Содрогнувшись и сжав кулаки, Аллен вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
***
Лави был одним из самых популярных разговорщиков в «Лотосе». Неповторимое обаяние и чувство юмора прекрасно сочетались с яркой внешностью — рыжими волосами и зелёными глазами, вернее глазом, потому что второй скрывала повязка. Чаще всего на вопросы клиентов, что же случилось, Лави отшучивался или рассказывал длинную историю о том, как подрался с десятком хулиганов ночью в переулке. Если верить в эту историю, то ему удалось уложить всех десятерых, не прикоснувшись ни к кому из них кожей. Вот только глаз сберечь не удалось — острые предметы всегда были популярны при нападении.
— Боюсь подумать, что было бы, если бы один из тех придурков оказался моей родственной душой, — хохотал всегда Лави, завершая рассказ. — Боюсь, вся наша любовь заключалась бы только в драках.
Женщины любили Лави. В основном его клиентами и были женщины; мужчинам, случайно попадавшим на него, было некомфортно в такой компании. Лави прослыл местным шутом, в то время как многим веселье было не нужно.
Аллену с Лави было настолько легко, насколько и сложно. Сложность заключалась в том, чтобы найти ту тонкую грань, отделявшую вымысел от правды. Никто не винил Лави в том, что он использует искусно придуманную (чаще всего на ходу) ложь, чтобы расположить к себе клиентов — этим он приносил немалый доход. Однако рабочая привычка перетекла в жизнь, и теперь никто не знал, что именно из сказанного Лави — правда.
Насколько Аллен знал, даже его имя — Лави — было ненастоящим.
***
Лави взял Тимоти под своё крыло. Странно, но несмотря на разницу в возрасте они легко нашли общий язык. Лави было двадцать лет (если, конечно, это правда), Тимоти — двенадцать. В какой-то степени они походили на братьев: веселились и дурачились, общались на равных, порой проводили время вместе за пределами работы.
Аллен заметил лишь одно «но»: всегда, когда рядом находился Тимоти, Лави оставался в перчатках.
***
Ещё одно важное правило разговорщиков: принимать клиентов можно только один на один. Даже если разговорщик — новичок, он должен справляться в одиночку, без помощи опытного наставника. Во-первых, клиент не сможет расслабиться в присутствии двух людей, а во-вторых, разговорщик должен самостоятельно справляться со сложностями тонкой человеческой души.
Такова особенность человеческого существа — доверять кому-то одному. Даже если кто-то говорит, что способен открыться многим, он лжёт. Правда, высказанная одним для разных людей, может отличаться.
Для Тимоти первые дни прошли без осложнений. Клиентов, приходивших к нему, было мало. Оно и понятно: новичок, да ещё и ребёнок. Именно то, чего опасался Аллен. Хоть он и показал несогласие с выбором Кросса, но периодически поглядывал в сторону Тимоти, в глубине души готовясь в любой момент прийти на выручку.
Тимоти, будучи то ли смелым, то ли глупым, то ли просто иным, перчаток не носил никогда и не боялся прикасаться к людям.
***
К вечеру пятницы полил дождь и заметно похолодало. Аллен, идя на работу, теперь шёл по другой стороне улицы, чтобы снова не нарваться на кого-нибудь в том переулке. Он не знал почему, но воспоминание крепко засело в памяти. По телу проходила дрожь, когда воображение заново рисовало целующуюся под покровом ночи парочку.
Аллен ощутил тянущее чувство внизу живота. Он остановился, поморщившись. Только этого ещё не хватало — возбуждаться от наблюдений за трахающимися людьми. Так как люди в большинстве своём избегали сексуальных связей, удовлетворять самого себя считалось нормой. Поэтому число стриптиз-баров значительно превосходило число борделей, где можно было глазами ощупать понравившееся тело, но при этом не рисковать свободой.
В «Лотос» Аллен пришёл сердитым, со стойким желанием закрыться в туалете и снять напряжение. У него оставалось всего двадцать минут на то, чтобы переодеться и привести себя в порядок после пешей прогулки по лужам.
Стряхнув капли с зонта, он по привычке первым делом направился к стойке администратора — Миранды Лотто, чтобы ознакомиться с уже заранее записанными клиентами.
— День не задался? — спросила она, подпирая подбородок рукой.
Вздохнув, Аллен посмотрел на неё. Снова круги под глазами и явно немытые волосы, собранные в неаккуратный пучок на затылке.
— У тебя тоже?
— Бессонница, — махнула Миранда рукой.
— В следующий раз воспользуйся бессонницей и вымой голову. Ты хоть и администратор, но в то же время являешься первым лицом в «Лотосе», которое видят клиенты, — Аллен понимал, что его слова звучали жестоко, но это был их не первый разговор подобного характера.
— Они мытые, — возразила она, — просто дождь.
Прищурившись, Аллен посмотрел ещё раз и решил, что виновато освещение.
— Тогда бери зонт.
— Если найду. У тебя новый клиент.
Аллен с любопытством перегнулся через стойку, заглядывая в расписание. И действительно — первым в списке значился некий господин К. Ю., почему-то записанный инициалами.
— Он не захотел называть полное имя, — пожала плечами Миранда. — Не могла же я ему отказать.
Сегодня на месте охраны снова работала Линали. Хоть она и доказала, что вполне способна справиться с противником, ничего не гарантирует её победу и в другой более внезапной ситуации.
— Ладно, — Аллен вздохнул. — Когда придёт, пусть сразу садится за девятый столик. Я пока переоденусь.
========== Часть 2. Падший ==========
Дом для бесед чем-то напоминал кафе: приглушённый свет, круглые столики и пара официантов, изредка приносящих что-то из напитков. Алкоголь здесь был запрещён. Столики были небольшими, чтобы хватило только для двоих — клиента и разговорщика. Их огораживали высокие барьеры, создавая атмосферу интимности и защищённости. Открытым оставался лишь небольшой промежуток для входа, который в то же время служил показателем того, что клиента не запирают в четырёх стенах наедине с незнакомым человеком — он в любой момент мог уйти.
Разговорщик должен находиться один на один с клиентом. Запрещался физический контакт, за который следовал штраф. Разговорщик не имел права оскорблять клиента или проявлять негативные эмоции. Его задача — поддержать клиента, расположить к себе и успокоить душу.
Аллен всегда придерживался всех правил. Впрочем, он никогда и не чувствовал особого желания что-то нарушить. Только в самом начале работы эмоции порой давали сбой, и Аллен пару раз повышал голос на клиентов, не в состоянии держать себя в руках. Конечно, ничего особо страшного не произошло, но жалобы на него поступили. Мариан сдерживаться не стал и оштрафовал Аллена.
Если хочешь преуспеть в этом деле, то пока не наступишь на все грабли, не научишься самоконтролю.
И Аллен был благодарен Кроссу за такие слова. Со временем он действительно научился контролировать себя и теперь никогда не испытывал трудностей. За редким исключением.
И этим редким исключением стала сегодняшняя смена.
За столиком номер девять сидел совершенно незнакомый Аллену парень — К. Ю., как было записано у Миранды. Когда он подошёл, незнакомец сидел с закрытыми глазами, скрестив руки на груди. Черты лица его были острыми и красивыми, а стиль одежды — строгий и официальный — сразу выдавал в нём иногороднего. В городе Эн пиджаки с галстуками встретить было практически невозможно. Здесь преобладала работа руками, чаще всего грязная, поэтому люди одевались удобно, а не красиво. Единственный человек, которого Аллен постоянно видел в подобной одежде, был Тики Микк.
От клиента веяло опасностью. Это Аллен почувствовал сразу же, как только оказался с ним лицом к лицу. Холодок пробежался по спине, и Аллен испытал жгучее желание уйти, но он не мог. Он профессионал. Он не имеет права уходить только из-за какого-то предчувствия. Но в то же время за несколько лет работы здесь он знал: подобное предчувствие игнорировать нельзя.
***
Он был полностью облачён в чёрное — начиная от лаковых туфель и заканчивая тонким галстуком. Лишь длинные волосы были стянуты на затылке красным плетёным ремешком, так резко выделявшимся на контрасте тёмной гаммы цвета.
Аллен хоть и был одет в белую рубашку с брюками, сразу почувствовал себя так, словно пришёл на работу в старом потёртом спортивном костюме. Рука невольно потянулась к голове и взъерошила волосы — неконтролируемый жест, означавший, что Аллен нервничал.
Нервничал.
Он не испытывал такого напряжения с момента принятия первого клиента давным-давно.
— Добрый вечер, — сказал Аллен, садясь напротив. — Меня зовут Аллен, можешь обращаться ко мне на «ты». Могу я сделать то же самое?
Незнакомец наконец открыл глаза и чуть поднял голову. Они были странного цвета — тёмные, как у всех азиатов, но с синим отливом. Таких глаз Аллен никогда не видел.
Взглядом можно убить.
В какой-то момент он едва не потянулся к спрятанной под столом кнопке тревоги.
— Можешь называть меня Кандой, — откликнулся незнакомец, когда пальцы Аллена уже нащупали искомый предмет.
От звука его голоса Аллен вздрогнул и слишком резко отдёрнул руку, положив её на стол. Взгляд Канды метнулся вниз, а после его лицо тронула кривая усмешка.
— Чем же я тебя так напугал, что ты уже готов вызвать охрану?
— Откуда ты знаешь про…
— Это естественно. В работе, подобной твоей, всегда должен иметься рычаг для спасения в крайних ситуациях. Так чем я тебя напугал?
Канда неотрывно смотрел на него, и Аллен, не в силах выдерживать подобное давление, отвёл взгляд. Говорят, если хочешь приручить пса, нужно смотреть ему в глаза до тех пор, пока он первым не отведёт взгляд, признавая тебя хозяином. Аллен мгновенно почувствовал себя побеждённым. Впрочем, почему-то казалось, что именно этого Канда и добивался.
— Извини. С какой проблемой ты пришёл сюда, Канда? — вернуть зрительный контакт было сложно, но и разговаривать, глядя в стол, нельзя.
Склонив голову вбок, Канда откинулся на мягкую спинку небольшого диванчика.
— Случайно зашёл. Всегда было интересно, чем здесь занимаются.
Лжёшь, мгновенно почувствовал Аллен. Лжёшь и не скрываешь.
— Именно тем, чем и мы с тобой сейчас, — он принял правила игры.
Канда показался тем, кого с первого раза раскусить было сложно. Но в то же время он не особо старался скрыть некую насмешку и собственное превосходство. Если бы сейчас Аллена спросили, каково его первое впечатление, он бы незамедлительно ответил, что Канда пришёл поглумиться. Кому-то становится проще, когда его выслушают, а кому-то просто нужно втоптать другого в грязь.
Канда не воспринимал «Лотос» всерьёз. Он смотрел на Аллена свысока.
— Странно, — задумчиво протянул он. — А я всегда считал, что дома для бесед — это прикрытие для борделей.
— Разочарую, но ты не прав. Бордели сейчас не особо популярны.
— И как люди так живут? Разве секс — не естественный процесс, задуманный природой? Уж лучше бы продвигали бордели, чем дома для бесед, где, похоже, только и делают, что обсуждают сплетни.
— Мы помогаем людям, — Аллен надавил на голос, но постарался сделать так, чтобы тон не окрасился нотками злости.
— Бордели тоже помогают людям.
— Может, тебе туда и нужно? Могу подсказать адрес, их в нашем городе целых два.
Клиент замолчал. Он посмотрел в сторону выхода, и Аллен вдруг испугался. Испугался, потому что перегнул палку и поддался эмоциям, словно за его плечами не лежали несколько лет опыта разговоров с людьми. Какими бы они ни были, нельзя опускаться до уличных разговоров и дерзить.
— Испугался? — озвучил его мысли Канда. — Не бойся, я не собираюсь подавать на тебя жалобу.
— Тогда что ты собираешься делать? Зачем ты на самом деле пришёл, Канда?
Канда облокотился на стол, одной рукой подперев подбородок. Он снова долго-долго смотрел на Аллена, но тот уже не отводил взгляд, в ожидании затаив дыхание, будто бы боясь спугнуть.
Когда он шевельнулся, Аллен не успел отреагировать вовремя. Стоило только опустить взгляд, прервав зрительный контакт, как Аллен едва не вскрикнул. Канда тянулся к нему, уже практически дотрагиваясь до руки.
— Нет! — он резко подался назад, ударившись головой о стену за диванчиком.
На Канде не было перчаток.
— Так вот почему это место приобрело такую популярность. Здесь собираются нытики, сломавшиеся из-за каких-то проблем. Вам самим нужна помощь. Я знаю, чего ты боишься. Ты боишься родства душ, боишься прикосновений. И запрет на физический контакт как нельзя кстати. Удачи.
С этими словами Канда встал, поправив пиджак.
— Не бойся, мелкий Аллен. Даже если бы я до тебя дотронулся, родственными душами мы бы не оказались.
***
— А в конце он назвал меня мелким! Вот ведь засранец, — буйствовал Аллен, сидя в комнате отдыха вместе с Лави.
Лави сегодня был на удивление спокойным. Обычно, даже когда он приходил в комнату отдыха посреди рабочей смены, он был в привычно приподнятом настроении и почти всегда насвистывал себе под нос какие-то песенки. Сейчас же он тихо сидел на диване с кружкой кофе и не перебивая слушал Аллена.
Аллен же никогда не имел привычки делиться с кем-то своим мнением по поводу клиентов. Если ему и приходилось выговариваться, то только в присутствии Кросса. В конце концов, именно он дал ему эту работу, именно он первым предложил быть для Аллена разговорщиком. И Аллен согласился, иногда приходя в кабинет Мариана после смены и рассказывая о случившемся. Со временем такие визиты становились всё реже и реже, пока и вовсе не сошли на нет — тогда Аллен уже научился себя контролировать и считал, что сторонняя помощь больше не нужна.
Он забыл подобные эмоции. Забыл, каково это — провести с клиентом наедине всего несколько минут, но чувствовать себя так, словно пронеслась целая вечность. Даже если и попадались люди с хорошо подвешенным языком, Аллен умел выкрутиться из ситуации. Но в данный момент он был полностью обескуражен и растерян, что откровенно злило.
— За сколько он заплатил? — спросил Лави, взяв из вазочки печенье.
Первый вопрос за весь рассказ Аллена.
— Миранда сказала, что за час.
— А пробыл?
— Десять минут от силы.
— И остаток не потребовал? Нахалов с лишними деньгами в наше время встретишь редко. Отделался малой кровью. Да, засранцы попадаются, но десять минут не час. Зато получишь дополнительные деньги.
Вздохнув, Аллен сел на второй диван и тоже принялся жевать печенье, вдруг осознав, что дико проголодался.
— Я вообще не понял, зачем он приходил. Ощущение, что меня долго и мучительно били, а потом ещё и обсыпали мусором. Отвратительно.
— Не принимай сегодня больше никого, — посоветовал Лави. — Иди домой, отоспись. Потом будет лучше.
— Да уж, — с сомнением протянул Аллен. — А с тобой что сегодня? Ты какой-то… другой.
Лави бросил на него беглый взгляд, а когда отвёл, то попытался улыбнуться.
— Тимоти тоже попался вредный клиент. Заявил, что дети тупые и ничего не понимают.
— Мне тоже приходилось сложно.
— В каком возрасте ты начал?
— В двенадцать, как и Тимоти, — Аллену вспомнилось первое знакомство с Кроссом, и он поморщился. — Поэтому и не хотел, чтобы он тут оставался. А ты?
— В шестнадцать. Только в другом городе.
Он не знал о Лави ровным счётом ничего. Да, к людям, постоянно находящимся рядом, невольно привыкаешь, но, когда задумываешься, что ты знаешь о том или ином человеке, порой оказывается, что он подобен чужому с улицы.
— Ты волнуешься? За Тимоти, — пояснил Аллен, вдруг почувствовав необходимость задать этот вопрос.
— Может, я к нему привязался.
— А ты к нему… прикасался?
— Что? Нет! — Лави рассмеялся, но смех получился нервным и напряжённым. — У нас разница почти в десять лет, я бы и не рискнул. К тому же он совсем ребёнок.
— Я знаю, — кивнул Аллен. — Знаю, но ведь родственные души не выбирают? Неужели любовь, рождающаяся от прикосновения, такая… сильная? Неужели нельзя полюбить человека просто так, как друга, например? Почему эта дурацкая связь работает только в одном направлении?
К концу Аллен уже едва ли не кричал. Его переполняли эмоции, он злился на ту силу, объяснения которой попросту не существовало. Когда он закончил, Лави быстро допил кофе и указал рукой в сторону выхода.