Бабочка.
Дурацкая бабочка, из-за которой он поехал на окраину города.
Подъезд.
Уолкер…
Когда в памяти образовалась более-менее чёткая цепочка событий, Канда вновь посмотрел на затихшего Аллена — тот терпеливо ждал.
— Ты валялся на лестнице в отключке. В подъезде, — наконец сказал он.
— Надо же, — выдохнул с усмешкой Аллен. — А я-то думал, что доберусь до квартиры.
— Я тебя туда затащил.
— И остался там спать?
Последний вопрос вообще выходил за любые рамки допустимого. Канда с трудом удержался от того, чтобы не врезать ему, но Аллен поднял руки в примирительном жесте, слегка отпрянув.
— Я понимаю, что грань обычно стирается, и вспомнить её не всегда удаётся, но… Канда. Мне ведь нужно называть тебя Кандой?
Он кивнул.
— Послушай меня, — Аллен заметно расслабился, — сейчас ты очень плохо себя чувствуешь — это нормально. Это пройдёт. Когда кто-то врывается к тебе в голову в момент отдыха, это всегда неприятно. Организм протестует, пытаясь защитить тебя от вируса. Нужно просто дать ему немного времени — и сможешь встать на ноги. Нам нельзя долго оставаться на одном месте. А с тех пор, как я тебя здесь обнаружил, прошло уже достаточно времени… Он скоро явится.
— Заткнись уже, — Канда отмахнулся от протянутой было руки, с трудом, но самостоятельно поднимаясь.
Дышать легче не стало. Голова закружилась, но ему удалось сохранить равновесие.
— Ни слова не понимаю из твоего бреда, — оглядевшись, Канда шагнул к полуразрушенной лестнице в самом углу помещения, скрытой во тьме.
— Канда…
— Понятия не имею, почему я оказался в каком-то подвале, но мне всё это не нравится, — он осторожно перенёс вес тела на первую ступеньку, проверяя, выдержит ли она, и быстро начал подниматься.
— Канда, не выходи наружу! — Аллен резко подскочил, стоило только ему потянуться к ручке двери.
На мгновение яркий холодный свет ослепил Канду — пришлось крепко зажмуриться. Боль в голове снова сильно ударила по вискам, и Канда невольно отступил, запоздало осознавая, что даже не успел отойти от лестницы на нужное расстояние. Покачнувшись, он раскинул руки в стороны и почувствовал, как кто-то с силой толкает его в спину, возвращая равновесие. Аллен смотрел на него перепуганными глазами, словно только что вытолкнул из-под поезда. Канда даже испытал дискомфорт — в самом деле, ну что не так с этим Уолкером?
Фыркнув и отвернувшись, он переступил запылённый землёй порог и…
Замер.
Улица, представшая перед ним, выглядела как сцена из постапокалиптического фильма. Стояла гробовая тишина — без ветра, без далёких звуков города, без каких-либо признаков жизни. На хмурых деревьях не было листвы, а пожухлая трава кое-где виднелась сухими островками на такой же безжизненной земле. Дома напоминали те самые старые постройки в районе, где жил Аллен Уолкер. Странно ли это, учитывая то, что Канда и должен быть где-то здесь.
Он поднял голову, пытаясь хоть что-то рассмотреть в светло-сером небе, с которого медленно падал снег — единственное, что здесь вообще двигалось. Но стоило Канда только вытянуть ладонь, чтобы поймать несколько снежинок, как вдруг понял: это не снег, а пепел. Пепел, напоминающий сгоревшие остатки бумаги.
Вздрогнув, Канда стряхнул его с ладони — внезапно стало до отвращения противно.
— Я не успел предупредить, — Аллен запнулся, так и не выйдя из-за спины. — Канда?
— Что? — дрожащим от злобы голосом спросил он.
— Канда, я…
— Что это за место, Аллен Уолкер?! — привычка не оскорблять людей даже в подобных ситуациях сформировалась у Канды с тех пор, как ему пришлось работать с ними, в противном случае его бы быстро уволили. Не то чтобы он очень жаждал продолжать делать то, что делает, но упрямство доводить начатое до конца наступало на глотку желанию хорошенько выругаться и сбросить с души груз.
Повернувшись, Канда схватил явно растерявшегося Аллена за грудки и чересчур сильно прижал к стене дома, из подвала которого они только что вышли. Аллен выдавил из себя что-то вроде «ай!» и потянулся к ушибленному затылку.
— Говори, — прошипел Канда, даже не думая ослаблять хватку.
— Эмоции… привлекут Четырнадцатого. Он почувствует тебя, успокойся! — на последнем слове Аллен и сам повысил голос. — Я ведь уже говорил!
Может быть, Лави действительно был прав? Сейчас Канде казалось, что он готов признать сумасшествие Уолкера даже при том, что с ним самим в последнее время творилось что-то странное.
— Господи, где только Комуи тебя нашёл? — с отторжением сказал Канда, отпустив, наконец, руки. — Что, врачи в наше время настолько ужасные, что даже за шесть лет из твоей белобрысой головки не выбили эту дурь?
Аллен открыл было рот, но сразу же захлопнул, поначалу с яростной злобой смотря на отошедшего Канду. Но не прошло и нескольких секунд, как его лицо приняло настолько жалкий вид, словно он был готов разрыдаться с минуту на минуту.
— Уволь меня от этого зрелища, — Канда отвернулся, и пепел под ногами вихрем поднялся над землёй.
— Я не сумасшедший, — тихо, но уверенно произнёс Аллен.
— Знаешь, я действительно пытался тебе поверить — до данного момента. Может, хотя бы потрудишься объяснить, как мы оказались в каком-то подвале, хотя были у тебя в комнате? — и он сразу же махнул рукой. — Впрочем, что с тебя взять? Ты и так объяснил несколько минут назад. С тобой вообще не стоило говорить.
Уверенно направившись прочь от подвала, Канда не сразу заметил, как начала меняться серая тихая улица. Увлёкшись разборками с Уолкером, он не отметил появившегося ветра, беззвучно поднимавшего с земли только что упавший пепел. Замедлив шаг, Канда настороженно посмотрел вниз — снежинки из пепла танцевали по кругу в нескольких сантиметрах от земли, а стебли пожухлой травы медленно качались из стороны в сторону.
Канда сжал пальцы — холодные.
Когда успело настолько похолодать?
Его руки коснулись чужие пальцы — пальцы Аллена, — уверенно сжали и потянули в сторону. Канда успел только заметить что-то тёмное, появившееся из-за угла следующего дома. Аллен же вёл его за собой молча, не говоря ни слова, хотя только что он явно не собирался даже догонять. Возвращаться в тот подвал, где они были, Уолкер не стал. Вместо этого он повёл Канду в ближайший подъезд, перекосившаяся дверь которого красноречиво намекала на отсутствие жителей. Приоткрыв её, Аллен втолкнул внутрь Канду, а затем скользнул следом, вставая так, чтобы темнота полностью скрывала его.
Канда взглянул на напряжённое лицо Аллена. Большие глаза широко распахнуты, дыхание быстрое и тяжёлое. Ответив на его взгляд, Аллен только приложил указательный палец к губам и покачал головой, призывая ничего не говорить.
Нахмурившись, Канда перевёл взгляд в щель между дверью, где можно было наблюдать улицу. Холод продвигался всё ближе — Канда чувствовал, как на руках поднимаются волоски, а кончики пальцев начинает покалывать. Тень, которую он успел заметить, неспешно двигалась по улице, лишь отдалённо напоминая фигуру человека. В клубах похожего на чёрный дым тумана он рассмотрел очертание головы, тела, рук и ног. Не в силах отвести взгляд, Канда смотрел, как тень подошла к тому самому подвалу, где они только были, и заглянула внутрь, долго-долго стоя без движения. Видимо, убедившись, что там больше никого нет, тень двинулась дальше, и на секунду Канда решил, что тень непременно остановится около подъезда, в который Аллен затолкнул их в последнюю секунду, но нет — она двинулась дальше, пройдя мимо.
Всё это время Аллен даже не дышал, зажав себе рукой рот и замерев в одном положении. Он боялся. Боялся настолько, что его страхом проникся даже Канда, окончательно запутавшись в том, что происходило в последние несколько минут.
Как только ветер на улице стих, а от тени не осталось и следа, Аллен шумно выдохнул, позволив своим рукам дрожать. Он дышал глубоко и рвано до тех пор, пока не смог снова выпрямиться и поднять взгляд на Канду.
— Если я тебе скажу, где мы, ты мне снова не поверишь, — покачал головой он.
— Ничего не изменится от ещё одной фразы, — усмехнулся Канда, старательно игнорируя собственные дрожащие руки.
Аллен усмехнулся в ответ, и кончики его губ приподнялись в подобии улыбки. Он отстранённо посмотрел на вновь затихшую улицу прежде, чем с уверенностью взглянуть в глаза Канде.
— Мы во сне, — сказал он, прикусив губу. — Ты сейчас спишь, Канда.
========== Глава 8. Изувеченные сновидения ==========
Мана не хотел, чтобы он использовал свои умения, а уж тем более — показывал их публике. Несмотря на долгие аплодисменты и овации — «Надо же, такой маленький, а уже столько умеет!» — на обратной дороге настроение Аллена постепенно упало. Виной тому был идущий впереди Мана. Всё в нём в тот момент говорило о нежелании даже повернуться и посмотреть на мальчика. Аллен это прекрасно чувствовал, но не мог объяснить почему.
Почему, Мана?
Разве ты взял меня с собой не для того, чтобы повторял? Ведь фокус с голубем, как и с другими появляющимися из ниоткуда предметами, умеют показывать многие фокусники!
Почему ты злишься, Мана?
Я всего лишь показал фокус на свой лад. Если ты не хочешь, то никому не обязательно знать, что этот фокус — реальность…
— Мана… — Аллен протянул руку и коснулся массивных воланов на рукаве, но Мана слишком резко вырвался, заставив его вздрогнуть.
— Не стоило тебе этого делать, Аллен, — зло, но в то же время печально сказал Мана. — Не стоило… Я так надеялся, что у меня всего лишь богатое воображение. Так надеялся…
Когда между ними завязался разговор, они уже добрались до дома. Мана остановился около подъезда, бросив мешок на землю и закрыв выбеленное лицо руками.
— Почему, Мана? Я ведь не сделал ничего плохого!
Мана аккуратно промокнул слезящиеся глаза и опустился на одно колено около Аллена.
— Послушай меня, — он погладил его по голове. — Ты — особенный мальчик, Аллен. Но будь осторожен. Вокруг много людей, которые не поймут твою особенность, попытаются тебе навредить или воспользоваться тобой.
Аллен склонил голову набок.
— Разве голубей можно использовать как-то иначе, кроме фокусов?
— Голуби — это прекрасно, — всё же улыбнулся Мана. — Но ты способен на большее.
— На большее?
— Только это секрет. Наш с тобой секрет. Сохранишь его?
Ощутив поддержку от Маны, Аллен радостно кивнул.
— И никогда — никогда, слышишь? — не рассказывай Неа о том, что умеешь. Особенно Неа.
Имя Неа Аллен слышал всего несколько раз. Мана не любил говорить об этом человеке. Однако иногда случались короткие телефонные звонки, чаще всего злившие Ману и заканчивавшиеся тем, что следующим вечером он поздно возвращался домой. Кто такой Неа, Аллен не знал и не очень-то горел желанием узнать, но после того, как Мана поставил перед ним очевидный запрет, любопытство загорелось вспыхнувшей спичкой.
— Неа? — Аллен впервые назвал его имя вслух.
— Да, его зовут Неа. Не разговаривай с ним, а главное, не позволяй ему увидеть своё лицо, — Мана провёл пальцем по скуле Аллена, задержавшись на подбородке. — Но я постараюсь сделать так, чтобы вы никогда не пересеклись. Никогда…
— Неа плохой человек?
— Он умеет то, чего не умеют другие люди.
— Как я? — несмотря на предостережения, Аллен испытал радость.
— Он не такой добрый, как ты, Аллен. Он тебе не союзник.
— Тогда почему вы двое так часто общаетесь? Ты ведь хороший человек, Мана!
Тогда ещё Аллен не смог понять, почему лицо Маны исказила такая боль. Последовавшие поспешные объятия Аллен принял за привычную ласку и заботу, всегда исходившую от Маны, однако он не знал, что порой таким образом можно скрыть стекающую по щеке дорожку слёз.
***
— Тебе всё это снится.
Ни один мускул на лице Канды не дрогнул. Аллен горько улыбнулся, пожимая плечами. Конечно, Канда ему не поверил. Да он и сам долгое время отказывался принимать правду — на это потребовалось слишком много времени.
Аллен прекрасно помнил, когда всё только начиналось. Ночные кошмары с каждыми прошедшими сутками становились всё ярче, опаснее и реальнее. Дело шло медленно и болезненно, выворачивая его наизнанку каждое утро. Аппетит пропадал вместе с иссякающими силами. Грань между явью и сном стиралась всё сильнее, и в какой-то момент Аллен совершенно перестал осознавать, где находится — в реальности или в сновидении. В таком состоянии он провёл достаточно времени, а когда пришёл в себя, то понял, что находится в белой небольшой комнате на жёсткой койке.
— В снах такого не бывает.
Аллен очнулся от внезапно прозвучавшего голоса Канды. Тот смотрел на него пристально, но без недоверия.
— Это мои сны. Ты находишься где-то рядом, иначе мы бы не оказались здесь вместе.
— Серьёзно? И чем же твои сны такие особенные, что отличаются от других?
Наморщив нос, Аллен смахнул с его кончика щекотавшую снежинку из пепла. Здесь почти всегда было до страшного тихо и пустынно. Разговаривать с кем-то во сне Аллену не приходилось уже очень давно, поэтому Канда, силой ворвавшийся в его ограниченный маленький мирок, вызывал по крайней мере лёгкий дискомфорт. В сны, в которых Аллен привык самостоятельно сражаться с Четырнадцатым, сегодня попала свежая капля.
— Во мне живёт паразит, — сказал Аллен чересчур непринуждённо, словно так и должно быть. — Здесь он контролирует фактически всё. Единственное, что мне нужно делать — не позволять ему выбраться наружу. Не позволять ему… втянуть кого-то ещё. Я ведь говорил? Мне нельзя тебя видеть — тогда я не смогу его остановить.
— Паразит… Четырнадцатый?
Аллен заметил, что воздух около Канды словно пошёл серебристой рябью, будто круги от брошенного в воду камня.
— Та самая тварь? Это и есть твой Четырнадцатый?
— Ты просыпаешься, — поспешно перебил его Аллен.
Канда взглянул на свои руки, которые постепенно становились прозрачными после каждой новой волны ряби.
— Разбуди меня, когда проснёшься! Разбуди как можно скорее, до того момента, как услышишь, что он говорит с тобой!
Аллен уже давно не видел, как кто-то исчезает из сна. Это было похоже на помехи в телевизоре, на постепенное выгорание фотографии на ярком солнце, только в десятки раз быстрее. Он не знал, смог ли Канда услышать его последние слова, но надеялся, что тот и так всё поймёт.
Спустя несколько секунд место, где только что стоял Канда, пустовало.
Аллен снова остался один на один с самим собой.
***
Перед глазами всё было мутным и смазанным. Канда долго всматривался в темнеющие очертания комнаты — такой незнакомой, но в то же время не чужой. Когда же он уснул?
Ноги затекли от согнутого положения — Канда попытался их вытянуть, но тут же поморщился от неприятного спазма в кончиках пальцев. Ему потребовалось ещё немного времени, чтобы понять, что комната, в которой он находился, принадлежала Аллену Уолкеру. Маленькое помещение, единственное более-менее уютное место в пустой квартире. Повернув голову, он посмотрел на старенький диван и свернувшегося калачиком Уолкера. Тот обхватил себя руками, словно ему было холодно, и продолжал спать.
Нехотя поднявшись с кресла, притаившегося в углу ближе к окну, Канда подошёл к лежащему Аллену, мучаясь от засевшей мысли, что он забыл о чём-то важном. Клоунский костюм на пару размеров больше, чем нужно, выглядел нелепо на худом теле, до неузнаваемости преображая Аллена.
Поколебавшись, Канда достал свёрнутый плед, покоящийся на краю дивана, развернул его и укрыл Уолкера. В этот момент что-то болезненно кольнуло в сердце — Аллен забавно наморщил нос и свёл брови к переносице, после чего завозился, устраиваясь поудобнее.
Аллен Уолкер…
Человек, рядом с которым Канда вспоминал Алму — того, кого помнить было слишком тяжело.
Справится ли он?
— С добрым утром…
Голос прозвучал так тихо, что Канда принял его за шелест листвы на улице. Мимолётно брошенный на окно взгляд заставил его напрячься — от волнения перехватило дыхание. Окно было плотно закрыто, а в комнате продолжала висеть звенящая теперь тишина. Резко обернувшись, Канда с некоторым удивлением обнаружил всё ту же полутёмную комнату. На улице уже давно властвовала ночь, а свет из кухни тонкой растворяющейся полосой пробирался только до дивана.