Лорд, не сопротивляясь, позволил их губам соприкоснуться. Орсин закрыл глаза и постарался абстрагироваться от того, кого он сейчас целует, полностью сосредоточившись на процессе. Целоваться Орсин умел и любил, доводя своих партнерш до исступления сводящей с ума нежностью, внезапно сменяющейся всепоглощающей страстью и напором, но лорд сидел, как бесчувственное бревно, и совершенно не участвовал в процессе, чем создавал Орсину некоторое неудобство. Он ощущал себя каким-то насильником, пытающимся надругаться над спящей красавицей из той дурацкой фиорской сказки. Или над трепетной и напуганной до ступора девственницей, хотя представить трепещущей девушкой сорокалетнего мужика принц не мог при всём желании. Наконец, когда ему надоело пытаться вдохнуть жизнь в вялые, безвольные губы, он отстранился и, разомкнув веки, отпрянул: тяжелый, холодный взгляд лорда был направлен глаза в глаза.
— Вы мне нисколько не помогаете, — чуть придя в себя, обвинительно заметил принц. — Может, всё-таки тоже хоть немного поучаствуете в процессе? А то у меня создается стойкое впечатление, что я пытаюсь соблазнить статую или соляной столб.
— Лестное сравнение — хмыкнув, скривил чуть порозовевшие губы лорд.
— В плане? — резко огрызнулся Орсин. Ситуация начинала его бесить. В конце концов, не он заварил эту кашу и не ему грозила казнь или вечный плен в случае провала плана.
— Учитывая, что только что вы предлагали мне исполнить роль вашей наложницы, я бы предпочел остаться статуей. Безопаснее, знаете ли.
Язвительность в голосе посла зашкаливала. И хотя Орсин понимал, что это, скорее всего, защитная реакция на тяжелые обстоятельства, ему нестерпимо захотелось врезать ему, чтобы не выделывался. Но он отбросил деструктивные мысли и, еще раз порадовавшись своей исключительной выдержке, натренированной годами общения с эгоистичными братьями и сестрами, авторитарным отцом, его осторожными советниками-провокаторами и гордыми, твердоглавыми мастерами, повторил:
— Вынужден напомнить, что браслет сам собой не снимется. И если вам действительно так нужно вернуться в империю без промедления, то постарайтесь тоже представить на моем месте какой-нибудь привлекающий вас образ и получить удовольствие от процесса. Или вы желаете продлить наше с вами… приватное общение?
Рэндал досадливо дернул плечом и молча склонил голову, извиняясь и признавая его правоту. Орсин коротко кивнул, принимая извинения, и миролюбиво предложил:
— Может, попробуем еще раз?
В этот раз всё было по-другому. Медленно, словно нехотя, руки лорда обвили его шею, а сам он начал неуверенно отвечать. Постепенно входя во вкус, Орсин с удовлетворением отметил, что партнер перестал зажиматься и даже начал пытаться перехватить инициативу. Когда воздуха стало не хватать, Орсин открыл глаза. Лорд Рэндал смотрел на него слегка расфокусированным взглядом, подернутым легкой дымкой, и тяжело, с шумом дышал. Отстранившись, принц перевел взгляд на наруч, но треклятая железяка всё так же покоилась на руке лорда. Подумав, Орсин протянул к нему руку и подергал. Посол кашлянул, чтобы сдержать смешок, и принц пояснил:
— Ну, а вдруг?
— Видимо, не сработало, — вежливо прокомментировал очевидное Рэндал.
— Я вижу, — огрызнулся принц. — Что же делать?
— Это вы меня сейчас спрашиваете? Обряд и артефакт ваши, румелийские, вот и делайте, что хотите, — насмешливо приподняв брови, ответил посол. Он явно получал удовольствие от замешательства принца.
— Это был риторический вопрос. Неужели вас нисколько не напрягает создавшаяся ситуация? Всё-таки и вы будете принимать во всём этом участие.
— Напрягает, — покладисто согласился посол. — Но всё же есть в нашем положении некий элемент комичности, согласитесь?
— Точно как в дурной оперетке, — побурчал Орсин. — И всё-таки, возвращаясь к нашей проблеме… Боюсь, нам придется зайти дальше. Вы позволите?
Он протянул руки к серебряным пуговицам на костюме посла.
— Чувствуйте себя совершенно свободно, — иронично отозвался лорд, глядя на нервничающего принца немного снисходительно. Помогать ему или как-то облегчать ситуацию он не собирался. — Раньше начнем, как говорится, раньше кончим.
Щеки Орсина вопреки его желанию окрасил легкий румянец, но он мужественно продолжил сражаться с пуговицами.
========== Глава 3. ==========
Из своей комнаты Орсин практически выбежал, оставив лорда приводить себя в порядок в одиночестве. Несмотря на то, что принцу досталась ведущая роль в процессе, казалось, что именно он сильнее переживает из-за сложившейся ситуации.
— Син! — окликнул его голос брата, и принц, досадливо поморщившись, повернулся на голос. — Ну как? Тебя можно поздравить?
— Смотря с чем, — огрызнулся Орсин. — Наруч сидит, как влитой.
— Та-ак, — нахмурился Цзан, тут же став деловитым и серьезным. — Это не коридорный разговор. Пошли ко мне?
Орсин кивнул и последовал за братом. Вскоре они уже расположились за кофейным столиком. Младший принц взял из вазы пару слив, чтобы чем-то занять руки, и устало уставился перед собой. Цзан начал разговор первым:
— Так все-таки, что вы делали?
— Начали с поцелуя, — отстраненно ответил Орсин. — Но этого, видимо, было мало, так что я решил попробовать петтинг.
— А что лорд? — в голосе Цзана слышался неподдельный интерес. Он даже подался вперед, уставившись на брата требовательным взглядом.
— А что с ним?
— Он… — Цзанрен замялся, но все же продолжил, — кончил?
— Куда бы он делся, — хмыкнул Орсин. — Правда пришлось постараться… Не поверишь, это просто ледяная глыба какая-то: у меня семь потов сошло, чтобы добиться от него хоть какой-то реакции. Нет, понимаю, конечно, что гетеросексуальному мужчине может быть сложно перестроиться, но ведь я не делал ничего противоестественного! Он вполне мог закрыть глаза и представить, что ласки ему дарит какая-нибудь красотка. Так нет: пялился на меня все это время, буквально не моргая, своими серыми гляделками. У-у-у! Ненавижу! Как будто мне это нравится! В общем, довел его до разрядки, убедился, что чертов наруч и не думал раскрепляться, и ушел.
Орсина ощутимо передернуло, а Цзан сочувственно покивал и потрепал его по плечу:
— Не бери близко к сердцу, Син. Я тут порасспрашивал про нашего лорда, и мне доложили, что он и в обычной жизни личность незаурядная. Глава внешней разведки империи, как-никак, а туда кого попало не берут. Он законченный контрол-фрик и, скорее всего, именно поэтому просто не мог закрыть глаза. Кстати, насчет гетеросексуала это ты поторопился: насколько известно нашей разведке, у лорда нет ни жены, ни любовницы, даже случайной, да и в походах в бордели он не был замечен ни разу. Вообще наша разведка считает, что лорд может быть асексуалом или даже импотентом.
— Мило, — хмыкнул Орсин. — Ну, можешь потом передать ребятам, что лорд точно не импотент.
— Что дальше делать планируешь? — помолчав, осторожно спросил Цзан.
— Еще не думал, — плечи Орсина опустились, и он устало потер рукой заколовший висок. — Времени не было. Я почему-то был твердо уверен, что столь незначительный проступок, совершенный по неосторожности, удастся искупить с минимальными неудобствами. Но браслет, похоже, со мной не согласен, или я чего-то не знаю.
— Мда… — его брат задумчиво постучал костяшками пальцев по подлокотнику кресла. — И все-таки. Я не верю, что у нашей светлой головы и признанного гения нет ни одной идеи.
— Идей-то масса, времени нет. Если ты еще не в курсе, лорд Рэндал рассчитывает уехать к концу недели. Про свои планы я вообще молчу: сроки летят ко всем чертям! А я ведь писал отцу, что не могу приехать сейчас, так нет, сорвали посреди испытаний только потому, что ему приспичило блудному сыну в глаза посмотреть.
Цзанрен насмешливо фыркнул, показывая, что не настроен слушать малоинформативное нытье и все еще ждет дельных предложений, и Орсин сдался:
— Планирую дать задание моим изыскателям, чтобы перерыли всю библиотеку и архивы в поисках малейших упоминаний о браслете и тиан-дэ, — вздохнув, сказал он. — Что-то найтись обязательно должно: сам знаешь, как бережно у нас следят за сохранностью записей.
— Именно поэтому под архив выделен отдельный дворец, все комнаты которого завалены горами свитков по самые потолки, — ехидно кивнул его брат. — Уверен, спустя пару десятков лет что-нибудь да найдется.
— Еще я бы попросил твой браслет, — чуть повысив голос, продолжил Орсин, стараясь не обращать внимания на подколку. — Отдам его магистру и его команде, пусть изучат магические плетения. Может, получится снять его так. Маловероятно, конечно, но все же. Пусть хотя бы выяснят, правильно ли мы понимаем условия снятия замка.
— Допустим. А что будешь делать ты?
— А я… — его голос едва заметно дрогнул. — Постараюсь добиться того же дедовскими методами. Как бы мне этого ни хотелось избежать, время поджимает. Посол принципиальное согласие уже дал.
— Еще бы, — хохотнул Цзанрен. — «В чужой монастырь со своим уставом не лезут», — так, кажется, у них говорят? Хорошая поговорка, правильная. Я вообще не понял, как он так резко рядом с тобой оказался. Веришь, на секунду глаза от них отвел, оборачиваюсь, а все вдруг замолчали и на тебя смотрят. И тишина такая, что аж мурашки по коже побежали. Если бы я не знал, насколько лорд важен для их императора, решил бы, что это запланированная провокация, целью которой является развязать между нами войну.
— Никто не застрахован от дурацких случайностей, — вздохнув, пожал плечами Орсин. — Вспомни тот случай с вишневой косточкой.
— Мда, — хмыкнул Цзанрен. — И ведь как назло все случилось на торжественном обеде, где присутствовал отец Хайриль. У папы было такое выражение лица… я думал, меня на пару месяцев сошлют куда-нибудь на границу, а помолвку расторгнут.
— И здесь все примерно то же. Только последствия могут быть куда более печальными, — подытожил Орсин, вставая. — Ладно, Цзан, мне пора. Если вдруг чего-нибудь надумаешь, ты знаешь, где меня искать.
Цзанрен проводил удаляющуюся спину брата задумчивым взглядом, а когда за ним закрылась дверь, покачал головой.
— Какой же он еще мальчишка, — пробормотал он в пустоту. — Это не твои любимые машинки, братец, это высокая политика. Привыкай.
========== Глава 4. ==========
К концу второй недели Орсин равнодушно осознал, что теперь его не сможет смутить абсолютно ничего. И Кьйорана Рэндала, с которым они после всего пережитого вместе не могли не перейти на ты, тоже. Радовало лишь то, что прекрасная звукоизоляция личных покоев пятого принца не позволяла доноситься из них громким стонам распаленного и раскрасневшегося из-за действий Орсина посла, после пары дней активных усилий лишить его магического браслета растерявшего всю свою чопорную невозмутимость. Теперь он сам часто тянулся за жгучими, страстными поцелуями и тут же возвращал их сторицей, с интересом принимал участие в обсуждениях того, как еще можно доставить ему удовольствие и, не таясь, старался выжать из ситуации максимум. Орсин терпел.
Подколки и шуточки приехавших, стоило только немного подсохнуть дороге, братьев не вызывали даже малейшего отклика в утомленной душе, а пошлые советы и предложения рассматривались им исключительно с практической точки зрения (пробовали ли они уже это, или еще стоит попробовать). Учитывая, что из-за недостатка опыта в таком деликатном вопросе ему пришлось просить совета у АкТуш — лучшей одалиски из гарема отца — вскоре о его проблемах знали все. Впрочем, дворец всегда был большой деревней. Орсин и не надеялся сохранить в тайне то, чем они с послом занимались за закрытыми дверями, хотел лишь отделаться малой кровью. Но раз уж не вышло, о конфиденциальности и неприкосновенности частной жизни не стоило и мечтать. Именно поэтому, как только он подрос достаточно, чтобы получить свободу передвижений, он проводил большую часть времени в разъездах по городам халифата. Налаживать производство, консультировать мастеров и следить за воплощением своих идей и решений было интересно, но не менее привлекателен для принца был тот факт, что здесь за ним следует куда меньшее количество пристальных, изучающих, любопытных взглядов.
АкТуш оправдала свою репутацию умелой и знающей женщины. В притворной стеснительности, положенной каждой хорошо воспитанной девушке при разговорах «об этом», прикрыв рот рукавом искусно расшитого халата и лукаво блестя красиво подведенными сурьмой жгучими, бездонными глазами, она говорила о таком, что уши Орсина сворачивались в трубочку, а смуглая, обветренная кожа щек покрывалась жгучим, мучительным румянцем. Ему не хотелось даже представлять, откуда она взяла все это, и применялось ли что-нибудь из крайне неприличного и извращенного арсенала к его отцу (которого Орсин до этого момента считал образцом благопристойности и строгости). Несмотря на то, что он уже четыре года имел свой собственный гарем, после рассказов АкТуш Орсин неизменно чувствовал себя неискушенным и неоперившимся юнцом, впервые услышавшем о сексе.
***
Сейчас, когда они лежали, устало откинувшись на подушки посреди развороченного ложа, тихий, деликатный стук в дверь показался Орсину форменным издевательством. Утомленный Рэндал лениво махнул рукой и заявил, что ему абсолютно все равно, кто за дверью и войдет ли этот кто-то в комнату, но принца, возможно в силу возраста, хотя бы внешнее соблюдение приличий заставило со стоном подняться и, накинув легкий халат, доползти до двери.
— Ну? — буркнул он, приоткрыв дверь и недобро уставившись на сияющее лицо Шамиля, старшего архивариуса.
— Мы нашли, мой принц! — протянув ему тонкий свиток, перевязанный синей с черным узором лентой для официальных бумаг, просиял он. — Извольте ознакомиться.
Орсин кивнул, нетерпеливо потянул за завязки и, развернув пергамент, пробежал глазами текст. По мере чтения его лицо все больше вытягивалось, а к концу он, не в силах продолжать, закашлялся и помотал головой:
— И только-то? — прошептал он искривившимися в насмешливой, самоироничной улыбке губами. — После всех этих усилий, затраченного времени, убитых нервов… Одна несчастная фраза, и все? Так! — собравшись, он нервно завернул листок и всунул его в руки Шамилю. — Никому ни слова. Тебя здесь не было, а это спрячь так, чтобы никто, кроме тебя не знал где. Потом, когда шумиха уляжется, я сам к тебе приду и заберу свиток, чтобы показать отцу и братьям.
Архивариус мелко-мелко закивал и удалился торопливой семенящей походкой. Принц же замер, лихорадочно соображая, как стоит поступить дальше. С неделю назад, когда Кьйорану вконец надоели вечные перемещения между своими комнатами и покоями принца, он просто собрал вещи и переселился к Орсину. Первая неловкость спала, они разговорились, и оказалось, что лорд довольно приятный в общении человек. Но архивариус принес одновременно как решение всех проблем, так и бомбу с подожженным фитилем, потому что принц не знал, как ужасно гордый и самолюбивый лорд отреагирует на новость о том, что большей части их «мероприятий по его освобождению от браслета» можно было избежать. Нет, сам процесс ему, вроде как, нравился, но кто знает… Принц еще раз возблагодарил Бога за то, что у него в комнате исключительно хорошая звукоизоляция. Это оставляло свободу для маневра.
Орсин сдавленно выругался сквозь зубы и, вернув лицу нейтральное выражение, вернулся в комнату.
— Кто там был? — встретил его с порога вопрос Рэндала.
— Глава моей исследовательской группы, — не покривив против истины (архивариусы частенько помогали ему в его изысканиях), отмахнулся Орсин. — Предложил еще одну вещь… Ты как, не сильно измотан?
Рэндал закатил глаза к потолку и прислушался к своим ощущениям.
— Ну, если от меня не потребуется вставать и двигаться, то можно, — после паузы заключил он. — А может, перенесем на завтра?
— Давай, — с готовностью закивал не менее измотанный Орсин. — Действительно: ты все равно уже опоздал на неделю, теперь днем больше, днем меньше…
— Тогда спать, — сладко зевнул Рэндал и похлопал по матрасу рядом с собой. — И ты давай ложись. Я не хочу перебить сон, когда ты начнешь устраиваться.
— Воля моего тиан-дэ — закон, — усмехнувшись, сладким голосом пропел Орсин, одним движением скидывая с плеч халат, но лорд только хмыкнул и красноречиво приподнял тонкое шелковое одеяло.