P.S.S. Никогда не забуду реакцию Мэй, стоило мне сходу заявить о новой работе: “Слушай, я хочу убить Тора” :DD
========== 2. Метаморфоза ==========
Как бы сильно у Локи ни менялось отношение к Тору, он никогда всерьёз не представлял его кончины. Брат казался вечным. Пусть Локи порой и жаждал его смерти, на самом деле не осознавал, что даже Тор может умереть. В тот момент, когда на Земле во время битвы с читаури Локи вогнал ему под рёбра клинок, он тоже не задумывался о возможной смерти. Он желал причинить Тору боль — да. Боль чувствуют все живые. Но он не желал его убивать.
В первое мгновение после того, как Фригга произнесла те самые слова, Локи ощущал растерянность. Он был ошарашен не столько самим известием, сколько своим незнанием, как на него реагировать. Тор умер? Тот самый могучий Тор, о котором глупые мидгардцы в прежние времена любили слагать легенды и который смеялся над ним, Локи, прознав про изучение рунной магии? Этого просто не могло быть. Он не мог умереть на своей любимой Земле.
— Нет, — с отвращением прошептал Локи спустя несколько долгих мгновений, попятившись. — Нет. Ты лжёшь.
— Локи… — Фригга протянула к нему руку, но он отшатнулся в сторону.
— То, что ты сказала, не может быть правдой! — выкрикнул он так громко, что засаднило горло. — Тор… Тор…
Хотелось назвать миллион причин, почему смерть старшего брата выглядела как плохая шутка, но он быстро осознал, что не может найти даже одной. Как бы Локи ни отрицал подобную возможность, Тор не был бессмертен. Красные глаза матери это подтверждали. Посмотрев в них в очередной раз, он ощутил, как внутри что-то оборвалось. Это было настолько больно, что Локи не сдержал слёз, которые подобно огню обожгли щёки. Из груди вырвался глухой стон, и он отошёл ещё дальше.
— Нет! — заорал он, ударив кулаком по стене. — Нет, нет, нет! Ты же не мог!.. Ты не мог…
Под глухие всхлипы он упал на колени, царапая стену короткими ногтями. Водоворот нахлынувших эмоций был таким сильным, что Локи не знал, куда от него деться. Он осознал сразу многое: безграничную потерю, ненависть, страх… любовь. Сердце болезненно сжималось, когда Локи думал о том, что вот уже около трёх лет не видел Тора и лишь изредка слышал его голос. Последняя их встреча была так давно, что уже и не упомнить. В тот момент он жаждал его убить… Не всерьёз, конечно. Не всерьёз. Сейчас кинжал, воткнутый брату под рёбра в их последний разговор, выглядел тёплым напоминанием об ушедших временах. О, если бы он только мог выпутаться из-под контроля посоха и трезво оценить сложившуюся ситуацию… Как бы Локи хотелось сдаться тогда на милость брата, признать свою ошибку и сказать о том, что ему не хватает их детской давно ушедшей дружбы. Однако он выбрал кинжал и продолжение войны.
А теперь Тор был мёртв.
Локи чувствовал себя так, будто лично повинен в его гибели. От этого было настолько плохо, что он задыхался, безрезультатно хватая ртом воздух. Фригга подоспела вовремя — обняла за плечи со спины, ласково поцеловала в висок и прижала к себе, шепча что-то успокаивающее. Как глупо, думал Локи. Как же глупо то, что она его успокаивает, хотя погиб её родной сын. Но ничего поделать с собой он не мог. Впервые за долгое время он испытал настолько сильные эмоции, сбившие с толку. Но убежать, спастись от них было невозможно — четыре стены стали непреодолимой преградой.
Локи накрыл руки матери, крепко сцепленные между собой на его шее.
— Что произошло? — спросил он, когда первый шок уже отступил.
— Я точно не знаю…
— Но что-то же ты знаешь? Хеймдалль наверняка должен был видеть.
Фригга ответила спустя несколько долгих секунд.
— Люди, рядом с которыми сражался твой брат…
— Мстители?
— Что?..
— Они называли себя Мстителями.
— Да, кажется, именно так… Они проиграли, потому что… потому что в пространстве во время битвы образовалась брешь. Хеймдалль сказал, что видел девушку, вышедшую оттуда. Она обладала сильной магией. И она забрала одного из этих… этих…
— Одного из Мстителей?
— Да, — с облегчением выдохнула Фригга. — И ушла обратно. Это случилось настолько неожиданно, что проигрыш был неотвратим.
Нахмурившись, Локи внимательно слушал рассказ. Мстители, которых он знал, были готовы биться в совершенно непредсказуемых условиях и сражаться даже до смерти, если это обеспечило бы им победу, но никак не проигрыш. Его мало волновало, с кем именно они бились, однако вряд ли на их поражение повлияла именно упомянутая брешь. Скорее, ведьма, вышедшая из неё, забрала кого-то важного… кого-то, кто должен был обеспечить победу. Старк? Халк? Впрочем, самих Мстителей можно пересчитать по пальцам.
Мысли Локи медленно обратились к упомянутой ведьме. Он помнил, что в Мидгард магию принесли из других миров, поэтому колдуны и ведьмы были там редким явлением. Кем бы ни являлась ведьма, она стала причиной гибели его брата. Она забрала того, кто явно ослабил Мстителей, а значит, Тор принял на себя весь удар.
Ведьма…
Мидгардская ведьма.
— Что с брешью? — выдохнул Локи, с трудом сдерживая ярость.
— Закрылась, но…
— Но?
— Но не полностью.
Уже интереснее.
— Куда она ведёт? — Локи обернулся.
— Мы не знаем. Брешь находится в Мидгарде.
— И Один никого не послал разведать, куда ведёт эта брешь? — Локи обернулся уже полностью, недоумённо смотря на Фриггу.
Та медленно покачала головой. Возмущение охватило его полностью. Родной сын, наследник престола, погиб в мире людей, а Один даже не соизволил тотчас изучить его смерть? Судя по погрустневшим глазам Фригги, все мысли Локи были красноречиво написаны на его лице.
— Мы организуем Тору достойные проводы…
— Будто они ему теперь нужны, — с отвращением прошипел Локи. — По-настоящему показать уважение можно лишь поняв, ради чего он отдал свою жизнь.
— Разве это что-то изменит? Локи… — взмолилась Фригга, поднимаясь вместе с ним на ноги.
— Один не может просто смириться с такой утратой! Не верю. Случись такое со мной, я бы понял, если бы он не стал тратить силы на расследование. Но это же Тор!..
— Не говори так, — с болью попросила она. — Ты тоже его сын.
— Но я не лучший сын, — пожал плечами Локи. — И не нужно убеждать меня в обратном. Как бы Один ни убеждал нас в детстве, что мы равны, это никогда не было так. И уже не будет. Может быть, у меня теперь есть шанс на жизнь, если я вдруг попадусь ему на глаза.
— Локи!
Разговор не имел никакого смысла. Оба были крайне опечалены. Если Фригга всеми силами пыталась принять кончину Тора, Локи, напротив, отказывался с ней смириться, хотя должно было быть наоборот. Он и сам крайне удивлялся тому, что чувствовал. Раньше, когда он на мгновение задумывался о возможной смерти брата и сразу же отмахивался, Локи и представить себе не мог, что так… огорчится. На самом деле спектр испытываемых им эмоций оказался настолько широк, что, казалось, чувствовать столько всего разом просто невозможно.
Молчание немного остудило пыл обоих. Локи, на мгновение закрыв глаза и переведя дыхание, спросил:
— Ты действительно ничего не знаешь или просто не хочешь сообщать мне?
Фригга упрямо повторила:
— Новые знания ничего нам не дадут.
— Почему же я слышу в твоих устах слова Одина?
Поджав губы, она промолчала. Локи усмехнулся. Что и следовало ожидать.
— Я был о тебе лучшего мнения, — бросил он перед тем, как Фригга, круто развернувшись, быстро покинула покои.
***
Проводы Тора состоялись через три дня. Два дня Локи провёл в полном одиночестве, сходя с ума от бессонницы. На третий день явилась Фригга, предложив самый разумный выход в столь неразумной ситуации. Она была готова снять сковывающие его руки наручники, вернуть магию и позволить попрощаться с братом. В обычном состоянии Локи ничего не стоило набросить на себя иллюзию чужой личины и пройти незамеченным.
Фригга выглядела ещё более измученной, чем раньше. Её лицо осунулось, красивые глаза перестали блестеть, а аккуратная причёска превратилась в простой чуть взъерошенный пучок. Сердце Локи, любящего мать не меньше брата, ёкнуло. Стало больно вдвойне, и он изо всех сил стиснул зубы, чтобы не выдать своего беспокойства. Однако более сдерживать себя он не стал: подошёл, положил ладонь на холодную щёку и заботливо погладил.
— Ты мучаешь себя.
— Как мне не мучить себя, когда одного моего сына… — она запнулась, — больше нет, а второй разочаровался во мне.
С языка рвалось извинение, но Локи решил, что сейчас оно неуместно.
— Почему же ты передумала?
— Потому что хочу дать тебе шанс попрощаться.
Локи покачал головой. Какой смысл прощаться сейчас, когда Тор его уж точно не услышит?
— О, мама, — прошептал он, назвав Фриггу матерью без всякого язвительного подтекста.
Больше она ничего не говорила и не спрашивала до тех пор, пока не достала маленькие ключи и не сняла наручники. Те, звякнув, с грохотом упали на пол. Локи принялся растирать уставшие запястья с тонкими полосками заживших шрамов с тех времён, когда металл сильно натирал кожу от резких движений и ощутимо ранил. Руки стали слишком лёгкими, слишком… свободными. Он уже и позабыл, что когда-то мог спокойно развести их широко в стороны, привыкнув жить в вечных оковах.
Магия медленно заструилась к пальцам, напоминая о себе. Фригга коснулась израненного запястья.
— Прости.
Локи надломил губы в печальной усмешке. Надо же, ей хватило сил извиниться, хотя она считала, что удерживает его в плену во благо.
— Я не злюсь на тебя, — признался он.
Это было действительно так. Он не злился, потому что злость исчезла в печали, хотя пару дней назад гневался буквально на всё и на всех. Сил на злость не осталось совершенно. Пристально посмотрев на Фриггу, Локи добавил:
— Но я не верю, что ты столь доверчива.
— О чём ты?
— Ты ведь не думаешь, что я послушно отправлюсь на проводы Тора, а потом вернусь сюда по собственной воле?
— Конечно, нет, — без сомнений согласилась она.
Это удивило Локи.
— То есть ты понимаешь, что я уйду при первом удобном моменте?
Помедлив, Фригга сказала:
— И даже больше: я хочу, чтобы ты ушёл, Локи.
— Прогоняешь меня? — ещё сильнее удивился он.
— Нет. Даю тебе возможность выяснить, что случилось с твоим братом.
Локи решил, что ослышался. Фригга, которую он знал, вряд ли осмелилась бы пойти против воли Всеотца — точно так же, как и Тор. Впрочем, сейчас речь шла о смерти её сына, поэтому материнский инстинкт наверняка взял верх над супружескими чувствами. Боль от потери была сильнее всяких запретов, даже если они наложены самим царём Асгарда.
С уже большим интересом Локи сильнее повернулся к ней.
— Я думал, ты приняла случившееся, — сощурился он.
— Как я могу принять смерть Тора, Локи? Он мой сын, мой первенец. Это больно.
— Понимаю.
— Так ты поможешь мне?
— Помогу? — вскинул брови Локи. — О, я не стану никому помогать — я сам желаю понять причину, по которой Тор так глупо отдал свою жизнь в Мидгарде. Насколько мне известно, все опасности, с которыми сталкиваются Мстители, касаются только Земли, поэтому Тор был совершенно не обязан умирать за них.
Он говорил жёстко и медленно, с каждым словом вкладывая всю свою ненависть, что клокотала внутри.
— Ты хочешь мести, — с грустью ответила Фригга. — Тор бы этого не желал.
— Тор мёртв, — напомнил Локи, — а я жив. Жив, потому что провёл три года в заточении благодаря собственной матери.
— Я тебя спасла.
— Я знаю. И благодарен тебе, потому что сейчас имею шанс на месть.
— Не нужно… — попыталась возразить она, но Локи пригрозил ей пальцем.
— Ты сама вернула мне магию, мама, поэтому не вздумай меня останавливать. Разумеется, я приду на проводы, но потом отправлюсь к бреши в Мидгарде через тайные тропы и выясню, куда она ведёт.
— Никаких тайных троп, Локи — Хеймдалль пропустит тебя.
— Хеймдалль знает о том, что я здесь?
— Закрывает глаза на это знание. Он пропустит одну из моих придворных дам — я уже с ним договорилась.
Что ж, так будет даже проще. До тайной тропы, ведущей в Мидгард, ещё было необходимо добраться, а под чужой личиной сделать это будет в разы сложнее. Тем более, когда Хеймдалль мог в любой момент обратить внимание на странное поведение аса или асиньи.
— А Один знает?..
— Нет.
— Хорошо. — Локи улыбнулся. — Значит, царь Асгарда будет предаваться печали, а его неродной сын-преступник выяснит то, на что у него не хватило духу.
— Не говори так, — попросила она.
— Как скажешь, — не стал спорить он.
Сердце наполнилось сладким предвкушением — не свободы, а действия. О, как давно он не совершал ничего подобного! Как давно не имел цели, как давно не жаждал причинить кому-нибудь боль. И пусть «Тор бы этого не желал», но отделаться от жажды мести было не так-то просто. Локи не знал, что конкретно ему удастся отыскать, однако предполагал, что если найдёт виновника, вряд ли сможет отпустить его с миром. Разумеется, первым кандидатом познать его гнев была мидгардская ведьма, которая являлась связующим звеном между произошедшим и брешью. Однако чтобы добраться до неё, Локи предстояло пройти через брешь и понять, куда она ведёт. Быть может, это проход в какой-то мир или на какую-то планету? В космосе их полно.
Мысли сменяли друг друга с неимоверной скоростью. Уже давно Локи не предвкушал ничего подобного.
Дождаться похорон было сложно, хотя до них оставались считанные часы. Когда Фригга зашла за ним в траурных одеждах, Локи быстро обратился одной из её придворных дам, придав лицу выражение величайшей скорби, и вышел за ней, с удивлением отмечая, что мир вокруг, впрочем, даже не изменился. Смешавшись с другими придворными дамами, Локи выбрал место рядом с Фриггой, успевая бросать быстрые взгляды на всех собравшихся. Она встала рядом с Одином, Локи остановился за её спиной.
Всеотец выглядел неважно: припадал на одну ногу, отрастил более длинную бороду и обзавёлся новыми морщинами. Локи не особенно прятался: хотя Один был достаточно сильным магом, вряд ли в подобном состоянии мог заметить магию Локи поблизости. Он был готов поспорить, что встань он перед его носом, всё равно остался бы незамеченным. Проверять теорию Локи не стал, однако ощущал сладкое чувство превосходства.
Собравшиеся асы и асиньи обливались слезами. Когда умирал кто-то значимый, кто-то, кого знали все вокруг, Локи всегда поражался, как можно испытывать такое сильное чувство утраты к незнакомцу. Образ, который все видели, не всегда соответствовал действительности. Впрочем, с Тором было наоборот — несмотря на минусы он плохо умел притворяться. Демонстрация своей силы и желание покрасоваться перед чествующим его народом было искренним.
Его и правда любили. Локи не помнил ни одних похорон с таким количеством пролитых слёз. Сложнее всего было стоять почти неподвижно, опустив голову, как и остальные. Поднять взгляд на тело Тора в цветах, которое было положено в плывущую по воде ладью, Локи так и не смог. Только один раз он не удержался и скользнул глазами по сложенным на животе рукам. Они были бледны и словно расслаблены, обманчиво напоминая о том, что это всего лишь вынужденная поза. Тор никогда не был расслабленным при жизни. Его постоянно переполняла энергия, страсть к сражениям и приключениям. Он никогда не позволил бы увидеть себя таким… покорным.
Проводы Локи выстоял с большим трудом. Слушая заунывное пение и бесконечные всхлипы, он изредка косился на Фриггу, которая изо всех сил сдерживала слёзы. Возможно, издали её лицо казалось вполне спокойным, но вблизи Локи мог рассмотреть, насколько тяжело ей было. Порой она часто смаргивала, порой поджимала и облизывала губы. Стискивала руки в кулаки. Не будь он под женской личиной обычной служанки, Локи взял бы её за руку. В знак поддержки — даже он не такой хладнокровный, как многие считали. Те, с кем он прожил не один век, всё равно вызывали в его душе ответные чувства — порой хорошие, порой не очень. Фригга оставалась ему матерью, пусть и неродной. Её спокойствие значило для него гораздо больше, чем мир во всех остальных мирах вместе взятых.
Когда Один стукнул Гунгниром об пол, пение внезапно оборвалось, и ладья, вспыхнув ярким пламенем, превратилась в пепел, улетевший в небеса. В тот момент в сердце Локи что-то оборвалось. Закусив губу, он проводил взглядом последние вспыхнувшие искры и вдруг ощутил острую пустоту, будто с уходом Тора он потерял часть себя. Да, он не мог просто перестать его любить — они провели вместе столько времени. Он не мог его ненавидеть, полностью забыв о счастливых временах. Он не мог искренне желать ему смерти, потому что с Тором, как и с Одином и с Фриггой, была связана его жизнь.