Вот только книги судеб равнодушны к желаниям душ – как смертных, так и бессмертных.
В тот день Мелейна почувствовала, как связь между душами ноет, предчувствуя разрыв. За время своего существования Слуга Тьмы заключила достаточно сделок, чтобы знать: сомнений быть не может.
Мелейна пришла, не оставляя следов на заснеженных дорожках. Сейчас девушка была невидима для людей. Впрочем, никто и не собирался смотреть. Казалось, мир опустел, похороненный в белоснежном саване. Девушка нерешительно замерла у главного входа.
Сделка продлилась почти десятилетие. Годы мести, убийств и разрушенных судеб. Годы неоднозначных взглядов и случайных прикосновений. Однако этому дню суждено было стать прощанием с прошлым. Мелейна понимала: сегодня все изменится. И вряд ли в лучшую сторону.
Люди, продавшие души, зачастую противоречиво относятся к Слугам Тьмы. Этот случай не был исключением. За прошедшие тысячи дней Мелейна видела в глазах мужчины и признательность, и осуждение. Он с благодарностью принимал помощь, но никогда не забывал о том, что его сообщница – Слуга Тьмы. И упрекал ее в этом, стоило чему-то пойти не так. Она же демон, тьма, зло… А злу ведь не бывает больно, так?
Да уж, Мелейна сомневалась, что он станет благодарить, когда лишится Выбора. Скорее, возненавидит. Слуга Тьмы ведь всегда самая крайняя.
Незримая связь между душами ныла болью – несильной, но не дающей забыть о предстоящем. На миг прикрыв глаза, Мелейна исчезла, чтобы возникнуть в комнате человека, чья судьба подходила к концу… или новому витку.
Девушка боялась, что рядом с ним кто-то будет. Однако, по жизни одинокий, он оказался один и сейчас. Мелейна получила возможность поговорить с ним напоследок. Крохотное утешение от судьбы.
Сидя за столом, мужчина занимался бумагами. Как только тьма перемещения полностью рассеялась, он сразу же оставил недописанное письмо. Несомненно, почувствовал присутствие Мелейны. И как ему удавалось всегда предугадывать ее появление? Обычно люди – и то лишь самые чувствительные – ощущали только легкую тревогу.
Встав, мужчина посмотрел в пустоту, и Мелейна сменила степень материальности, чтобы он смог ее увидеть. Девушка слегка улыбнулась, пряча тоску.
– Разве лекарь не говорил Вам отдыхать? – Беззлобно укорила она.
Подойдя к мужчине, Мелейна игриво приложила ладонь к его груди – рука ощутила эхо сбивчивых ударов сердца. И увы, дело было вовсе не в чувствах. Девушка знала: под ее ладонью гнездится боль, пусть и тщательно скрываемая.
Взгляд Мелейны коснулся лица мужчины с отчаянной пристальностью. Так смотрят за секунду до признания.
– Неужто волнуетесь? – Усмехнулся он. – Не стоит, ничего со мной не случится.
Разорвав прикосновение, девушка отступила на шаг. Спрятав взгляд, она посмотрела на тонкий серебряный браслет, обхватывающий запястье поверх перчатки. Сейчас изящное украшение – демонический знак – казалось кандалами.
– В том-то и дело, – прошептала Мелейна. – Я не должна об этом говорить, но… случится.
Как только заключается сделка, Слуга Тьмы уже не в силах ничего изменить. Даже, если искренне желает этого. Контракт не разорвать, и после смерти человека остается только поглотить его душу, если она светла или нейтральна. А если темна, то нужно открыть для нее Дорогу. Одну-единственную вместо пяти. Мелейна даже не знала, что в таком случае хуже.
– О чем Вы?
Мелейна подняла взгляд, преодолев вязкую нерешительность. Девушка не могла промолчать, а значит, нужно было произнести этот приговор.
– О Выборе, – рухнуло с губ обреченной тяжестью. – Или же смерти, как это называют люди.
Мужчина пристально посмотрел на Мелейну. Испытующе, недоверчиво. Казалось, он ждал: она вот-вот рассмеется и признается, что пошутила. Вот только девушка отвечала серьезным взглядом, а на языке у нее горчило невысказанное: «Мне жаль».
– И когда же? – Только и спросил мужчина.
Ни капли сожаления или отчаянья. Возможно, они прятались где-то внутри, но внешне он был совершенно спокоен и покорен судьбе.
– Я не знаю точно, однако… – Мелейна на миг замолчала, ненавидя этот разговор всей своей темной душой. – Уже скоро.
Мужчина отошел к окну, на которое была наброшена вуаль сумерек. За стеклом, кружа, медленно опадали перья крупного снега.
– И что теперь, Мелейна? – Взгляд был устремлен в бесконечную даль пустоты. – Я так понимаю, после всего моя душа не могла остаться светлой. Значит, во Тьму?
– Имеете что-то против? – Улыбнулась девушка.
Он промолчал.
Несколько тягучих минут они смотрели на снегопад – последний в его жизни. А затем взгляд Мелейны невольно скользнул к лицу мужчины. Прошедшие годы оставили тонкие нити первых морщин, но они совершенно не испортили его внешность – только добавили зрелости.
Впереди могло быть столько времени… Времени для того, чтобы насытиться этой болью и тщетной надеждой. А теперь все должно было оборваться. Так резко, так глупо. Без благородной схватки, без самопожертвования, даже без уютной старости. Просто отчего-то истрепавшийся раньше времени организм. Просто болезнь, притаившаяся внутри тела и готовящая смертельный удар.
Не выдержав, Мелейна обняла мужчину, словно кольцо ее рук могло защитить от смерти. Прижавшись к его спине, девушка прикрыла глаза. Она пыталась впитать в себя каждый миг, проведенный с любимым.
– Мелейна… – Непонимающе начал он.
Девушка прервала его тихо-тихо, чтобы не впустить в голос дрожь:
– Просто… дайте мне все это запомнить.
Короткое мгновение, как глоток воздуха перед погружением на глубину. А затем мужчина отстранился, спрятавшись за привычной холодностью. Посмотрев на Мелейну, он произнес спокойно и твердо:
– Если это мой последний день, то я хотел бы провести его один.
Опустив взгляд, Мелейна кивнула. Она отчаянно пыталась держать себя в руках: и так уже достаточно поддалась своей слабости! Вот только связь ныла болью, и душа вторила ей, разрываясь в безмолвном крике.
Шагнув к Мелейне, мужчина коснулся ее щеки. Отзываясь на прикосновение, по телу девушки пробежали тонкие молнии эмоций. В ее душе, которая все это время надеялась на взаимность, вспыхнуло робкое тепло. Ресницы Мелейны вздрогнули, как пугливые бабочки, и взгляд скользнул к лицу мужчины.
– Не нужно драмы, Мелейна, – тихий бархат голоса завораживал. – Лучше запомните меня живым.
Мужчина улыбнулся ей почти нежно. Почти…
С тех пор Мелейна не раз возвращалась в усадьбу. Врываясь в здание, время оставляло в нем свой след. Любое изменение в привычных интерьерах отзывалось в душе девушки болью. Казалось, Мелейна наблюдала за тем, как коверкают обстановку ее собственного дома. Однако снова и снова возвращалась в осиротевшие комнаты. Просто, чтобы пройти по коридорам, касаясь стены кончиками пальцев. Просто, чтобы взглянуть на камин, вспоминая, как давным-давно в нем горел огонь.
Чаще всего, Мелейна делала это ночью, когда музей был освещен только светом луны. Девушка всячески старалась избежать толп посетителей и занудных речей экскурсоводов. Они бы все испортили.
В общем, Мелейна ненавидела скуку экскурсий. А сейчас, в доме Часовщика, ей приходилось терпеть пребывание в обители памяти и пыли. Комната с «необычными экземплярами» находилась на втором этаже, и там, в отличии от кладовой времени, царил порядок.
Очарованный своей коллекцией, Часовщик с искренним интересом рассказывал о каждых особенных часах. Вот только речь выходила монотонной и совершенно убаюкивающей.
Мелейна метнула взгляд в сторону Саши. То ли он умел хорошо притворяться, то ли ему действительно было интересно. Ангел вдумчиво слушал бесконечные рассказы, поддерживая беседу наводящими вопросами.
Часовщик с восторгом указал на деревянные настольные часы:
– Вот этот экземпляр – из самой Обители времени. Мне его подарили в день, когда в ваших мирах началось новое тысячелетие…
Казалось, увлеченный рассказом Часовщик даже забыл о своем страхе перед Ночью.
– А что за Обитель времени? – Заинтересовался Саша.
Мелейна вздохнула. Нет, ну, это невозможно! Выскользнув из комнаты, девушка начала спускаться по лестнице обратно в гостиную. В разуме бурлило возмущение: «Н-да уж, эта Ночь настала совершенно не вовремя! Теперь сидеть здесь неизвестно, сколько времени, и все из-за…»
Мысли оборвались, разрубленные клинком страха.
Входная дверь была распахнута, словно зазывала гостей. В проеме, не замечая ничего вокруг, стояла дочь Часовщика. А совсем недалеко от Линн – прямо за перилами веранды – клубилась Ночь.
Прежде Мелейна, как и большинство душ Посмертия, никогда не видела это явление. Масса теней в непроглядной мгле. Неясные, синевато-фиолетовые, они напоминали фотографии космических туманностей. Только, в отличии от них, беспрестанно двигались, изменялись и переливались. Серебристые блестки-звезды то гасли, то вспыхивали вновь.
Тени постоянно принимали формы каких-то силуэтов, но тут же теряли четкость очертаний. Линн заворожено наблюдала за их плавным танцем. Казалось, он манил ее к себе. Не удержавшись перед силой этого зова, девочка шагнула навстречу Ночи. Медленно, как лунатик, одурманенный сиянием ночного светила.
Мелейна ничего не знала об этой девочке. Однако вряд ли дочь Часовщика могла спокойно разгуливать в Ночи Межмирья.
Вряд ли хоть кто-то мог.
========== Глава 7. ==========
– Куда ты?! – Мелейна бросилась к дочери Часовщика.
Линн не вздрогнула. Не обернулась. Не остановилась. Еще один плавный шаг – и девочка протянула руку навстречу теням. Туманные клубы постоянно перетекали, меняя форму. То лицо, то звериная морда, то щупальце невиданного существа, то протянутая когтистая рука… Только пробуешь присмотреться – очертания тут же рассеиваются.
Впрочем, времени присматриваться и не было.
Мелейна выскочила на веранду. Масса теней просачивалась сквозь резное дерево перил, подбираясь к дому. От Ночи веяло неразборчивым шепотом и зловещим шелестом заблудившегося ветра.
Мелейна схватила Линн за плечо, рывком поворачивая к себе хрупкую фигурку. Взгляд девочки был отрешенным: зрачки, как лунные затмения.
– Она зовет… – Тихим шорохом сорвалось с губ.
– Послушай, здесь нельзя оставаться! – Мелейна пристально посмотрела в глаза девочки, пытаясь докричаться до ее разума.
Тщетно. Мелейна потянула Линн за руку, но одурманенная Ночью даже с места не сдвинулась. В худощавом теле подростка обнаружилась неожиданная каменная мощь. Мелейна бросила затравленный взгляд на приближающиеся тени. Они клубились буквально в паре шагов, переливаясь потусторонним шепотом. Многоликие, непрестанно меняющиеся.
– Мелейна! – Крик вылетел из дома испуганной птицей.
Девушка резко обернулась. В дверной проем была видна лестница, по которой быстро спускались Саша и Часовщик. И хотя времени подмечать детали не было, Мелейна увидела в глазах ангела волнение и страх. Неужели за нее?
Время вдруг стало густым, словно застывающая краска. Все вокруг, казалось, окунулось в замедленную съемку.
Часовщик на ходу читал какое-то заклятье, и в его руках золотистое сияние окутывало песочные часы. Вторя его словам, недовольно шелестела подбирающаяся Ночь. Шорохи теней не складывались в определенные слова, но все же в них отчетливо чувствовался надменный скептицизм. Мол, мы все равно возьмем, что хотим, тебе ли тягаться с Ночью Межмирья?..
Последнее слово заклятья на неизвестном языке – и часы рухнули на пол, пролетая сквозь загустевшие секунды. Брызнули осколки стекла. Будто подхваченный ветром, песок скользнул на веранду звенящим ручейком. Казалось, кто-то тронул «музыку ветра». Этот негромкий звук рассек завораживающий шепот Ночи – и Линн очнулась от наваждения. Тени недовольно ощерились, показав призрачные клыки.
Тонкий, совсем детский вскрик заставил время рвануться вперед. Взгляд девочки в панике заметался по сторонам. Ночь клубилась вокруг сжимающимся коконом, подминая под себя пол веранды. Казалось, она специально медлила, растягивая жестокое удовольствие. С таким наслаждением облизывается хищник, глядя на загнанную в угол жертву.
– Быстро в дом! – Мелейна втолкнула Линн внутрь.
В этот же миг Слуга Тьмы почувствовала, как в руку вонзилось давно забытое ощущение. Физическая боль. Резкая, сильная.
Взгляд еще успел ухватить впившуюся в руку морду – острую, как у охотничьего пса. А затем хищные глаза блеснули двумя звездами, и тень рассеялась, снова став бесформенной частью Ночи. Кажется, после на том же месте начало возникать осьминожье щупальце, но разглядывать метаморфозы теней Мелейне было некогда.
Секунды превратились в испуганную стаю. Восприятие реальности стало странным: обрывистым и сумбурным. Мелейна осознавала происходящее беспорядочными клочками.
Вот Линн, бросившись к отцу, испуганно прижалась к нему. А вот уже взволнованное лицо Саши – ангел увлек Мелейну внутрь, тут же захлопнув дверь. Засов отгородил дом от Ночи. За дверью раздался раздраженный скрежет, будто по дереву прошлись звериные когти.
– Ты как? – Саша с тревогой посмотрел на Мелейну.
Она обессиленно прислонилась к стене. Расплывающиеся контуры заставляли силуэты двоиться.
Взгляд скользнул к Часовщику и Линн. Всхлипывая, девочка сжимала пальцами свитер отца, как будто Ночь вот-вот ворвется внутрь и вновь попробует утащить в свои глубины. Часовщик пытался успокоить Линн, но как-то отрешенно. Его рука машинально скользила по спине дочки, а взгляд наполняла обреченность.
– Что это было? – Дрожь эмоций прорвалась в голос Мелейны.
– Ночь, – Часовщик по-прежнему смотрел в пустоту. – Очередная Ночь Межмирья… обычное явление.
Мелейна возмущенно шагнула к нему навстречу. Пол неожиданно пошатнулся, словно вдруг превратился в палубу корабля. Саша бросился было поддержать девушку, но она остановила его решительным жестом. Не до него сейчас!
– Только идиотку из меня не делать не нужно! – Мелейна метнула взгляд во все еще дрожащую от ужаса Линн. – Она собиралась впустить Ночь, она шла к ней навстречу!
Девочка отстранилась от отца, и взгляд больших светло-серых глаз скользнул к Мелейне. Вид у Линн был испуганный, виноватый.
– Может, не будем говорить при ребенке? – В мягком тоне Часовщика проскользнула нотка осуждения.
Если он собирался воззвать к совести Мелейны, то слегка просчитался. У девушки было полно вопросов, и она желала получить на них ответы. Здесь, сейчас и неважно, при ком! Мелейна уже собиралась вконец разбушеваться, но болезненная слабость внезапно сгустилась в теле еще сильнее. В руке надрывно запульсировала боль.
Поморщившись, Мелейна отвела рукав кардигана. На руке, немного выше тонкого ремешка часов, отчетливо виднелись следы укуса. Эфемерные челюсти не смогли прорвать кожу, но оставили на ней свой след. Призрачные разводы ниточками темно-синего дыма расползлись по руке. На них – в такт болезненной пульсации – мерцали колкие искры.
Взглянув на Мелейну, Часовщик заключил:
– Ночь успела тебя ранить.
Девушка окончательно запаниковала. Все ведь знают, что Ночь – одна из главных опасностей Межмирья! Однако Часовщик потушил разгорающийся ужас своей собранностью:
– Так, Линн, быстро принеси зелье. То, что в маленькой бутылочке.
Взяв себя в руки, девочка с пониманием кивнула. Торопливые шаги простучали по ступеням лестницы, и Линн скрылась на втором этаже. Проводив ее взглядом, Мелейна постаралась ухватиться за надежду всем своим оптимизмом.
Саша провел девушку к дивану. Мелейна хотела было воспротивиться: не совсем уж немощная, в конце концов! Ой, да подумаешь, цапнула Ночь, уничтожающая все на своем пути! Всего-то!.. Однако сил на возмущение не хватило: они таяли с каждой минутой. Оставленный призрачными клыками яд отравлял саму душу. Мелейна села на диван, чувствуя, как боль постепенно распространяется. Отметины Ночи медленно расползались по руке, то и дело вспыхивая иглами звезд.
Саша с беспокойством следил за девушкой взглядом. «Неужели боится, что в обморок хлопнусь? – Мелькнуло у нее в голове. – Еще чего, не дождется!»