– Среднего роста, узкие плечи. Лицо чистое, открытое, большие карие глаза. Светлые волосы до плеч.
– Ты даже не можешь представить, Мария, скольким людям подходит твоё описание! Есть ли в нём что-нибудь особенное?
– Есть, – Мириам едва смогла сдержать волнение. – Он исцеляет людей. Он лекарь!
Терпрасий опять нахмурился. Лицо стало суровым, тяжелый взгляд лёг на каменный пол.
– Как его звать?
– Иса, – у Мириам похолодело сердце.
– Я помню этого человека, – центурион поднял глаза на женщину. Выдержал долгую паузу. Мириам не отвела взгляда, но почти перестала дышать. – Он сказал, что не женат, и семьи у него нет. А ты говоришь: муж.
– Сжалься, центурион! – женщина упала на колени. – Мой муж немного болен, забывает свое имя, даже где живет. Если заблудится, не сможет сам найти дом. С ним всегда неотлучно следует слуга. Когда его нашли твои воины, с ним ведь был раб и повозка. Он не бродяга, центурион, и тем более не разбойник. Муж собирал целебные травы. Наша дочь Сарра на днях заболела… Прошу тебя, центурион, заклинаю, отпусти моего мужа!
Терпрасий только покачал головой.
– Не могу, женщина. У меня его нет.
– Где же он? – Мириам попыталась встать, но ноги не слушались.
– Этого лекаря отвели во дворец. Он сказал, что может помочь одному страждущему, который нуждается в его помощи.
– Кто болен во дворце?
– Сын царедворца Исаака.
Мириам облегчено вздохнула. Главное для неё, что Иса был жив. Вытащить его из дворца будет сложнее, но и это ей по плечу. Она поднялась с колен, выпрямила спину, расправила плечи, гордо вскинула голову.
– Как я смогу пройти во дворец? – женщина посмотрела на центуриона и ласково улыбнулась.
– Никак, – последовал ответ.
– Но должен же быть способ, чтобы я могла увидеть мужа и забрать его домой?
– Его не выпустят из дворца, – уверенно сказал Терпрасий.
– Но почему? – удивилась Мириам.
– Потому что он вылечил сына Исаака. И теперь тот ни за что не расстанется с таким хорошим лекарем. Поверь мне, женщина, ты напрасно теряешь здесь время. Твоему мужу оказана большая честь, он будет служить при дворце. Да и кажется мне, что он не очень-то стремился вернуться домой…
Терпрасий посмотрел на женщину. Если бы он был её мужем, то ни за что не захотел бы покинуть домашний очаг даже на один день.
Вдруг Мириам встала, распахнула верхний хитон и принялась осторожно развязывать пояс. Она разматывала его вокруг талии, тяжелая ткань медленно спускалась к её ногам. Центурион поддался вперед, шея его напряглась, как у тяжеловесного быка. Ещё одно движение женских бедер, и он силой привлечет её к себе. Но Мириам угадала желания центуриона по его страстному, безумному взгляду. Лишь только пояс оказался на полу, женщина успела отскочить подальше от потных мужских рук.
– Сиди там, где сидишь, центурион! Иначе я позову стражу! – Мириам приказывала.
Терпрасий от такой наглости слегка оторопел, но тут же улыбнулся и решил не мешать смелой женщине. Она увлекала его, манила…
– Здесь пятьсот золотых монет, – Мириам кивнула на пояс. – Это хорошая цена, центурион. Ты можешь прожить безбедно несколько лет или приумножить своё состояние, если сможешь с выгодой воспользоваться этими деньгами. Соглашайся на мое предложение, и никто не узнает об этом, клянусь тебе!
– Не меня ли ты покупаешь, красавица? – широкая самодовольная улыбка расплылась по потному лицу центуриона.
Мириам покачала головой. О, могущественная Исида! И этот туда же!
– Нет, это плата за моего мужа.
– Зачем он тебе, женщина? Тщедушен, слаб, еле стоит на ногах, а взгляд, как у побитой собаки. Всего боится, каждого шороха. Разве это мужчина? Выбери меня, Мария, – серьезно предложил центурион. – Не пожалеешь. Я отвезу тебя в Рим. Этот город понравится тебе больше, чем вся эта голая пустыня. Поверь мне, Рим умеет удивлять!
– Я знаю, что такое Рим, центурион, и не понаслышке. Отдай мне моего мужа!
– Вижу, ты непреклонна, женщина, – Терпрасий горько ухмыльнулся, вздохнул и ещё раз оглядел Мириам с ног до головы. – Ну, что же я попробую тебе помочь.
Он наклонился, потянул пояс рукой. Ощутив тяжесть зашитых монет, удивленно вскинул брови. Она не обманывала его, судя по весу, здесь было целое состояние.
– Хорошо, женщина. Жди до вечера возле стен дворца, или здесь неподалеку есть постоялый двор Маруфа, жди у него. Я попробую что-нибудь разузнать о твоем муже и придумаю, как вызволить его из покоев Исаака.
– Я буду ждать возле ворот, центурион. Не забудь про меня!
Мириам резко развернулась и быстрым шагом, почти бегом, покинула колоннаду. Страже сама отдала приказ вывести её за ворота дворца.
– Такую не забудешь, – задумчиво вымолвил Терпрасий и стал медленно наматывать пояс на запястье руки.
Всё, что Мириам удалось узнать об Исе, она сразу же рассказала Ферхату. Было решено ждать до вечера, а если понадобится то и до утра, у стен дворцовой ограды, расположившись подальше от главных ворот, чтобы лишний раз не привлекать внимания римлян. Несколько раз ворота открывались и закрывались, мимо проносились отряды легионеров, менялись посты, доставлялись новые партии задержанных на дорогах Галилеи, громыхали повозки с провиантом.
Весь день Мириам ждала, что вот откроются ворота, и выйдет Иса. Она мечтала, как кинется к нему навстречу, как обнимет его крепко-крепко и никуда больше не отпустит, никуда… Но наступил вечер, а центуриона всё не было. Он явился только за полночь, уставший, злой, измотанный долгой дорогой.
– Ты ещё ждешь, женщина? – спросил, улыбаясь, Терпрасий, завидя обеспокоенное лицо Мириам. Она первая подошла к нему, когда приметила подъехавших всадников во главе с центурионом. Его мощную фигуру на огромном коне ни с кем нельзя было спутать.
– Ты привез мне его, центурион? – Мириам нечаянно схватилась за стремена, конь дернулся, отшатнулся в сторону от незнакомого человека.
– Тише! Осторожно, Мария! – Терпрасий успокоил коня, быстро соскочил на землю. – Он может изувечить тебя, женщина! Это боевой конь! Давай отойдем подальше.
Мириам старалась держаться как можно спокойнее, но, не приметив Исы среди людей центуриона, она стала нервно теребить край накидки, накручивая на тонкие пальцы бахрому каймы.
– Где он? – вопрос прозвучал слишком резко и прямо.
– Его нет во дворце, Мария. – Терпрасий склонился над женщиной как гранитная скала, готовая раздавить её своей тяжестью. Он был спокоен и терпелив.
Мириам не отступила, только запрокинула голову, чтобы лучше видеть лицо центуриона и вызывающе глядела на него. В её глазах сверкали звёзды, и отражалась луна. От неё исходил запах горького миндаля, он щекотал ноздри и кружил голову. Терпрасий вдыхал этот запах полной грудью. Весь день он думал только об этой женщине, она не шла у него из головы. И сейчас, встретив её вновь и находясь так близко, он, старый боевой ветеран римских легионеров, не смог сдержать бешеных ударов сердца, рвущегося из его груди.
– Его нет во дворце, Магдалина, – повторил он ещё раз. Терпрасий говорил тихо и ласково, едва сдерживая дыхание от волнения.
– Где же он?.. Кто? Как ты меня назвал? – удивилась Мириам. – Почему Магдалина?
– Потому что ты из Магдалы. Твое имя Мария Магдалина. Оно больше подходит тебе. Разве оно не красиво звучит? Такое же звучное, как пение райских птиц в саду моей матери. Твои волосы пахнут розовой водой, как те цветы, что растут в саду моего дома. Хоть он и далеко отсюда, но я надеюсь, что когда-нибудь ты увидишь его…
Мириам растерялась. Она не знала, что ответить.
– Что? Тебе не нравится твое имя, Магдалина? – Терпрасий улыбался только глазами, его лицо оставалось серьезным. Склоняясь над женщиной всё ниже и ниже, он чуть слышно прошептал. – Я целый день придумывал его… Я больше ни о чем думать не мог…
Мириам опомнилась и отступила назад, споткнулась о камень и чуть не упала. Центурион успел удержать её за руку и слишком сильно сжал локоть. Женщина вскрикнула от боли. В шаге от них возникла фигура Ферхата. Под полой халата он сжимал острый кинжал.
– Всё в порядке, моя госпожа? – поинтересовался купец.
– Да, – ответила Мириам, не сводя с центуриона глаз. – Где он? – тихо повторила вопрос.
Терпрасий ещё колебался некоторое время, но подумав немного, отпустил женщину и убрал свою руку. Он выпрямился, расправил плечи. Его лицо было едва различимо в ночной темноте.
– Его отвезли во дворец Ирода Антипы, как подарок. Царедворец Исаак любит выслуживаться перед сильнейшим. Он очень хитрый человек. Ты опоздала на один день, Магдалина. Боюсь, что теперь я ничем не смогу тебе помочь. Во дворце Ирода я никого не знаю. Да и римских отрядов там тоже нет. У царя иудеев своя стража.
Центурион подошел к коню, отвязал от седла завернутый в ткань пояс Мириам.
– Возьми, женщина. Это тебе понадобится там, если, конечно, ты не передумала, – он ждал ответа.
– Нет, не передумала, – Мириам приняла пояс, передала его Ферхату.
Терпрасий вскочил в седло. Густая темнота мешала ему ещё раз рассмотреть женское лицо. С сожалением и нескрываемой горечью в голосе он произнес:
– Удачи тебе, женщина! И запомни, твоё имя: Мария Магдалина!
Когда в ночи смолкли глухие удары копыт, и тяжелые ворота дворца с грохотом закрылись за отрядом центуриона, Мириам, вытирая украдкой слёзы, побрела к повозкам. Она опустилась возле костра, где её ждала служанка, и закрыла лицо руками.
– Что он сказал вам, госпожа? – Руфь присела рядом. – Куда он отвез вашего брата?
– Брата? – Мириам вспомнила, что всем слугам в доме рассказали об Исе, как о двоюродном брате. – Да, брата… Он во дворце Ирода… Что мне делать, Ферхат?
– Ничего, – купец спокойно располагался возле костра на ночь под открытым небом. – Переночуем здесь, до рассвета уже недалеко. А рано утром отправимся в Тивериаду. – Он задумался. – Не расстраивайся, луна моя. Мы найдем его. Обязательно найдем. Слово даю тебе, женщина!
8.
Под вечер следующего дня отряд Ферхата прибыл в Тивериаду. Этот небольшой город, построенный Иродом Антипой, не был похож на города Иудеи. Он основал его на месте древнего кладбища, хотел доказать своему народу и всему миру, насколько он далек от предубеждений и старого суеверия. Но набожные иудеи обходили город стороной и кроме страха ничего не испытывали. Любого, кто входил или въезжал в город, Тивериада поражала своими широкими, чистыми улицами, вымощенными из белого камня. На площадях струились голубые фонтаны, беломраморные статуи под открытым небом украшали перекрестки улиц. Созданный на берегу Геннисаретского озера и окруженный с одной стороны чистой водной гладью, с другой стороны город восходил в прозрачное голубое небо, которое ещё не успели закрыть кроны молодых деревьев. Здесь был построен театр, общественные бани, что было немаловажно для жаркого климата, форум и, конечно, базар. Его чистота и ухоженность поражали любого приезжего купца или торговца.
Но самой главной достопримечательностью этого удивительного города был, безусловно, сам дворец Ирода Антипы. Людская молва приписывала ему небывалые размеры и чрезмерную роскошь. Говорили, что этот дворец своими размерами превосходил дворец самого императора Тиберия. На базаре люди из уст в уста передавали, а может быть, и сильно приукрашивали описание убранства комнат и мебели, на которые Ирод не поскупился своими средствами. Ведь поборы и налоги он сдирал со своего народа больше, чем римский наместник вместе с первосвященниками. Но стены дворца были высоки, ворота не на миг не оставались без охраны, проникнуть вовнутрь незамеченным было невозможно.
На постоялом дворе Ферхат первым делом позаботился о людях и лошадях, разместил на ночь повозки подальше от выезда со двора, проверил сохранность груза. Договорился с хозяином о затратах и еде, велел подать ужин для Мириам в её комнату. Когда он вошел к ней, то застал за выбором самой скромной накидки.
– Куда ты уже собралась, моя госпожа? – купец осмотрел накрытый для ужина стол. К еде никто не притрагивался.
– Во дворец, – ответила спокойно женщина и продолжила собираться.
Ферхат тяжело вздохнул, присел на тахту и пригладил рукой бороду. И что за наказания с этой строптивой женщиной!
– Сядь, Мириам! И послушай сначала, что мне удалось узнать у хозяина этого постоялого двора.
Мириам колебалась, она уже стояла у двери и собиралась выйти из комнаты.
– Да сядь же, говорю, женщина! О, Боги милосердные, дайте мне терпения! Своим упрямством ты можешь только всё испортить! Проделали такой путь без остановки, чуть не загнали всех лошадей. Да, что лошади, люди валятся с ног от усталости! Госпожа моя, сядь, прошу тебя! Дай пожилому человеку перевести дух и выслушай меня…
Она повиновалась, села на низкий стул, со стола взяла гроздь белого винограда, отщипнула сочную ягоду. Ферхат тут же смягчился.
– Вот и умница! Поешь лучше, выпей вина. Не хочешь вина, выпей воды. В этом городе очень вкусная вода, Мириам!
– Почтенный Ферхат, что ты хотел сказать мне? Что тебе удалось узнать? Я вижу, куда ты клонишь. Сразу говори: Иса мертв?
– Да, что ты, женщина! Почему сразу мертв? Пусть Господь дарует ему долгие и счастливые годы жизни! Сама напугала меня своими глупыми вопросами. Никто про твоего Ису и слышать не слыхивал, и видеть не видывал.
– Неужели центурион обманул меня? – Мириам поменялась в лице, вся поникла, как сорванный цветок.
– Это я и собирался выяснить ближе к ночи. Ведь могут же быть срочные дела у бедного торговца тканями? А, как ты думаешь, луна моя? – он хитро улыбнулся.
– Что ты задумал, почтенный Ферхат? – женщина ближе подсела к купцу. – Как мы попадем во дворец?
– Не мы, не мы, женщина! И даже не докучай мне своими глупостями! На этот раз я пойду во дворец. Домоправитель Хуза лично знаком мне. Я не первый раз привожу во дворец лучшие ткани из персидской земли. Жена Ирода сама выбирает себе одежду. Очень красивая, но жадная женщина! Завтра во дворце состоится большой пир. Уже стали съезжаться первые гости. Весь город готовится к этому приему. Дворцовая кухня заготавливает множество еды, всё самое свежее и вкусное скупается на базаре и отвозится во дворец. Ждут самого Пилата. Ирод хочет удивить его не только своим дворцом, но и приготовленными яствами… Говорят так же, что на днях был пойман некий Иоанн. Он смущал своими речами и проповедями иудеев, подбивал их к бунту. Видимо, здесь будет завтра решаться и его судьба.
Ферхат смолк. Задумался. Усталость последних дней внезапно навалилась на него. Мириам заметила перемену в лице купца. Отложила свою накидку в сторону.
– Приляг, почтенный Ферхат. Не смущайся меня. Подложи под голову мою накидку. Тебе и вправду надо немного отдохнуть. До ночи ещё далеко. Я побуду возле тебя, посторожу твой сон, а к вечеру разбужу.
– Твоими молитвами, женщина, твоими молитвами…
Мириам помогла Ферхату удобнее устроиться на тахте, а сама села рядом возле его ног прямо на полу. Расправила складки голубой туники. Золотые браслеты и украшения она оставила дома, только жемчужная нить обвивала непослушные рыжие волосы.
– Как сменяется темная ночь на лучезарный день, так и твоя печаль сменит радость, возлюбленная моя, – Ферхат закрыл глаза и стал тихо вспоминать персидские песни. – Как отцветает по весне нежный миндаль, так и твоя грусть лепестками спадет на землю, возлюбленная моя. Молю небеса, лишь только алый румянец бархатных щек не потух, лишь только лазурный блеск глаз не угас, возлюбленная моя…
Мириам положила голову на тахту и прислушивалась к музыке древнего языка, к мелодичной и чарующей поэзии далекой прекрасной земли…
Ферхат вернулся из дворца уже глубокой ночью. Мириам не ложилась спать, да и заснуть она всё равно не смогла. Купец был очень доволен своим визитом, это сразу бросилось в глаза.
– Нам просто повязло, Мириам, – стал он быстро рассказывать всё, что узнал. – Этот пир Ирод решил устроить вовремя! Хуза заказал у меня к утру сто локтей полотна и столько же парчовой обивочной ткани. Он хочет украсить ими стены и колонны главной залы.