Он ведь был гиперактивным подростком. Ему нравились лайки и отзывы в инстаграме и на ютубе, он любил внимание, жил благодарностями и ощущением причастности к правому делу. Особенно остро он нуждался в этом после того, как отец стал отдаляться от него. Так что, несмотря на всю свою дружелюбность, мотивы у него были весьма и весьма корыстными. И раньше у него была отмазка: “а у кого нет?”
Сейчас в его жизни появился Тони. И все отмазки разом пошли прахом. И ощущая мерное дыхание на своем плече, Питер невольно думал о том, а достоин ли он того, чтобы быть героем? Достоин ли он своих сил? Достоин ли он всего, что есть в его жизни?
Тони стал для него воплощением истинного супергероя, иконой, на которую Пит хотел равняться. Но, даже с высоты своего небольшого возраста, он понимал: они с Тони разные. И то, что движет одним, вряд ли когда-нибудь тронет другого. Впрочем, было кое-что, что Человек-паук мог сделать для мира супергероев и для жителей Америки и, в частности, Нью-Йорка.
С того самого инцидента Тони Питера больше не видел. Да и, честно говоря, не очень хотел. Нет, дело было вовсе не в парнишке. Питер был хорошим малым: приносил еду и кофе, подавал интересные идеи, да и просто разбавлял гнетущую обстановку промозглого гаража. Дело было в Тони, который отвык находиться в такой близости с другими людьми.
В прошлый раз, когда он находился в отношениях и дело чуть было не дошло до свадьбы, Тони понял одну прописную истину: привязываться к кому-либо вредно для здоровья. Причем в его случае — для чужого тоже. Он не думал, что люди могут быть настолько мстительными. Оказываются — могут.
Обадая подстроил все так, что у Пеппер просто не оставалось выбора: или Тони, или ее карьера. Она была очень сильной, боевой, но…
Но…
Раз в полгода Тони навещал ее могилу. Фотография в телефоне была молчаливым напоминанием: “Никогда не привязывайся к людям”.
Тони нравилась эта мысль. Он обречен на одиночество, проклят на безызвестность. Было в этом ощущении что-то такое окрыляющее, освобождающее от всех рамок. Это и осознание своей в общем-то бесполезности для общества привели его к идее защиты других. Ведь Тони без зазрения совести может положить свою жизнь за любого из нуждающихся. Ему нечего терять. Совершенно.
И сейчас рядом снова нарисовался элемент, который плавно перерастал из области “это такая игра” в “теперь это личное”. И это было опасно. Уже на той стадии, когда Тони передал Питеру ключи. Ведь если Обадая узнает… не хотелось даже думать об этом.
На Рождество он обнаружил в гараже три здоровенных катушки с проводами. Теми самыми, которые нужны были для создания стабильного энергообмена между РТС и его страшилищем. Обматерив Питера так, что у того на другом конце континента даже уши загорелись, он отправил ему всего две смски:
Спасибо.
и
С Рождеством.
Питер сиял ярче гирлянды:
Теперь нам можно завести обогреватель?
Я подумаю над этим.
Ты лучше всех. С Рождеством
Тони тепло улыбнулся. Мальчишка, несмотря на все размышления Старка, стал дорог ему. Они редко встречались на миссиях за пределами гаража, но это всегда было чисто и весело. А еще Тони безумно нравилась его обтянутая спандексом задница. Прям вот очень. Настолько, что он мог позволить себе вздрочнуть на нее перед сном. Но, грязные фантазии никого, кроме самих извращенцев, волновать не должны.
На глаза попалась утренняя газета, которую Тони захватил по дороге к гаражу. Он частенько брал их в качестве расходных материалов и редко обращал внимание на заголовки. Но на этот раз его выдернуло из реальности, заставив покрыться холодной испариной.
На фото был изображен Обадая Штейн, пожимающий руку Ричарду Паркеру. Ниже было несколько фото с четой Паркеров и, в частности, с улыбающимся Питером, которого Обадая приобнимал за плечи.
“В новый год с новыми возможностями”, — гласил главный разворот. Тони не стал вчитываться. Там скорее всего было про оружие или медтехнику для военных, потому что все, чего касались руки Обадаи, превращалось в средства ведения войны.
И Питер. Парень счастливо улыбался рядом с ним — с тем человеком, что рушил жизни щелчком пальцев.
В этот момент Тони очень сильно сжал в руке телефон. Так больше не могло продолжаться. Не могло, потому что, увы, Тони теперь было, что терять…
Когда чета Паркеров вернулась в город, Питер первым же вечером отправился в патруль, после которого сразу завернул в гараж.
Замок был закрыт. И, пусть это не было проблемой, Питер нахмурился. Плохое предчувствие глухими ударами сердца застучало в ушах. Он осторожно открыл дверь, потянул ее на себя и обомлел.
В гараже было пусто. Просто совершенно пусто. Не было лесов с распятой на них железной броней. Не было стола и верстака, за которыми работал Тони. Не было рабочего мусора, инструментов, пакетов из-под еды. Остался только новенький диван, на котором — сука — лежал его телефон и маленькая записка.
Питера пробила крупная дрожь. Он на ватных ногах прошел к дивану, все еще надеясь, что это шутка или непредвиденные обстоятельства, и что с Тони все в порядке.
“Пока, Пит.
С телефона все потер.
Аренда проплачена до конца месяца, так что пользуйся на здоровье. Обогреватель я купил — в углу за диваном.
И, ради всего святого, не ищи меня!”
— Блять, — тихо выругался Питер, — блять, Тони!
Эта новость так сильно оглушила его, что он осел на бетонный пол. Схватившись за волосы, он вновь и вновь перечитывал записку.
“Почему? Почему?” — билась в голове шальная мысль.
Питер схватил телефон и начал рыться в содержимом, но Тони был слишком предусмотрительным и осторожным человеком для того, чтобы оставить на сотовом хоть что-то.
Откинув уже бесполезную вещь, Питер с ужасом понял, что плачет. Не сдерживая себя, он закрыл ладонями лицо и зарыдал во весь голос. Он слишком поздно осознал, насколько сильно привязался к мужчине за это время. До невозможности вздохнуть из-за кома в горле. До попытки умолять небеса о новой встрече. До желания продать душу ради возможности объясниться.
Он просто никогда никого не терял. И он ненавидел себя за то, что позволил Тони стать первым.
Комментарий к
ПБ к вашим услугам.
Да, я обожаю описывать момент сенсорного буйства Питера. Когда наиграюсь - перестану.
В остальном немного телячьих нежностей и страдашек.
На самом деле, здесь должна быть какая-то мысль. Я ее вижу, но описать доходчиво пока не могу. Как только получится, я сразу же сообщу.
И спасибо большое вам, мои сладкие булочки с корицей, что поддерживаете меня своими отзывами, любовью и ожиданием. Отдельная благодарность тем, кто рекламирует мои работы, это чертовски приятно =)
Ради вас я буду уделять на этот фф больше времени и своих чувств.
========== Часть 4 ==========
Сегодня состоялась конференция, посвященная инновациям на стыке фармакологии и инженерии. И речь не о сборочных станках, а скорее о нанотехнологиях. Впрочем, Питеру было глубоко насрать на это. Сюда он пришел ради двух целей: пообщаться с Гарри и нажраться в хлам.
С Осборнами Паркеры не очень дружили. Ну, не считая Питера и Гарри. Эти двое сразу нашли общий язык и вопреки своим предкам частенько зависали вместе. Ну, не очень часто, на самом деле. Ладно, только по очень большим мероприятиям. Они любили подкалывать друг друга и втихаря издеваться над собеседниками. А под конец фуршета нажираться и убегать буянить на этаже.
Так как подобные мероприятия частенько проводились в стенах исследовательских институтов или крупных лабораторных центов, они быстро находили местечко, где можно похимичить. А так как мозгов им было не занимать, подобные эксперименты порою приводили к неожиданным открытиям. Но, чаще всего, это были эпические взрывы, а вслед за этим чеки на эпические суммы. Этих оболтусов уже десятки раз пытались вразумлять, но все бестолку.
Сегодня был день, когда Питер жаждал кровавых жертвоприношений, а значит одним чеком скорее всего не обойтись.
Скучная часть конференции закончилась. Теперь немного фотографий. Питер любил фотографироваться, очень любил. Ему нравилась его внешность и то, как он получался на фотографиях. Но больше всего ему нравилось то, что фото могло в мельчайших подробностях запечатлеть настроение. Питеру было достаточно только взглянуть на снимок, и он тут же проваливался в воспоминания.
У Питера была огромная коллекция строго рассортированных фотографий. Впрочем, в его бардаке только он и мог разобраться. У него была уютная папка с теплым осенним настроением, была папка с громкими школьными буднями, была спортивная папка, семейная папка, грустная папка, была отдельная тайная папка с Человеком-пауком. И была одна, самая-самая тайная папочка. Там было всего три фотографии.
Тони не любил фотографироваться, но Питер уломал его один раз. Тони был смущен из-за того, что не побрился и вообще, выглядел побитым, но он все равно согласился. И Питер, чтобы тот не переживал из-за своего внешнего вида, даже скорчил рожу. Посмотрев на результат, они оба чуть не надорвали животы, пытаясь унять смех.
Второй раз Питеру удалось сделать фото после их совместной вылазки. Им довелось побывать в жуткой передряге, надрать целую кучу задниц и выйти победителями. Уставшие и жутко довольные они были запечатлены в костюмах. Снова вместе.
Третий раз Питер сжульничал. Он дождался момента, когда Тони закемарил и просто не удержался. Сев на пол рядом, осторожно, чтобы не потревожить чужого сна, Питер откинул голову назад и сделал селфи. На этой фотографии он был таким расслабленным, таким спокойным и душевным. Они оба, на самом деле.
https://vk.com/rysh_box?w=wall-100696235_431
Вспышка выдернула его из воспоминаний, заставив Питера сильнее натянуть улыбку и посмотреть в объектив. В какой-то момент он ощутил “опасность” паучьего чутья, но сдержал себя, позволив Гарри нагло ущипнуть себя за задницу.
— Эй! — наигранное возмущение, шуточная перепалка.
Питер гонится за Тони. Они встретились около закусочной, рядом с гаражом. Тони стащил пакет с едой и петлял дворами, как ненормальный псих. Питер с его суперсилами даже не поддавался. Тони слишком хорошо выучил его слабые стороны и всеми возможными безобидными способами указывал на них. А потом они забежали в тупик. Питер нахально улыбнулся, готовый наброситься на свою жертву, но вдруг ощутил острый укол паучьего чутья. Он обернулся, а в этот момент хитрожопый Старк протиснулся между ним и стеной и, шлепнув по заднице, отпихнул незадачливого паучка к мусорным бакам. Впервые в жизни кто-то смог обмануть его чуйку. Питер был настолько безусловно восхищен, что позволил победителю первым выбирать еду из пакета.
— Как ты это сделал?
— Что именно? — запивая бургер колой уточнил Тони.
— Как ты заставил чутье сработать?
— Ну, я просто сообразил план, как грохнуть тебя со спины.
— Постой, — ошалел Питер, — реально грохнуть?
— Ну, да. Ты ведь не бессмертный, как этот говнюк в красном трико.
— Ты о…
— Любителе чимичанги и расчлененки.
— Да… — подтвердил Питер. — Но, чтобы чутье сработало, ты должен был реально захотеть. Почти даже сделать! — Все еще неверяще хмурился он.
Тони тогда так посмотрел, что Паркер оторопел. Чутье заверещало, но как-то плевать на него было, потому что эти глаза смотрели с таким вожделением. Словно раздевали прямо до самой души. Захотелось просто позволить… все позволить. Все, что угодно.
Питер гонится за Гарри. Видит его глаза. Они не карие, как у Тони, они зеленые. И такие наивные, хоть и с каким-то озорным огоньком. Парни забежали на кухню. Не рассусоливая, распили на двоих бутылку шампанского, закусили чем попало и вернулись обратно. Здесь были люди, много людей. Дамы в пестрых нарядах и сверкающих украшениях. Господа в дорогих костюмах с ровными стрелками и туфлями, отполированными настолько, что порой не понимаешь, где заканчивается обувь и начинается пол.
Среди всей этой яркой толпы Старк должен был бы смотреться чуждым в поношенной одежде и с запущенным внешним видом. Но, почему-то Питер верил, что, если его привести в порядок, здесь он будет казаться своим больше, чем любой присутствующий. Наверное, все из-за того раза, когда он снимал милую дамочку. И делал это так галантно, так мужественно и так правильно. Питер наблюдал за ним со стороны. Понял уже, что проспорил кругленькую сумму, но был огорчен не поэтому. Его огорчил тот факт, что сейчас Тони уйдет с ней к себе домой (он никогда не рассказывал, где живет, а Питер не спрашивал и не искал), будет любить ее, сжимать ее выпуклости, а Питер останется здесь один.
Тогда к нему впервые пришла идея о том, что он не против. Не против стать для него этой дамочкой. Особенно если он будет смотреть на него тем же самым пристальным взглядом.
Они с Гарри вели какой-то спор. Довольно жаркий, но бессмысленный. Питера уже стало отпускать, поэтому он схватил еще бокал и, пока никто не видит, опрокинул его в себя.
По горлу пробежал спазм, растеклось тепло и стало как-то гадко-приятно. Захотелось потянуться и откинуться на диван. Тони отобрал бутылку.
— Ну и зачем? — хмуро взглянул он на Питера.
— Аналогичный вопрос.
— Это единственный известный мне способ немного притормозить полет мысли.
Заявление стало откровением. Тони редко делился чем-то про себя. Это всегда казалось невероятным даром, чем-то, за что его обязательно нужно отблагодарить. Причем так, чтобы ему действительно это понравилось. И Питер искренне искал каждый раз.
Он уже знал, что Тони не очень любил откровения в ответ. Он вообще не любил лишних подробностей. Только то, что может пригодиться для дела.
Тони не любил подарки. Он со скрипом принимал их, по большей части все-таки как необходимость, когда ну вот совсем уже прижмет. Хотя на еду и напитки это не распространялось. А вот на выпивку — вполне себе.
Тони не любил много говорить. Он любил много писать, чертить, рисовать, паять, приколачивать, привинчивать, строгать, обматывать и прочее, прочее, прочее. У него даже свой собственный язык жестов был. И Питер делал в нем успехи.
Тони не любил делиться. Не важно: временем, пространством, едой, сном, собой. Питер понимал, что Тони просто терпит его рядом с собой, но поделать ничего не мог. Точнее не хотел. Он был готов на эту жертву. Как, собственно, и сам Тони.
Тони вообще мало что любил, но несколько вещей все-таки были.
Тони любил мастерить. Он был бесконечно влюблен во все, что можно сделать руками. Даже если это еще не сделано. Особенно, если это еще не сделано. И Тони любил читать статьи о достижениях в современной химии. Они помогали ему при создании более прочного и более дешевого корпуса за счет различных напылителей и стружек, смазочных материалов и прочего.
Тони любил, когда все идет по его плану. А так как все всегда шло по его плану, Питер искренне боялся того дня, когда все пойдет прахом. И, не зря…
А еще Тони любил, когда его признают. Питер не знал, что это за пунктик такой, но понять его мог. Всем хочется признания, особенно когда твои гигантские мозги затиснуты в такие узкие рамки. Питер всеми доступными способами подкармливал его супергеройское эго. И даже сейчас.
— То есть, погоди, ты РТС под градусом собрал?
Тони нахмурился, припоминая.
— Кажется, в тот раз мне пришлось пить три недели не просыхая, — он усмехнулся.
— Ты ведь в курсе, насколько ты крут?
— Не утруждай себя, парень, — отмахнулся тот, но довольная улыбка все равно появилась на его лице.
Они забили на толпу, бросили всех и побежали вглубь здания, искать лаборатории. По дороге Питер заметил какую-то парочку, зажимающуюся в углу. Кривая ухмылка растянула его рот.