– Да брось! Если бы ты был так уж против этой затеи, ни за что бы не согласился.
Нахмурившись, Северус мысленно добавляет Поттеру очко. Он решил вести счёт их противостоянию, чтобы со спокойной совестью разгромить нахала в пух и прах. Пока что Поттер лидировал, и Северус обругал себя за то, что эта мысль не пришла ему в голову раньше.
Впрочем, сегодня он непременно отыграется.
Гарри на мгновение отпускает его руку и с чем-то возится там, впереди. Воздух ощутимо свежеет.
– Можешь открыть глаза, – почему-то шёпотом говорит Поттер, и Северус слушается.
Он едва удерживается от того, чтобы в изумлении открыть рот. Перед ним – просторная лоджия, увитая плющом и открытая морю. Она пустая, если не считать одноногого столика, покрытого белоснежной скатертью, да пары стульев у самого ограждения. Приглядевшись, Северус замечает на столе тарелки и бокалы. Воздуха так много, что, кажется, будто он наползает со всех сторон и вот-вот раздавит их, превратив в лепёшку.
Этого не может быть – проносится паническая мысль. Точно такой же столик, море и тёмное закатное небо он видел во сне, в душном автобусе по пути в Сорренто. И Гарри, Гарри тоже был там. Мог ли он угадать его сон?..
– Вот, – чуть смущённо говорит Поттер. – Сейчас тепло, и я подумал, что было бы здорово поужинать здесь.
– Где мы? – Северус оборачивается к нему. Гарри делает несколько шагов и, остановившись, бездумно проводит рукой по перилам.
– Ты, наверное, видел лестницу на второй этаж, когда мы были тут в прошлый раз.
– Да, но не эту лоджию.
– Она с другой стороны, – улыбается Гарри. – Чтобы видеть море.
Это звучит как нечто само собой разумеющееся. «Чтобы видеть море» – странно, что Северус сам не додумался до этого.
Словно подтверждая свои слова, Поттер облокачивается на перила, чуть наклонившись и разглядывая пейзаж. Северус подходит ближе, встаёт рядом. Молчание затягивается.
– Ты уедешь скоро, – внезапно говорит Гарри. – Когда?
– Конгресс закончится через пять дней, – пожимает плечами Северус. – Честно говоря, я рад этому.
– Рад? – Гарри внимательно смотрит на него. – Должно быть, всё это ужасно скучно для тебя.
– Так и есть.
– Я понимаю, – продолжает Поттер. Северус внезапно испытывает острое желание остановить его, пока он не наговорил лишнего. – Ты – человек дела, там твоя работа, дом, важный эксперимент… Ты наверняка ждёшь не дождёшься, когда уедешь отсюда.
– Что ты хочешь услышать от меня? – Северус чувствует, как тело против воли напрягается, а виски начинают неприятно пульсировать. – Вздохи сожаления о том, что придётся покинуть этот чудесный город? Не будет их, Поттер. Всё идёт так, как идёт. – Он неотрывно всматривается в холодный кроваво-красный закат, всё ещё ощущая на себе пристальный взгляд Гарри. – Если ты хочешь что-то сказать, то говори. Только прежде подумай хорошо. Не стоит произносить слов, о которых потом пожалеешь.
Внезапно лицо Гарри оказывается совсем близко. Слишком близко. В глазах темнеет от прилившей в голову крови. Северус замирает, напряжённый как струна, готовый ко всему.
К счастью, ничего не происходит. Гарри глубоко вздыхает и отворачивается к морю. Северус прикрывает веки. Он не знает, как отреагировал бы, если бы Поттеру вдруг взбрело в голову поцеловать его.
Кажется, за эти годы в нём всё же зародились зачатки благоразумия.
Солнце неотвратимо приближается к земле, и силуэт Гарри рядом становится темнее. Северус отворачивается от него, провожая солнце глазами. Мышцы постепенно расслабляются, и дыхание выравнивается.
– Ты сказал, что мой дом и моя работа там, в Катерхеме, – медленно произносит он, – так, как будто не можешь похвастаться тем же. В чём дело, Поттер? Мне казалось, ты наконец нашёл то, что искал.
– Не знаю, – после паузы говорит Гарри. – Поначалу я думал, что так оно и есть. Но в последнее время… я уже ни в чём не уверен.
– И что же заставляет тебя сомневаться? – спрашивает Северус, пытаясь подавить неожиданный приступ раздражения. Судя по тому, как хмурится Гарри, получается плохо.
– Северус, я ничего не могу с этим поделать! – беспомощно говорит он, сжав кулаки. В эту минуту он больше похож на обиженного подростка, чем на состоявшегося бизнесмена. – Я не виноват, что в моей голове постоянно всё меняется. Я не знаю, что получается у меня лучше всего, не знаю, чего хочу. Мне казалось, что если я открою свой ресторан и начну жить как маггл, всё изменится. Но всё возвращается на круги своя! И теперь мне кажется, что твоё появление – это как знак для меня, знак, что нужно что-то менять. Снова.
– Моё появление – это просто моё появление, Поттер, – отрезает Северус. – Ты руководствуешься непонятно чем, рассуждая о своей жизни. Но это не развлечение, а тебе больше не семнадцать лет! Научись, наконец, использовать свою голову по назначению.
– Не кричи на меня. – Гарри поднимает руки, точно желая заслониться от резкого тона. – У нас с тобой разные понятия о том, чем нужно руководствоваться в принятии важных решений. И я… мне нравится то, что я делаю. Действительно нравится. – Он задумчиво хмурит лоб. – Но это не главное, понимаешь? Не то, что можно назвать смыслом жизни.
Северус разглядывает его со смесью жалости и какой-то болезненной нежности. Смысл жизни… надо же. При всей наивности Поттер по-прежнему зрит в корень. Он полон своей, безрассудной мудрости, которая не зависит от количества прожитых лет и прочитанных книг. Той, что идёт от сердца.
Кто я такой, чтобы учить тебя, думает Северус, улыбаясь краями губ. Могу ли я сам с уверенностью сказать, что стало смыслом жизни для меня?
– Я начал писать книгу, – неожиданно говорит Гарри, вновь переводя взгляд на багровый горизонт. – Забавно, правда?
– Зная тебя, Поттер, я сомневаюсь, что ты допишешь её до конца.
– Я тоже, – усмехается он. – Если честно, там только самое начало.
– О чём оно? – Северус незаметно придвигается – так, чтобы их плечи слегка соприкасались.
– О людях, попавших в шторм. О корабле, заблудившемся в море.
– Это глупо. Они могли воспользоваться поисковыми заклинаниями или, на худой конец, компасом.
– Я знаю. – Кажется, Гарри улыбается. – Вот сейчас я снова думаю, что всё это бред. Даже если я допишу книгу, ты раскритикуешь её в пух и прах, и мне придётся сжечь всё дотла.
– Как некоторые особо буйные маггловские писатели? – насмешливо спрашивает Северус.
– Что?! Неужели кто-то уже делал так до меня?
– Невежда. Сколько книг ты прочитал за свою жизнь?
– Боюсь, не так много, как ты. – В зелёных глазах пляшут лукавые смешинки. – Но спорим, что никто из них не применял Инсендио?
– Не переживай, Поттер. Никто и не претендует на твою уникальность.
– Значит, пойдём есть, – подводит итог Гарри. Как всегда, нелогично.
Он достаёт палочку и что-то бормочет себе под нос. Свечи на столе загораются мягким светом и плавно взлетают в воздух.
– Здесь слишком темно, – говорит он в своё оправдание, занимая один из стульев.
– Если воск капнет мне на голову, в этом будет твоя вина, – предупреждает Северус.
Весело дёрнув бровью, Поттер с аппетитом принимается за индейку. Через пару минут одна из свечей задевает его лохматую голову, заставляя охнуть.
Северус мысленно добавляет себе два очка.
***
Он возвращается в отель за полночь, чувствуя себя совершенно выжатым после событий этого долгого дня. Дважды повернув ключ в замке, толкает дверь и щёлкает выключателем.
Что-то настораживает его. Небольшая ярко освящённая комната выглядит как обычно: идеальный порядок на столе, застеленная кровать, вещи, аккуратно сложенные в шкаф. Но скрытая угроза притаилась в самом воздухе; он кажется слишком напряжённым, а тишина – зловещей. Чуткое обоняние, обострённое годами работы с зельями, безошибочно улавливает незнакомый запах. Чужой.
Палочка мгновенно оказывается в руке, и Северус шепчет короткое заклинание обнаружения. Никого. Застыв на месте, он внимательно осматривает помещение, подмечая едва заметные детали: слегка сдвинутая влево чернильница, приоткрытая дверца шкафа. Кинув в сторону окна ещё одно заклинание, Северус отбрасывает бесполезный сейчас инструмент. Нужно всё проверить.
Спустя полчаса он удовлетворённо опускается на кровать. Спину неприятно ломит, но это сущие мелочи: он нашёл то, что искал. Многочисленные следы, оставленные чужой, пусть и осторожной рукой. Тот, кто был здесь, явно торопился, иначе навёл бы порядок куда тщательней. Следов магии не обнаружить, но полки, шкаф и неаккуратно сложенные бумаги выдают чужое вмешательство.
Ничего не пропало. Ничего и не могло пропасть. Нахмурившись, Северус отправляет патронус Поттеру. Серебристая лань мягко трётся лбом о его ладонь и, взлетев, растворяется в темноте улицы.
Этой ночью ему предстоит о многом подумать.
========== Глава 12. Почти осень ==========
Коттедж тёмен и тих, и Гарри уверен, что никого не найдёт внутри. До тех пор, пока, подсвечивая себе Люмосом, не заглядывает в гостиную.
– Какого чёрта ты творишь?!
В слабом свете силуэт Каллисто почти сливается со стеной. Гарри узнаёт его по тускло тлеющей в темноте сигарете. Огонёк на конце палочки выхватывает неузнаваемое лицо и полную пепельницу окурков.
– О чём это ты?
Скрипя зубами, Гарри подходит ближе:
– Для начала, об этом. – Он кивает на пепельницу. – Может быть, хватит? Здесь невозможно дышать.
Кажется, нужно говорить о чём угодно, кроме того, что случилось два часа назад. Иначе он рискует сорваться и вспомнить старые боевые навыки.
Каллисто разглядывает окурки так, будто видит их впервые.
– Не переживай, Гарри, – пожимает плечами он. – У меня ещё остались. Ты можешь присоединиться, если хочешь.
– Прекрати нести чушь! Я сыт ею по горло.
– Как скажешь, – равнодушно. – В таком случае, просто оставь меня в покое.
Зарычав, Гарри бросается вперёд и хватает Каллисто за полы рубашки, едва не порвав её.
– Нет уж, я не оставлю тебя в покое! До тех пор, пока не скажешь мне, что ты забыл в номере у Северуса. Говори, слышишь? Говори, что тебе от него нужно!
– С чего ты взял, что это был я? – спрашивает Каллисто, скользя по нему равнодушным взглядом. В его голосе Гарри чудится отстранённое любопытство, и это неожиданно злит ещё больше.
– Послушай, я не идиот, а Северус – тем более. Сначала ты заключаешь сомнительную сделку с Гильдией, потом проявляешь к Снейпу нездоровый интерес, чуть ли не на шею вешаешься, а теперь, поняв, что твои попытки бесплодны, решаешься пойти ва-банк? Говори, что ты искал в его бумагах!
– Почему ты не сказал, что вы были любовниками?
Вопрос застаёт Гарри врасплох, и он невольно делает шаг назад. Помятая рубашка остаётся расстёгнутой, обнажая загорелую грудь.
Каллисто не смотрит на друга и не обращает на него ни малейшего внимания. Кажется, что дым, струящийся из собственной сигареты, волнует его куда больше.
– Это он тебе рассказал? – после паузы спрашивает Гарри.
– Сам догадался. В конце концов, я тоже не идиот. – Он невесело усмехается. На мгновение в его глазах мелькает что-то живое, но почти сразу же гаснет. – Тебе стоило сказать мне.
Вздохнув, Гарри опускается рядом. Силы внезапно покидают его. Теперь они сидят, облокотившись на стену, и Гарри кажется, что стена поддерживает его, забирая пустоту и усталость.
– И что бы это изменило?
– Многое. Он дорог тебе.
– Как бы то ни было, тебя это не касается.
– Хотел бы я, чтобы это было так, – произносит Каллисто так тихо, что Гарри с трудом разбирает слова. Что ж, прекрасно. Теперь он чувствует себя глупо и не имеет ни малейшего понятия, что ему ответить.
– Послушай, это было давно. Сейчас всё по-другому.
– Что именно?
– Всё, – упрямо повторяет Гарри. – Северус, он… он не станет. Для него я всё тот же безмозглый мальчишка, который не знает, чего хочет.
– А разве это не так?
– Отчасти. Но дело не только в этом. Прошло слишком много времени, понимаешь? Для меня, для него, для нас обоих. Не всё в этом мире можно и нужно возвращать.
– Тебе лучше знать. У меня… нет того, что хотелось бы вернуть, – усмешка. – Но чёрт, Гарри, как же это всё не вовремя.
– Не вовремя? – Гарри вскидывает на него возмущённый взгляд. – Не вовремя для чего? Для твоих поганых интрижек?!
– Я ничего не крал у него, – раздражённо отвечает Каллисто. – И незачем так орать. Не думаю, что твоему Северусу нужен опекун. Не далее как вчера он дал мне понять, что прекрасно обходится без посторонней помощи.
– Оставь его в покое, – говорит Гарри. – Слышишь? Пообещай мне.
– Кажется, я уже говорил, что не стану вредить ему. Я не отказываюсь от своих слов.
С минуту Гарри неотрывно смотрит на друга, подмечая каждую деталь: бледное лицо, болезненно запавшие глаза, потяжелевшие веки. В любое другое время он бы сошёл с ума от беспокойства за него. В любое другое время, но не сейчас.
– Мне плевать, что у тебя на уме и что ты собираешься делать дальше, – говорит он. – Но если с Северусом что-нибудь случится, ты будешь иметь дело со мной.
В глазах напротив вспыхивает ярость, которая вскоре сменяется странным, почти безумным выражением. Широко улыбаясь, Каллисто падаёт навзничь, растянувшись на жёстком ворсяном ковре, и лёгким движением извлекает из пачки очередную сигарету.
– Августовские любовники проходят с цветами, – шепчет он, прикрыв глаза и с наслаждением затягиваясь: – Невидимые зовы парадных их влекут. Августовские любовники в красных рубашках с полуоткрытыми ртами… мелькают на перекрёстках, исчезают в переулках, по площади бегут.
Гарри не может оторвать глаз от этой странной картины. В гостиной всё ещё царит сумрак, и сошедший с ума Каллисто, декламирующий стихи, выглядит откровенно пугающе.
– Августовские любовники в вечернем воздухе чертят… красно-белые линии рубашек, своих цветов. Распахнутые окна между чёрными парадными светят, и они всё идут, всё бегут на какой-то зов,* – мечтательно продолжает тот. И внезапно переводит на Гарри лихорадочный, какой-то торжественный взгляд: – Надеюсь, хотя бы ты осознаешь, куда и зачем идёшь. Не всегда будет лето, Гарри. Август скоро закончится, и бесцельный бег потеряет всякий смысл.
Поддавшись порыву, Гарри склоняется над ним и ласково проводит рукой по тёмным волосам. Шёлковые волны кажутся необычайно мягкими под пальцами. Он хочет что-нибудь сказать в ответ, но во рту скапливается горечь, и все слова кажутся лишними. Он бы ответил стихами, если бы помнил их наизусть.
В этот момент Гарри впервые ловит себя на мысли, что у них с другом гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд.
И что осень действительно не за горами.
***
«Дорогой Гарри,
Ты давно не писал нам. Думаю, у тебя много дел с твоим рестораном, ведь в августе в Италии просто невероятный наплыв туристов. Нужно много времени и сил, чтобы успеть накормить их всех, так что мы не в обиде.
Очень хочется увидеть тебя, но Рону снова не дают отпуск. Иногда я думаю, что ему следовало играть в этот ваш дурацкий квиддич вместо того, чтобы идти в Аврорат. По крайней мере, у спортсменов не бывает проблем с деньгами. Честное слово, хорошо, что ты вовремя сбежал из этого гадюшника… И неважно, что я раньше думала по этому поводу, Рональд!
Гарри, не слушай её, она постоянно ворчит! Наверное, так и положено бере…
Я сама хотела сказать! Рональд, почему ты ещё не в магазине? Наш холодильник, к твоему сведению, пока не научился наполняться самостоятельно!
…Прости, Гарри. Это сумасшедшее перо пишет всё без разбору. Так вот, как бестактно заметил Рон, мы ждём пополнение. Скорее всего, будет мальчик. Надеюсь, он не унаследует от папы его ужасную безответственность и манеры. В любом случае, кто бы у нас ни родился, ты просто обязан стать крёстным! Если не ты, то Рон притащит своего напарника Стива, а хуже этого, поверь, может быть только воскресший Волдеморт.
Надеюсь, у тебя всё в порядке, и ты найдёшь время навестить нас. Расскажи подробней, как там у тебя на личном фронте? Появился кто-нибудь достойный? Гарри, пожалуйста, не разменивайся на мелочи, лучше наберись терпения и подожди. Когда придёт время, ты сам поймёшь, что это твоё и только твоё.