– Нет, синьор. Я люблю Вашу дочь, – произнес Джованни на одном дыхании.
Якопо стукнул рукой по столу. Это прозвучало так громко, резко и внезапно, что Джованни показалось, будто Якопо стукнул ему по лбу.
– Поражает также твоя дерзость, – сурово произнес Якопо. – Как ты смеешь говорить мне подобные вещи?!
– Синьор, но это правда! – порывисто воскликнул Джованни.
– Ты не имеешь права любить мою дочь! – гневно сверкнули глаза Якопо.
– Разве нужно спрашивать позволения, чтобы полюбить кого-то? – скрывая иронию, с наивным видом спросил молодой парень. – У кого?
Смелость конюха привела Якопо в замешательство. Первые мгновения он даже не нашелся, что ответить.
– Ты имеешь право влюбляться в девушек своего круга, – произнес Якопо строго.
– Но как я могу приказать сердцу, синьор?
– В том-то ваша проблема: вы, люди без происхождения и без образования, ни над чем не имеете власти. Даже над собственными чувствами! – нервно бросил Якопо.
– А вы, богатые аристократы мира сего, умеете управлять своими чувствами? – приподнял Джованни бровь.
– Молчать! – снова стукнул Якопо рукой по столу, и Джованни подскочил от неожиданности. – Ты забываешься! Ты всегда пользовался тем, что приходишься молочным братом моей дорогой Контессине, но подобное «родство» не дает тебе никаких привилегий! Да, это моя вина… – сокрушенно покачал он головой. – Моя вина, что я всегда слишком мягко относился к тебе, позволял вам вместе играть, общаться с ней на равных…
– Синьор, я ничем не пользуюсь! Я лишь говорю о том, что я искренне люблю Вашу дочь и хочу на ней жениться.
Глаза Якопо стали огромными, как круги Джотто из поговорки4.
– Жениться?! – он аж задохнулся от негодования. – Ты в своем ли уме?!
– А что в этом такого? – пожал плечами Джованни.
– Ты хоть знаешь, что в жилах Контессины течет кровь Медичи? Ее мать – Медичи, понимает это твоя глупая голова?! Неужели ты в самом деле полагаешь, что она выйдет замуж за какого-то… Как там твоя фамилия?
– Ди Пьетро, синьор.
– Вот именно, – взмахнул рукой Якопо, словно хотел сказать, что не стоило сотрясать воздух, он все равно не запомнит этой фамилии. – Контессина выйдет замуж только за того, кто будет для нее хорошей партией, то есть за человека состоятельного, благородного происхождения. И такая партия уже найдена, caro figliolo5, – с добродушным сарказмом проговорил Якопо. – Совсем скоро будет объявлена помолвка.
– Как?! – пораженно воскликнул Джованни. Такая новость ударила в самое сердце, почти разбив его. – Но… Нет! Это неправда! Контессина не выйдет замуж за другого, которого она не любит к тому же!
– Figliolo mio, – засмеялся Якопо, – дети из благородных семей женятся с детьми из благородных семей. Запомни эту простую формулу.
– Это политика! Это политический брак, ничего не имеющий общего со счастливым браком! – со злостью и отчаянием возразил Джованни.
– Называй, как хочешь, но это дело решенное, – развел руками Якопо.
– Неужели Вы уже получили ее согласие?
– Figliolo mio, разве это требуется?
– Она никогда не согласится на Вашу политику!
– Вы оба всегда были бунтарями, но в этот раз не стоит затевать никакого восстания. Лучше не испытывай мою лояльность и любовь в твоем отношении, – многозначительно посмотрел Якопо на парня, который весь покраснел от сдерживаемой ярости. – Это все, что я хотел сказать тебе, – как всегда неожиданно закончил он разговор.
– Синьор…
– Джованни, я не намерен слушать никакие возражения, – протестующе поднял Якопо руку, не давая сказать молодому человеку ни одного слова. – Можешь идти. У меня много работы.
Джованни несколько мгновений в ужасе смотрел на седовласого тирана. Он, правда, никогда не считал его таковым, но в тот момент Якопо в глазах Джованни был именно тираном. Потом парень резко развернулся и бросился вон из кабинета.
Когда дверь за его спиной захлопнулась – с грохотом – Якопо, вздыхая, тяжело опустился в свое излюбленное кресло.
– Эх, молодость… «Люблю… Жениться…» Мало ли кого я любил и на ком хотел жениться… Давно пора понять, что богатые аристократические семьи заключают только политические браки.
– Мама, – ворвался Джованни на кухню, где полная, круглолицая женщина в белом фартуке, надетом поверх длинного платья, и в белом чепчике, из-под которого выбивались темные кудри, прекратила мешать что-то в огромной кастрюле и вопросительно посмотрела на сына. Вокруг хлопотало еще несколько поваров, которые тут же отвлеклись от своих занятий и с любопытством воззрились на парня, тем самым заставив Джованни замолчать.
– Что такое, Джови? – спросила кухарка.
Джованни подошел вплотную к женщине и прошептал ей прямо в ухо:
– Мне срочно надо поговорить с Контессиной. Попроси ее спуститься в сад.
– Доделаю тесто и позову.
– Сейчас! – горячо и нетерпеливо прошептал Джованни.
– Да бросьте вы шептаться, – вмешался один из поваров. – Здесь у всех стен есть уши, так что ваши тайны вскоре узнает весь дворец и весь город.
– Не твоего ума дело, – строго оборвала его женщина. Потом повернулась к сыну и произнесла не менее строго: – Если тебе так не терпится, попроси дворецкого.
– Нет!
– Тогда жди!
От злости Джованни едва не выхватил кастрюлю из рук матери и не вылил тесто ей на голову. Но потом передумал устраивать бунт и отправился в сад. Ему совершенно нечем было заняться. Он работал во Дворце конюхом и все свои дела уже завершил. К тому же сегодня лошадей вообще не выводили из стойла.
Джованни направился в самый отдаленный уголок дворцового сада в надежде, что Контессина сама догадается о том, как он изнывает от нетерпения увидеть ее, и спустится к нему в сад. Почти так и случилось. Только вышла она на балкон, а не в сад. И совсем не быстро, а после долгих-долгих минут ожидания. Может, конечно, он слишком громко топал, хотя обувь у него была мягкой и почти не производила шума, но так или иначе, девушка выпорхнула на балкон и перегнулась через перила. Узкий лиф темно-зеленого платья делал ее идеально стройной. Неглубокое декольте скрывало высокую грудь, но открывало тонкую шею и округлые плечи, на которые падали каштановые локоны. Правда, она терпеть не могла эти платья и с большим удовольствием нацепила бы на себя штаны, но отец буквально впихивал в нее хорошие манеры и изящный нежный образ светской дамы.
– Джованни! Что ты хочешь? – с улыбкой махнула Контессина рукой своему возлюбленному.
– Контессина! Amore6! Мне нужно поговорить с тобой! Сейчас!
Девушка тут же скрылась за тяжелыми темно-красными драпировками, а Джованни продолжил свой променад под ее балконом, гадая над тем, помчалась ли она вниз на встречу с ним или просто вернулась к своим делам?
Контессина была порывистая и непредсказуемая. Будучи еще совсем молодой, всего 17 лет от роду, из-за светских нарядов она выглядела немного старше своих лет, но внутри оставалась бесшабашной девчонкой.
Когда Джованни уже решил, что она все же вернулась к своим делам, послышался стук ее каблучков на дорожке. Подхватив не слишком пышные юбки, девушка бежала к нему. Потом резко остановилась в шаге от молодого человека: глаза блестят, на губах играет улыбка. Она явно сдерживалась, чтобы не броситься возлюбленному на шею.
– Что ты хочешь мне сказать? – с детским любопытством смотрела она на Джованни, словно он должен был поведать ей новую тайну.
– Ты выходишь замуж? – выпалил Джованни.
– За кого? – округлила свои зеленые глаза девушка.
– Твой отец некоторое время назад сообщил мне, что нашел тебе подходящую партию.
– Ах, за этого старого лысого крота? Нет! Я еще не выжила из ума!
– Но… твой отец был так уверен… – растерянно пробормотал Джованни.
– Он просто еще не получил моего несогласия! – смеясь, ответила Контессина. – Вчера состоялся бал, и мой отец представил меня этому страшилищу. Я еще не успела поделиться с отцом мнением об этом кроте.
– Почему крот?
– Его одежда напомнила шубку крота. Я, правда, никогда не видела кротов, но по лицу он на него очень похож.
– Контессина! – в отчаянии воскликнул Джованни, видя неподобающую случаю беззаботность своей возлюбленной. – Твой отец настроен более чем решительно. Я боюсь, что твой отказ не будет его волновать, – горячо произнес Джованни.
– Брось. Он не такой глупый. Он просто хочет, чтобы я была обеспеченной женщиной. Ладно, Джови, мне надо бежать, меня Мария ждет. Она обучает меня вышивке, – засмеялась Контессина и, подобрав юбки, запорхала в сторону дома, послав Джованни воздушный поцелуй.
– Нет! Ни за что! – гневно сверкая глазами, топнула ножкой Контессина. – Ты меня разочаровываешь, отец!
– Контессина, amore mio, твои слова ранят мне сердце!
– Твои слова тоже ранят мне сердце, отец! Неужели ты в самом деле полагал, что я выйду замуж за этого лысого старикана?
– Он отличная партия для тебя, amore mio!
– Не тебе это решать! – пылко возразила девушка.
– Не мне?! – искренне изумился Якопо. – А кому?
– Моему сердцу! – решительно ответила Контессина.
– Ты ведешь себя как маленькая капризная графиня, полностью в соответствии со своим именем7! Но поверь мне, что я лучше знаю, за кого тебе выйти замуж.
– И по какому принципу, дорогой отец, ты выбирал мне пару? Среди самых старых и облезлых мужчин во всей Флоренции?
– Он не старый, ему только 40 лет, – возразил Якопо.
– А мне только 17! Он мог бы быть моим отцом! – снова топнула она ножкой.
Якопо замер и возмущенно посмотрел на дочь. Как ей только в голову пришло вообразить на его месте кого-то другого?! Она была его единственной дочкой, единственным источником света, его прекрасным цветком, его самым волшебным творением! Он души в ней не чаял и любил ревниво и самозабвенно, до безумия! И добровольно он ни за что не выдал бы ее замуж, если бы не ее неожиданно раскрывшаяся романтическая дружба с этим конюхом! Именно поэтому Якопо пришлось принять очень вовремя сделанное предложение руки и сердца от богатого жениха благородного происхождения.
– Amore mio, возраст не имеет никакого значения, – со странной тоской произнес Якопо. – Важно, что твой жених богат и благородных кровей…
– А любовь, по-твоему, тоже не имеет никакого значения? – оборвала его Контессина.
Якопо рассмеялся. Язвительно и печально одновременно.
– Нет, девочка моя. Любовь придет потом.
– К этому линяющему кроту?! Кто же такого может полюбить, интересно?
– Контессина! – внезапно послышались строгие нотки в голосе отца. – Люди из благородных флорентийских семей не имеют большого выбора, потому они сначала женятся, а потом влюбляются. Хотя… – поспешно добавил он, видя, как презрительно искривились губы девушки, а язвительные слова выстроились на языке в готовую сорваться с него фразу, – если у тебя есть на примете кто-то более симпатичный…
– Джованни, сын моей кормилицы, – ни минуты не раздумывая, ответила она.
– Amore mio! – возвел отец глаза к потолку. – Я ценю твое желание пошутить…
– Я не шучу. Я выйду только за Джованни.
– Контессина, этого я не позволю! Ты не можешь выйти замуж за безродного конюха!
– Я выйду замуж только за него, – упрямо повторила девушка.
Отец хорошо знал, что обычно она всегда добивалась того, чего хотела. Но в этот раз она его не сломит.
– Amore mio! Ты разбиваешь мне сердце…
Контессина долго смотрела на отца. Потом, оставив его реплику без комментария, развернулась и гордо прошествовала к выходу из кабинета. Вид ее не предвещал ничего хорошего, и Якопо уловил ее настроение очень отчетливо. Это тоже разбивало ему сердце. Потому что такая непреклонность и несговорчивость дочери предвещали скорую разлуку с ней…
Образы героев:
Контессина
Джованни
Глава 2
СПЛОШНЫЕ НЕОЖИДАННОСТИ. НЕПРИЯТНЫЕ ПРЕИМУЩЕСТВЕННО.
– Контессина, cara, у меня есть выход, – горячо прошептал Джованни, когда его возлюбленная, спустившись с балкона по канату, поведала парню о своем разговоре с отцом.
Отец отдал распоряжение запереть дочь в ее комнате и никуда не выпускать. Но разве можно было запугать этим непокорную девчонку? Она взяла четыре толстые веревки, которыми подвязывали тяжелые шторы в ее комнате, связала их в один длинный канат, прикрепила его к перилам балкона и, словно ловкая мартышка, легко спустилась на мягкую траву лужайки перед домом, едва сумерки окутали сад.
– Какой выход? – с живым интересом спросила Контессина.
Джованни медлил, еще раз прокручивая в голове историю, которая приключилась с ним пару недель назад. Он никому не рассказывал об этом, поскольку сам до конца не верил в ее правдивость. Но теперь, в эту отчаянную минуту, он решился поведать об услышанном своей возлюбленной. Самым поразительным было то, что девушка тут же поверила в нее и ни разу не прикрыла рот рукой от страха, когда Джованни рассказывал о том, как бросился спасать старика, или о том, как на него полетел горящий купол. Контессина только похвалила его за благородство и задумчиво покачала головой, когда Джованни рассказал о пожаре, в котором пылала часовня.
– А фреску с церковью в скале ты видел? Как она выглядит? – с горящим взором спросила Контессина.
– Я видел изображение горы очень плохо, все уже было объято пламенем, – покачал головой Джованни.
– Ты хорошо запомнил, как она выглядит? Мы сможем найти ее?
– Мы?! – пораженно переспросил Джованни. – Уж не хочешь ли ты сказать, что намерена отправиться на поиски спасенных произведений искусства?
– Уж не хочешь ли ты сказать, что намерен поехать один? – язвительно спросила Контессина.
– Tesoro8, я даже не уверен, что они существуют. Художник был сумасшедшим, а старик уже в таком преклонном возрасте, что тоже вполне мог оказаться малость не в себе.
– То есть ты отказываешься от поиска этого сокровища? – двумя тонкими арками приподнялись бровки Контессины.
– Нет, конечно! Это мой единственный шанс! – пылко возразил Джованни. – Если я найду эти работы, твой дядя Франческо заплатит мне кругленькую сумму за шедевры своих фаворитов. А если я разбогатею, то твой отец согласится выдать за меня свою дочь, раз ты говоришь, что ему важно, чтобы я смог обеспечить тебе безбедную жизнь…
– Значит, мы поедем на поиски этого сокровища! – воскликнула Контессина.
– Тсссс! – приложил Джованни палец к ее губам. – Сомневаюсь, что твой отец будет в восторге от такой идеи, – усмехнулся он, зная, что Якопо никогда не отпустит свою дочь в подобное путешествие.
– Думаешь, я буду спрашивать у него разрешения? – снисходительно проговорила Контессина. – Мы просто сбежим однажды ночью. А потом вернемся богатыми, – уверенно произнесла она.
– Контессина, где Вы синьорина? – вдруг донесся приглушенный голос служанки.