— Ты сам понимаешь, чем это грозит! — с напором говорила Сиф. — Теперь и сестра мисс Льюис пожаловала к нам, а чем больше наблюдателей — тем больше риск, что кто-то из них заподозрит неладное.
— Мисс Льюис не встаёт с постели, а сестра не отходит от неё, — лениво проронил Локи. — Признайся, что тебя просто терзает ревность.
— К кому? — возмутилась Сиф, сверкнув глазами.
— Даже слепой увидел бы, что мой драгоценный братец покорён этой смертной, — не без пренебрежения сказал он. — Мне же прекрасно известны твои чувства к Тору, так что не стоит юлить.
— Тебе прекрасно известно, что моя детская влюблённость давно уже в прошлом, — возразила Сиф. — А вот если Тор влюбится в смертную, это может привести к плачевным последствиям.
— Кто мы такие, чтобы судить, — Локи с притворным смирением опустил ресницы. — Быть может, промысел Всеотца именно в этом и заключается. Если же тебе досаждает необходимость носить принятые здесь вычурные наряды и укладывать волосы в слишком затейливую причёску, то лучше наберись терпения.
— Локи! — не сдержала она гневного возгласа. — Сейчас не время для твоих шуточек!
— О, леди Сиф, я бы предпочёл думать, что они всегда ко двору.
На этом он поспешил покинуть её, считая, что уже достаточно поупражнялся в остроумии, однако истинная причина заключалась в том, что ему хотелось увидеть мисс Дарси Льюис.
Локи никогда не признался бы себе, что смертной удалось заинтересовать его. Он с готовностью высмеивал брата, пленённого Джейн, и не желал замечать, что её сестра завладела его собственными помыслами. За время, проведённое в изгнании, он повидал стольких женщин, что они давно превратились в одно пёстрое пятно, и ни одной из них не выпало чести вызвать в нём хоть сколь-нибудь приятные чувства.
Он полагал, что Дарси его раздражает точно так же, как и все прочие — а может, даже в большей степени, поскольку она держалась слишком независимо и посмела отказать ему в танце, тогда как он согласился снизойти до неё, чтобы не уронить её достоинства в глазах окружающих. Эта юная леди не постеснялась поставить в неловкое положение его самого и, казалось, совершенно не горела желанием разделить с ним танец, а ведь Локи мнил себя мужчиной, перед которым редкая особа устоит.
Чтобы подогреть своё негодование относительно Дарси, он старался найти в ней как можно больше недостатков. В этом занятии Локи не без оснований прослыл мастером, так как взгляд его отличался безжалостностью к окружающим. Спустившись в зал, где все ужинали, он тут же обратил свой взор в сторону Дарси, предвкушая, как мысленно пройдётся и насчёт её растрепавшейся от ходьбы причёски, и насчёт забрызганного грязью платья, и насчёт манер, далёких от идеала. Вместо этого, забывшись, он залюбовался свежим румянцем на её щеках и её пышной, женственной фигурой. Почувствовав, что за ней наблюдают, Дарси подняла глаза, в которых отражались блики свечей, и слегка склонила голову, отвечая на молчаливое внимание Локи. Он был недоволен тем, что она поймала его с поличным, и тем, что его мысли приобрели нежеланное направление, но гордость не позволила ему отступить. Локи упрямо продолжил разглядывать Дарси, пока она, улыбнувшись, не нарушила затянувшуюся паузу.
— Вы хотели бы что-то у меня спросить?
— Как вы находите Недерфилд? — задал он пустой вопрос, не имевший никакого отношения к его размышлениям. — Всё ли здесь отвечает вашему вкусу?
— Мой вкус непритязателен, — заметила она, — однако и самый взыскательный гость остался бы полностью удовлетворён. Всё, что я вижу здесь, радует глаз.
Локи ничего не сказал на это, зато Тор просиял, а Дарси, слегка скосив глаза в сторону Вольштагга, поглощавшего очередное кушанье, добавила:
— И разнообразие блюд, вне сомнений, поражает воображение.
— Желаете ещё порцию? — тут же спросил Тор, подзывая слугу.
Дарси знала, что вежливым будет отклонить предложение, и не собиралась злоупотреблять гостеприимством мистера Одинсона, памятуя о том, что и так явилась без предупреждения. Однако, встретившись глазами с Локи, который, по её мнению, видел в ней неотёсанную провинциалку, она передумала. Высокомерие этого джентльмена странным образом воздействовало на Дарси, заставляя её вести себя вызывающим образом.
— Вы окажете мне огромную услугу, поскольку я не отказалась бы и от нескольких порций, — сказала она, ничуть не смущаясь. Мистер Одинсон выглядел так, будто пожелание Дарси его только порадовало, Огун упорно хранил молчание, Фандрал усмехнулся в усы, а Вольштагг впервые одарил её заинтересованным взглядом, в котором при желании можно было различить даже толику уважения.
Любопытство, направленное не на вышеперечисленных господ, а на Локи, ей утолить не удалось, потому что именно в этот момент он отвернулся, и выражение его лица ускользнуло от Дарси. Она предположила, что он хочет скрыть презрение, и очень удивилась бы, узнав, что он скрывает несвойственную ему тёплую улыбку, позабавленный этой выходкой.
— Повар Тора — настоящий умелец, — сказал Фандрал, пригубив вина.
Дарси с готовностью закивала, но не удержалась и обронила ещё одну реплику:
— А помимо этого, дело ещё и в моём неуёмном аппетите, который с рождения удивлял моих драгоценных родителей и послужил причиной колоссальных трат, потребовавшихся почти сразу с момента моего появления на свет.
Если бы её услышала Джейн, то наверняка бы покраснела и устыдилась, как сама Дарси нередко стыдилась нелепых фраз Лидии или Китти. Болезнь Джейн в этом случае оказалась ей во благо. Впрочем, мистер Одинсон не нашёл в словах Дарси ничего предосудительного и лишь раскатисто расхохотался. Ей же было приятно, что смех звучал искренне, и она уверилась в том, что этот человек, открытый и добродушный, заслужил привязанность Джейн.
— Значит ли это, что основной вашей радостью можно назвать приём пищи? — с очевидной иронией спросил Локи, о котором она успела на миг позабыть.
— Отнюдь, — смешливо ответила Дарси. — Не меньшую радость мне приносит продолжительный крепкий сон.
Она ощущала странную вседозволенность, абсолютно неуместную, но отчего-то ставшую возможной именно в окружении этих малознакомых господ, перед которыми стоило бы вести себя настолько благообразно, насколько это было в её силах.
— Удивительно слышать это, — сказал Локи. — У меня сложилось впечатление, что ваше сердце отдано пению и музицированию.
Тут Дарси всё же смутилась, поскольку сказанное им живо напомнило ей недавний вечер, где её выступление привлекло его внимание, и где наверняка он вынес нелестное суждение о её талантах.
— Человеческое сердце имеет противоречивую природу. Оно может стремиться к возвышенному и, встречаясь с высоким искусством, трепещет в благоговении, но раз за разом низменные потребности возвращают его с небес на землю.
Локи промолчал, и Дарси, посмеиваясь про себя, решила, что теперь уж точно зарекомендовала себя совершеннейшей невеждой.
— Я ничего не смыслю в философских беседах, — вдруг заявил Вольштагг. — А посему требую смены блюд.
— Чтобы получить возможность проявить себя в том, в чём ты хорош? — с весёлой улыбкой спросил его Фандрал.
Дарси, наблюдая, как они подшучивают друг над другом, удивлялась тому, какая пропасть лежит между Тором Одинсоном и его друзьями, с одной стороны, и его братом — с другой. Манеры Тора отличались непосредственностью и дружелюбием, и ни он, ни сопровождающие его джентльмены ни разу не дали ей понять, что её компания им неугодна. Локи же, заносчивый и надменный, не делал ни шага в простоте, и его привычка смотреть на всех свысока не оставляла ему шанса на расположение Дарси. Она понимала, что он его и не ищет, и тешила себя мыслью, что её пребывание в Недерфилде действует ему на нервы.
Сам же Локи с каждой минутой всё отчётливее убеждался, что его план — выискать в Дарси как можно больше изъянов — не увенчался успехом. Напротив, она очаровывала его всё сильнее, и попытки присвоить ей нелестные определения потерпели крах. Всё в ней было приятно глазу, и её красота поймала Локи в ловушку: не самая броская и не самая утончённая, она раскрывалась постепенно. Чем дольше Локи рассматривал Дарси, тем сложнее ему было отвести взгляд.
Наконец, раздосадованный этим, он сорвался с места и хотел уже покинуть зал, однако заметил, что из глубины дома за ним следит Сиф.
— Вынюхиваешь и выведываешь? — спросил он с ядовитой насмешкой, приблизившись к ней.
— Переняла твои методы, — ответила она, ничуть не испугавшись того, что обнаружена. — И вижу, что в кои-то веки вы с Тором в чём-то совпали.
— В чём же, позволь узнать?
— В повышенном внимании к смертным девам, — сказала Сиф, и её губы дрогнули, складываясь в горькую гримасу.
— Если ты и переняла мои методы, то не усвоила их сути. Умозаключение, к которому ты пришла, ошибочно, а значит, наблюдение за мной не принесло плодов.
Она лишь покачала головой, оставляя за собой право не согласиться с его утверждением.
— Сиф, отчего ты не подойдёшь сюда? — крикнул из зала Тор, увидев, с кем ведёт беседу его брат. — Не дай нам заскучать, изволь присоединиться к застолью!
— Я не голодна, а что до скуки, то, полагаю, общество мисс Дарси Льюис скрасит ваш вечер, — сказала она, не потрудившись выразиться более учтиво, и Дарси, столкнувшись с её холодным взглядом, в который раз подумала, что Сиф и Локи — самые неприятные персоны среди тех, что проживают нынче в Недерфилде.
========== Глава V ==========
Джейн шла на поправку совсем не так быстро, как хотелось бы Дарси. Миссис Льюис, должно быть, пребывала в восторге от того, что её старшей дочери выпал шанс надолго задержаться в Недерфилде, Дарси же всем сердцем сочувствовала Джейн, поскольку та всё равно не могла видеться с мистером Одинсоном и лишь переживала, что стала обузой для него. Впрочем, он твердил, что для него забота о мисс Льюис — огромная честь. Он также настоял на том, чтобы и Дарси погостила у них, пока её сестра не встанет на ноги.
Дарси испытывала по этому поводу смешанные чувства. Она с благодарностью приняла приглашение и почти не отходила от постели Джейн, когда та бодрствовала. Однако Джейн по предписанию доктора рано ложилась спать, поэтому вечерами Дарси вынужденно спускалась к хозяевам дома. Кроме того, ей приходилось чем-то занимать себя во время дневного сна, также предписанного Джейн, и эти часы трудно было назвать приятными. Дарси относилась к числу людей любознательных, но предпочитающих из любых поездок возвращаться в родной дом, а здесь, несмотря на радушие мистера Одинсона, она чувствовала себя нежеланной гостьей. Виной тому был его младший брат, которого Дарси старалась избегать, когда поняла, что обмены колкостями не так уж забавны, как ей поначалу показалось. Своеобразное противостояние между ней и Локи задевало за живое, тогда как должно было только развлекать. Каждый раз после их пикировок сердце учащённо билось в груди, и этот тревожный признак заставил её больше не искать поводов заговорить с ним.
Словно назло принятому ей решению, Локи стал встречаться Дарси всё чаще и чаще. Если она выбирала для своего досуга библиотеку, Локи также непременно садился за чтение. Если она выходила подышать свежим воздухом в сад, Локи непостижимым образом обнаруживался в одной из беседок. Дарси не имела оснований подозревать, что он подстраивает эти встречи, но ей решительно не нравилась перспектива проводить время в его обществе, поэтому она была вынуждена искать другие места, чтобы уединиться.
В один из таких вечеров, когда к ужину ещё не пригласили, а Джейн уже утомилась и пожелала готовиться ко сну, Дарси позволила себе прогуляться по дому, заглядывая в отдалённые уголки, где прежде не бывала. В первый день её визита мистер Одинсон предлагал показать поместье, но тогда она думала лишь о сестре и вежливо отклонила предложение. Теперь небольшая экскурсия показалась ей уместной.
Разумеется, Дарси и помыслить не могла о том, чтобы вторгаться в личные покои кого-либо из обитателей, но комната на верхнем этаже, куда она заглянула, меньше всего походила на спальню или будуар. Скорее она была обставлена как обсерватория, и Дарси, не ожидавшая увидеть ничего подобного, с мгновенно пробудившимся любопытством вошла внутрь.
Вдоль одной из стен тянулся шкаф со старинными фолиантами, у другой разместились оптические приборы, в углу стоял стол с разложенными на нём листами бумаги, а посреди комнаты находилась конструкция, предназначение которой Дарси затруднялась определить. Невнимательный наблюдатель счёл бы её за модель солнечной системы, однако Дарси была прекрасно осведомлена, что солнечная система выглядит несколько иначе.
Космических тел здесь насчитывалось девять, и ни одно из них не занимало место Солнца. Каждая планета, если это были планеты, существовала отдельно от любой другой, но в их расположении прослеживалась некоторая закономерность.
Дарси не успела рассмотреть модель подробно, так как за её спиной неожиданно раздался голос мистера Локи Одинсона.
— Отчего же вы сразу не сказали, что вам интересна наука?
Дарси стушевалась, не зная, как объяснить своё появление здесь. Локи, выросший будто из-под земли, сильно напугал её. Он столь внезапно очутился в комнате, что Дарси почти готова была вскрикнуть от неожиданности и лишь чудом сумела смолчать. Будь на его месте старший брат или кто-то из его друзей, она не почувствовала бы себя застигнутой на месте преступления и с лёгкостью подобрала бы слова, извиняющее её вторжение, но перед Локи оробела.
— Ваше любопытство вызывает уважение своей неудержимой силой, с которой оно побуждает вас исследовать всё, что попадает в поле зрения, — продолжил он между тем. — И всё же смею предостеречь: порой оно может послужить причиной некоторых затруднений и неловких положений.
— У меня в мыслях не было ничего предосудительного, — сказала Дарси, переводя дух. В рассеянном свете закатных лучей, просочившихся через окно, ей почудилось в Локи нечто нечеловеческое, хотя она не смогла бы объяснить, что именно в его облике произвело такое впечатление. Была ли то его высокая фигура с чересчур прямой осанкой, был ли то опасный блеск в тёмно-зелёных глазах — Дарси не хотела задумываться. Впервые с их знакомства она уловила в нём что-то настолько величественное, что объясняло бы его право на превосходство, и, обескураженная этим обстоятельством, она поторопилась извиниться за недоразумение, дабы как можно скорее покинуть комнату.
Вопреки опасениям, Локи не предпринял попыток остановить её.
За ужином Дарси старалась не смотреть в его сторону, хотя мысли её вновь и вновь возвращались к загадочному кабинету и случайному столкновению с Локи. Тору, впрочем, легко удалось отвлечь её разговором о Джейн: он неустанно беспокоился о самочувствии мисс Льюис и пел дифирамбы её характеру и уму. Дарси, как любящая сестра, была только рада поддерживать такую беседу, однако, услышав похвалы и в свой адрес, она не удержалась от ироничного замечания.
— Вы так добры ко всем, кого встречаете, мистер Одинсон, что я начинаю опасаться ваших комплиментов, ведь нет ничего страшнее, чем произвести приятное впечатление, а затем постепенно разочаровать человека.
— Уверен, в вас нет ничего, способствующего разочарованию, — ответил он. — Я же вовсе не так добр, как вы утверждаете, и вплоть до недавнего времени был слишком опрометчив в суждениях. Жизнь преподнесла мне урок, гласящий, что нельзя ни о чём судить поспешно.
От Дарси не укрылось, как Сиф, Огун и Фандрал украдкой переглянулись при этих словах.
— Что ж, если вы восприимчивы к жизненным урокам, это также делает вам честь.
— И всё же моему брату ещё есть, к чему стремиться, — будто невзначай уронил Локи, ловко орудуя столовыми приборами и даже не поднимая глаз от стола. — Иногда его недальновидность приводит к плачевным последствиям.
— Если ты решил дурно аттестовать меня перед мисс Дарси Льюис, не трать усилий понапрасну, она и сама рано или поздно увидит все мои пороки, — сказал Тор, и, хотя на губах его играла улыбка, в голосе послышалась грусть.
— Я всего лишь хочу скромно напомнить тебе, братец, что некоторые тайны следует держать за надёжно запертыми дверями, — как ни в чём не бывало пожал плечами Локи.