Если цель рождается в одиночестве, постигать её тоже лучше одному. Никогда не знаешь, в какой момент союз, образованный для достижения цели, даст трещину. Очень сложно вписать в продуманную последовательность что-то, не являющееся её частью изначально. Оно всё равно будет выделяться.
Но если мозаика незакончена, то нахождение идеально подходящей недостающей части — гарантия к завершению работы.
Бабушка всегда говорила мне, что найти человека, идеально подходящего тебе, — большая удача. Неважно, кем будет для тебя этот человек. Важно не вписывать такие отношения ни в какие рамки. Любая попытка как-то обозначить их может привести к разрушению хрупкой конструкции.
Я запомнил её слова ещё давно и до сих пор не забыл. Она порой вздыхала и жалела, что вот так прожила жизнь, не найдя такого человека. В детстве я частенько говорил, что у неё всё ещё впереди, а она как-то грустно улыбалась и кивала. Только теперь я понимаю, что жизнь не бесконечна, и когда финал близок, изменить что-то уже практически невозможно.
***
В воскресенье я немного волновался. Проснулся, как и ожидалось, в семь утра, и больше не сомкнул глаз. Мы договорились встретиться с Каем в двенадцать около остановки Золотой проспект, поэтому времени у меня было ещё предостаточно.
Когда я вышел в гостиную, то обнаружил бабушку со спицами, сидящую в кресле и параллельно смотрящую утренний повтор какого-то очередного бесконечного сериала. Она тепло пожелала мне доброго утра и спросила, почему я поднялся в такую рань в выходной. Я ответил, что это нервное, видимо.
После завтрака мной на целый час завладела кладовка, где я засел, просматривая ещё не распакованные коробки. Конечно же, осенние вещи оказались в самой дальней коробке, да ещё и в самом низу. Мне потребовалось немало усилий, чтобы отрыть любимую куртку и старые несколько потрёпанные кроссовки. Взглянув на них, я на секунду решил, что ради приличия нужно бы найти обувь получше, но тут же одёрнул себя, решив, что и так сойдёт. Я ведь не на свидание иду, в конце-то концов!
После кладовки я полез в шкаф, откуда выудил просторную тёмно-зелёную футболку с принтом нахмуренного смайла и голубые джинсы, из которых в прежнем городе я практически не вылезал. Сойдёт. Самое оно для выходного дня.
Свободное время я, как и обычно, занял чтением книги, раз уж сон сегодня ушёл рано. А когда настало время выходить, бабушка проводила меня удивлённым взглядом.
— Неужели гулять с новыми друзьями уже?
— Не совсем. Нужно купить несколько учебников и… ну и прогуляться, может быть.
Бабушка пожелала мне удачи, но посоветовала поздно не возвращаться.
До нужной остановки я добрался пешком минут за двадцать. В общем-то, можно было добраться быстрее, если бы я не принялся петлять во дворах, едва не заблудившись. Хоть я и хорошо запоминал дороги, но до Золотого проспекта мне приходилось идти впервые, поэтому это вызвало некоторые трудности. Как же я обрадовался, когда увидел остановку с нужным названием.
Кай был уже там. Он стоял около газетного киоска и с заинтересованным видом изучал предлагаемую продукцию. Одет он был не лучше меня: те же самые джинсы, что и в школе, рубашка была заменена на серый простой свитер, а поверх неё красовалась куртка с поднятым воротом.
Заметив меня, Кай отошёл от киоска.
— Долговато ты.
— И тебе привет. Я чуть не заблудился во дворах.
— Во дворах любой заблудится.
— Ну, обычно с маршрутами у меня проблем не возникает. Куда дальше?
А дальше нужно было сесть на автобус, проехать четыре остановки, после чего выйти и свернуть на соседнюю улицу. Я не сразу увидел совсем простенькую вывеску оптового книжного магазина, располагающегося в подвальном помещении.
— Он только снаружи выглядит плохо, — заверил меня Кай.
Конечно, он оказался прав. Как только мы спустились вниз, передо мной раскинулся настоящий гигантский склад с кучей рядов из высоких стеллажей, доверху забитых книгами.
— Я такого даже в библиотеке не видел. — Я был восхищён.
— Да ты и настоящей библиотеки не видел, похоже. — Кай жестом попросил меня следовать за ним.
Цены здесь действительно были низкими. Я почувствовал себя в раю. Забыв об учебниках, я принялся бродить между стеллажами и скользить взглядом по разноцветным корешкам книг.
— Если ты прикупишь несколько детективов, то, чтобы дотащить это до твоего дома, придётся вызывать грузовик.
Обернувшись к Каю, я несколько секунд не мог понять: он что, пошутил или мне показалось?
— У тебя есть чувство юмора? — задал я невинный вопрос.
— Только если есть с кем шутить, — многозначительно ответил он и подтолкнул меня в спину. — Сначала учебники. Вернуться за другими книгами ты всегда успеешь, магазин никуда не денется.
И всё-таки чертовски приятно, когда кто-то тебе помогает. Мы проторчали здесь без малого часа полтора. Следовать только списку оказалось безумно сложно. Как оказалось, Кай тоже был любителем засматриваться на соседние книги, поэтому мы периодически доставали с полок совершенно ненужные учебники и зачем-то пролистывали их.
— Смотри, учебник географии в четырёх томах. И о чём там только можно печатать? — философски поинтересовался я, проводя пальцем по корешку.
— Обо всём мире с подробностями до того, какой средний размер ноги у того или иного народа вместе со свободными размышлениями на эту тему, — без тени шутки констатировал Кай, стоя рядом со мной.
Я не удержался, рассмеявшись. Нет, я и подумать не мог, что вне школьных стен с ним окажется насколько приятно проводить время. Может, Кай и выдавал шутки ненамеренно, но получалось у него весьма вовремя.
Так день и прошёл. Я даже не знал, сколько мы проторчали в этом магазине. Время летело незаметно, а идти к выходу не хотелось. Кай был тем, кто разрушил идеальный мир в идеальном месте. Он напомнил, что сегодня воскресенье, а значит, к завтрашнему дню нужно подготовить домашнее задание. Плюс прочтение отрывка по литературе и написание эссе ко вторнику. Настроение сразу упало.
Расплатившись за покупку, я взял два огромных пакета с учебниками. Не то чтобы нести их было тяжело, но идиотом с руками до земли я себя ощутил сполна. Кай заметил это, поэтому без разрешения взял один пакет, помогая мне.
Обошлись без грузовика. Доехали до Золотого проспекта на автобусе, после чего преодолели остаток пути пешком, только на этот раз не по дворам.
— Мой дом, — оповестил я Кая, когда всё же свернул с главной улицы во дворы.
— Самое время.
— Для чего?
Мне был послан долгий взгляд, по которому я должен и сам догадаться, для чего пришло время.
Кай облюбовал детский дворик со старыми качелями, краска на которых уже давно облупилась. Дворик этот обычно пустовал, правда, иногда в нём было очень шумно. Не знаю, откуда брались дети с мамами в таком количестве, но пару раз, возвращаясь из школы на прошедшей неделе, я даже не сразу понял, откуда доносились радостные детские крики.
Оставив пакет на земле, Кай сел на качели, оттолкнулся ногами и сразу же затормозил — раздался противный скрип.
— Если раскачаться сильнее, то скрипеть не будет, — подсказал я, проделав со вторым пакетом то же самое, что и Кай.
— Лучше так.
— Как хочешь, — согласился я и занял свободное место на второй качели. — Так… я правильно понял? Ты всё-таки расскажешь мне про Иосифа Кирилловича?
Кай от неудовольствия даже поморщился. Такое выразительное лицо у него бывало относительно редко.
— Ты ведь неглупый. Я думал, и сам догадаешься за два дня.
— Я и догадался. Возможно. Но лучше скажи сам, — попросил я его.
— Иосиф Кириллович на первый взгляд выглядит доброжелательным и хорошим учителем. В общем-то, свой предмет он знает хорошо, да и объясняет материал неплохо. Вот только его слабость к мальчикам всё портит, — Кай повернулся ко мне. — Сейчас он выбрал тебя.
Странно, что я надеялся на другое объяснение. Я, конечно, был наслышан о подобных случаях, передаваемых в новостях по центральным каналам, когда детей и подростков насиловали взрослые неглупые вроде бы люди. Меня всякий раз передёргивало, если я слышал слова «мальчик» и «мужчина». В голове не укладывалось, как взрослый мужчина мог без зазрения совести сделать что-то гадкое с ребёнком, годившимся ему в сыновья. А теперь я и сам стал главным героем подобной истории. В голове быстро пронеслись кадры того, как когда-нибудь и обо мне расскажут в новостях.
Я передёрнул плечами.
— Твою мать, — выругался я, хотя ругаться подобными словами приходилось редко.
— Коротко и ёмко, — подчеркнул моё высказывание Кай.
— А что бы ты сказал на моём месте? — это, скорее, прозвучало как утверждение, а не вопрос.
Но Кай на него ответил.
— Говорил, — вдруг сказал он. — То же самое. Почти.
Растерянность сразу испарилась. Кай уже не смотрел на меня. Он изучал пыль под ногами, притоптанную детскими ножками, отпечатки которых читались под качелями.
— То есть… — я осёкся, с трудом представляя, как лучше продолжить. — То есть с тобой было так же?
Вы когда-нибудь видели, как слова причиняют боль человеку? Они бьют гораздо сильнее, чем удары кулаками. И я увидел это сейчас. Кай напрягся, стиснул зубы. Я успел заметить, как изменились его глаза до того момента, как он опустил голову, пряча лицо за прядями волос.
— Было, — тихо сказал он. — Иосиф Кириллович не являлся нашим классным руководителем, но… я в шестом классе впервые начал понимал, что он смотрел на меня как-то по-особенному. Это раздражало и пугало одновременно, но я старался не обращать внимания. Мимолётные прикосновения, его тяжёлое дыхание в тот момент, когда он стоял слишком близко. У меня не было столько смелости, чтобы сказать, что это неприятно. И я мирился. В седьмом классе он предложил организовать дополнительные занятия со мной по математике. На тот момент у меня были другие проблемы, из-за которых учёба резко ухудшилась.
Я не стал уточнять, что за проблемы, но по голосу Кая стало понятно, что Иосиф Кириллович был далеко не единственным человеком, беспокоившим его.
— Я согласился на помощь. Так же, как и ты сейчас, совершенно не подозревая подвоха.
Кай замолчал, а я смотрел на него во все глаза, не в силах сказать и слова.
— Прости, что прямо не сказал о его намерениях. Я мог уберечь тебя от начала.
Прикусив губу, я замер. Даже если бы он сказал мне, вряд ли я бы поверил. И скорее всего, стал бы спрашивать подробности у других учеников. Для того чтобы сегодня сидеть здесь с Каем, мне было нужно самому убедиться в том, что там творилось.
— И как долго это продолжалось? — я старался больше не смотреть на Кая. Так было легче.
— Три года, — последовал незамедлительный ответ. — Потом я ушёл из школы.
— Три года? — едва ли не вскрикнул я. — Но почему? Почему ты терпел так долго? Почему никому не рассказал? Его же изолировать от общества нужно!
Эмоции переполняли меня. Возмущаясь, я активно размахивал руками, а Кай смотрел на меня с грустью, ожидая, когда приступ бешенства пройдёт. Но то, что сказал Кай после, и вовсе ввергло меня в совершенно непонятное состояние, при котором я совершенно не мог понять людей.
— Один раз я пытался рассказать. Мне никто не поверил. Уже на тот момент я был изгоем для всей школы, и даже учителя решили, что у меня просто поехала крыша. Я даже пожалел о том, что искал помощи у других.
— Кай… — бессильно прошептал я и вдруг заметил, что плачу. Шумно втянув воздух носом, я поспешно вытер слёзы рукавом куртки.
Тот момент, когда ощущаешь собственное бессилие, ужасен. Я прекрасно понимал, что это прошлое, но мне безумно хотелось хоть что-то сделать для Кая. Но что я мог сделать в настоящем, кроме как остаться сидеть с ним за одной партой?
***
Вечером я с трудом заставил себя сесть за домашнее задание. Особенно тяжело стало, когда я открыл новенький учебник алгебры. Примеры были простыми, но полученные ответы ни в какую не желали сходиться с ответами, приведёнными в конце учебника. Пришлось по несколько раз пересчитывать, проверять на калькуляторе, и всё равно некоторые задания остались в первоначальном виде с неверным решением.
Литература, кстати, тоже шла со скрипом. Я не мог сосредоточиться на строчках. Смысл прочитанного предложения сразу же ускользал от меня. Мне всё казалось нелогичным. Нужный отрывок я дочитал кое-как, но на эссе меня не хватило. Максимум что я написал бы в таком состоянии, так это «я ничего не понял». За подобное краткое мнение Елена Анатольевна мне даже двойку не поставит.
Поэтому я решил перенести написание эссе на завтра. Оставалась надежда, что завтра я проснусь в более приятном расположении духа и вечером напишу нормальную работу. Только вот не испортили бы уроки Иосифа Кирилловича мои планы.
Как только я о нём вспоминал, то злился. Получается, он творил такие бесстыдные вещи практически у всех на виду, но так и не получил никакого наказания. Или же он просто жертв выбирает весьма удачно?
Я прекрасно понимал, что сейчас мне, точно так же как и Каю, вряд ли кто-то поверит. Я всего лишь новичок, да ещё связавшийся с тем, у кого в прошлом были проблемы. О том, какой характер носили эти проблемы, я сегодня уточнять не стал. Меня волновали лишь Иосиф Кириллович и то, как вести себя с ним.
С Каем мы разошлись практически сразу после его рассказа. Я сказал, что мне нужно время для обдумывания. Ничего толкового в тот момент я так и не выдал, и Кай легко принял моё замешательство.
С силой ударив кулаком по столу, я отшвырнул учебник в сторону и угрюмо уставился в стену. Мой приступ бешенства не прошёл бесследно. В комнату заглянула бабушка.
— Ты чего мебель ломаешь? — с долей шутки спросила она.
— Я не ломаю. Я испытываю её на прочность, — ответил я.
— Испытывай днём. Сейчас поздно.
— Хорошо, продолжу завтра после школы, — я улыбнулся, и бабушка, поняв, что продолжать я не собираюсь, вышла обратно.
Естественно, ей я ничего не рассказал ни об Иосифе Кирилловиче, ни о Кае. Для неё я придерживался версии, что в школе всё хорошо, я общаюсь с несколькими ребятами и сегодня ходил с ними гулять.
Кай убедил меня в том, что в такой ситуации лучше действовать осторожно. Любое лишнее слово может навредить именно мне, даже если брошено оно было ради защиты.
========== Глава девятая. ==========
Всего лишь второй понедельник в новой школе. Но единственное, о чём я думал по пути, — как пережить первые два урока с классным руководителем. Я не боялся его. В конце концов, он не мог позволить себе открытого наступления, когда вокруг столько людей. Лучшим шансом для него будет только разговор с глазу на глаз, чтобы продолжить начатое. И я понимал, что Иосиф Кириллович найдёт способ выловить меня рано или поздно.
Он угрожал мне. Я прекрасно помнил его слова перед тем, как он предпринял вторую попытку подманить меня к себе, только теперь уже не скрывая своих желаний. Я дал отпор — отказал. Следующий ход оставался за ним.
Если честно, я и не пытался придумать способ, как избежать ближайшего столкновения с Иосифом Кирилловичем. И никаких методов защиты у меня тоже не было. Весь вчерашний вечер мои мысли занимал Кай. Он ведь не зря посвятил меня в детали своего прошлого. Значит, я зачем-то нужен ему, раз он совершил такой шаг, чтобы заслужить моё доверие. И, надо признать, это у него получилось. Я верил ему, но чувствовал, что в его мотивах осталась куча пробелов, о которых он умолчал.
Зайдя в школу, я подошёл к зеркалу, урвав момент, когда перед ним не крутились девочки. Вид у меня был уставший, волосы почему-то торчали в разные стороны. А ведь я спал, причём нормально.
Подойдя к гардеробу, чтобы сдать куртку, я с удивлением обнаружил там Стаса вместе с ещё одним парнем из моего класса.
— Опа! — Стас сразу заулыбался, увидев меня. — Я знал, что ты не опоздаешь, друг мой!
Он выглядел радостным. О втором парне — Диме — такого сказать было нельзя. Дима занервничал и поспешил взять у меня куртку, после чего удалился вглубь гардероба.
— Ну как, сделал домашнее задание? Иосиф Кириллович редко проверяет его наличие, но иногда любит без предупреждения собрать тетради и выставить оценки.
— Не сомневаюсь, что сегодня так и будет, — я вспомнил о нескольких примерах, которые так и не смог нормально перерешать. — А ты? Сделал?
— Неа, — равнодушно отмахнулся Стас и указал на красную ленту, повязанную на руке. — Я сегодня дежурный, у меня уважительная причина.