Страсти по Магдалине - Чутская Елена 6 стр.


– Спасибо за помощь, почтенный Ферхат. Завтра же пришлю тебе деньги за работу твоих рабов!

Купец не обиделся, он заметил перемену в женщине и сразу понял, к чему она клонит.

– Ты знаешь, госпожа моя, деньги я от тебя не возьму, – начал он спокойно, скрестив руки на груди. – Присядь лучше и успокойся. Вот слуга принес тебе походный стул.

Ферхат почти силой усадил строптивую Мириам.

– Какая же ты всё-таки глупая, женщина! – воскликнул купец. – И гордая! Гордость и погубит тебя, в конце концов, Мириам! Разве можно так обижать меня, а за что? За то, что я был столь откровенен с тобой, попытался предупредить тебя. Да пойми же, тебе уже опасно одной выходить на улицу, женщина. Тебя могут забить камнями как блудницу! Ты этого хочешь?

Ферхат стал говорить слишком громко. Рядом женщины, перебиравшие оливу, стали прислушиваться к их разговору.

– Всё! – опомнился купец. – Больше ни слова не скажу, пока не останемся одни. Завтра я привезу твои ткани, и вот завтра и поговорим. У тебя будет время подумать, как вести себя дальше. Располагай мной, как тебе будет угодно, госпожа моя, – Ферхат поклонился и отправился домой пешком.

Работу закончили с последним лучом солнца. Никто не ожидал, что удастся собрать весь урожай за один день. Правда в конце сада ещё осталось несколько не обнесенных деревьев, но это уже могло подождать и следующего дня. Весь внутренний двор был заставлен корзинами со спелыми оливами. Когда корзины закончились, оливу стали ссыпать на тростниковые подстилки. Теперь эта гора оливы красовалась посреди двора.

Под кроной тутовника Мириам приказала выставить длинные столы для праздника. В стороне развели костёр, повесили на вертелах тушки молоденьких ягнят. Весь двор освещали яркие факелы, украшенные веточками оливы. После тяжелого дня хотелось веселья, шумного и сытного ужина, стали разливать вино.

– Люди заслужили праздник, – говорила Есфирь, сидя возле Мириам за столом. – Это ты хорошо придумала, дочка! Посмотри на них, все устали, так добросовестно работали, с ног валились, но никто не ушел отдыхать. Все здесь со своими детьми. Давно не было у нас такого общего праздника, пусть люди повеселятся!

Мириам подняла голову и осмотрелась вокруг себя. Среди уставших, но улыбающихся радостных слуг, среди шумных веселых криков детворы, за хлебосольным угощением и хорошим вином она ощутила всю туже пустоту, которая накрыла её ещё утром, после отъезда Исы. И только сейчас после длинного, хлопотного дня, после неприятного разговора с Ферхатом, она поняла: давно наступила ночь, но он не вернулся.

6.

Придумывая в беспокойной разгоряченной голове возможные причины того, что же могло его заставить нарушить данное ей обещание и помешать вернуться, Мириам довела себя до исступления. Она, как загнанная лань, металась всю ночь по комнате, где ещё вчера ночью спал Иса, пыталась найти хоть одну вещь, которую бы он случайно оставил, покидая её дом. Мириам не нашла ничего. Всё то, немногое, что принадлежало ему, он забрал с собой, он ушел, как будто его здесь и не было вовсе.

Она то и дело подходила к распахнутому окну, прислушиваясь к звукам ночи, шорохам, случайным ударам, к лаю собак. И всё ей казалось, что скрепит колесо повозки, на которой он уехал ранним утром, или вдруг послышался крик слуги, чтобы открыли ворота. И тут же она бросалась на террасу, выходившую во двор, и уже с неё вглядывалась в темноту пустого двора, с замиранием сердца прислушиваясь к звукам за воротами. А вдруг она не услышала стук? Но, нет! Никто не просил пустить усталого путника, никто не ждал у закрытых ворот.

Простояв какое-то время на свежем воздухе босыми ногами на каменном полу террасы, она, содрогаясь от холода посреди жаркой безветренной ночи, снова возвращалась в комнату Исы. Лишь на несколько минут она позволяла себе присесть на его постель, положив разгоряченную голову на край подголовника, хранившего ещё его запах. И снова вставала, и снова начинала бродить по комнате, пытаясь согреться от нервного озноба.

Ночь тянулась также долго, как и прошедший до неё день. Загнанная своими больными, безумными мыслями в угол собственного сознания, она могла думать только о плохом. Воображение рисовало ей всё новые и новые страшные картины его мучительной смерти. И она жалела о том, что отпустила его одного, что не сказала напоследок добрых слов. Она так и не сказала ему, как он стал ей дорог.

Измученная безумной ночью Мириам встретила безутешный рассвет. Он не вернулся и утром. Свернувшись, как кошка, и поджав под себя босые ноги, она тихо лежала на постели Исы. Пальцы перебирали белые жемчужины на длинной нити, а слёзы из глаз скатывались по щекам в след жемчужинам. Она ничего не видела и не слышала вокруг себя, хотя глаза не закрывались ни на минуту. Долгим не моргающим взглядом женщина смотрела на богиню Венеру и шептала ей молитву. Такой её нашла утром Есфирь. Никакие увещевания и хлопоты кормилицы на неё не подействовали. Она не отвечала на вопросы старой женщины и только плотно сжимала губы.

Когда уже ближе к обеду открылись ворота, и во двор въехала повозка купца, нагруженная тканями и подарками, Есфирь первая выбежала к нему навстречу. Она быстро поведала Ферхату все события, которые произошли в этом доме с момента появления странного путника. Её очень беспокоило состояние хозяйки, старая женщина заклинала купца помочь им в этом горе.

Ферхат без приглашения быстро прошел на второй этаж дома, отыскал спальню Мириам и в замешательстве остановился на пороге. Она не заметила его прихода или не хотела замечать, всё так же лежала без движения, глядя на старинную фреску.

Купец не осмелился приблизиться к ней, подобрал полы широкого халата и уселся прямо на полу комнаты. Он смотрел на женское горе, и сердце его сгорало в огне ревности. Он понимал, что все его надежды и мечты испаряются сейчас быстрее, чем капля росы на стебле посреди знойной пустыни. Мужчина глубоко вздохнул, пригладил седую бороду и стал тихо читать песнь Соломона.

– Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди! Вот, зима уже прошла, дождь миновал, перестал; цветы показались на земле: время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей; смоковницы распустили свои почки, и виноградные лозы, расцветая, издают благовония; Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди! Голубица моя в ущелии скалы под кровом утеса! Покажи мне лицо твое, дай мне услышать голос твой, потому что голос твой сладок и лицо твое приятно. Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!

Ферхат перевел дыхание, голос его усиливался, эхом отлетал от каменного пола.

– Куда пошел возлюбленный твой, прекраснейшая из женщин? Куда обратился возлюбленный твой? Мы поищем его с тобою…

Мириам очнулась от долгого забвения. Она приподнялась, посмотрела на Ферхата и протянула к нему руки. Он не заставил её долго ждать, быстро поднялся, подошел к постели, присел рядом, осторожно обнял за плечи. Мириам спрятала своё лицо на его груди, слёзы душили ей горло, сквозь беззвучные рыдания женщина ответила.

– На ложе моём ночью искала я того, которого любит душа моя, искала его и не нашла его. Мой возлюбленный пошел в сад свой, в цветники ароматные, чтобы пасти в садах и собирать лилии. – Мириам не смогла больше сдерживать своих слёз, они текли ручьями по прекрасному лицу.

– Ну, что это такое, женщина? – Ферхат посмотрел на любимое лицо, нежно вытер слёзы, обнял за плечи и привлек к себе. Мириам не сопротивлялась, тело её содрогалось от рыданий. – Я понимаю, что горе твоё безутешно, но даже и ему можно помочь. Мы попробуем отыскать твоего несчастного странника, луна моя. Он не мог далеко уехать. Кто-нибудь да видел его или разговаривал с ним. Есфирь сказала, что ты дала ему повозку и слугу в сопровождение. Он не один. Это уже хорошо. Может он увлекся сбором своих трав, не заметил, как прошел день. А вернется сегодня к вечеру. И всё будет хорошо! Не стоит так убиваться, женщина. Посмотри на своё лицо, на эти заплаканные глаза, на эти тёмные круги под глазами. Солнце погаснет для меня, и день перестанет существовать, луноликая моя, если твоя красота станет бледнее от горя твоего, Мириам! Послушай старого Ферхата, моя госпожа, ты должна восстановить свои силы и ждать известий. А я тем временем займусь поисками этого Исы. Вечером снова навещу тебя и если увижу заплаканное лицо, ничего не расскажу тебе, так и знай!

– Я тоже отправлюсь на поиски! – Мириам подскочила на постели, отстраняясь от нежных объятий.

– Нет, женщина! На этот раз я буду непреклонен! – Ферхат развел руки в стороны и категорично замотал головой. – Пока я не получу хоть какие-нибудь известия о твоём Исе, ты с места этого не сойдешь, Мириам, клянусь своими детьми!

Угроза подействовала, она сдалась.

– Хорошо, – женщина устало опустилась обратно на постель. – Но ведь ты сделаешь всё возможное, правда, почтенный Ферхат?

– И возможное, моя госпожа, и невозможное, – чуть слышно добавил купец.

Есфирь осторожно попросила позволения войти. Весь разговор она тихо подслушивала под дверью и теперь хотела напоить свою хозяйку теплым отваром имбиря. Ферхат не стал ей мешать, собрался тут же уходить, чтобы женщина хорошо отдохнула и смогла немного поспать. Только перед самым уходом, стоя в дверях, он оглянулся и тихо спросил.

– Чем возлюбленный твой лучше других возлюбленных, прекраснейшая из женщин? Чем возлюбленный твой лучше других, что ты так заклинаешь нас?

Мириам ничего не смогла ответить, только закрыла ладонями своё лицо. Ферхат понял всё и без слов. То, чего он так желал всем своим сердцем последний год своей жизни, наконец, случилось с его возлюбленной, но выбрала она не его…

Как не было ему горько, и сердце не разрывалось в груди от жгучей ревности, Ферхат сдержал слово. Уже через час после возвращения домой он разослал по всей округе Магдалы людей в поисках Исы. Ближе к вечеру стали приходить первые вести, а с наступлением ночи Ферхат засобирался к Мириам, зная, что та всё равно будет ждать его и не уснет, пока не услышит всё, что удалось узнать его следопытам.

Мириам действительно ждала Ферхата. Уже с вечера она велела накрыть стол на верхней террасе, зажечь факелы, расстелить на каменных плитах мягкие ковры. Она встречала купца как самого дорогого и желанного гостя. Женщина была спокойна, сдержана. На приветствие купца ласково улыбалась. Отослала служанок, сама разлила по серебряным кубкам красное вино, выбрала самые прожаренные румяные куски мяса и положила на блюдо Ферхату. Не задала ни одного вопроса, не произнесла ни одного слова. Отпив вина, купец сжалился над женщиной.

– Сколько чести для такого скромного гостя, как я, Мириам! Не стоило тебе так хлопотать, женщина. Я сыт, и лишнее мне уже не впрок. Надеюсь, за всеми этими приготовлениями тебе удалось отдохнуть, моя госпожа?

– Да, почтенный Ферхат, кормилица не отходила от меня целый день, пока я не уснула. Я чувствую себя намного лучше, не переживай за меня.

– Я рад это слышать, потому что тебе понадобятся силы, чтобы выслушать меня.

Мириам побледнела, прижала руки к груди.

– Не надо так сразу расстраиваться, женщина,– успокоил её Ферхат. – Ничего страшного пока не произошло. Твоего странника видели и не один раз. Правда, в своих поисках нужной травы он покинул пределы Магдалы, но он живой и невредимый. Сначала его приметили двое нищих пилигримов на перепутье дорог, где ещё сгорела много лет назад смотровая башня. Там, где поворот на Кану.

Мириам согласно кивнула головой, она знала это место, там широкие просторы пастбищ и лугов, неудивительно, что Иса выбрал эту дорогу.

– Нищие получили от него еду и воду, поэтому хорошо запомнили странного путешественника. Ближе к Кане лежит небольшая роща, там его видели в кочевом племени саддукеев. Он вылечил одного мужчину от многолетней боли в спине и ещё помог молодой женщине. У неё были трудные роды. На это у него ушел почти весь день. Там он и переночевал, старейшина племени ни за что не хотел отпускать его в дорогу до рассвета. Плату от саддукеев он не принял, но молодой отец в благодарность загрузил его повозку корзинами еды и кувшинами с водой. Где убыло, там и прибыло. Как видишь, женщина, он и сам сможет себя прокормить своим ремеслом. Да…. – Ферхат задумался, пригладил бороду, допил терпкое вино.

– Чьё вино? Откуда? – поинтересовался он, прерывая свой рассказ.

– Старого Иосифа из Назарета, – ответила Мириам. Она взяла кувшин и снова наполнила кубок до краев. – Если понравилось, я прикажу, завтра же доставить это вино в твою лавку, почтенный Ферхат. Но ты не сказал, куда отправился Иса дальше?

– Дальше его след потерялся, моя госпожа. Где он был весь этот день, неизвестно, к сожалению. Многих расспрашивали о нём: торговцев, купцов, бродяг, рыболовов, пастухов. Но всё тщетно, никто его не видел, Мириам. Мои люди получили приказ следовать до Тивериады. Завтра к вечеру получим новые известия. А пока тебе нужно будет немного подождать, женщина. Есть какие-нибудь дела по дому? – поинтересовался Ферхат.

– Да, – Мириам рассеянно кивнула головой. – Весь двор завален оливой, сегодня, наверное, начали первый отжим на маслобойне. Нужно будет проверить работу и узнать начальную цену у скупщиков.

– Вот и хорошо! Это отвлечет тебя от грустных мыслей. А цену можешь не узнавать, она очень высока в этом году. Везде был неурожай. Ты возьмешь за масло большие деньги, это всегда приятно, – Ферхат посмотрел на равнодушное грустное лицо Мириам и осёкся. – Не переживай так, о, луна моя. Мы обязательно отыщем его. Случись, что плохое, это стало бы уже известно, такие вести всегда приходят первыми.

Со стороны озера подул свежий ветер, Мириам вздрогнула, накинула на плечи теплую накидку, она не могла согреться, дрожь била всё её тело. Успокаивало только одно: Иса был жив, и сейчас где-то под звёздным небом он коротал эту ночь. От выпитого вина немного кружилась голова, страждущая душа успокоилась, улеглась, сами собой нахлынули воспоминания.

– Твоя правда, почтенный Ферхат. Я помню, как такие же слова всегда повторял мой отец. Но это было очень давно… Несчастья приходили в этот дом одно за другим. Сначала умерла мать. Я не помню, это кормилица мне рассказывала уже потом, когда я подросла. Она долго болела и до последней минуты не верила, что может умереть. Вся её жизнь заключалась в любви к мужу и в воспитании детей. Нас было трое брат Лазарь, сестра Наина и я, Мириам. Через три года после смерти матери старший брат решил перебраться с женой на тот берег озера и жить отдельным домом. Тогда у него уже был маленький сын, мой племянник. Отец помог Лазарю прикупить в Гамале хороший дом и участок под виноградник, хотя тому больше было по душе лодка и рыбацкие сети. Но отец настоял на своем решении, выбора у Лазаря не было. В один весенний день пришли плохие вести. Я хорошо запомнила этот день. Наина дала мне поиграть своими красивыми бусами и ракушечными ожерельями. Я так долго об этом мечтала… Гамалу осадили персы, все жители были уничтожены. С тех пор я больше ничего не знаю о семье брата. Помню, отец пытался найти их, но вернулся назад седой и целый месяц ни с кем, даже со мной, со своей любимой Мириам, не разговаривал… Наина была старше меня на шесть лет. Когда ей исполнилось семнадцать, женихи не давали ей прохода. Она была красивая, стройная и высокая, пела такие весёлые песни. Долго затягивать со свадебным обрядом не стали, отец решил опять всё сам. Выбрал ей мужа побогаче и отвез в другой город в чужой дом. Я не видела сестру целых два года, а когда она приехала на пасху проведать меня и отца, я её не узнала. Из красивой цветущей девушки она превратилась в старуху. Богатый муж оказался слаб на вино и часто любил распускать руки. Избивал её сначала дома, потом выволакивал за волосы на улицу и бил прилюдно на потеху толпе. Когда об этом узнал отец, он пригрозил зятю судом и большим штрафом за увечье дочери, но тот только рассмеялся. На другой же день они уехали обратно домой. Я помню, как прощалась со мной сестра, она уже знала, что больше мы не свидимся. Через три дня пришли плохие вести. Он забил её до смерти, Наина ждала ребёнка…

Мириам замолчала. Ферхат ждал, не произнес ни слова. Тишина стояла вокруг, только где-то в саду трещали цикады, а на террасе полыхал огонь факелов. Женщина посильнее закуталась в накидку, сделала глоток вина.

Она никогда и никому не рассказывала о своей семье. Всё, что ранее знал Ферхат о её жизни, ему удалось разузнать у Есфирь. Но и та, безгранично преданная своей хозяйке, толком многое и не поведала любопытному купцу. Теперь же, слыша всё из первых уст, Ферхат запоминал каждое слово из рассказа Мириам, каждую подробность.

Назад Дальше