Наг не задавал лишних вопросов, как и всегда, в последнее время, чувствуя мое настроение и отталкиваясь от него. Если поразмыслить то, Шеша был единственным, кто хоть немного заботился о моем комфорте, и не пытался гнуть свою линию.
— Мы пришли. Я останусь здесь и если буду нужен, только позовите.
— Хватит официоза, прошу тебя. — Я устало стянула с головы корону, что давила на виски тяжелым обручем.
— Как скажешь. — Голые пальцы нага, неожиданно коснулись моей щеки, от чего я вздрогнула, и змей быстро убрал руку. — Прости. Это инстинкты. Для нас нет ничего ценнее женщины.
Когда только успел снять перчатку?
— Ты можешь мне рассказать о вас? — Мужчину удивился. — Я хочу немного отвлечься, и если тебе не сложно расскажи мне о нагах. Я всегда хотела узнать о вас, но как видишь, не довелось. — Я грустно улыбнулась.
— Только если ты просишь. — Он легонько поклонился, и я открыла дверь, приглашая его в свои покои.
Глава 23
— Почему вы так цените женщин?
— Их очень мало. Наши боги редко проявляют к нам милость. Каждый наг в чьей семье родилась девочка сразу становится очень уважаемым человеком.
— А ребенок?
— По приходу брачного возраста девушка сама вправе выбирать, кто станет отцом ее детей. Для этого мужчины проходят разного рода испытания. На силу, скорость, ловкость и так далее.
— И это счастье?
— Счастье. — Грустно ответил змей.
— Почему вы всегда в капюшонах? — Я перевела тему, осознав, что Шеша это счастье не коснулось, что печалит мужчину.
— Наш вид может немного шокировать. Мы… Отличаемся от вас. Сильно.
— А я… Я могу посмотреть? — Капюшон недоверчиво дрогнул. — Я хочу знать, как вы выглядите.
— Это малоприятное зрелище, Морена. Я не могу сказать, что наги хоть как то подходят под каноны вашей красоты.
— Ты забываешь, что я банши. Ты хоть раз видел нас в боевом обличии? Вот-вот.
— Уверена? Может, лучше оставим все как есть?
— Нет. — Неизвестно откуда взявшееся упрямство удивляло даже меня. — Я хочу знать.
И наг сдался. Я видела, как взволнованно подрагивали его пальцы и как медленно руки поднимались к капюшону, чтобы открыть мне свое лицо. Ткань плавно скользила вниз, открыв сперва сероватую грубую кожу на шее, которая как оказалось не кожа вовсе, а плотные чешуйки. Вместо носа две черные дырочки на плоском лице, тонкие губы чуть вытянутые вперед выглядели, словно прорезь в толстой шкуре. Но самое удивительное это глаза. Ярко рыжего цвета с узким вытянутым вертикальным зрачком, что сужался и расширялся в зависимости от положения глаз. Плотные дуги обрамляли большие по человеческим меркам глаза, даже огромные, что сейчас смотрели на меня с нескрываемым страхом и нетерпением.
Не позволил нагу смутиться, я с любопытством рассматривала его лицо, не позволяя себе и капли отвращения или брезгливости.
— Не могу понять, чем ты меня пугал. — Распахнутые глаза уставились на меня. Будь я немного нетерпимее, передернула бы плечами от странного холодка, что прошелся по спине, так как будто смотришь в глаза удаву.
— Не страшный?
— Не красавиц конечно, но по симпатичнее некоторых. — Улыбнулась я.
Змей опустил голову, демонстрируя совершено лысую макушку, покрытую точно такими чешуйками, что и шея, но более грубая, обвивающая голову и образующая наросты в виде небольших рожек. Если проявить фантазию, очень походило на корону. А еще отсутствие ушей вводило в некоторый ступор, но я упрямо отгоняла эти мысли.
— Раз уж я выполнил твою просьбу, я могу просить что-либо взамен? — Неожиданно сказал он, натягивая неизменный капюшон обратно, оставляя открытым лицо.
— Смотря что, Анандо. Многое просто не в моих силах.
— Это ты можешь сделать.
— И что же это? — Я подперла подбородок рукой, умирая от любопытства.
— Я могу прикоснуться к тебе?
— Именно сейчас? — Я удивилась столь странной просьбе. — Это странно.
— Я просто хочу знать, какие женщины на ощупь. Руки, лицо, шея. Что бы я мог не одергивать пальцы.
— Но ничего более… мм… Личного?
— Никогда. Я себе этого не позволю.
— Хм… Ладно. — Я придвинулась ближе к нагу и подставила свое лицо. — Неужели ты так любишь трогать женщин?
— Я никогда к ним не прикасался, за исключением тебя.
— А как же хотя бы Агнет? — Удивилась я.
— Агнет ламия. Это другое и я не трогал ее. Она мне не нравится. — Он поднял руку в воздух и едва заметно коснулся моей щеки. — Ты удивительно красивая женщина. Ты даже пахнешь не так, как другие. Обычно так мы узнаем свою пару, но у меня нет сомнений, что это не ты. — Я улыбнулась. Только нага мне не хватало для полной коллекции. — Мне стало интересно, какая ты на самом деле.
Наг аккуратно вел когтистым пальцем по моей коже, едва касаясь подушечкой. Он тщательно обвел линию губ, погладил нос и с любопытством разглядывал глаза. После подтянулась и вторая рука, опускаясь на плечо, поднимаясь выше, поглаживая шею, ключицы.
— Это просто фантастика. Какое счастье это иметь свою женщину. — Я мягко улыбнулась завороженная восторгом в змеиных глазах. — Я никогда не забуду это Морена. Ты дала мне то, что напоминает сбывшуюся мечту.
— Я все равно не понимаю. В замке огромное количество девушек, и практически любая готова разделить с тобой ложе, не зависимо от того, как ты выглядишь, какой расы, религии. Великий умно подбирал гарем, что бы угодить вкусам любого.
— Это сложно объяснить, но я могу попробовать. — Я кивнула, пока наг продолжал блаженно поглаживать мои волосы. — Мы всегда, безусловно, и безоговорочно испытываем страсть к особям нашего вида. Но как ты могла заметить в замке нет нагинь, а человеческие или какие либо другие самки не вызывают в нас тяги.
— Но я же тоже не нагиня.
— А вот это я объяснить не могу. Единственное это твой запах. Он особенный, но я не знаю с чем это связанно.
— Это даже немного пугает. — Наг хотел было убрать руку, но я остановила. — Не ты, а эта тяга или что там еще.
— Ты пахнешь как готовая к семье нагиня. Сладко и дурманаще. Как фантазия зовушая за собой в сон.
— Погоди, а как же наги Миташера? Они явно не страдали целомудрием.
— Уверена? Ты ловила хоть кого-нибудь их низ с поличным?
— Нет.
— Они соблюли приличия, не отвергли подарок хозяина, но и не воспользовались им. Так принято.
— Я не знала, что вы так щепетильны в выборе партнера.
— Нет большей радости, чем создать семью, и большей печали, чем ее потерять. Мы как никто другой ценим наших женщин, дорожим ими и не позволяем кому-либо обидеть их. Это законы, и они придуманы не просто так. Ты и представить себе не можешь, с какой заботой я бы относился к тебе, будь ты моей.
— У меня достаточно мужчин, Анандо. — Горько усмехнулась я. — И они ничего не принесли мне кроме боли, даже если не хотели этого.
— Твое сердце разбито, но оно заживет. А пока я, как и клялся тебе, буду твоим личным неустанным охранником. — Было видно, что наг едва сдерживается, чтобы добавить «Возможно, тогда ты увидишь», но благоразумно промолчал, вместо этого резко развернувшись к двери. — Он идет.
Напоследок погладив мою нижнюю губу, змей подскочил и скрылся за дверью, в которую спустя пару минут зашел Великий, хлопнув, что было сил, от чего бедная осыпалась облочком пыли.
Он сильно дернул меня за руку, поднимая с кресла, и толкнул в сторону кровати. Он был зол, очень. И сейчас планировал сорвать эту злость на мне, сперва нетерпеливо срывая платье.
Я расслабилась. Какая разница? Он все равно добьется того, чего хочет. Минутой раньше, минутой позже. В какой-то момент я поймала себя за тем, что вынула шпильку из волос и сама стянула лямки лифа, снимая его и отбрасывая в сторону, но вместо того, что бы быстрее это закончить Великий сделал шаг назад.
— Тебе так не терпится избавиться от меня, что ты сама срываешь с себя одежду?
— Чего ты хочешь?! — Не выдержала я. — Слушаюсь — не нравиться, не слушаюсь — не нравится!
— Я хочу, — Он вернулся и сжал пальцами мой подбородок. — Чтобы ты хотела меня, Морена. Сама!
— Тогда мне очень жаль.
Он взревел, хватая меня на руки и бросая на мягкую постель. Забравшись следом, Великий больно тряханул меня за плечи, попутно стягивая весящее на бедрах платье.
— Будешь хотеть. — Зло шептал он. — Будешь стонать, и умолять меня.
Он делал мне больно каждым своим движением, каждым касанием, каждым словом. Казалось, ему только моя боль и приносит удовольствие, что в ней весь смысл. Сминая кожу горячими пальцами, он как будто пытался пробраться мне в душу, вывернуть нутро и спалить там все к чертям. Он был хуже любого животного, подавляя меня физически, унижал морально, разворачивая на живот и пристраиваясь сзади, проталкивая горячий член между моих ног.
— Сухая. — Зло бросил он и, надавив на мой затылок, ткнул меня лицом в подушку, перекрывая дыхание, расталкивая руками мои ноги в стороны. Накрыв пальцами вход, он злобно рыкнул, убедившись в своих словах, и рывком поднял меня в воздух, разворачивая к себе лицом. — Ничего, это поправимо.
Погладив меня, он вновь обжег пальцам лепестки, впиваясь поцелуем в губы, сминая их своим напором.
— Ты злишь меня, Морена, но не могу сказать, что это мне не нравиться. Меня дико и странно тянет подавить тебя, сломать. Не надоедающее желание обладать. — Он схватил мои запястья, рывком опуская руки вниз, и спустившись ниже, приложился головой к животу. — Мой сын уже в тебе и это будит во мне страсть. И я хочу, чтобы ты почувствовала ее силу.
Великий, все еще находясь между моих разведенных ног, спустился еще чуть ниже, обдав горячим дыханием нежную кожу и вызвав непреодолимое желание свести ноги, которое мне, конечно же, исполнить не позволили.
Острый как нож язык прочертил тонкую полосу, разделяя мои чувства на «до» и «после». Я выгнулась, толи, пытаясь увернуться, толи, обозначая для него свое удовольствие, что ядом растворялось в венах.
Ласки языком были последним, что я ожидала от этого мужчины, а мастерство, с которым он бросался на мой клитор, удивляло, смешивая страх с паникой в один оттенок. Убедившись, что старания не прошли даром, мужчина ввел палец во влажное, приоткрытое лоно и довольно заурчал, насладившись моей податливостью. Поднявшись, он опустился к моему лицу, позволяя мне полностью ощутить вкус своего желания, проникая горячим и сильным языком в мой рот.
Толчок и он вновь во мне. Казалось, никогда и не было времени, что мы провели порознь. Каждый его взгляд в мою сторону подтверждал право на близость, которое, безусловно, всецело принадлежит ему. Сливаясь с моим телом, он простонал с чувством, расталкивая каменным членом нежные стеночки, проникая как можно глубже, заставляя меня верить в то, что это неизбежно.
Сильные руки, увитые венками, обхватывали меня, погружая в кокон безумия, что он нес с собой, чтобы растворить во мне отравляя раз за разом.
На секунду мне показалось, словно каждым толчком он пытается разрушить стену между нами, доказать мне что он не такой каким я привыкла его считать. Я впервые подумала о нем иначе, и устыдилась мысли, что возможно этот дракон самое несчастное существо в мире. Одинокий. Сильный, и от этого пугающий. Одичавший и озлобленный, от несправедливости жизни.
Великий схватил меня за бедра и с силой начал вдалбливаться, выбивая их легких приглушенные стоны, от которых частота и сила толчков только увеличивалась.
В последний момент он поднял меня за талию, усаживая на себя, вынуждая обхватить руками его сильные широкие плечи и склонить голову, вознаграждая болезненным поцелуем, изливаясь горячим семенем.
Он продолжал обнимать меня, прижимая к себе, и медленно пробовал на вкус мои губы, что пересохли от частых вздохов, не позволяя сдвинутся с места.
— Вот такая Морена моя. Слабая, уставшая. Ранимая. — Он гладил рукой позвонки, что выпирали из-под кожи. — Я должен тебе оргазм, малышка, но верну, обещаю. — Ухмыльнулся он, укладывая меня на постель, не выходя, напротив продолжая медленные и плавные движения. — Но позже, нам нужно собираться в дорогу.
— Что? — Как сквозь туман спросила я.
— Мы уезжаем. Прямо сегодня.
— Куда?
— На запад. — Уточнять что-либо он не хотел, лишь нежно заправив мне за ухо упавшую на лицо прядь.
Глава 24
Продолжая настойчиво тереть губкой тело, я вновь и вновь пыталась смыть с себя его запах, заменить его, на что-то менее мерзкое и тоскливое. Мокрые волосы прилипли к спине, но не мешали мне буквально сдирать с себя кожу, в попытках избавиться от присутствия Великого на своем теле.
Он не ушел. Лишь поднялся и сел в кресло, обхватив сильными пальцами неизменный бокал с вином, поленившись даже одеть белье, лишь натянув штаны поверх голого тела. Чувствуя его присутствие, я с замирание сердца оттягивала минуту возвращения, но простояв перед запотевшим зеркалом четверть часа, собралась с духом и толкнула дверь.
Он все так же сидел в кресле и, не удосужившись даже повернуться в мою сторону, сделал очередной глоток, казалось в не пустеющем бокале.
Солнце садилось на обратной стороне замка, погружая комнату в тень, что разбавлялась лишь черно-белыми силуэтами, что потеряли свою сочность за отсутствием света. Было видно каждую впадинку на его теле, каждую мышцу или венку, тени играли на взлохмаченных волосах, прячась между прядками. Сейчас он был красив, и если бы не все что было между нами, я бы даже засмотрелась, но вместо этого отвернулась, уводя взгляд в сторону.
— Ты так отчаянно пытаешься избавиться от моего запаха. — Усмехнулся он, заставив меня покрыться мурашками от его голоса — холодного, расстроенного. — И раз ты мать моего будущего ребенка, позволь спросить — что я сделал лично тебе, чтобы ты так меня ненавидела.
— Ни разу не позволил мне усомниться в том, что ты чудовище.
— Следи за языком. — Рыкнул он, но как то глубоко вздохнул. — Хочу знать, в какой момент своей жизни ты поняла, что ненавидишь меня. — Оставленный бокал стукнул ножкой о поверхность стола.
Я задумалась.
Это все было так давно и уже начинало казаться, что ненависть к нему была заложена с молоком матери, не имея на это весомых причин. Я пыталась вспомнить свое первое воспоминание о нем, но ничего ранее встречи у дороги в голову не приходило. Голос совершенно не изменился, все так же опаливая кожу страхом, заставляя спину покрыться холодным потом. Тогда, еще тогда я возненавидела его. За то, что не объяснил, за то, что исчез, так и не дав ответа ни на один вопрос. Осознание, что я злюсь на него как то по-детски, обиженно, булькнуло где-то внутри, и я с упоением наркомана прокрутила в голове все казни, которые он провел, все убийства, что были совершены по его приказу, и воспылала новой волной гнева. Ненавижу.
Задумавшись, я не заметила, как мужчина сократил расстояние между нами и сейчас мягко опустил свои руки, прижимая меня спиной к себе, зарываясь носом в волосы. Вздрогнув, я была схвачена еще сильнее, и Великий принялся немного раскачиваться, убаюкивая в своих объятиях.
— Я ведь ничего не сделал.
— Ты убийца. — Прошептала я.
— Ты тоже, но это не повод тебя ненавидеть.
— Ты безумец!
— Почему? Объясни мне.
— Скольких людей ты убил? А нелюдей?
— Ты измеряешь безумие в смертях? Путь к миру всегда пропитан кровью, Морена. Я уже понял, как ты видишь сложившуюся картинку, а теперь представь все, так как я буду говорить. — Он легонько поцеловал мои волосы, укладывая головой на свое плечо. — Ты еще очень молода, и не застала некоторые моменты истории, которые мне пришлось зацепить. Тебе все еще кажется, что все драконы вымерли и ты почти права. Нас остались единицы, и скорее всего никто кроме меня не знает, кем является. У нас нет женщин, мы одинокие воины, обреченные на смерть в полном одиночестве. И все так думали, пока… Мой прадед, еще не будучи монархом, начал искать способы продолжения рода и как видишь, — Он прихватил рукой мою шею, чуть сдавливая ее. — Нашел. Но, этому сукиному сыну повезло, как и всем моим праотцам. Он едва ли не с первой попытки нашел свою банши. И знаешь что? Она была совершенно не против, ведь нет ничего вкуснее желания дракона.