— Малыш, — позвал его Тики, выводя из раздумий. — Неужели ты не жалеешь, что добровольно запер себя на несколько лет в больничных стенах?
Аллен смутно помнил дни после потери Маны. Всё оставалось как в тумане, а когда разум более-менее прояснился, то он уже обнаружил себя в больничной палате.
— Не без твоей помощи. Не думаю, что мне лучше было бы остаться на свободе. В конце концов, Четырнадцатый…
— До сих пор боишься произносить его имя?
— Не боюсь, — покачал головой Аллен, — просто так он кажется абстрактным образом.
— Убеждаешь себя, что ни его, ни Маны и вовсе не существовало?
Оставив вопрос без ответа, Аллен перевёл взгляд в тёмное окно.
— Тики, у меня проблема, — медленно произнёс он. — Кажется, Четырнадцатый… нет, Неа нашёл себе новую жертву.
***
Как ни странно, но с новым сожителем у Канды проблем практически не возникало. Из-за специфики работы Лави частенько пропадал едва ли не круглые сутки, и Канда так и не смог выяснить, по какому графику он вообще работал. Впрочем, для него не было секретом и то, что Лави любил устраивать себе кратковременные развлечения как с девушками, так и с парнями. За прошедшую неделю они пересекались несколько раз, но когда Канда поздно вернулся домой с незапланированной прогулки, то сразу понял, что что-то не так.
Входная дверь тихо закрылась за его спиной. В квартире свет горел только на кухне, в остальном же стояла тишина, если не считать проскальзывающих где-то рядом вздохов. Канда потянулся было к выключателю, но передумал, пройдя через коридор в скрытый в полумраке зал. Там, на диване, кто-то был. Сначала Канда решил, что тупой Лави решил устроить себе сеанс дрочки прямо здесь, но когда глаза привыкли к темноте, то он понял, что человека было два — один сидел на коленях другого. И, судя по взъерошенным волосам, Лави был сверху.
— Твою мать! — выругался Канда, ладонью ударяя по выключателю.
Яркий свет тут же озарил комнату, с головой выдавая виновников. Лави, на котором из одежды были только расстёгнутые джинсы, действительно сидел на чьих-то коленях. Тут же обратив взгляд на Канду, он открыл рот и сразу же захлопнул, выглядя весьма удивлённым, но нисколько не смущённым.
Внимание Канды привлекли шевельнувшиеся руки незнакомца, лежавшие на бёдрах Лави. Это был незнакомый ему парень с длинными светлыми волосами, заплетёнными в косу. Тот коротко покосился на прервавшего их Канду, но не сказал ни слова, явно ожидая, что им позволят продолжить.
— Лави, — Канда скрестил руки на груди. — Ты вообще-то в гостях. Не помню, чтобы я разрешал приводить сюда всяких шлюх.
— Я не шлюха! — внезапно подал голос незнакомец. — И у него был ключ.
— Конечно, у него был ключ, я сам его ему дал! — взорвался Канда, окончательно потеряв терпение. — Но это не отменяет того факта, что квартира принадлежит мне, блядь!
— Юу, всё получилось случайно… — забормотал Лави, подняв руки в примирительном жесте.
— Тебе сколько лет, чтобы всё получалось случайно?
— Юу!..
— Хочешь трахаться — иди к нему. Или ищи деньги и снимай квартиру. Но не на моём диване! — последние слова он высказал настолько зло, что Лави сразу вскочил на ноги и принялся поспешно застёгивать джинсы.
— Я тебя понял.
— И чтобы через пять минут ноги его здесь не было! — рявкнул напоследок Канда и, не снимая пальто, скрылся в своей комнате, громко хлопнув дверью. Стоило только посчитать про себя до десяти, как удалось сделать вдох полной грудью, снять пальто и повесить его на спинку стула.
Несмотря на то, что Канда уже неделю не появлялся на работе, он всё равно чувствовал себя страшно уставшим. То и дело вспоминался эпизод с Комуи, когда тот увидел перед собой брошенную на стол папку с личной информацией об Аллене Уолкере.
— Давно нужно было вернуть, — сказал Комуи, поправив очки на носу.
— Я отказываюсь с ним работать.
— Неужели? Не думал, что он такой тяжёлый случай…
— Не в этом дело, — резко возразил Канда. — Просто… не хочу.
Комуи почесал подбородок, потом зачем-то открыл папку, будто проверяя сохранность всех листов.
— «Не хочу» в такой работе не используется, Канда. Чтобы передать Аллена другому работнику, мне нужно от тебя письменное объяснение ситуации…
— Он напоминает мне об Алме! — Канда в ярости ударил кулаком по столу с такой силой, что подскочила и брякнула кружка. — Такого объяснения достаточно?
Не став дожидаться ответа, Канда попросту пулей вылетел на улицу и до сих пор не возвращался. В первый день Комуи предпринимал попытки звонить ему на сотовый, но звонки так и остались без ответа. Наступила пауза.
Интересно, Линали сообщила брату о том, что решила съехать и оборвать всякую связь с Кандой? Вряд ли, учитывая то, что Комуи так и не устроил ему серьёзного разговора на эту тему. Только вот последующее молчание Канда расценил как открытие правды. После того, как его звонки остались без ответа, Комуи наверняка попытался связаться с Линали, вот только она тоже ничем не могла ему помочь. Канда даже успел смириться с мыслью, что больше его там не ждут.
Вот только периодически сомнения по поводу работы нарушали вернувшиеся ночные кошмары. Сны были яркими и насыщенными, а самое плохое — они запоминались. С каждой ночью чернота, поначалу присутствующая во снах, рассеивалась, уступая место более явным картинкам. Сюжета в них как такового не было, но присутствовал холодный ужас и страх. Канда не мог понять, почему просыпался посреди ночи в поту и панически оглядывал тёмную комнату, будто бы ожидая увидеть кого-то рядом. А потом он стал слышать смазанный шёпот на границе сна и яви. Он мог поклясться, что кто-то шепчет ему прямо на ухо, вырывая из и без того беспокойного сна.
Со временем фигура из совместного с Уолкером сна стала казаться просто плодом больного воображения. С Алленом Канда, естественно, больше не виделся, да и не собирался видеться. Вот только полностью забыть о нём мешало одно маленькое «но»: либо Канда сходил с ума, либо Четырнадцатый, о котором без умолку твердил Уолкер, действительно не просто вымышленное имя. Помимо шёпота, от которого Канда периодически просыпался, он слышал тот же голос и наяву. Слова проносились вместе с сильным порывом ветра, вместе с телефонным звоном, гудком автомобиля, смехом мимо проходящей девушки. Канда корил себя за то, что уже превратился в параноика, прислушивавшегося к каждому шороху даже в пустой квартире.
Вздрогнув от раздавшегося стука в дверь, Канда медленно открыл глаза, обнаружив себя задремавшим на кровати.
— Юу? Можно войти? — послышался приглушённый голос Лави.
Вместо ответа Канда поднялся на ноги и сам открыл дверь. Лави, оказывается, опирался на неё плечом, поэтому едва не свалился, потеряв равновесие. На нём по-прежнему были те самые джинсы, а сверху — расстёгнутая бирюзовая рубаха. Наткнувшись на недобрый взгляд Канды, Лави нервно потеребил манжеты, выдавив из себя некое подобие улыбки.
— Кто это был? — в лоб задал вопрос Канда.
— Если честно — понятия не имею, — виновато пожал плечами Лави.
— И когда ты его подцепил?
— В конце моей рабочей смены. Он просидел за столиком часа два, бросая на меня взгляды, вот и… так получилось.
Канда закатил глаза. Нет, он, конечно, знал, что Лави вполне способен переспать с кем-то без знания имени человека, но совершенно не ожидал подобной наглости в своей квартире.
— Увижу ещё раз подобную сцену, и ты окажешься на лестнице сразу, даже если будешь без штанов, — предупредил его Канда, и Лави поспешно закивал.
— У тебя такие синяки под глазами, — заметил тот, зайдя следом за Кандой в комнату, приняв оставшуюся открытой дверь за приглашение. — Ты точно в порядке?
Вопрос, на который Канда и сам не знал точного ответа, повис в воздухе. Отвернувшись к окну, Канда проводил взглядом цепочку из быстро едущих автомобилей и задёрнул плотные шторы.
С тех пор, как он оборвал связь с работой и Комуи, прошло чуть больше недели. Однако отдохнувшим он себя совершенно не чувствовал. Недосып из-за кошмаров становился заметен окружающим, а в частности Лави, поэтому оставаться в таком положении было не особенно приятно. Канда не любил, когда за него волновались — он дал слабину лишь однажды, когда позволил Линали переехать к нему. Однако сейчас сожительство с Лави доставляло больше неудобств, чем спокойствия. Каждый раз, возвращаясь с улицы, приходилось вспоминать, что квартира не пуста, а значит расслабиться получится только в своей комнате за плотно закрытой дверью.
========== Глава 10. Четырнадцатый ==========
— Ты точно в порядке?
Тот же самый вопрос, что Канда уже слышал от Лави, на следующий день задал давний знакомый, с которым он последние несколько лет виделся очень редко. Нойз Мари был на голову выше Канды и в полтора раза шире в плечах, из-за чего он порой чувствовал себя совершенно неудобно рядом с ним. Кроме того, Мари был старше Канды на десять лет, однако как раз таки в общении никаких стен не возвышалось.
Последние пару лет Мари держал небольшой стрелковый клуб. Канда предпочитал не заглядывать туда в рабочие часы Мари, чтобы избежать соблазна снова взять оружие в руки.
— Канда, — мягко напомнил тот о своём присутствии.
Канда оторвал взгляд от перезаряжающего пистолет мужчины-посетителя, который уже снова принялся целиться в нарисованную на плакате мишень.
— Что? — несколько рассеянно переспросил он.
— Я поинтересовался о твоём самочувствии.
— А, это, — неопределённо махнул рукой Канда. — Всё хорошо.
— Ты не приходишь ко мне просто так.
— Может, решил начать?
— Нет, — слишком утвердительно возразил Мари, — я же тебя знаю. После случая с Алмой ты сидел около меня сутками целую неделю, а потом пропал почти на месяц. Напомнить тебе, каким ты явился в следующий раз?
Нахмурившись, Канда с трудом вспомнил то время. Тогда был первый и единственный раз, когда он попытался раствориться в алкоголе, но понял, что бесконечная трата денег и пребывание в полузабытом состоянии ни к чему хорошему не приведут.
— Я тебя с детства знаю. Можешь, конечно, продолжать молчать — или же можешь рассказать, что привело тебя сюда сегодня.
На столе перед ним остывал предложенный Мари кофе. Закрыв глаза, Канда расправил затёкшие плечи, а потом бросил взгляд на нетронутую кружку.
— Я бросил работу.
Мари не ответил, и Канде пришлось посмотреть на него, поймав лёгкую недоверчивую улыбку.
— Что? Я серьёзно.
— Бросил? Неужели?
— Давно было нужно. Лучше сразу сдохнуть, чем работать с людьми.
— Я всегда удивлялся, как ты вообще столько времени продержался там. Тебе ведь… тяжело. Помогать людям — не твоё.
— Спасибо, — усмехнулся Канда, подсознательно ожидая такого ответа. — Это было глупой затеей с самого начала.
…Это было глупой затеей с того самого момента, как он решил, что таким образом сможет искупить вину перед Алмой. Впрочем, вряд ли те люди, с которыми пришлось ему работать, хоть немного помогли в искуплении вины. Канда до сих пор чувствовал, как ноет сердце, стоило только подумать об Алме.
— Семь лет уже прошло. Хватит, Канда. Вы были детьми.
Канда сделал глоток — без сахара, надо же, Мари не забыл.
— Почему бы тебе не навестить его?
— Он всё равно меня не узнает. Какой смысл?
— Станет легче.
— Мне бы стало легче, если бы… — он запнулся, решая, нужно ли рассказывать всё полностью. — Недавно мне подкинули мальца. Все считают его сумасшедшим, но…
— Из-за него ты ушёл с работы?
— Я этого не говорил, — огрызнулся Канда, чем вызвал улыбку на лице Мари.
— Ты бы не стал упоминать о нём просто так.
— Из-за него я вспоминаю Алму. Но я пришёл по другому поводу.
— Я слушаю.
— У тебя есть телефон Дэйси?
Мари нахмурился, тяжело вздохнув.
— Мы не общались уже очень давно. Последнее, что я о нём слышал — Дэйся угодил за решётку на несколько недель при попытке взломать систему безопасности местной сети ювелирных магазинов. Вроде бы прокололся на какой-то мелочи, но подробностей я не знаю.
— Чтобы он — и прокололся?
— Сомнительно, да.
— В любом случае меня это не особо волнует. Мне просто нужен его телефон.
— Канда…
— Я знаю, что делаю, Мари. И дай мне пистолет. Давно я не стрелял по мишени.
***
Здание цирка после постройки стало пусть и не самым большим, но точно самым ярким местом в городе, хоть и располагалось ближе к окраине, там, где протекала река. Огромный каменный двухэтажный шатёр был раскрашен в жёлтые, красные и синие оттенки, выделявшиеся на фоне всего остального яркими пятнами. За лужайками летом тщательно ухаживали, периодически подстригали траву и создавали из живых цветов красивые узоры в клумбах.
Когда Аллен впервые оказался рядом, то решил, что за красивой мишурой нет ничего стоящего. В конце концов, разве этому городу был необходим цирк? Людям хватало уличных представлений, которые устраивали бродячие артисты вечерами в центре города. Точно так же, как делал и Мана.
Однако первое впечатление оказалось обманчивым. В нерабочее время внутри цирка было пугающе тихо. Из-за простиравшихся от потолка до пола окон светлый вестибюль напоминал застывший во времени аэропорт. Однако, когда приходило время представления, помещение наполнялось стендами с сувенирами, гуляющими туда-сюда людьми и артистами-продавцами, выделявшимися среди всех остальных яркими костюмами и гримом.
Сейчас Аллен шёл по вестибюлю следом за Тики, слушая гулкие отзвуки их шагов. Теория о том, что Мариан Кросс мог оставить что-то на месте своего появления, не оставляла его в покое, поэтому Аллен рискнул вернуться туда, где последние годы появлялся слишком часто. Впрочем, стоило сказать Тики спасибо. Ему и его цирку. Возможно, только из-за этого Аллен хоть иногда продолжал чувствовать себя живым.
— Роад часто про тебя спрашивала, — сказал Тики, когда они переступили порог двери с табличкой «Только для персонала».
За дверью пряталась тяжёлая бархатная ширма тёмно-фиолетового цвета, а за ней царил полутёмный коридор с такими же тёмными стенами, на которых располагались светильники в виде свечей. Всё это создавало впечатление, словно оказался в средневековом отреставрированном замке, однако столь резкая смена интерьера до сих пор вводила Аллена в сильный диссонанс. Как только он оказывался по ту сторону цирка, его невольно охватывала паника.
— Да неужели? — без вопросительной интонации ответил Аллен.
— И не пытайся делать вид, что удивлён. Она в тебе души не чаяла с самого начала.
— С самого начала, когда я был овощем? Забавно.
Тики оставил без внимания последнее замечание, проведя Аллена за собой через весь коридор в малый зал. Традиционное для цирка просторное круглое помещение сейчас пустовало. Щёлкнули выключатели, и под высоким конусообразным потолком зажглись прожекторы. Около десятка зрительских рядов приветствовали вошедших аплодисментами фантомов, оставшихся в воспоминаниях Аллена.
Невольно вздрогнув, он подошёл к манежу и провёл рукой по алой ткани спинки сидения в первом ряду.
— Лови, малыш! — крикнул Тики, и Аллен еле успел опомниться, на автомате поймав брошенные ему разноцветные кегли.
— Я не за этим сюда пришёл, — нахмурился он.
— Я подумал, тебе будет приятно вспомнить.
Аллен вздохнул, прижимая к себе цирковой реквизит. Да, когда-то он устраивал представления по жонглированию — это был один из первых номеров, которому его научил Мана. Подбрасывать кегли в воздух и ловить их в определённом порядке было трудно лишь поначалу. Однако стоило рукам привыкнуть к нужным движениям, как Аллен начал усложнять трюк, то беря больше кегль, то выделывая невероятные фигуры в воздухе с помощью них.
— Почему ты решил выйти на улицу? Твои умения достойны настоящего зрительского зала, а не холодного асфальта где-то на улице.
Аллен подбросил в воздух одну кеглю и через несколько секунд поймал её, удерживая остальные другой рукой.
— Я вышел не ради того, чтобы получить аплодисменты, — возразил он. — Я вышел ради Маны.
— Мана, Мана, — едва ли не с насмешкой произнёс Тики. — Он оставил тебе лишь боль и плохие воспоминания, а ты продолжаешь боготворить его.
— Он спас меня, — в очередной раз запротестовал Аллен.
— Стоило ли такое спасение того, что ты до сих пор мучаешься? Смерть Неа не привела ни к чему хорошему.
— А если бы Неа остался жив, что хорошего случилось бы тогда?
— Считаешь, что должен мучиться с ним в одиночку, хотя Мана даже не был тебе родственником? — вздёрнул бровь Тики. — Очень самоотверженно, малыш. И глупо.