Я выбрал вместо многих одного-единственного человека. С ним я в первый же день стоял около доски и поражался, насколько просто читать людей по глазам и выражениям лиц. Они сразу не приняли Кая, отгородившись от него и от меня после того, как я сел рядом с ним. В тот момент я боялся остаться в новом мире, которого совершенно не знал. И я рад, что мне потребовалось совсем мало времени, чтобы понять: если со мной будет такой же человек, как я сам, то вдвоём мы будем не одни. Пусть и без всех остальных.
Перемена закончилась быстро. Я и глазом моргнуть не успел, как нужно было идти обратно на второй урок алгебры. Кай выглядел ошеломлённым после того, как выбрал его. Да я и сам был удивлён своим выбором.
— Честно говоря, не думал, что ты не пойдёшь на попятную, — признался он, когда мы шли по второму этажу к лестнице.
— Понятия не имею, что остановило меня.
— Ты ведь ничего обо мне не знаешь. Прекрасно видишь отношение людей ко мне. Самое время сбежать и смешаться с остальными.
— Ты тоже ничего обо мне не знаешь, — напомнил я, чувствуя себя равным Каю.
Кай усмехнулся.
— Я знаю, что ты не рубишь в компьютерах, но зато прекрасно понимаешь математику.
— Всего-то, — парочка фактов весьма меня позабавили.
— Но это не ничего.
Потом мы шли в молчании. Всего один лестничный пролёт, но его оказалось слишком много.
— В понедельник тебя искали одиннадцатиклассники, — сказал я и остановился. — Мне казалось, что врать бессмысленно, поэтому я даже показал им расписание, чтобы они увидели номер кабинета. Меня потом совесть заела.
Кай стоял на несколько ступенек выше.
— Они в любом случае стали бы искать меня. И пока что не нашли. Вернее, видели меня, но затеряться в школьном коридоре во время перемены гораздо легче, чем можно себе представить. Не забивай себе голову, — он помахал рукой перед лицом и поднялся ещё на одну ступень.
— А та учительница? — не успокаивался я. — Кто она?
— Просто учительница. Её зовут Алина.
— Она… твоя сестра?
— Нет.
— Тогда… девушка? — предположение казалось мне абсурдным, но вполне реальным.
Оно рассмешило Кая.
— Нет. Подруга.
— Но ведь она учительница! — ужаснулся я.
— Ей всего двадцать три года. Окончила педагогический университет и теперь работает здесь. Первый месяц. В детстве мы жили в соседних подъездах. Не вижу ничего страшного, если у людей есть разница в возрасте. Это естественно, — он пожал плечами. — Вот тебе и ответ.
— Но…
— Не слишком ли много вопросов для того, кто пару дней назад даже советов моих слушать не хотел?
Каю удалось меня смутить. Самое страшное, что смущаться я не умел. Кто-то мило краснел и отводил глаза, а я становился нервным, начинал шумно пыхтеть и сразу сбегал. В общем, делал всё, чтобы не стоять на месте.
— Не хочешь говорить — не надо, — голос получился обиженным, но я старался выглядеть как можно более равнодушным. И получилось весьма убедительно. Кай отвернулся и пошёл дальше, а я последовал за ним. Всё-таки нам ведь в один кабинет нужно, а звонок был уже пять минут назад.
Оставшиеся уроки, включая алгебру, прошли спокойно. Иосиф Кириллович меня не трогал, и задержать меня на перемене ему снова не удалось. Кай не отступал ни на шаг, чем буквально распугивал всех вокруг, за что я искренне был ему благодарен.
Но самое главное — мне было и дальше позволено сидеть у окна.
========== Глава седьмая. ==========
Я очень любил свою бабушку. Хотя бы потому, что она заменила мне нормальную семью. Она была для меня и отцом, и матерью одновременно. Я редко что скрывал от неё — только те вещи, которые с взрослыми обсуждать не принято. Например, когда я впервые влюбился — лет пять назад, — то долго-долго мучился и не знал, что делать. Девочка классом старше, переехавшая к нам на время из столицы, сразу привлекла моё внимание. Она была другой. Вокруг неё витала атмосфера большого города.
Помню, когда одноклассники случайно узнали о моей симпатии, то долго смеялись, говоря, что у меня нет шансов. У меня их не было. Кто я, и кто она. Разница чувствовалась сразу. Но ведь чувства так просто отключить нельзя. Нет такой кнопки, нажав на которую можно всё забыть и в следующую минуту продолжать жить дальше.
С бабушкой я советоваться не хотел. Хоть тогда я ещё смутно понимал, что такое любовь и с чем её едят, но осознание того, что обсуждать такую тему с бабушкой будет как-то неловко, всё же присутствовало. Поэтому я пришёл в школьную библиотеку, попросил разрешения походить между стеллажами, после чего нашёл старую книгу с не менее странным названием «Для мальчиков». В общем-то, как раз в книге не было ничего странного. Обычные советы для подростков.
Я не прогадал, когда принялся искать в ней раздел о любви. Собственно, о самой любви там было написано мало. Больше всего страниц было посвящено сексу. В то время я отдалённо слышал о таком непривычном детскому уху слове, но подробности его расшифровки не знал. А когда узнал, то жутко испугался. Испугался последствий. Шансы травмировать как себя, так и партнёршу по неопытности, возможность беременности, проблемы семей, созданных под влиянием обстоятельств.
После этой книжки мою влюблённость как ветром сдуло. Вечером я прибежал к бабушке и чуть не со слезами на глазах заявил, что никогда не буду любить и никогда не займусь сексом. На вопрос «почему?» я выпалил, что это плохое чувство, из-за которого люди травмируются и делают детей.
Знаете, что случилось потом? Бабушка долго смеялась. Я тогда искренне не понимал, что в этом смешного, поэтому даже обиделся. А когда бабушка спросила, кто мне такое сказал, то я честно ответил, что это из книги, найденной в библиотеке.
Мне потребовалось много времени, чтобы осознать, что жизненные советы лучше брать у других людей, а не пытаться искать их в книгах. Книга — это книга, она выдаёт тебе определённую информацию в определённых рамках. Задать дополнительный вопрос книге нельзя: она не ответит.
Тот детский страх сохранился до сих пор. Хоть я уже знал, что если придерживаться нужных правил безопасности, то ничего плохого не произойдёт, но всё равно не мог преодолеть подсознательную боязнь сближаться с человеком до такой степени. Детский разум намертво усвоил, что любовь — это не только бабочки в животе. Это ещё и последствия, решения для которых мы принимаем в затуманенном состоянии.
***
Елена Анатольевна провела урок как-то монотонно, словно читала материал по книге. Никакой книги в руках у неё не было, точно так же как и тетради с конспектом урока. Она рассказывала нам о Татьяне из «Евгения Онегина», а к следующему уроку задала прочитать отрывок, приведённый в учебнике, к которому нужно было написать небольшое эссе-рассуждение на один-два тетрадных листа.
Нужного учебника литературы у меня всё ещё не было. Он входил в состав тех учебников, которые необходимо было покупать самостоятельно. Успокаивало только одно: в воскресенье этот злосчастный учебник будет у меня, а уж прочтение отрывка и написание эссе — плёвое дело.
Весь урок я откровенно зевал, хотя литературу любил, но голос Елены Анатольевны оказался настолько монотонным, что даже я был не в силах вникать в её рассказ. После звонка она угрюмо посмотрела в мою сторону, и я уже было решил, что сейчас меня ожидает длинная воспитательная речь касательно поведения на уроке. Но, к моему удивлению, в учительскую она вызвала не меня, а Кая.
— Твой внешний вид не подобает школе, — объяснила она свою позицию.
Да, Кай проигнорировал прошлое замечание, продолжая приходить в джинсах. По-моему, весьма глупое правило. В моей старой школе на внешний вид не обращали никакого внимания. Школьники ходили в ярких футболках и светлых джинсах, и никто не делал им таких замечаний. Кай же в основном одевался в однотонной цветовой гамме, но постоянно получал замечания от Елены Анатольевны. Да ещё и вызов в учительскую.
Я успел только шепнуть ему, что буду ждать в следующем кабинете. Они ушли, а я лениво поплёлся за одноклассниками, притормозив в коридоре и оглянувшись. Конечно, спину Кая я увидел. Но ещё я увидел то, что хотел видеть меньше всего на свете. Вернее, кого. Иосифа Кирилловича. Он бодрой походкой направлялся из учительской прямиком ко мне и гаденько улыбался.
Кай на пальцах показал мне единицу и крест, что означало не оставаться с ним наедине. Да я сам прекрасно понимал, что если уж разговора не избежать, то лучше провести его прямо посреди коридора, где мимо ходят десятки людей.
Подойдя ко мне, Иосиф Кириллович манерно поправил очки и пригладил густые волосы. В первые дни на его внешний вид я не обращал внимания, а теперь он вызывал у меня отвращение. И вот такой вот неприятный тип пытался лапать меня, закрывшись в кабинете? Фу.
— Арсений, — самодовольно протянул он. — Ну наконец-то я тебя увидел.
— Да уж, — на выдохе произнёс я. — Чего вам?
Иосиф Кириллович картинно нахмурился.
— Зачем же так грубо. Я всего лишь подошёл поинтересоваться, как у тебя дела.
— Замечательно, — я даже улыбнулся в подтверждение.
— Рад за тебя. Надеюсь, сегодня после уроков ты уделишь мне время? Если помнишь, у нас договорённость. Да и тебе нужна помощь…
— Вы серьёзно? — перебил я его. — Думаете, что я такой дурак, который после всего снова полезет в клетку со львом? Обойдусь без вашей помощи, — я круто развернулся, но меня схватили за руку и удержали на месте.
— Забываешься, Арсений, — шепнул мне металлический голос. — Я твой классный руководитель. Ты должен слушаться меня, или возникнут проблемы. А то маленькое недоразумение мы сгладим. Согласен?
Он поставил мне ультиматум, используя наше неравенство в стенах школы. И знаете, что? Права отказаться у меня не было. Я прекрасно понимал, какого рода проблемы могут возникнуть при моём отказе, но быть запуганным мальчиком, до конца одиннадцатого класса играющим роль куклы, мне не хотелось. К тому же Кай знал то, что знаю я. И знал ещё многое, что нам только предстояло обсудить.
Осознание того, что за моей спиной есть тот, кто меня поддержит, придало сил. Я не прогнулся, хотя, может, и следовало бы. Так было проще. Обернувшись, я прошипел твёрдое «нет», после чего высвободил руку и отправился в кабинет.
***
Трясти меня начало минут через десять после начала урока. В речь учителя я не вслушивался, отдавшись на растерзание мыслям. Сейчас моя уверенность немного иссякла, и всерьёз начала сомневаться, а правильно ли я сделал, что послушался Кая. Кай сказал не оставаться сегодня на дополнительные занятия. Я почему-то настолько поверил в его слова, что так и сделал. А теперь я сидел и задавался вопросом: что будет потом? Кай ведь не всемогущий. Он такой же школьник, как и я. Против учителя мы даже вдвоём не сможем выступить.
Руки заметно дрожали. Подкатил неприятный приступ тошноты и головокружения. И всё это несмотря на то, что я сидел.
Кай же до сих пор не вернулся. Его там что, съели в учительской за джинсы?
Не выдержав дальнейшего пребывания на месте, я попросился выйти. Преподавательница отпустила меня, и я рванул в туалет на тот случай, если мой желудок снова захочет подвести меня. И на этот раз даже не из-за еды! Желудок, к моей великой радости, соизволил успокоиться, когда я сделал несколько глотков холодный воды прямо из-под крана. Мне потребовалось около минуты, чтобы прийти в себя. И я отправился дальше.
Осторожно заглянув в учительскую, я обнаружил, что Кая там нет. Да и Елены Анатольевны тоже. Пройдясь по четвёртому этажу, я попутно заглянул во все кабинеты, двери которых оставались открытыми. Елену Анатольевну я нашёл ведущей урок в одном из них. Для того чтобы найти Кая, потребовалось немного больше времени. Спуститься на первый этаж я догадался не сразу, а когда догадался, то нашёл его на лестнице между первым и вторым этажами.
Вместе с ним были и те одиннадцатиклассники. Девушка на этот раз отсутствовала.
— Ты оказался весьма храбрым, раз заимел наглость вернуться сюда, — с гневом втолковывал Каю их главарь.
— А ты заимел наглость снова подойти ко мне после того, что сделал, — не уступал ему Кай. — Всё так же таскаешь за собой свои хвосты. Страшно, что ли, с глазу на глаз поговорить, Данила?
Так его зовут Данила. По крайней мере, теперь буду знать, как именовать его помимо главаря.
— С тобой? Страшно? — Данила гортанно рассмеялся. — Да ты меня пальцем тронуть не сможешь. Раньше ведь не мог. Что изменилось за год? Не зря же ты от меня бегал целую неделю.
Кай не ответил, но я заметил огонёк, блеснувший в его глазах. Далеко не добрый огонёк.
— Я от тебя не бегал. Просто ты догнать не мог, — Кай усмехнулся и, слегка оттолкнув Данилу рукой, попытался выйти из осады, удерживающей его около стены.
Все парни были на полголовы, а то и на голову выше Кая. Я бы даже предположил, что они наверняка занимаются каким-нибудь видом спорта. Хоть Кай и вёл себя весьма непринуждённо с ними, но если дело дойдёт до драки, вряд ли он выстоит против троих. Сразу, как только он оттолкнул Данилу, я перестал стоять на месте, спустился на пару ступеней вниз и выдал себя.
— Кай?
Все подняли головы, посмотрев на меня. Данила сначала выглядел удивлённым, но потом узнал меня.
— О, да ты же тот новенький сопляк. Что забыл тут?
— Кая, — честно сказал я, переведя на него взгляд. — Кай, о тебе уже спрашивают. Вернись на урок.
А вот о втором я, естественно, соврал. Никто даже и не вспомнил о нём. Но зачем Даниле знать лишнюю информацию? Пусть считает наоборот.
— Уже иду, — Кай выразительно посмотрел мне в глаза, и мне показалось, что он слегка улыбнулся.
Парни не стали больше удерживать его. Он преспокойно поднялся выше и, почти невесомо тронув мою руку, позвал за собой.
— Что ты там делал? — спросил Кай, когда мы уже вернулись в коридор четвёртого этажа.
— Тебя искал. За внешний вид не отчитывают так долго.
— Ах вот оно что.
— Что им от тебя нужно?
— Напомнить, что короли в этой школе только они, а я изгнанник, посмевший без разрешения сунуть сюда свой нос.
— Тебя не волнуют их угрозы, — заметил я.
— Угрозы? Это только цветочки. Одними угрозами они никогда не ограничивались, — отмахнулся Кай, замедлив шаг, когда мы подходили к кабинету.
— Кай, — я и вовсе остановился, встав на его пути и повернувшись лицом. — Ты мне помог, и уже не один раз. Сначала я сомневался, стоит ли связываться с тобой, но теперь понимаю, что это было лучшим, что могло произойти. Не знаю, почему… Интуиция подсказывает, что так оно и есть. Я вижу, что ты в плохих отношениях со всей школой, похоже, но понять, что тебя заставило вернуться, пока не могу.
Кай внимательно выслушал меня, не перебивая, но ничего не говорил.
— Я ведь уже сказал, что останусь с тобой, — лишний раз напомнил я.
— Ты не из трусливых, раз принял сторону меньшинства. В противном случае я бы с тобой не разговаривал.
Комплимент? Приятно. Я улыбнулся.
— Так что тебе нужно от гнилого королевства с гнилыми королями, зажимающими людей на лестнице? — выразился я его же словами.
— Что мне нужно? — Кай заметно воодушевился. — Война. С полным разгромом противника.
========== Глава восьмая. ==========
Иногда люди теряют бдительность при сближении с кем-то. Толчком к такому сближению может послужить всё что угодно, лишь бы это являлось частью не только одной стороны. Общая радость порой показывает, какой красивой может быть улыбка и каким привлекательным — смех. То, что нам нравится, хочется повторять снова и снова. Общие увлечения показывают, что ты не один. Заставляют почувствовать себя частью чего-то большего, чем ты был раньше.
Общая боль сближает сильнее всего. Боль и ненависть может примирить даже врагов, пусть и на определённое время. В такие моменты они становятся едины, действуют вместе и достигают цели. Только после приходит осознание, что враг всё ещё рядом. Он не союзник, а лишь временный помощник.
Любовь, также как и симпатия, объединяет порой совершенно разных людей. Она ослепляет, вынуждает тянуться к кому-либо без логичного объяснения. Она затуманивает разум. Она бьёт по уязвимым точкам, принося поражения тогда, когда в любой другой ситуации можно было бы выиграть.