелает, – она, словно взрослая, развела руки в стороны и покачала головой.
– Кто вылечил, Сарра? О ком ты говоришь?– Мириам отстранила девочку и внимательно посмотрела ей в глаза. Поправила голубую тунику, пригладила непослушные завитки детских волос.
– Иса, – Сарра сказала это так спокойно, как будто ничего другого и не подразумевалось.
– Где он сейчас?
– Возле сына конюха Иосифа…
Мириам не дала ей договорить, оставив девочку, она уже спешила во двор. Иса сидел на краю постели мальчика и нежно гладил его по руке. Рядом в углу тесной комнатушки, прижимаясь друг к другу, удрученно стояли родители. Мать украдкой вытирала слёзы, отец делал суровое лицо, чтобы самому не расплакаться.
– Я и сам толком уже не помню, что произошло в тот злополучный день, уважаемый, – рассказывал Иосиф. – После обеда нужно было подать большую повозку для госпожи, я запрягал лошадей. Точно помню, что сын играл с собакой в дальнем углу двора. Когда всё было готово, и повозка тронулась, я услышал крик своего мальчика. Он лежал возле огромного колеса. Как сын оказался под повозкой, никто не заметил… – Конюх с трудом проглотил ком в горле. – Не проходит и дня, чтобы я не казнил себя за это. Если вы поможете нашему сыну снова стать на ноги, я буду до конца своих дней вашим рабом, господин.
Иса улыбался мальчику, наклонив голову в сторону Иосифа.
– Прошло уже достаточно времени после этого несчастья, но мальчик ещё очень молод, – Иса задумался. – Я попробую помочь вашему сыну, но это может принести ему новую боль. Нужна одна трава, она поможет не чувствовать боли. Я постараюсь найти её.
– Иса, – позвала Мириам. Она неслышно появилась в дверях и застыла на пороге.
Лицо Исы посветлело. Он хотел видеть её и ждал целый день. Теперь она стояла передним ним, и все сомнения развеялись. Только тревога и беспокойство были в её взгляде.
– Что ты собрался делать с маленьким Яковом?
– Пока ничего, госпожа, – Иса поднялся с постели мальчика. – Я всё расскажу тебе потом.
Он незаметно кивнул в сторону ребёнка, и Мириам догадалась, что Иса не хотел ничего говорить в присутствии Якова и его родителей. Они вышли из душной комнаты. Приближался полдень, солнце нещадно обжигало жилище людей своими лучами. Небывалая жара стояла этим летом. Спастись от неё можно было только в тени густых деревьев в саду поближе к воде. И Мириам повела его в сад.
5.
Там они расположились на широкой каменной скамье. Небольшой пруд посреди сада был выложен серыми валунами, он подпитывался подземными ручьями, которые не иссекали даже в самое засушливое лето. Тростник и болотная ряска заполонили водоем с одной стороны, с другой буйно разрослись белоснежные лилии. Их привез для пруда Мириам всё тот же купец Ферхат из дворца Тивириады, выменяв у садовника редкие растения на индийский шелк. Возле пруда полумесяцем поникли пакистанские ивы. Гибкие длинные ветви свисали почти до самой воды. Птицы не пели, не разносили свои голоса по уголкам сада. Природа застыла в оцепенении палящего зноя. Тишину лишь изредка нарушали лягушки, испуганно срываясь с насиженных мест и плюхаясь в мутную воду при малейшей опасности.
Мириам не решалась первой начать разговор. Она любовалась прудом, нежными цветами, которые плавно покачивались на водной глади. Ей было неудобно перед Исой за ночную выходку Ферхата, и он заговорил первым.
– Могу я спросить, кто ночью потревожил тебя, госпожа? – голос был тих и приветлив. У Мириам сразу отлегло от сердца.
– Это мой очень хороший знакомый. – Женщина задумалась. Что рассказать ему? Как он примет её объяснения? – Купец Ферхат живет в этом городе. По глупой случайности мы познакомились далеко отсюда, но когда узнали, что оба из Магдалы, знакомство наше продолжилось. Этот уважаемый господин уже много лет принимает участие в моей судьбе. Заботится обо мне…
– Разве в твоей семье нет мужчин, которые могли бы заботиться о тебе, госпожа?
Мириам судорожно сжала пальцы рук. Нет, теперь ей уже не больно говорить об этом.
– Никого больше не осталось, – голос подвёл её.
Иса решился заглянуть в женские глаза.
– Он любит тебя, – сорвал тонкий лист ивы и стал мять его пальцами.
– Я знаю, – Мириам отвела взгляд. Странным показался ей этот разговор с человеком, которого она совсем не знала, но от которого не хотела ничего скрывать. Немного подумав, она продолжала. – Ферхат честный человек. Он не желает мне зла. У него есть желание сделать меня своей женой. Сегодня опять просил у меня ответа…
– И что, ты согласилась, госпожа? – лист был уже измят и отброшен на землю.
– Нет, – задумчиво произнесла женщина. – Я уважаю Ферхата и люблю его как отца. И дело здесь не в том, что годами он намного старше меня, возраст только придаст ему значимый вес в глазах его избранницы… Я никогда не смогу полюбить его как своего мужа, как мужчину. Понимаешь ли ты меня, Иса?
– Кажется, да, госпожа. Но я вижу, тебе неприятен этот разговор. Ты искала меня…
– Я хотела только узнать, как ты себя чувствуешь, ты ел, пил?
Иса улыбнулся и посмотрел на неё. От его улыбки ей стало спокойно на душе. Никуда больше не хотелось идти, никого больше не хотелось видеть. Только сидеть здесь на этой скамье и смотреть на него…
– Ты заботишься обо мне, как мать заботится о своем ребёнке, госпожа, – неуловимая печаль прозвучала в его голосе.
– Иначе и быть не может, Иса. Ещё два дня назад ты был беспомощен, словно новорожденный. А сейчас ты разговариваешь со мной, будто и не болел вовсе. Раны на твоих ногах затянулись, остались едва заметные рубцы. Ты творишь чудеса, Иса?
– Нет, госпожа, – в его глазах вспыхнули веселые искорки. Он смущено взял в свои ладони её руку. – Твоя забота и бессонные ночи… Да, да, не отворачивайся от меня, не опускай головы, госпожа. Твоя кормилица мне всё поведала сегодня, когда утром принесла свежего молока. Только ты, а не чудо, исцелила меня от яда змеи. Тебе я обязан жизнью, и не забуду этого никогда.
– Ты всё-таки хочешь уйти, Иса? – Мириам отдёрнула руку и отсела дальше.
– Я не хочу обидеть тебя, госпожа, и за твою заботу заплатить неблагодарностью. Я не уйду.
Женщина судорожно выдохнула и быстро выпрямилась, чтоб не выдать своего волнения.
– Сейчас не уйду, – добавил Иса. – Я пообещал вылечить Якова, а для этого потребуется время. Может месяц, может больше. Я ещё не знаю. Но мне нужны травы, и я думаю поискать их около этого города.
– Хорошо, – сразу согласилась Мириам. – Но один ты не будешь выходить из дома. Тебе дадут рабов и ещё повозку. Вода, еда и все необходимое будет находиться в ней. Под её тенью можно будет переждать жару. Только вечером ты должен вернуться ко мне, прошу тебя…
Мольба, ласка и нежность в её голосе немного смутили мужчину. Но подумав, он кивнул головой в знак обоюдного согласия и в благодарность попытался поцеловать Мириам руку. Но она решительно отстранилась, чем вызвала недоумение.
– Я тебе не госпожа, Иса, – уверено сказала она. – И больше не называй меня так. Меня зовут Мириам.
– Хорошо… Мириам.
Уже поздней ночью, когда весь дом погрузился в покой и тишину, оставив все попытки безмятежно заснуть, Мириам думала о словах Исы, прозвучавших в саду: ты заботливая, как мать… Я стану для тебя кем угодно, Иса, но только не матерью… Откуда пришла к ней такая уверенность, она не знала, но страха не было, и сомнения сразу же покинули её сердце.
Ранним утром во дворе двое слуг снаряжали небольшую повозку, крытую шатром. Корзины с едой и глиняные кувшины с родниковой водой были уже погружены, Яруф запрягал коней. Мириам суетилась возле повозки, в сотый раз заглядывая в корзины, проверяла, устойчиво ли закреплены кувшины, чтобы в дороге они не разбились и Иса не остался без воды.
Он стоял в стороне, запахнув на груди новый серый хитон, и молча наблюдал за приготовлениями. В их споре победила Мириам, вернее это была не победа и даже не спор, но Исе всё равно пришлось ей уступить, иначе она не отпустила бы его со двора.
Ещё до рассвета Мириам услышала, как в соседней комнате Иса стал собираться в дорогу. Он хотел уйти один незаметно, пешком, не беспокоя никого. Она остановила его уже во дворе. Долго спорили, и ему пришлось уступить. Его настойчивость и упорство не принимать от неё помощи удивили Мириам, она не ожидала встретить такую решимость.
– Ты должен вернуться до заката, Иса, – просила она.
Он только пожал плечами.
– Если я не найду то, что мне нужно, то придется следовать дальше.
– Следовать дальше без надежной охраны опасно, Иса. Римские отряды ищут повстанцев зелотов. Их предводитель уже пойман и содержится у Ирода во дворце. Но его сторонники будут мстить и нападать не только на солдат, но и на простых людей.
– Откуда это тебе известно? – Иса оставил свою поношенную суму, в которой что-то искал, и внимательно посмотрел на женщину.
– Эту новость передают все друг другу на базаре, на улицах. Прокуратор Пилат объявил о большой награде за поимку мятежников. Поэтому я очень боюсь за тебя, Иса, и прошу, если ты ничего не найдешь в окрестностях Магдалы, тогда мы с вооруженными слугами отправимся вместе туда, куда только пожелаешь…
– Зачем такие хлопоты, госпожа?
– Мириам,– напомнила женщина своё имя.
– Да, Мириам, – поправился Иса. – Я всю жизнь хожу по дорогам один, и никто меня не трогает, кроме диких зверей, конечно. Когда люди узнают, что я могу избавить их от многих болезней, они тут же предлагают мне кров и пищу. Ведь сказано: «Вручай в руки врача жизнь твою, ибо он от Бога, и не отпускай его, пока не излечишься». Для невежественных, темных и забитых людей, Мириам, я будто посланник небес. Они верят в это и надеются на меня. Они не причинят мне зла.
– Я очень бы хотела верить твоим словам, Иса, но, к сожалению, боюсь, что не все люди думают, как ты. Многие захотят навредить тебе. Ты понимаешь меня, Иса? Я боюсь за тебя.
– Да, моя заботливая госпожа, – он ласково улыбнулся ей в ответ. – Не беспокойся, до заката я обязательно вернусь.
– Ты обещаешь? – тревога и недоверие отразились на её лице.
Он поднял голову, посмотрел ей в глаза. Словно теплой волной окатил с головы до ног. Женщина замерла. Как бы он хотел сказать, что единственным его желанием сейчас было не покидать её никогда. И ещё, вдыхать терпкий аромат её медовых волос, ощутить теплоту этих мягких губ, бесконечно слушать тихий глубокий голос.