— Т-о-о-н-и, перестань…. — Питер толкнул его в бок, он уже не мог смеяться, живот попросту сводило.
— Нет, ну правда, и давно я таким безнадежным стал, — не унимался Старк. — «Ах, прости меня милая, скоро ухожу на войну, это наша последняя встреча», — произнес Тони и разразился хохотом, а Пита просто скрутило от смеха. Он решил прекратить это безумие и, хохоча, заполз на Старка сверху, затыкая ему рот рукой.
Они еще минуту содрогались от смеха в такой странной позе, пока, наконец, не успокоились и замерли, таращась друг на друга. Сердца вдруг бешено застучали у обоих, а зрачки предательски расширились. Тони осторожно переместил руку на талию Питера, а Паркер убрал руку со рта Старка, касаясь пальцами губ. Их лица были в паре сантиметров друг от друга, но никто почему-то не решался на последний рывок.
Питер судорожно выдохнул, и, прикрыв глаза, резко припал губами к губам Тони, не шевеля ими. Старк сжал рукой рубашку парня и зажмурился, секунд тридцать они просто не двигались, затем Тони осторожно приоткрыл рот и поцеловал нижнюю губу Пита, потом медленно перешел к верхней. Паркер, наконец-то, отмер и стал отвечать на поцелуи. Это было так неожиданно, но так нежно и чувственно. Они просто лежали друг на друге, посреди ромашкового поля, и целовались, наслаждаясь друг другом. А мысли, словно улетучились, и их унесли куда-то вдаль гонимые ветром облака.
Они пролежали так около получаса и оторвались только тогда, когда дышать стало просто невозможно от нахлынувших внутри чувств. Питер быстро слез с Тони, отводя взгляд, и двинулся на негнущихся ногах к тропинке. Они молча вернулись обратно к машине и также молча Старк довез друга, точнее, теперь было совершенно непонятно, кем был ему Питер. И Паркер без слов, так и не взглянув на Тони, вылез из машины и быстро зашагал в общежитие.
Когда он зашел в комнату и закрыл дверь, то просто прикрыл глаза и обессилено сполз по стене, закрывая лицо ладонями. Нэд сразу забеспокоился и стал расспрашивать друга о том, что же произошло. Но так и не получив вразумительных ответов, Лидс просто поднял Питера и переместил на кровать, решив отложить этот разговор на потом.
***
Следующая неделя прошла для Питера и Тони абсолютно отвратительно. Старк не появлялся в университете, точнее Питер его не видел, потому что Тони намеренно пропускал все их смежные пары. Линда тоже была достаточно встревожена происходящим, она сразу поняла, что что-то произошло, но почему-то подумала, что эти двое попросту сцепились и теперь в ссоре. Она даже не предполагала, как запутанно было все на самом деле. А никто из них — ни Питер, ни Тони, адекватно ответить не могли.
Старк был в ужасе сам от себя. Он просто не понял, что произошло. На протяжении долгого времени Тони гнал все мысли о любых чувствах к людям. Он и сестрой наладил отношения только буквально недавно. Но Питер вызывал внутри Старка просто невероятные ураганы. Он питал к парню неизвестные ему чувства. И Тони пришлось признаться в этом самому себе. Это чертовски пугало. Он не знал, как поговорить с Паркером, а главное, о чем, он вообще не знал, что теперь с ним будет дальше. Ведь отец всю жизнь говорил ему о грязи рода человеческого, который именовался гомосексуалистами. Да и общество, в целом, не принимало подобные связи. А Тони Старк был зависим от общества, от признания и похвалы. И сейчас перед ним стоял просто чудовищный выбор, но думать о плохом совершенно не хотелось. Он и так загнал себя непонятно куда.
Через две недели Питер просто не выдержал. Он каждый раз ждал Тони в вузе, чтобы хоть как-то обсудить с ним все, но Старк так и не появился, ссылаясь на сильную болезнь. Он передавал все задания через сестру. А сам сидел дома и пытался забыться в своих новых изобретениях.
Питер поймал попутку и высадился у того самого места, где пару недель назад остановился Старк, прямо перед ромашковым полем. Он снова пошел по тропинке, а сердце болезненно сжималось в груди от воспоминаний. Преодолев весь путь, Питер осторожно поднялся по лестнице, дверь в дом была открыта. Он подошел к окну, выходящему на заднюю часть дома, и увидел, что Тони сидел возле воды, поджав колени, и кидал в озеро камешки.
Питер глубоко вдохнул и двинулся к нему. Спускаясь по лестнице, Паркер прокрутил тысячу вариантов развития событий. Он думал, что сейчас Старк прогонит его и скажет, что больше не хочет видеть, но пусть лучше так, чем мучиться от собственных страданий.
Питер подошел к Тони и сел рядом, также поджимая колени, но Старк даже не повернулся, как будто совершенно не удивился тому, что Паркер оказался здесь. Минут пять Питер просто молчал, собираясь с мыслями, но потом все же выдал:
— Тони… Я… Я не знаю. Не могу так, давай просто забудем все, что было, будем друзьями, это же ничего не значит по сути. Просто прости меня, я во всем виноват, это было ужасно глупо… — на одном дыхании затараторил Паркер.
— Я не хочу, — резко прервал его Старк.
— Что? — у Питера сжалось сердце.
— Я не хочу быть друзьями, — выдохнул Тони и повернул взгляд на Паркера. В глазах было столько мольбы и печали, что Питер поджал губы от захлестывающих чувств.
Тони сидел и вглядывался в карие омуты напротив, с каждой секундой осознавая, что попросту растворяется в них. Он облизнул пересохшие губы и несмело придвинулся к Питеру, обхватывая его лицо ладонями. Он снова осторожно дотронулся своими губами до самых желанных губ напротив, задыхаясь от переполняющих его ощущений. Он две недели мучился от собственных паршивых мыслей, настраиваясь забыть обо всем, но только лишь увидел Питера и пропал. Безнадежно утонул.
***
После этого случая, они оба выдохнули, сгружая этот камень с души. Но понятнее, что же все-таки между ними, по-прежнему не стало. Не было никаких признаний или обещаний. Они просто решили плыть по течению, слушая зов собственного сердца. Учеба подходила к концу, а это означало, что скоро они разъедутся по городам. Правда, Тони этого совершенно не хотелось. Его никто не ждал в Нью-Йорке, кроме дел компании, а Питер скучал по тете, но уезжать от Старка он совершенно не желал.
Они договорились с родными, что приедут в августе, сославшись на какой-то летний вузовский проект по квантовой механике. Линда только раздраженно фыркнула, потому что ей предстояло в одиночку горбатиться целый месяц в офисе, вникая в дела отца, а Тони решил раз в жизни наплевать на эту злосчастную компанию, которую ненавидел всей душой.
Больше месяца Тони и Питер просто наслаждались жизнью, проводя дни напролет в своем доме у озера. Они дурачились, купались в озере, жарили на костре сосиски, фотографировались на полароид, а по вечерам лежали на диване у камина, обнимаясь. Это был их личный рай. Что вообще может быть прекраснее лета, беззаботной молодости и влюбленности? Пожалуй, ничего.
Однажды Тони снова бегал с полароидом за Питером и пытался сфотографировать его, несмотря на протесты Паркера.
— Пит, да перестань ты противиться! Просто дай мне тебя сфотографировать, — хохотал Старк.
— Тони, я весь лохматый, — Питер тоже смеялся и прикрывал ладонями лицо. Но потом, все же сдался. Тони делал кадр за кадром, но вдруг почувствовал во рту металлический привкус, а горло будто стянуло узлом от боли. Полароид выпал из рук, а Старк осел на пол, заходясь диким кашлем. Питер тут же всполошился и кинулся к любимому. Он увидел капли крови на полу и ужасно испугался.
— Тони, Тони! Господи, что с тобой?! — кричал Питер, обхватив лицо Старка руками.
— Все в порядке, все нормально, — сипло проговорил Тони, когда прокашлялся. Хотя, на самом деле, он не знал, что с ним.
Подобных приступов больше не было, по крайней мере, в присутствии Питера. Ромашки давно отцвели, приближался август. А это означало, что пришла пора разъезжаться. Они долго обнимались на последней своей встрече, обещая друг другу созваниваться и слать весточки.
***
Весь август для Питера прошел в мучительном ожидании. Он ужасно желал новой встречи с человеком, которого безумно любил, хоть и не говорил этого вслух. Его унылый досуг скрашивали только тетя и парочка старых друзей, все остальное время он предавался воспоминаниям, просматривая их с Тони бесчисленные фотографии, и глупо улыбался от накатывающей ностальгии.
Когда Паркер вернулся в университет, то уже предвкушал, как кинется Тони на шею и зацелует его до смерти, а потом они опять поедут в свой маленький уголок счастья и погрузятся в разговоры о скучном месяце, проведенном друг без друга. Но когда Питер залетел в университет, его ожидало разочарование. Ни Тони, ни Линды не было. Они вернулись только в октябре месяце, когда Паркер уже просто изнывал от скуки.
Он увидел Старка, сидящего возле кабинета ректора, и сердце упало куда-то в пятки. Питер кинулся к нему, весь сгорая от чувств, но Тони его воодушевления почему-то не разделял.
— Тони, боже… Я так скучал, — прошептал с придыханием Паркер, садясь рядом со своим любимым.
— Привет, Пит, — мельком повернувшись, холодно ответил Старк. И все, весь энтузиазм Питера тут же пропал.
— Тони… что… — протянул Питер, но его прервал секретарь, который пригласил Старка в кабинет.
— Прости, мне пора, — также холодно сказал Тони и скрылся за дверью, оставляя Питера в самых непонятных чувствах.
На следующий день, Паркер встретил в коридоре вуза печальную и бледную Линду, глаза которой были красными от явно сдерживаемых слез. Он попытался разузнать у нее, что за чертовщина происходит, почему они вернулись так поздно и что со Старком.
— Питер, я… В общем, дела в компании, видимо, Тони просто ужасно устал, как и я, — мямлила девушка, отводя глаза.
— А что такое, зачем он ходил к ректору? — все еще не понимал Паркер.
— Пит, мы переводимся с Тони в Нью-Йорк, — тяжело выдохнула Линда, грустно заглядывая в глаза Питера. После этих слов Питер почувствовал себя так, будто его ударили чем-то тяжелым по голове. В ушах зашумело, а весь мир вокруг задвоился в глазах.
— Как… Почему? — вытаращил глаза Паркер.
— Ну, понимаешь, на нас свалилось это бремя в виде компании. И Тони сказал, что больше не хочет здесь учиться, — заикаясь, проговорила Линда.
Это был просто удар ниже пояса для Питера. Он поверить не мог, что Тони может вот так просто уехать после всего, что их теперь связывало. Он развернулся и побежал прочь, пылая от гнева и разочарования, которые разгорались внутри.
Питер чуть не разгромил свою комнату в общежитии, если бы не Нэд, то случилась бы катастрофа. На следующий день, все еще разгневанный Паркер завалился в квартиру Старков, совершенно не спрашивая разрешения войти, под ошеломленный взгляд Линды, он сразу же направился в комнату к Тони, который сидел на подоконнике и курил с печальным видом.
— Старк, я требую объяснений! — яростно заорал Питер, ноздри раздувались от злости и непонимания. Тони вяло повернулся к нему, туша сигарету в пепельнице. Из груди снова стал вырываться кашель, но Старк большим усилием подавил его и сжал брови у переносицы. Он хотел избежать этой встречи больше всего в жизни, и в то же время, было невыносимо больно от тех слов, которые ему предстояло сказать.
— Каких объяснений ты хочешь? — Тони был абсолютно спокоен.
— Почему ты уезжаешь?! Почему вот так бросаешь меня и даже не удосуживаешься сказать об этом? — всплеснул руками Питер.
— А я должен? — все также невозмутимо отвечал Старк. Паркер опешил от таких слов. Вообще-то, если разобраться, то Тони ему действительно не обязан был объясняться, но Паркер думал, что они теперь близки.
— Вот как значит? То есть, можно просто наплевать на меня? После всего этого, взять и выбросить, скомкать? — снова повышал голос Питер.
— После чего этого?! Что выбросить? — Тони не выдержал и перебил гневную тираду Паркера, разводя руки в стороны. — Да, мне было отлично, но ты что, думал, что жизнь — это сказка? Все проходит, Питер, — равнодушно закончил Старк и повернулся к окну, складывая руки на груди.
— Ты просто бесчувственное чудовище, Старк! Я чертовски ошибся, — выплюнул напоследок Питер и выбежал из квартиры, еле сдерживая подступающие к горлу слезы.
Тони склонил голову и прикрыл глаза. Его сердце разрывалось от боли, а тело подрагивало от давящей безысходности. Он невыносимо хотел обнять Питера, прижать его к себе и никогда не отпускать. Но теперь это было невозможно, и Тони решил, что лучше пусть Питер возненавидит его, чем обречет себя на страдание, которые были неизбежны.
Через два дня Старки уехали, под грустные вздохи всех преподавателей и обитателей университета. Ведь Тони Старк был гением, наследником огромной корпорации и даже учиться с таким человеком в одном вузе было большой честью для многих.
Питер же впал в депрессию.
***
«Я не вернусь», —
Так говорил когда-то,
И туман глотал мои слова
И превращал их в воду.
Я все отдам
За продолжение пути,
Оставлю позади
Свою беспечную свободу…
Кажется, жизнь совершенно потеряла смысл. Питер остался учиться в МТИ, продолжая делать успехи в научной сфере. Он стал одним из самых выдающихся студентов университета, но весь мир для него окрасился в серые краски. Три года проплыли мимо, словно их и не было вовсе, оставив после себя лишь жалкие крохи воспоминаний о былом несбывшемся чуде. Паркер запретил себе ходить в те места, которые напоминали ему о Тони, но это его не спасло. На самом деле, о Старке ему напоминало здесь все. Каждый гребаный коридор, каждая лавочка рядом с корпусом, каждая аудитория.
За три года Питер так ни разу и не сходил на ромашковое поле и не сунулся в их с Тони дом у озера, это было бы слишком больно для него. За три года Питер так ни разу и не связался со Старком, как и Тони ни разу не позвонил ему. Паркер решил, что раз его любовь была вот так жестоко отвергнута, он не станет искать встреч и больше никогда не напомнит о себе. Он спрятал все их совместные фото в дальний ящик, чтобы они не напоминали ему о том, что больше никогда не случится, но выбросить не решился. Это было выше его сил.
После окончания учебы Питер переехал в Нью-Йорк работать в компанию Оскорп, которая специализировалась на генной инженерии, потому что генеральный директор Норманн Озборн заметил выдающиеся способности молодого ученого, хоть Питер сначала и пытался отказаться. Потому что где-то в этом городе жил Тони Старк, а одно упоминание его имени причиняло ему невыносимую боль.
Однажды Паркер сидел на своем рабочем месте и уныло рассматривал какие-то документы, погруженный в рабочие раздумья, как вдруг зазвонил телефон.
— Оскорп, отдел инженерно-экологических изысканий, Питер Паркер, слушаю, — вяло проговорил Питер.
— Питер… Здравствуй, — послышался в трубке знакомый женский голос. Паркер тут же выпрямился и ошалел от такого поворота событий.
— Линда?! Мать моя… П-привет, — заикаясь, воскликнул парень. — Как ты нашла мой номер, как ты?
— Да мне его дал один знакомый… Я… не… — голос девушки дрогнул и Питеру показалось, что она плачет.
— Линда, что случилось? — тут же обеспокоенно вопросил Паркер.
— Пит, наверное, я сейчас поступаю ужасно, и вообще, не должна этого делать… Но послушай, ты нужен ему… Я знаю, что нужен. Ты можешь приехать по одному адресу? — девушка собрала все силы, чтобы проговорить это без запинок.
— Что-то с Тони? Что произошло? — у Питера сердце ухнуло, его обдало холодным потом от подступающего чувства тревоги.
— Да… Узнаешь, я не могу по телефону. Пожалуйста, приезжай, если все еще любишь… — сипло ответила Линда, и на последних словах Паркер почувствовал, как они прострелили его грудь.
— Да, конечно… Говори адрес.
Не по себе
От этой тихой и чужой зимы,
С которой я на «ты».
Нам не стерпеть друг друга.
И до войны
Мне не добраться никогда.
Моя безумная звезда
Ведет меня по кругу…
На следующий день Питер вышел из такси и с ужасом посмотрел на здание, к которому его привезли. Он взял билет на ближайший рейс до Хьюстона, штат Техас, и поехал по адресу, который ему дала Линда.
Над главным входом большого серо-белого здания была надпись: «Онкологический центр им. М. Д. Андерсона». У Питера тут же сбилось дыхание, и подкосились ноги, все остальное было как в тумане. Он зашел в здание, где его уже ждала бледная и печальная Линда вместе с врачом. Они сначала долго успокаивали парня и даже сделали ему укол успокоительного, потому что боялись, что его попросту может накрыть истерика.