Леонардо водил по телу королевы руками, а та подсказывала своему неопытному любовнику, что ей по вкусу, не забывая уделять внимание ему самому. Она сначала указывала, как снять с неё все одежды, после чего, оставшись в сорочке, принялась раздевать и кавалера. Это приносило ей какое-то особое удовольствие. Молодое тело казалось женщине прекрасным.
Тесно прижимаясь к юноше, Офелия старалась делать так, чтобы хорошо было им двоим, предварительно, улыбаясь, предупредив брюнета, что ему ещё не раз придётся повторять преподнесённый ему урок. Прислуга на это время словно вымерла. Во всяком случае, королеве хотелось в это верить. Пока супруг был в разъездах, она могла позволить себе удовлетворить даже самые низкие потребности. Леонардо был всего лишь инструментом. Невинным и неопытным, что было поправимо.
Проснувшись утром с королевой в одном ложе, брюнет боялся пошевелиться, но события в его голове довольно быстро сложились в единую цепочку. Он попытался встать, стягивая на себя простыню, от чего юношескому взору обнажилось женское тело. Без всех своих нарядов Офелия выглядела куда прекраснее. Прикрывать простынёй вновь её не хотелось.
Открыв глаза, королева одарила Леонардо своей улыбкой. Он снова попытался встать, но Офелия взяла его за руку и приковала этим к своей постели. Женщина действительно манила его; испытанные ночью чувства были, казалось брюнету, лучше всего того, что он испытывал когда-либо. Поэтому он просто пошёл у королевы на поводу, вновь касаясь своими губами её бледного тела.
* Купажное вино — смешивание в определённом соотношении различных видов вина для улучшения его качества, вывода нового сорта, обеспечения типичности напитка. ©Википедия.
* Моносепажное вино — вино, прямо противоположное купажному. Состоит только из одного сорта винограда, без смешивания.
========== Глава 2 ==========
Для Леонардо балы были довольно необычны как явление в целом. Он не понимал, зачем люди влезали во все эти пышные одежды, если подобных целей можно было добиться и в более комфортных условиях. Без всех этих платьев и неудобных масок каждый мог разводить сплетни и искать себе новых любовников с тем же успехом, что и при наличии всего этого.
Маска не была гарантом анонимности. Кто-то узнавал кого-либо по одежде, ведь не у каждого придворного была возможность менять наряд каждый выход. Некоторые были узнаваемы по изъянам кожи в открытых местах, будь то шрам на подбородке, который не скрывает маска, родимое пятно на шее или родинка в необычном месте. По большей части анонимность особо не нужна была и выступала лишь в качестве формальности, ведь все прекрасно знали, кто был приглашён на мероприятие.
Подобная светская жизнь для Леонардо началась не так давно, однако уже за это время она заставила юношу погрязнуть в дворцовых сплетнях и интригах против его воли. Он знал, что Жак Спарано периодически изменяет своей жёнушке со служанкой Кларой, от которой у него есть незаконно рождённый сын. Он знал, что дворцовая прислуга за отдельную плату неоднократно пускала в погреба Роберто Сильва, который славился своим пристрастием к вину и большую часть времени находился в хмельном состоянии. Он знал, что Исабель Рохо имеет виды на самого короля, при этом выслуживаясь перед королевой.
Будучи одетым как подобает этикету, Леонардо вошёл в торжественный зал. Музыканты уже приступили к игре, вино было в свободном доступе для каждого. Роберто Сильва, несмотря на то, что мероприятие началось недавно, был уже изрядно пьян, отчего не брезговал приставать даже к служанкам.
На балу однозначно было больше людей, чем обычно. Леонардо видел новые лица. Королева, наблюдая за тем, как представляется им всем согласно этикету её юный любовник, скромно улыбалась. Она стояла в стороне, рядом со своим супругом, который общался с одним из придворных, но брюнет был ей интереснее. Это была новая жизнь, которая отныне пребывала в её руках.
Стоило Офелии на миг отвлечься, как юноша пропал из её поля зрения. Лео всего лишь вышел на балкон. Сняв маску, он пальцами потёр свои серо-зелёные глаза. Этот день был насыщен, и молодой человек устал. Вместе с тем изнутри его что-то мерзко прожигало, когда он видел королеву в обществе её законного супруга. Это чувство граничило со злобой. Леонардо не потребовалось много времени на то, чтобы понять, что это была ревность.
Вдруг кто-то подошёл и встал по левое плечо от юноши. Тот, как подобает, надел маску. Внезапный гость лишь улыбнулся в ответ на этот жест. Он протянул брюнету какую-ту бумагу и сказал:
— Ты сильно вырос, Леонардо, с момента нашей последней встречи.
Брюнет, взяв записку, опешил. Незнакомец снял маску, Леонардо задумался. Голос его был тёплым и знакомым, таким, словно рядом с ним молодой человек провёл добрую часть своих детских лет, все радостные моменты которых давно были вычеркнуты из памяти. Лицо мужчины казалось родным, а морщин при последней встрече явно не было.
— Альфонсо?..
— Уж и не думал, что ты узнаешь меня спустя столько лет, — седовласый мужчина по-доброму улыбнулся.
Гость попытался обнять Леонардо, но тот радостно набросился на него первым. Это был тот самый Альфонсо Федеричи. Именно рядом с ним юный графский сын начал познавать прекрасное. Мужчина был верен Риккардо Триано и выступал не только при его дворе, но и в качестве его близкого друга. Альфонсо учил брюнета грамоте. Рядом с ним Леонардо прочёл первые строки и написал собственные. Он научил тогда ещё мальчишку видеть во всём прекрасное и ценить каждое мгновение собственной жизни.
Жизнь Альфонсо сложилась так, что Леонардо он считал едва ли не собственным сыном. Он не был женат и не видел в этом смысла, в целом недолюбливая женщин. Единственная, кого он уважал — мать юноши, ведь та не обладала мерзкой двуликостью, как остальные. Из-за травмы, полученной на поле боя, своих детей Альфонсо иметь не мог. В принципе, примерно тогда и отпала у него всякая потребность в женщинах.
Похлопав по плечу Леонардо, мужчина направился обратно в зал. Когда юноша попытался проследовать за ним, Альфонсо жестом его остановил и сообщил, что это не последняя их встреча. Брюнет проследил взглядом за ним до массивных дверей, а сам остался стоять на месте. Когда старый знакомый скрылся, он посмотрел на врученный ему лист бумаги.
«Сын мой! — было написано там. — По злой воле уже более семи лет мы находимся в разлуке. Должно быть, за тобой хорошо присматривают, поэтому, читая мои слова, будь осторожен, а после и вовсе уничтожь это послание.
После гибели твоей матери я много времени размышлял над тем, почему так произошло. И понял лишь одно: виноват во всём я и несовершенство моих стратегий. Ты до сих пор единственный мой сын, Леонардо, и ты как никогда должен в эти минуты быть близок со всем двором. Только ты, сын мой, поможешь мне отомстить за гибель твоей матери, ведь ни она одна может стать жертвой коварной тирании семьи Боррелли.
Возможно, твоя вера в меня и мои идеалы пошатнулась за долгие годы разлуки. Возможно, мой лик и вовсе покинул твою память. Как бы то ни было, помни, сын мой, что я тебе дал жизнь, и ты обязан быть за это мне благодарен.
Твоя поддержка будет мне необходима. Я дам об этом знать. А сейчас, прошу, подожги это письмо. Дай ему превратиться в пепел».
Леонардо усмехнулся. В нём взыграли противоречивые чувства. С одной стороны, он хотел верить, что отцу за столькие годы не стала безразлична его судьба. С другой стороны, а так ли это на самом деле? Он не давал знать о себе ни лично, ни через Альфонсо и каких-либо других подданных долгие годы, а вспомнил лишь тогда, когда ему самому потребовалась помощь. Леонардо даже не понимал, какая именно потребность в нём могла возникнуть. Он не был близок к королевской семье настолько, чтобы что-то диктовать, да и вряд ли кто-либо прислушивался бы к речам юнца.
— Вина? — вдруг из-за спины донёсся женский голос.
— Пожалуй, — надев маску, Леонардо обернулся и взял у девушки кубок.
— Вам тоже чуждо то, что ныне происходит в зале?
— Да, — согласился брюнет. Он сделал глоток. Это было то же вино, что не так давно дала ему испить Офелия.
— Тогда, должно быть, Вы не будете против со мной уединиться? — на её лице появилась загадочная улыбка.
— Не буду, — Леонардо улыбнулся в ответ, прекрасно понимая, к чему ведёт девушка.
Уже спустя несколько минут они шли по лабиринту из кустарника и остановились на первой попавшейся лавочке в одном из тупиков. Девушка сняла маску и небрежно кинула её на пол. Леонардо узнал это лицо. Исабель Рохо. Когда свою маску снял и юноша, она лишь улыбнулась.
Исабель была уже пьяна, но не теряла возможности твёрдо стоять на ногах. Осознание того, что перед ней стоял совсем молодой мальчишка, лишь одурманивало. Входя во вкус распутной придворной жизни, Леонардо повернул девушку к себе спиной и наклонил, не желая возиться со всем её нарядом. Исабель это было по вкусу. Она опёрлась руками на холодную каменную скамью, думая лишь о том, что моложе любовника ей сегодня не найти.
========== Глава 3 ==========
Близилась осень, становилось прохладнее. А это значило, что король начинал свой сезон охоты. Это было для него не столько спортом, сколько развлечением. Его всегда сопровождало несколько советников и придворных, в числе которых на этот раз посчастливилось оказаться и Леонардо.
Юноша двигался вслед за монархом верхом на своём коне. Все соблюдали тишину после прибытия на нужные земли. День пришлось переждать дожди в охотничьем домике. Когда ненастье миновало, король выдвинулся в необходимый участок леса, над которым ранее похлопотал ловчий. Остальные остались заведовать государственными делами в охотничьем домике. Все, кроме Леонардо, который, как и сам король, вооружённый аркебузой, следовал на охоту.
Жакоб прекрасно понимал, на что шёл, когда доверял юнцу оружие, которым можно было убить как оленя, так и человека. Король был уверен, что Леонардо гораздо умнее и выше того, чтобы убить его здесь и сейчас. В противном случае брюнету пришлось бы подаваться в бега, что вряд ли увенчалось бы успехом.
Лес был густым, промеж некоторых деревьев виднелись вытоптанные тропы. Сквозь раскидистые кроны реликтов практически не пробивались солнечные лучи. Король шёл первым, Леонардо же был здесь впервые. Не говоря ни слова, он покорно двигался за монархом.
Когда неподалёку был замечен олень, оба коня остановились. Жакоб вскинул свою аркебузу, нацелился, после чего выстрелил. Аналогично поступил и юноша. Обе стрелы угодили в цель. Никакой погони не последовало, отчего брюнет даже удивился. Король же, улыбнувшись, проследовал к животному.
— Я знаю о твоей связи с Офелией, — ступив на землю, король подошёл ближе к оленю и начал разговор, когда Леонардо оказался рядом.
— Ваше Величество… — юноша опешил.
— Не бойся. Никто не будет тебя за это карать, — Жакоб ударил ногой по туше. Никакой реакции не последовало.
— Я не понимаю, — Леонардо нервно улыбнулся.
— Я ничего не имею против забав моей супруги, — король посмотрел на брюнета. Он был ниже юноши на полголовы. — Не ты первый, не ты последний. Главное, чтобы никто об этом кроме нас не знал. К тому же, она меня, как женщина, слабо интересует.
Леонардо не обронил ни слова в ответ. Король ходил вокруг мёртвого оленя, а молодой человек стоял на месте. Прошло немного времени с того момента, как до них добрались три королевских советника, которые после занялись транспортировкой огромной туши. Юноша так и продолжал молчать: сначала всю дорогу, а после и весь последующий день, проведённый в охотничьем домике, лишь изредка отвечая в случае необходимости.
Домиком это назвать было сложно. Это была не маленькая изба, предназначенная для ночёвки одного и только одного человека. Это был двухэтажный дом, обставленный по последним тенденциям и обвешанный портретами представителей семьи монарха.
В центре главного зала стоял огромный стол, за которым в основном и проходили все трапезы. Позади стола был камин, который обогревал огромное помещение. Над ним висело чучело медведя — трофей, некогда привезённый сюда отцом Жакоба. Полки по обе стороны от стола были уставлены различными дорогими штуковинами, в том числе подарками от придворных и иностранных друзей. Среди них была дорогая фамильная ваза, которая пришла в эти края при заключении брака с Офелией.
Кухня была небольшой, но вместительной. Печь с вертелом, каменные столы, несколько бочек, а за одной из дверей была лестница, ведущая в подвал. Основной винный запас всегда оставался там.
В доме также были гостевые комнаты. Каждому советнику, что брал в дорогу с собой король, отводилось по отдельному помещению. В каждой из них был камин, каждый из которых именно для этого домика создавал иностранный мастер. Огромная кровать позволяла останавливаться здесь не одному, а в обществе дамы, будь то собственная жена (что было не принято) или куртизанка. На стенах гостевых комнат красовались небольшие картины в дорогих рамках, шкафы хранили в себе запас свечей, на прикроватных столиках были подсвечники.
На территории вокруг самого дома размещались сарай для экипажа и отхожие места, а также был колодец со свежей водой. Также королева велела обосновать здесь небольшую беседку, чтобы иметь возможность придаваться своим утехам на свежем воздухе даже в дожди, коих было не счесть, особенно в холодные времена года.
К вечеру был организован небольшой пир, после которого большая часть советников в пьяном состоянии свалилась с ног, едва добравшись до своих лож. К утру по королевскому приказу все выдвинулись обратно в город. Сам монарх то и дело поглядывал на самого юного своего спутника, после чего, сровнявшись с ним, отстал от остальных и начал разговор.
— Я после недавнего бала нашёл в своих садах нечто любопытное. И думаю, это принадлежит тебе.
— О чём речь?
— Вот об этом, — король достал из своей дорожной сумки смятый лист бумаги и протянул его Леонардо. — Думаю, тебе стоит поступить так, как там написано. Сожги его.
Леонардо покраснел. Он взял отцовскую записку и замер. Король, ухмыльнувшись от такой реакции, проследовал вперёд. Конь юноши так и простоял на месте некоторое время, но когда остальные постепенно терялись за деревьями, Леонардо всё же решил их нагнать.
По прибытию юноша не выходил из своих скромных покоев, то и дело перечитывая записку и пытаясь найти в ней какой-то новый смысл, однако весь этот процесс был напрасен. В конечном итоге, дойдя до подсвечника, Леонардо наконец поджог записку, после чего опустил её на дно металлической миски. По всей комнате разошёлся запах гари. Когда бумага дотлела, Леонардо вернулся в кровать.
В юной голове была теперь одна лишь только мысль о том, что король одобрил связь между ним и Офелией. Сам Леонардо не находил подходящих слов, чтобы описать их контакт. Одно он мог сказать точно: это было приятно. Приятно настолько, что приходилось менять своё мнение о королеве. Теперь она казалась совсем другой.
Чувства, что начинали загораться в брюнете в адрес женщины, были для него новы. В её присутствии он испытывал необычную лёгкость, а на душе становилось настолько спокойно и радостно, что улыбка неконтролируемо появлялась на лице. Когда Офелии не было рядом, он грустил. В эти моменты в голову закрадывались самые нехорошие мысли о том, что с ней могло что-то произойти или, что хуже, в ложе с ней был кто-то другой.
Последняя мысль вводила Леонардо в безумие. Ему больно было лишь представить, как кто-то касается её гладкого тела. Как кто-то опускает свои руки ниже талии Офелии, как кто-то целует её нежную кожу своими мерзкими губами. Как кто-то заставляет её кусать его за плечо от удовольствия так, как недавно она кусала самого Леонардо.
Брюнет боялся признавать себе, что-то, что он испытывает к королеве, было сравнимо с любовью, страстью и жаждой овладеть ею полностью. Желание быть рядом всегда и властвовать над её обнажённым телом единолично.