Поттер вытаращился на него, как на какого-нибудь дракона или фестрала, приоткрыв рот в немом изумлении. Северус невольно перевёл взгляд на влажные, чуть припухшие губы, но это оказалось ещё сложнее, чем смотреть Поттеру в глаза.
– Вы знаете о чём говорите, правда, сэр? – Мальчишка вдруг ухмыльнулся. – Вы ведь тоже верили, что ваши чувства – бесценны. И готовы были на всё ради моей мамы.
– Вашей… мамы?
Время будто остановилось. Северус не мог больше слышать этого, не мог видеть эту ухмылку – он сам опьянел от сумасшедшей близости Поттера. Его следовало наказать за неслыханную дерзость, за то, что вторгается в личное, запретное.
Поттер облизал потрескавшиеся губы. Северус, наклонившись, накрыл его рот своим.
В нос ударил кислый запах дешёвого виски, мышцы сводило от напряжения, но он чувствовал только мягкие губы Поттера и его влажный язык – неподвижный, как и тело мальчишки. На какой-то миг ему показалось, что тот сейчас ответит на поцелуй, но Поттер с силой толкнул его, опрокинув навзничь, и больно вцепился ногтями в предплечья.
Он тяжело дышал, а выражение лица невозможно было прочитать. Вот и всё, подумал Северус, не смея закрыть глаза.
Какое-то время они смотрели друг на друга, а потом Поттер хмыкнул, покачал головой и произнёс задумчиво, по слогам:
– Так вот она какая… ваша великая любовь, профессор Снейп. Мама была права, считая вас ублюдком. Теперь я вижу, как вы чтите её память.
Северус молча плюнул ему в лицо. Поттер нехорошо сузил глаза.
– Значит так, да? Не хотите по-хорошему? Ну, что ж… прекрасно.
Он отпустил его руки и встал, пошатываясь. Северус ожидал удара или пощёчины, но мальчишка поднял свою палочку и нацелил ему точно в лоб. Северус отвернулся.
– Посмотрите на меня, – издевательски протянул Поттер. И, как только их глаза встретились, твёрдо произнёс:
– Легилименс!
========== Глава 4. Отношения ==========
– Мне нужно время.
Поттер сидел на полу, скрестив по-турецки ноги и уткнувшись лицом в собственные колени. Наверное, именно поэтому его голос прозвучал приглушённо и тихо, будто он был не на расстоянии полуметра, а где-то очень, очень далеко.
– Для чего? – равнодушно спросил Северус. Он чувствовал себя выжатым и опустошённым, как после многочасовой пытки в резиденции Тёмного Лорда. А ведь мальчишка практически ничего не делал: всего лишь проник к нему в голову и выпотрошил весь мозг, надругавшись над чувствами, мыслями и воспоминаниями. Такая мелочь по сравнению с тем, что ему пришлось пережить в прошлом.
– Я понял, кто вы есть и чего хотите. – Поттер поднял голову, по-прежнему избегая его взгляда. – Но сейчас я слишком устал, чтобы понять, что нужно мне… Кто я сам?
Последние слова прозвучали вопросительно, словно он действительно надеялся получить ответ.
– Уходите, Поттер. Думайте, ищите, разбирайтесь – только, ради Мерлина, подальше от меня.
– Боюсь, если я сейчас уйду, вы уйдёте тоже.
– Не думаю, что вы от этого много потеряете.
Поттер, наконец, взглянул ему в глаза. В этом взгляде было что-то новое – спокойная твёрдость и непривычное знание, будто мальчишка не просто стал свидетелем чужой постыдной тайны, но был готов принять и разделить её бремя.
– Может быть, и много, – спокойно сказал он. – Подумайте сами: если бы мне было плевать на вас, я бы не сделал… того, что сделал.
– Я больше не хочу думать, Поттер. Тем более, о вас. Убирайтесь!
– Я… смогу прийти снова?
– Кажется, я уже говорил: вы слишком много на себя берёте. Я не собираюсь никуда сбегать.
– Тогда вы просто нашлёте какое-нибудь жуткое проклятие. – Мальчишка неуверенно улыбнулся. – В прошлый раз, когда я залез в ваш думосбор, вы едва меня не убили.
– Я заслужил это, – пожал плечами Северус: – В конце концов, вы не увидели ничего, что не касалось бы лично вас.
– Спасибо, профессор, – неожиданно выдал Поттер. – За то, что позволили… понять.
– Это пагубная привычка – постоянно благодарить меня. Советую избавиться от неё как можно скорее.
Северус устало откинулся на диван и закрыл глаза. Тихонько шаркнул ковёр, скрипнула старая дверь – Поттер исчез, оставив его засыпать в одиночестве.
Ничего не изменилось – только бесконечные вечера, казалось, стали длиннее. Северус так хотел отгородиться от всех, так наслаждался своей свободой – а теперь не знал, куда бежать из пустого мрачного дома. Он сбегал на работу: скандальная слава оправданного Упивающегося и двойного шпиона неожиданно привела на его порог массу благодарных клиентов. Он обрастал связями с невероятной скоростью; о его научных открытиях и особенно редких зельях писали в газетах; за право работать с ним бились предприниматели и торговцы Магической Британии. Собственная исследовательская лаборатория и аптека в Косом Переулке уже маячили на горизонте, а о знаменитом Гарри Поттере никто ничего не слышал. Впрочем, Северус не спрашивал.
Он не жалел о том, что случилось. Рано или поздно Поттер должен был узнать – в конце концов, Северус Снейп не был ни лжецом, ни трусом. Лучше уж так, чем пытаться подобрать нужные слова – он едва смог найти их, чтобы признаться самому себе. Закрывая глаза, он видел свои чувства гибким ветвистым деревом, рвущимся к небу – молодым, сильным деревом с корнями, глубоко уходящими в сухую, мёртвую землю. Долгие годы на ней не росла даже чахлая трава, но дерево неожиданно пробилось сквозь голую почву и проросло внутрь – так крепко, что не выдрать, не разделить землю и корни.
Когда мальчишка проник в его сознание – грубо, неумело – Северус даже не успел удивиться. Картины последних лет его жизни проносились перед глазами, присутствие Поттера выжигало в голове огненную дыру, и он, конечно, должен был немедленно прекратить этот фарс. Вытолкнуть Поттера было делом пары секунд, но он только стиснул зубы и отступил, позволяя незваному гостю рассекать и исследовать его разум, словно метлой – квиддичное поле.
И вот теперь тот знал, отступать было некуда, и можно попробовать сжечь проклятое дерево, даже если после этого внутри останется лишь пепел и чёрная, выжженная пустошь.
Поттер пришёл на открытие аптеки. Сновали посетители, бестолково звенел колокольчик, и Северус не сразу заметил знакомую взлохмаченную макушку. А когда заметил – отступать оказалось бессмысленно.
– Я решил серьёзно заняться зельями, – пояснил Поттер, вываливая на прилавок внушительную кучку разноцветных ингредиентов. – Мистер Сандерс сказал, что с такими навыками меня отравят в первом же рейде.
И виновато развёл руками, мол, что делать, не бросать же из-за этого учёбу. Северус уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но мальчишка послал ему до странности беспомощную улыбку, и все слова куда-то испарились. Уж не учат ли будущих авроров невербальной беспалочковой магии?
– Пожалуйста, профессор, помогите мне. – Он совершенно по-дамблдоровски мерцал глазами. – Всё очень запущено, а вы ведь лучший специалист в своём деле. Я в долгу не останусь.
– Что вы можете предложить мне, Поттер? У меня всё есть.
– Я что-нибудь придумаю, – ещё одна улыбка. – Вы же знаете, иногда я просто фонтанирую идеями.
А когда спустя месяц, в темноте самодельной лаборатории старого дома Снейпов, Поттер долго и нежно целовал его: осторожно, словно боясь спугнуть, – Северус понял, что всё было придумано ещё давно, может быть, задолго до их встречи в аптеке. Может, даже до их знакомства, до Хогвартса, до рождения – наверное, тогда никого из них ещё не было на свете. Потому что это огромное, невероятное чувство абсолютного единения, сумасшедшего, ослепительного полёта – может быть только древним, как весь этот шумный мир, который, в конце концов, толкнул их друг к другу. И когда Поттер касался его, везде – изучая, исследуя, когда обнюхивал и тёрся носом о шею, как щенок, – Северус осознал, что всё его тёмное прошлое, весь долгий и трудный путь, который он прошёл, был только прелюдией к этой новой, настоящей жизни. К жизни, в которой у него впервые появилось право на счастье.
Вот только надолго ли?
***
В этом городе время ощущается иначе – не так, как в Британии или под древними каменными сводами Хогвартса. Кажется, только пару часов назад они со Слагхорном вышли из лавочки «М. Марио – вина и воды всех сортов», арендованной Гильдией Зельеваров на всё время конгресса (сквиб М. Марио с удовольствием обеспечивал гостей не только винами, но и продовольствием), а солнце уже касается линии горизонта своим круглым жёлтым боком. Это та самая блаженная пора, когда удушающая жара уже спала, а воздух пропитан солёной морской свежестью, в которой угадывается далёкий, едва слышный аромат цитрусовых рощ.
У Северуса есть час или полтора, прежде чем город уснёт, чтобы уже через мгновение распахнуть цветные глаза фонарей, выплёвывая на узкие улочки многочисленные толпы своих ночных обитателей. Достаточно для того, чтобы убедиться в отсутствии или наличии Гарри Поттера, исчезнувшего однажды осенью, в серый, пасмурный сентябрь.
Мир потерял своего героя приблизительно через год после победы – тогда Поттеру едва стукнуло восемнадцать, и он уехал куда глаза глядят. Опустошил счёт в Гринготтсе, завещал дом на Гриммаулд Плейс своим драгоценным друзьям, собрал лёгкую дорожную сумку – и просто сел в маггловский поезд. Те, кто видел его тогда на вокзале, утверждали, что победитель Тёмного Лорда насвистывал «We are the champions» и поминутно улыбался, хотя и немного рассеянно; временами его лицо принимало серьёзный и задумчивый вид, будто какая-то мысль никак не оставляла его в покое. Однако это не помешало ему заскочить в поезд и укатить в неизвестном направлении, высунувшись напоследок из окна и от души проорав: «Fuck the Britain!».
Какое-то время «Пророк» ещё отслеживал перемещения героя: Ирландия – Испания – Португалия – Африка; паромы – яхты – поезда – электрички; гостиницы, отели, снова гостиницы. Ищейки рыскали по следу, обнюхивали, сторожили, изо дня в день задавая одни и те же вопросы, штампуя заголовки: «Что ищет Гарри Поттер?», «Почему Герой Магического мира странствует по свету, как безродная дворняжка?». Интригующие: «Новое задание покойного Дамблдора?!» и совсем бредовые, вроде пафосного: «СИЛЫ ЗЛА НЕ ДРЕМЛЮТ!». Поттер действительно был героем – настоящим, невыдуманным, потом и кровью оправдавшим свой титул. А значит, обязан был рисковать жизнью в борьбе с неведомыми врагами – круглосуточно, без выходных. Никому не приходило в голову, что юный победитель Тёмного Лорда может по своей воле отказаться от всего: плюнуть на Аврорат, бросить любимую девушку и своих не менее героических друзей. Все вокруг пророчили ему блестящее будущее и идеальный брак, он улыбался со страниц газет, посещал торжественные приёмы и за руку здоровался с министром. Он был национальным достоянием. Он не имел права на собственную жизнь.
Так что когда «таинственно странствующего» Поттера внезапно «потеряли» – журналисты замяли историю довольно быстро. Выяснилось, что он выполняет «чрезвычайно секретное распоряжение», отданное якобы лично Кингсли, и о том, чтобы отслеживать дальнейшие передвижения героя, не может быть и речи. Боевые товарищи Поттера мужественно отвлекли внимание на себя, сообщив о грядущей свадьбе; Джинни Уизли обручилась с Дином Томасом, и жизнь потекла своим чередом. Победитель Волдеморта был благополучно забыт, а Гарри Поттер, наконец, получил долгожданную свободу.
Свободу от лживых статей, от всемирной славы, от жизни, продуманной и расписанной на сорок лет вперёд. От своего немолодого, набившего оскомину любовника.
Что ж… всё случилось так, как должно было случиться. Прошлое – прошлому, и время всё расставило по своим местам. Ему не о чем жалеть. Ему незачем вспоминать.
Ему незачем идти через главную площадь, по Корсо Италия, в сторону вчерашнего ресторанчика, уютно укрывшегося под сенью раскидистых пальм.
Знакомая веранда пуста – только какая-то наглая чайка скачет по столу, тщательно выискивая хлебные крошки. Северус замирает у стеклянных дверей, вглядываясь в подсвеченную золотом вывеску «Il posto caldo»*, чуть медлит – пальцы нервно сжимают дверную ручку. Хмыкнув, качает головой и решительно входит внутрь.
Внутри – ярко и очень светло. Воздух, охлаждённый кондиционером, приятно освежает разгорячённую кожу. Улыбчивый официант как по волшебству оказывается рядом и вежливо осведомляется, предпочитает ли синьор столик у окна или же у стенки, возле душистых горшков с орхидеями. Может быть, подойдёт веранда?
– Позвольте порекомендовать вам наше фирменное блюдо. Лазанья с морепродуктами под соусом бешамель – к ней прекрасно подходит белое полусухое.
Вино приносят почти сразу – охлаждённый графин, колотый лёд хрустит в пиале. Что может быть лучше в такую погоду? Северус незаметно оглядывается, скрывая излишнюю заинтересованность за высоким бокалом на длинной ножке, медленно пьёт, смакуя терпкий, чуть кисловатый напиток. Его интерес легко объяснить праздным любопытством туриста, впервые посетившего легендарный курорт. Ресторан не слишком дорогой, но уютный – никакой помпезности, присущей излюбленным местам искушённых богачей. Цены умеренные, обстановка скорее домашняя, чем официальная, зал небольшой, но за барной стойкой угадывается лестница, ведущая наверх. Может быть, здесь есть второй этаж?
Внимательный взгляд цепко скользит от посетителя к посетителю – ничего особенного, по большей части простые магглы. А вон там, возле тёмно-зелёных шторок – должно быть, вход в подсобное помещение или на кухню – собралась компания поинтересней: несколько мужчин, чья одежда явно трансфигурирована из мантий, и кое-кто из персонала… беседуют, спорят о чём-то. Жаль, никого, даже отдалённо похожего на Поттера. Но зато…
Они замечают друг друга одновременно: в глазах итальянца на миг вспыхивает искра узнавания. Отдав распоряжение официанту, он что-то коротко говорит гостям – и лёгкой походкой направляется прямо к Северусу.
Излишне самоуверенный, дерзкий взгляд, белые, с иголочки, летние брюки, красивое поджарое тело, угадывающееся под тонкой тканью батистовой рубашки. Загорелое лицо и белозубая открытая улыбка, пружинистый шаг, неуловимая грация движений. Без сомнения, этому человеку нетрудно завоевывать расположение нужных людей, даже таких чёрствых и пристрастных, как некоторые «заседатели» Гильдии…
Так значит, вот ты какой, синьор…
– Ферра. Каллисто Ферра. – Юноша уже стоит напротив его столика и протягивает Северусу узкую ухоженную ладонь. – Вы меня не знаете, но я сочту за честь познакомиться с вами, мистер Снейп! Вы ведь не возражаете?.. Я не отниму много времени.
Светлые, чуть прищуренные глаза возбуждённо блестят, а ровные белые зубы невольно приковывают внимание. Северус игнорирует протянутую руку и оценивает юношу тяжёлым, пристальным взглядом.
– Не возражаю.
***
Полгода. Нелепые, странные, неправильные отношения. Это понимал каждый, об этом наперебой твердили все эти шумные друзья Поттера – с криками, скандалами, каждый раз устраивая шоу. К дому в Паучьем Тупике им было не подступиться, но они отлавливали Гарри на улице, в кафе, в Школе Авроров. Особенно старался младший Уизли: он прошёл удивительную трансформацию от: «Классная шутка, Гарри!» до: «Нужно подать на этого ублюдка в суд и обследовать тебя в Мунго!». В конце концов, Поттер сорвался: убедившись, что друг не желает его слышать, он перевёлся в другую группу, чтобы не пересекаться с ним на занятиях. Уизли, кажется, озадачился, но от Гарри отстал.
Грейнджер про Мунго не заикалась, зато регулярно устраивала другу психотерапевтические сеансы. Приводила логические доводы. Убеждала быть осторожным. Северус понимал её: он не производил впечатление человека, которому можно доверять. С которым можно чувствовать себя в безопасности. Оградить любимого человека от всего мира – легко, но как быть с собственными демонами?
– Я не могу больше, Северус, – жаловался Гарри после очередного разговора с друзьями. – Они не понимают, не хотят меня понимать!
– Неудивительно.