В окно пробивается первый луч зари. Туман рассеивается, Тутанхамон исчезает. Анхесенамон лежит в постели, протирая глаза.
Явление третье
Анхесенамон одна.
АНХЕСЕНАМОН (дрожа): И приснится же… Значит, правда это, что говорят о приходящих в этот мир непогребённых. Помнится, у одного древнего народа есть история об одном герое, спустившемся к другу в подземный мир. Так тот друг ему рассказал, что непогребённым там хуже всех живётся… непогребённым… и сына не оставившим*… (плачет) Да-да, так там и было… Кто же мне эту историю поведал? Эйе, что ли… Бр-р! А ведь когда-то мы все его очень, очень любили. И я, и Меритатон, и Тутанхамон, и Ташерит…
Горько вздыхает.
АНХЕСЕНАМОН: Почему Тутанхамон не захотел взять меня с собой? Почему? Кто у меня в этом-то мире остался? Даже Ташерит собралась уезжать, они с мужем любят свою Сирию, им там веселей, чем в Египте… Я думала до последнего, что могу положиться на Эйе, но теперь я вижу его насквозь. Ах! Только мой будущий муж, хеттский царевич, и остаётся. Как его там? Захена… нет… Зананза. Никогда эти хеттские имена не запоминаю… Как хорошо, что он скоро приедет! Хуцция пишет, что он молод и прекрасен. После Тутанхамона мне не нравится никто, но всё-таки лучше, если на мужа приятно смотреть.
Яркие лучи солнца заливают спальню. Анхесенамон встаёт.
АНХЕСЕНАМОН: Но что ж я разлеглась? Надо торопиться с погребением, если я не хочу, чтобы призрак мужа мучил меня всю жизнь.
Берёт коробку с румянами, сурьмой и белилами и выходит.
Явление четвёртое
Тронный зал. Нарядная Анхесенамон сидит на троне. Рядом с ней, как всегда, Ташерит, но в лице последней видна скука.
АНХЕСЕНАМОН: Где же он? Письмо Хуцции об отъезде пришло уже давно, за это время до Нубии доехать можно было!
ТАШЕРИТ (преувеличенно весело): Да ну, сестрица, не беспокойся! Одно дело – просто путешествовать, другое дело – на свадьбу ехать. Это и едешь медленно, и в городе каждом остановиться надо, похвалиться счастьем перед всеми, праздник устроить. Не бойся, со дня на день твой Зананза прибудет.
АНХЕСЕНАМОН: Ты хоть до свадьбы-то моей поживёшь здесь?
ТАШЕРИТ (с ноткой раздражения): Обещала, значит, поживу!
АНХЕСЕНАМОН: Ах, сестрёнка, сестрёнка! Я знаю, тебе уже скучно со мной! Ты счастлива в браке и не обременена заботами о целой стране… Нет, нет, я тебя ни в чём не виню. Но и ты меня пойми: я не могу, не хочу оставаться здесь одна.
Ташерит с виноватым видом крепко обнимает сестру. Входит Эйе в сопровождении гонца.
Явление пятое
Те же, Эйе, гонец. Обе девушки напрягаются, видя мрачное выражение лица гонца.
ГОНЕЦ: Письмо от господина Хуцции славной царице.
Он протягивает Анхесенамон свиток, царица поспешно взламывает печать и разворачивает письмо. Ташерит смотрит ей через плечо. Вскоре Анхесенамон бледнеет, жмурится и отворачивается; Ташерит прижимает ладонь ко рту.
АНХЕСЕНАМОН: Ташерит, дочитай ты… я не в силах.
ТАШЕРИТ (кивнув, берёт листок): «И до Мемфиса мы все доехали благополучно. Из города выехали вечером. Я отговаривал царевича от этого решения, но ему не терпелось поскорее приехать к невесте, и к тому же он очень устал от долгого путешествия. Среди ночи, когда мы проехали примерно четверть пути, на нас внезапно напали скрывавшие свои лица разбойники. Они убили половину свиты, а один из них вонзил со спины клинок в дравшегося, как отважнейший из львов, Зананзу. Прости меня тысячу раз, светлейшая царица – я, обещавший охранять сына повелителя, не смог справиться со своей задачей! Когда мы добрались до ближайшего поселения и нашли лекаря, Зананза в муках скончался».
Анхесенамон, совершенно побелев, падает без чувств. Её крепко подхватывает остававшийся совершенно невозмутимым всё это время Эйе.
ЭЙЕ: Ташерит, позови рабынь, пусть помогут царице.
ТАШЕРИТ: О ужас… Видно, прокляты дети Эхнатона… Скорей бы в Сирию! А дворец опять погрузится в траур!
ЭЙЕ: С чего это в траур? Почему мы должны горевать по какому-то чужаку, не успевшему жениться на Анхесенамон?
ТАШЕРИТ: Но свадьбу придётся отменить. Сколько золота зря потрачено…
ЭЙЕ: Совершенно не придётся. Анх возьму в жёны я.
Ташерит в изумлении и ужасе смотрит на него, порывается что-то сказать.
ЭЙЕ: Ты что встала-то как пень? Царица в обмороке – я сказал тебе, зови рабынь!
Ташерит кивает и стремглав выбегает из зала, нечленораздельно крича. Эйе аккуратно укладывает Анхесенамон на скамейку у стены и торжествующе улыбается.
Явление шестое
Эйе, Анхесенамон. Царица медленно открывает глаза и приподнимается на локтях.
АНХЕСЕНАМОН: Злодей, теперь тебе не увильнуть! Ты убил моего первого мужа – ты убил и несостоявшегося второго!
ЭЙЕ: Анх, девчушка, и снова твои рассуждения неразумны. Сознаюсь, я был в Мемфисе некоторое время назад, но к тому дню, когда несчастный Зананза поехал сюда, я уже воротился в Фивы и потом оттуда не уезжал. Что же, по-твоему, я раздвоился и стал разбойником с большой дороги?
АНХЕСЕНАМОН: Не выставляй меня дурочкой! Будто я не знаю, что всё это совершено по твоему гадкому приказу!
ЭЙЕ: Как докажешь, Анх?
Анхесенамон в бессилии закрывает лицо руками. Её плечи трясутся от беззвучных рыданий. Она выглядит настолько раздавленной всеми несчастьями, что в глазах Эйе появляется искренняя жалость.
ЭЙЕ (поколебавшись, подходит к ней, гладит по голове): Анх, ну ладно, выплачься и успокойся. Я понимаю, как тебе тяжело – я когда-то потерял горячо любимую жену… Знаешь что? Можешь не переживать насчёт меня.
АНХЕСЕНАМОН (опускает руки): То есть?
ЭЙЕ: Мне действительно жаль тебя, девчушка. В конце концов, я знал тебя ещё ребёнком и всегда был привязан к тебе и ко всем твоим сёстрам. Так вот, учитывая вдобавок то, что у меня четыре взрослых сына, в первую очередь мой первенец Накхтмин…
Анхесенамон, постепенно понимая, к чему он клонит, смотрит на него с надеждой.
ЭЙЕ: Кроме того, я уже стар. Ещё неизвестно, могут ли от меня быть дети. В общем, я не буду возражать, если ты будешь моей женой лишь в глазах окружающих.
АНХЕСЕНАМОН: Ах, правда?
ЭЙЕ: Да, девчушка. Живи сама по себе на женской половине и оплакивай Тутанхамона сколько угодно. Ты замужем уже бывала, и брачное ложе проверять всё равно было бы бесполезно. Никто ничего не узнает. А что детей не будет… ну так у тебя и от прежнего детей не было.
Молчание. Эйе выжидающе смотрит на царицу.
АНХЕСЕНАМОН (с видом человека, признающего поражение): Хорошо, Эйе. Тогда я выйду за тебя замуж.
На лице Эйе снова появляется победоносная улыбка.
Вбегают рабыни и Ташерит. Рабыни несут воду и целебные травы.
Явление седьмое
Те же, Ташерит, рабыни. Одна рабыня протягивает Анхесенамон кувшинчик воды, из которого та отпивает несколько глотков, другая даёт ей понюхать пучок какой-то травы.
АНХЕСЕНАМОН: Мне уже легче… Мне легче… Спасибо, милые.
ТАШЕРИТ: Ну что, Анхесенамон? Что мы теперь будем делать?
Анхесенамон, решившись, выпрямляется.
АНХЕСЕНАМОН: При всём том, что я скорблю о царевиче Зананзе… стране нужен царь. В назначенный день состоится моя свадьба… моя свадьба с Эйе.
ТАШЕРИТ: Анх!
АНХЕСЕНАМОН: Ташерит, ты быстро меняешь мнение. Недавно сама же убеждала меня согласиться. Прости, мне нехорошо.
Встаёт и быстро уходит. Не желая быть свидетелями разборок, расходятся рабыни.
Явление восьмое
Ташерит, Эйе.
ТАШЕРИТ: Несчастная девушка! Теперь я знаю, почему она за тебя выходить не хотела!
ЭЙЕ (холодно): Ну и почему же?
ТАШЕРИТ: Потому что ты – самый отвратительный убийца, какого только видел свет!
ЭЙЕ: И тем не менее, я стану царём. Анхесенамон изменила своё прежнее решение.
Ташерит испуганно смотрит на него.
ЭЙЕ: Не переживай, Ташерит – если твой муж не станет мешать моим государственным делам, можете жить себе в Сирии и ничего не опасаться. Небсехпет – хороший, разумный посол, и я не собираюсь причинять никакого зла его семье. А с Сирией я продлю мирный договор…
Ташерит отчаянно мотает головой, и он замолкает.
ТАШЕРИТ: Моя сестрёнка! Моя бедная, бедная сестрёнка! Ты её в могилу вгонишь, как вогнал её мужа и Сменхкару!
Резко поворачивается и идёт вслед за Анхесенамон.
Явление девятое
Эйе один.
ЭЙЕ: Глупенькая! Простительно, впрочем, в её нежном возрасте. Тоже мне – вообразила, что раз я убрал Сменхкару и Тутанхамона, значит, и её муженьку опасность грозит. Будто этот Небсехпет когда-нибудь посягнёт на трон. Ему достаточно усадьбы в Сирии, изредка докладов царю, умных бесед со всякими мудрецами, ну а теперь ещё и молоденькой жены. Небсехпет. Ха!
Уходит.
Явление десятое
Ясный ветреный день. Долина царей. Погребальное шествие с саркофагом Тутанхамона идёт к свежей гробнице. Впереди Эйе, напустивший на лицо выражение скорби. За саркофагом, плакальщиками и знатью – толпа народу.
В толпе слышны перешёптывания: «А где же вдова? Да, где царица Анхесенамон? Говорят, она тяжело заболела после смерти царя и до сих пор не оправилась… Нет, недавно её уже здоровой видели… Да не шибко она его и любила – я слышал, за хетта Зананзу выйти собиралась, а когда его убили, за неимением лучшего сговорилась с этим Эйе… Тоже мне выбор – она ему во внучки годится… Должно быть, ей всё равно, лишь бы замуж выскочить…»
Внезапно всех нагоняет одинокая фигурка. Это Анхесенамон, раскрасневшаяся от бега и слёз. В руке она держит венок из роз и орхидей.
АНХЕСЕНАМОН: Пропустите меня! Пропустите царицу!
Ошарашенная толпа, замершая на месте, почтительно расступается. Анхесенамон медленно подходит к саркофагу и кладёт на него венок.
АНХЕСЕНАМОН: Вот тот веночек, о котором ты мне тогда напомнил, родной…
Не совладав с собой, плачет и крепко обнимает саркофаг. Те люди, которые до того шептались о недостаточной любви Анхесенамон к покойному мужу, пристыженно опускают головы и неловко переминаются с ноги на ногу. Несколько секунд все пребывают в неподвижности.
Наконец Анхесенамон неохотно разжимает руки.
АНХЕСЕНАМОН (шёпотом): Прощай…
Люди растроганно ахают. Царица ещё пару мгновений неотрывно смотрит на саркофаг.
АНХЕСЕНАМОН (громко, носильщикам): Всё кончено.
Носильщики растерянно оборачиваются на неё.
АНХЕСЕНАМОН (резче): Не слышали, что ли? Всё кончено! Несите дальше!
Эйе также делает носильщикам знак. Шествие продолжает свой путь. Анхесенамон после долгого бега и на жарком солнце тяжело дышит; ей трудно идти. Её поддерживают Эйе и две рабыни.
Процессия подходит к дверям гробницы, и саркофаг заносят внутрь. Затем носильщики выходят, а Анхесенамон, всхлипывая, запечатывает двери.
АНХЕСЕНАМОН (поворачивается к прочим): Итак, мои подданные, мы проводили моего покойного супруга в подземное царство Осириса. Пусть суд над ним там будет милостивым! Мы смеем на это надеяться, ибо каждый умерший повторяет судьбу самого Осириса. Что же до преемственности в этом мире (кивает в сторону Эйе)…
ЭЙЕ (кивнув ей в ответ): Согласно желанию вдовы великого царя Тутанхамона, я очень скоро стану вашим следующим правителем. Я во всём стану следовать мудрости моего предшественника, чтобы среди всех людей в Египте продолжали царить счастье и благоденствие. Моё правление начнётся с достаточно приятного события… очень скоро по всем городам будут устроены празднества, чтобы отметить мою свадьбу с прекрасной царицей Анхесенамон.
АНХЕСЕНАМОН (через силу улыбаясь): Надеюсь, что все мои дорогие подданные, если любят свою царицу, придут на эти празднества. Я уверена, что я буду счастлива с моим новым супругом… и… что у меня появятся будущие наследники.
Особой радости среди толпы нет. Эйе и Анхесенамон, видя, что люди довольно угрюмо восприняли последнюю новость, идут прочь от гробницы. Поняв невысказанный приказ, за ними следуют плакальщики, за плакальщиками – остальные.
Явление одиннадцатое
Прошла свадьба Эйе и Анхесенамон. Не самая роскошная, так как на погребение Тутанхамона и без того ушла куча золота, но всё же достаточно пышная и внешне очень весёлая.
«Молодые» супруги сидят в совместном покое, построенном для царя и царицы. Снаружи доносится шум обещанных гуляний. Анхесенамон уныло нижет бусы из каких-то деревянных шариков, Эйе изучает письмо, пришедшее из Хеттского царства.
ЭЙЕ: Да, некрасиво получилось, что Зананза был убит на наших землях. Суппилулиума очень зол.
АНХЕСЕНАМОН (равнодушно): Войну объявил?
ЭЙЕ: Нет, что ты. Из-за каких-то разбойников войн не объявляют. Но я умею угадывать по тому, как написано письмо, что чувствовал пославший его, пока писал. Ничего, будет у нас с хеттами союз. Я позабочусь.
Анхесенамон ничего не отвечает.
ЭЙЕ: Если ты устала, можешь идти на свою половину. Как я уже говорил, здесь тебя никто не удерживает.
АНХЕСЕНАМОН: В эту ночь точно нельзя… Даже если рабыни встретят меня там – слухи пойдут.
Опасливо оглядывается на него, но Эйе всецело занят письмом.
ЭЙЕ (бормочет): Так… так… Ну всё в порядке. Я с ними договорюсь. Войну они не то что не объявили – она им не нужна, у них засуха и хлопот хватает…
АНХЕСЕНАМОН: Кстати, о войнах – куда пропал Хоремхеб? Я его не видела не помню с каких пор. На похоронах его, кажется, не было, и сегодня я его точно среди гостей не заметила.
ЭЙЕ: Хоремхеб-то? Я отослал его, как ты хотела, в Нижний Египет.
АНХЕСЕНАМОН: Откуда такая услужливость?
ЭЙЕ (со смехом): А ты, девчушка, думала, ты одна его терпеть не можешь?
АНХЕСЕНАМОН: Так ты же выдал за него твою дочь.
ЭЙЕ: Одно другому не мешает. Мутбенрет он нравится, да и я, в целом-то, против него ничего не имею… только не когда он в царском дворце.
АНХЕСЕНАМОН: Понятно…
Кладёт бусы на столик рядом и прикрывает глаза. Эйе откладывает в сторону хеттское письмо и берёт новый свиток. Начинает разглядывать его.
Явление тринадцатое
Утро после свадьбы. Эйе и Анхесенамон восседают на тронах в тронном зале. К ним выходит Ташерит в дорожном платье.
ТАШЕРИТ (с тяжёлым вздохом): Ну что ж, сестрёнка… пора нам уезжать. Небсехпет уже ждёт.
Анхесенамон встаёт, обнимает её.
ТАШЕРИТ: Береги себя.
АНХЕСЕНАМОН: Мне будет очень не хватать тебя, Ташерит. Будь счастлива!
ЭЙЕ: Доброй вам обоим дороги.
Ташерит с презрением косится на него, ещё раз обнимается с Анхесенамон и снова, вздыхая, уходит.
Явление четырнадцатое
Эйе, Анхесенамон.
ЭЙЕ: И давно ли она была вот такого крохотного росточка и просила меня рассказать сказку о синем змее?
АНХЕСЕНАМОН: Кто виноват в перемене её к тебе отношения?
Эйе горько усмехается.
ЭЙЕ: Если бы всё было так просто! Я, мол – злодей, подобный Сету в историях об Осирисе и Горе.
АНХЕСЕНАМОН: А разве не так? Ты, хладнокровно отдавший приказы об убийстве стольких людей…
ЭЙЕ: Анх, ведь когда-то, в молодости, и я был похож на вас. Я страстно любил свою первую жену, милую мою Тии, мечтал о детях, о тихой семейной жизни… Вижу, вижу, девчушка, ты не веришь. Можешь не верить, но это так и было.
АНХЕСЕНАМОН: И почему же ты изменился?
ЭЙЕ: Может, ты помнишь, что я тебе однажды сказал, много лет назад? Точнее, это сперва сказала ты… От власти – одни неприятности и переживания.
Анхесенамон вздыхает.
ЭЙЕ: Так вот, этим ты тогда выразила всю суть жизни царей и знатей. От власти, дорогая моя Анх, больше ничего ждать не приходится. Её человеку только дай…
Слышно, что снаружи возобновляются вчерашние празднования. Анхесенамон поджимает губы, чтобы не заплакать.
ЭЙЕ: Но теперь я достиг высшей власти, возможной в этом мире. Я – царь Египта… Тебе пока что не понять, Анх. Это то, к чему я стремился четыре десятка лет, с тех пор, как оказался среди придворных. Тебе не понять.
Анхесенамон отворачивается. Эйе с улыбкой смотрит в окно. Входят прислужники, чтобы поприветствовать нового царя.
Занавес
Комментарий к Действие пятое
* Анхесенамон вспоминает знаменитый шумерский «Эпос о Гильгамеше».