Каникулы в Сорренто - RosyaRosi 7 стр.


Жаль, что Каллисто не скрывает своей ориентации, думает Гарри, чувствуя нотку зависти к свободолюбивому другу. Если бы у дамочек был хоть один шанс, они бы быстро переключились на красивого итальянца – такой харизмы у Гарри не было отродясь.

– Лучше бы ты открылся, mio caro, – рассмеялся тот как-то в ответ на его очередные жалобы: – Получал бы сообщения от парней, проводил бы ночи с удовольствием – всё лучше, чем глупые женские признания.

У мужчин всё намного проще – это истинная правда. Хочется секса – иди и возьми, любишь кого-то – скажи прямо. Это только в его жизни всё вечно шло наперекосяк. Видимо, есть люди, у которых никогда и ничего не бывает просто.

Стопка писем неожиданно подходит к концу. Гарри откладывает в сторону последний конверт от Байс (надо будет ответить ей позже) и окидывает комнату долгим потерянным взглядом.

Не стоило ждать, в который раз думает Гарри. Ты сам виноват, что они не пишут. Сколько раз обещал навестить их? Аппарировать в Лондон – дело пары секунд. Ты не видел их восемь лет, так что нечего строить из себя жертву, преданную друзьями.

Но ведь они, они тоже обещали приехать. Устроить себе отпуск в Италии, познакомить Гарри с маленькой Розой. Но до сих пор – ничего, только редкие письма.

В последний раз весточка от Рона и Гермионы приходила пару месяцев назад. Они подробно рассказывали о своей жизни и, видно, искали темы для разговора; точнее, искала Гермиона, Рон вообще не особенно дружит с пером. Но с каждым годом точек соприкосновения становится всё меньше, письма – формальнее и короче. И ни одна из сторон не торопится спасать стремительно гибнущую дружбу.

Внезапно ужасно хочется стащить у Каллисто сигаретку. Но Гарри не позволяет себе этой слабости: он сметает со стола ненужные бумаги и достаёт свой ноутбук, чтобы до поздней ночи пытаться извлечь из себя правильные слова. Слова для своей будущей книги.

***

– Съедите что-нибудь, синьор Эванс?

Вздрогнув, Гарри поднимает на девушку рассеянный взгляд:

– Ты напугала меня, Байс. И как у тебя получается подкрадываться так незаметно?

– Извините. – Она делает шутливый реверанс, отчего тёмные кудряшки пружинисто взлетают в воздух. – Вы всегда так погружены в себя, когда работаете, а я вечно об этом забываю.

Усмехнувшись, Гарри делает приглашающий жест рукой:

– Прошу, синьорина. Посидите со мной немного.

– А как же работа? – спрашивает она с напускной серьёзностью. – Вы же потом и уволите меня за халатность.

– У меня не так много официанток, чтобы ими разбрасываться. Тем более, таких хорошеньких.

Байс смеётся – звонко, как все молодые девушки. В шумном зале, под тихий аккомпанемент фортепиано её смех звучит, словно перезвон колокольчиков на ветру.

– Ещё немного, шеф, и я подумаю, что вы со мной флиртуете.

– По-твоему, это невозможно?

Чинно разгладив складки форменного платья, она окидывает Гарри долгим оценивающим взглядом и тут же фыркает, моментально разрушая иллюзию взрослости.

– Скажете тоже! Как будто я вас не знаю. Если и женитесь, то точно не на мне.

Окликнув одного из новеньких официантов, Гарри велит принести бутылку шампанского и пару бокалов. Он заговорщицки подмигивает Байс и наливает ей чуть меньше половины, мгновенно опустошая свой. Золотистая жидкость пузырится и пенится, щекоча гортань, тёплой волной опускается в желудок.

Тёмные, янтарные глаза Байс вспыхивают весельем. Она понимающе кивает и незаметно прикладывает палец к губам, будто теперь они сообщники, и она обязуется во что бы то ни стало хранить молчание.

– Не на тебе? Тогда на ком же? – Гарри вдруг становится любопытно.

Прежде чем ответить, Байс задумчиво вертит бокал в руке, и, зачем-то понюхав шампанское, делает пару маленьких глотков.

– Не знаю, как объяснить, – поморщившись, говорит она. – Вам другая нужна… взрослая. Серьёзная. Чтобы много знала про жизнь и пережила многое. Чтобы вам ни в чём не уступала, вела за собой… Вот в такую вы влюбитесь без памяти и всю жизнь любить будете.

Распахнув глаза, Гарри делает слишком большой глоток – и давится. Он хочет спросить, откуда Байс набралась всех этих глупостей, но почему-то спрашивает другое:

– А она? Она будет меня любить?

– Какой вы смешной, синьор Эванс. – Она и вправду смеётся. – Вас же все любят.

Глядя на неё, Гарри тоже хочется улыбаться. Иногда он думает о том, как бы отреагировала эта девушка, узнав, почему её шеф никогда не женится. Наверное, просто приняла бы как должное – она вообще принимала мир таким, как он есть.

– Так что, синьор Эванс, закажете устриц? Ваших любимых, под кисло-сладким соусом.

Он рассеянно кивает, и девушка тут же проворно вскакивает со своего места, торопясь сообщить на кухню. Возвращается она с таким гордым видом, будто только что приняла заказ, как минимум, у министра.

– Сегодня утром… я был разбужен, о белла чао, белла чао, белла чао, – мурлычет Байс себе под нос. – Сегодня утром я был разбужен… и увидал в окно врага…***

– Байс, ты случайно не видела Каллисто?

Гарри обводит взглядом зал, пытаясь отыскать среди гостей белоснежную рубашку своего управляющего, но сегодня в ресторане «Il posto caldo» банкет, и найти кого-то в толпе людей практически невозможно.

– Синьора Ферру? Был где-то. – Пожимает плечами девушка: – Кажется, на кухне. Поискать его?

– Нет-нет, я сам. Покарауль пока шампанское.

Кухня приветствует Гарри белизной и жаром, которым, кажется, насквозь пропитался воздух. Он клубится, устремляясь прочь от множества кастрюль и сковородок всех форм и размеров, оседает каплями пара на стенах и потолке. Заметив Гарри, работники радостно улыбаются, а один из поваров даже машет ему половником. Другой подходит узнать, не нужно ли чего, мельком предлагает попробовать только что приготовленный соус. Гарри знает: это сердце ресторана, и здесь его любят.

Не обнаружив Каллисто среди гремящих кастрюль, многие из которых по размеру ничуть не уступают котлам на уроках зельеварения, он заглядывает в кладовую и на склад, обходит стороной кабинет шеф-повара и, наконец, как-то незаметно оказывается у дверей чёрного входа. Уже делает шаг, чтобы выйти и глотнуть свежего воздуха, но слышит знакомый голос – и замирает, силясь определить его источник.

– Я так и не понял, к чему вы мне всё это говорите, Валуа.

– Что же тут непонятного? Не будь Гильдия заинтересована в вас, мы бы с вами сейчас здесь не стояли.

Тяжёлая деревянная дверь чуть приоткрыта, и сквозь щель в крошечный коридор проникают тонкая струйка сигаретного дыма и негромкие голоса. Один из них явно принадлежит Каллисто, а вот второй Гарри слышит впервые. Поддавшись порыву, он подкрадывается ближе и вглядывается в маленький клочок неба за дверью, до предела напрягая слух. Аромат чужой тайны, к которой он вот-вот прикоснётся, пьянит, и полузабытые ощущения сладкой дрожью растекаются по венам. На секунду Гарри словно вновь возвращается в мрачные коридоры Хогвартса, готовый рисковать жизнью и спасать мир. Северус называл это чувство «шилом в заднице». Они – гордо именовали его «жаждой приключений».

– Иными словами, вам нужна моя помощь.

– Помощь – это громко сказано, Каллисто, – говорит незнакомец с нарочитой фамильярностью. – Скорее, сотрудничество, в котором вы заинтересованы ничуть не меньше.

В проёме на мгновение показывается красная рубашка говорившего, но Гарри удаётся разглядеть только широкую, обтянутую атласом спину и затылок с редкими пегими залысинами.

– Вот как? Хотелось бы знать, откуда такая уверенность.

– Ну как же, как же… Вы молоды, амбициозны, не лишены определённых… талантов. – Он делает заметный акцент на последнем слове. – При хорошем раскладе вас ждёт блестящее будущее. Патенты, заказы, собственная лаборатория… Известность, в конце концов. В наших силах этому поспособствовать.

– Вы сказали, при хорошем раскладе. – В голосе Каллисто Гарри чудится осторожная усмешка. – А как насчёт плохого?

– Вы быстро схватываете, – одобрительно тянет человек, которого назвали Валуа. – При плохом раскладе перспективы не столь радужные… Я так думаю, – после паузы добавляет он. – А что скажете вы?

На минуту за дверью повисает тревожное, напряжённое молчание, только горький дым равномерно заполняет прохладный вечерний воздух. В полутьме неосвещённой улицы ярко тлеет огонёк сигареты, и Гарри различает длинные ухоженные пальцы, сжимающие её чуть сильнее, чем нужно.

– Вы понимаете, что ваше предложение выглядит как шантаж? – Пальцы исчезают из поля зрения, и новая струйка дыма проникает сквозь узкую щель, щекочет ноздри.

– Нисколько. Всего лишь взаимовыгодная сделка. Вы ничем не рискуете, напротив, получите возможность развить свои навыки, усилить влияние. Может быть – кто знает? – впоследствии даже стать членом Гильдии. Впрочем, если откажетесь…

Он не договаривает, но молчит так красноречиво, что не остаётся сомнений в том, что именно ожидает его собеседника, если вдруг случится подобная неприятность. Невозмутимо стряхнув пепел на землю, Каллисто смеётся – коротко и отрывисто:

– Я понимаю. Не понимаю только одного: почему вы пришли с этим ко мне?

– А отчего бы и не к вам? У нас есть то, что интересует вас, а в ваших силах достать то, что нужно нам. Всё предельно просто.

– То есть, я должен раздобыть для вас его разработки, – говорит он задумчиво. – И любую информацию, касающуюся его исследований за последние несколько лет… С чего вы вообще взяли, что эти таинственные исследования существуют? Может быть, он давно ушёл из науки.

– Не говорите глупостей. – В голосе незнакомца слышится недовольство. – Этот человек – гениальный зельевар, и он никуда не ушёл, только перестал афишировать свою работу. Откуда нам это известно – не вашего ума дела. Ваша задача – войти в круг его доверенных лиц и выяснить всё возможное и невозможное. Даже если окажется, что он ничего не скрывает, вы от этого только выиграете.

Он явно теряет терпение, думает Гарри, беспокойно оглядываясь и вновь приникая к приоткрытой двери. Если его застанут в такой позе, будет довольно трудно выдумать правдоподобное объяснение.

– Насколько я знаю, он очень закрытый человек. И вряд ли поделится тайнами с первым встречным.

– Разумеется, не поделится, – сдержанно отвечает Валуа, будто объясняет нечто элементарное. – Потому-то вы и нужны нам, Каллисто. Уверен, вам будет нетрудно сблизиться с этим человеком. Возможно, даже стать его учеником… Или не только учеником. Всё, на что хватит вашей фантазии. Для нас главное – информация.

– Не только учеником? – задумчиво переспрашивает Каллисто. – Так вы думаете, он?..

– Я не думаю. Я знаю.

– О.

И снова молчание, нарушаемое лишь слабым постукиванием капель по пальмовым листьям. Дождь пошёл, запоздало отмечает Гарри, осторожно отступая в темноту коридора. А эти двое сейчас договорятся. Уже почти договорились.

– Почему он так интересует вас? – спрашивает Каллисто, не скрывая любопытства в голосе. – Разве он может представлять какую-то опасность для Гильдии? Какую-то… ценность?

– Он сам, разумеется, нет. Но его разработки – и то, и другое.

Неудачно вдохнув табак и закашлявшись, незнакомец смачно сплёвывает в сторону. Гарри видит, как падает на крыльцо сигарета, как нога в чёрном лакированном ботинке тщательно топчет окурок.

– Кхм… Если всё действительно так, как вы говорите…

– Полно! – Фальшиво удивляется Валуа. – Зачем мне обманывать вас? Вот, – шуршание пиджака, – моя визитка. Позвоните или отправьте сову, когда надумаете. Но учтите: у нас мало времени. – Он по-отечески кладёт руку на плечо, скрытое белоснежной рубашкой. – А сейчас возвращайтесь в ресторан, пока не промокли.

Он сказал «когда», понимает Гарри. Он не сказал «если». Мысли носятся в голове стайкой корнуэльских пикси, но скрипнувшая дверь мгновенно возвращает его в реальность, заставляя вздрогнуть.

– Гарри? – Друг удивлённо заглядывает ему в лицо. – Что ты здесь делаешь?

– Искал тебя… – Он колеблется не больше секунды: – С кем ты разговаривал?

Каллисто продолжает беспокойно всматриваться в Гарри, словно прикидывая, что именно тот успел услышать.

– Да, да, я слышал ваш разговор, – нетерпеливо. – Кто этот тип, Каллисто? Что ему от тебя нужно?

Тяжело вздохнув, Ферра бросает на него укоризненный взгляд и чуть заметно качает головой. Однако ответ звучит неожиданно мягко:

– Не лезь в это, Гарри. Я сам во всём разберусь.

– Послушай. – Поттер настойчиво сжимает его плечи, – я не знаю, о ком вы говорили, но тебе определённо нужна помощь. Этот толстяк шантажировал тебя! Как ты можешь идти на поводу? Он наверняка опасен, и я…

– Гарри, это моё дело, – твёрдо повторяет Каллисто, решительно отстраняя его руки. – Повторяю, я сам во всём разберусь.

– Но…

– Не нужно меня опекать! – с неожиданной злостью бросает он. И быстрым шагом уходит прочь, оглушительно хлопнув дверью.

* — мой дорогой (ит).

** — мой друг (ит).

*** — Отрывок из итальянской народной песни.

========== Глава 6. Две встречи ==========

Второй раз Северус увидел его на четвёртый день своего пребывания в Сорренто, и этот маленький промежуток времени дал возможность прийти в себя, собрать воедино волю и мысли.

Когда этим утром он открыл глаза, то испытал странное, не поддающееся логике ощущение: это случится сегодня. А, может быть, всё это он придумал уже потом, после, когда встреча всё-таки произошла.

С самого утра стоит прекрасная погода – даже Северус вынужден признать это. С океана дует солёный бриз, дрожит в воздухе каплями влаги, а палящее солнце укрыто гроздьями облаков – ослепительно белых на фоне синего неба. Небо спокойно, и всё вокруг словно застыло, зависло в одной точке: и воздух, и прохлада, и сам город, будто подчинившийся своей первобытной, древней как мир магии.

Северус идёт по аллеям и переулкам, гадая, чувствуют ли остальные люди нечто подобное. Летняя рубашка с коротким рукавом, которую он всё же приобрёл после долгих раздумий, совсем не пропускает жара, и, несмотря на открытые руки, он чувствует себя в своей тарелке. Застарелая Тёмная метка – выцветшая, поблёкшая – почти неразличима на коже, и вблизи напоминает татуировку, которую неудачно пытались стереть. Но Северус всё равно неосознанно прижимает руки к телу.

Ты спятил, говорит он себе, наблюдая за весёлыми жителями и беззаботными туристами. Они выглядят даже счастливей обычного, радуясь тому, что спала жара и можно гулять по улицам даже в полдень, не защищаясь кепками и солнечными очками. И Северус пожимает плечами, и идёт вперед, почти не глядя по сторонам, и сливается с толпой, которая отчего-то больше не пугает. Он видит красивую молодую женщину с коляской в руках, мальчика, кормящего толстого уличного кота и ловит себя на желании улыбнуться – нелепом, недопустимом желании. Нервно дёрнув уголками губ и поморщившись, словно проглотил так любимый Поттером лимон, он сворачивает на улицу Сан-Франческо и направляется в сторону парка, откуда доносится быстрая, стремительная мелодия.

Она нарастает с каждой секундой, и вскоре Северусу удаётся разглядеть её источник – потрёпанные чёрные колонки, бесцеремонно расставленные в траве, прямо среди магнолий. Один из динамиков промят внутрь, но звук всё равно такой, что закладывает уши, а рядом… рядом – толпа людей. Сомкнув круг плотным кольцом, наседая друг на друга, они что-то кричат и двигаются в такт музыке, похожие на сектантов, проводящих тёмный обряд или мессу. Северус подходит ближе и пытается разглядеть, что именно привлекло их внимание, но из-за многочисленных спин и голов невозможно заглянуть внутрь.

Чувствуя весёлый азарт и какое-то юношеское, упрямое любопытство, он ныряет в гущу людских тел, расчищая себе дорогу локтями, слышит чью-то ругань, свисты, хлопки потных рук, едва не задыхается в этой мясорубке, и в конце концов оказывается во втором ряду, позади низенькой пухлой женщины. Поднимает глаза – ошеломлённый, оглушённый музыкой – и смотрит, смотрит неотрывно.

Назад Дальше