Отчаявшись, герцог однажды покинул жену, оставив длинное трогательное письмо, в котором клялся в пламенных чувствах, которым не страшно расстояние. Он выражал искрению надежду, что разлука заставит жену затосковать и стоит ей дать знать – он тотчас вернется к ней.
Он рассчитывал на быстрый и позитивный результат от своей затеи. Но увы!
Узнав о таком спонтанном поступке благоверного, герцогиня была просто счастлива и естественно не собиралась тосковать. Больше того она закатила грандиозный званый ужин где объявила, что его светлость отправился в длительное путешествие по Европе. И даже разыграла роль несчастной жены, объяснив, что не смогла сопровождать супруга, поскольку плохо переносить смену климата и прочие неудобства связанные, с путешествиями.
Никто не удивился и не стал задавать лишних вопросов, дабы не утратить расположения одной из богатейших женщин в королевстве.
Герцог регулярно писал, но ответом жена утруждалась не часто. Он вернулся через год, все так же исполненный чувств. Супруга, обладавшая великой хитростью, изобразила подобие радушия, и даже исхудалый, измученный вид герцога не вызвал в ней подозрений или сочувствия. Она убедила его, что расстояние для них есть целебным эликсиром, и он вновь отправился странствовать.
Трогательные письма все также оставались без ответа, и только из весточек верных друзей он знал, что жена живет полной жизнью и, не стесняясь, тратит его деньги. Некоторые товарищи пытались ему открыть глаза, но любовь уж больно слепила неискушенное сердце. С каждым разом строк разлуки становился все длиннее, а герцогиня все холоднее. Она знала, у него нет выхода, и поскольку повода она не давала, была уверена, он не дерзнет подать на развод. Чем он жил ее не волновало и даже приходившие все реже весточки не вызывали подозрения. Последний раз она видела его светлость три года назад, и совершенно не переживала по этому поводу.
Но первая за полгода весточка от него, вдруг вызвала интерес. Чего греха таить о любви изъясняться он всегда умел. Столько страсти в словах иную бы привели в восторг, если бы ее сердце, хоть немного было способно любить.
– Читай выразительно, он всегда был поэтичен, – приказала герцогиня с насмешкой.
– Как прикажете, миледи.
Гертруда набрала побольше воздуха в легкие и принялась читать:
«Отбыл к берегам Северной Америки. Извините, навестить не успел. Но уверен, это едва ли Вас огорчит».
Подпись: Гамильтон.
Служанка замолчала.
– Ты что сегодня не ела? Читай дальше!
– Но… это все, моя госпожа!
– Как все?! – сорвалась со своего места герцогиня.
Вырвав из рук Гертруды листок бумаги, она лихорадочно пробежала глазами все те же короткие строки и удивлено подняла брови.
– Две строчки! Да что он себе позволяет?!
Непомерное самолюбие было задето. Где же привычные слова о вечной преданности и любви? В душе сразу включились защитные механизмы. Рабская преданность мужа стала неотъемлемой частью ее существование, ведь не попрекая себя в отсутствии не то что любви, а элементарной благодарности, она упивалась его поклонением, чувствуя свою особенность. И что же значат эти две строки, зароились в голове неприятные мысли.
Одарив ни в чем не повинную служанку уничижающим взглядом и яростно скомкав письмо в руке, герцогиня поспешным шагом направилась в кабинет. Там обычно хранились те письма мужа, что не отправлялись в мусор. Последнее письмо, присланное более полугода назад, осталось непрочитанным, и только сейчас герцогиня захотела на него взглянуть.
Вихрем влетев в кабинет, она стала обшаривать стол и, наконец, нашла искомое. Быстро распечатав конверт, она бегло прочла письмо. Оно было длиннее, чем последующее, и довольно нежным. Герцогиня вздохнула с облегчением и дабы предотвратить возможную холодность мужа она впервые за долгое время решила ему написать. На конверте был обратный адрес. Излив на бумагу самые теплые, хоть и ложные слова, она отдала письмо слуге с поручением отправить его герцогу с личным курьером, приказав не скупиться на плату.
Глава 5
– Это всего лишь морская болезнь, просто у вас она проявилась сильнее, чем у других.
Высокий, худощавый, темноволосый доктор с лицом истинного аристократа склонился над бледной, сильно сдавшей в лице миссис Клер и взял ее руку, еще раз измерить пульс.
Пациентка чувствовала себя ужасно. Как только корабль стал набирать скорость (а ветер благосклонно дул в их паруса, способствуя этому процессу) его стало заметно покачивать, и непрерывность этого процесса сразу сказалась на здоровье миссис Клер самым неприятным образом.
Уже настало время ужина, и Элрой приведя в каюту девушек корабельного доктора, покорно ждал за дверью. Как же хорошо, что капитан Алдарк взял с собой в плавание доктора, обычно на торговых судах такой роскоши нет. Элрой понимал, что это не что иное, как забота о своих пассажирах. Именно не показная доброта, скрываемая за некоторой грубостью, делали капитана хорошим человеком.
И, тем не менее, Элрой сильно переживал. Когда миссис Клер стало плохо, Кэролайн не знала, что делать и ей пришлось отправиться на поиски помощи. Слава богу, она не столкнулась с капитаном. Тот пришел бы в ярость, нарушение его приказа он бы не стерпел. И то, что об этом он думал больше чем о проблеме несчастной миссис Клер, заставляло чувствовать себя виноватым.
В то же время по ту сторону двери Кэролайн с сочувствием, но не без досады, наблюдала, в каком жутком самочувствии пребывала ее подруга. Но с другой стороны, болезнь миссис Клер, может стать предлогом не присутствовать на ужине где непременно будет этот грубиян капитан. Может и ей сказаться больной! Но нет, это будет слишком эгоистично красть у бедной миссис Клер внимание и заботу любезного доктора.
А меж тем доктор был мастером своего дела к тому же весьма симпатичным и добрым человеком. Кэролайн даже удивилась, как быстро он смог успокоить пациентку, которая до этого сетовала и причитала. Дурнота заставляла ее говорить все, что приходило на ум и она в отчаяние молила Кэролайн отправить ее назад на берег в шлюпке или высадить в ближайшем порту, только бы не чувствовать себя так ужасно. Пришлось испытывать чувство вины за настояние быть ее компаньонкой в этом путешествии.
Благо, появления этого симпатичного человека с мягким, мелодичным, голосом, действующим так успокоительно, сразу заставило молодую вдовушку взять себя в руки. Теперь она с умилением следила за действиями доброго доктора.
Он легко затмил мистера Элроя, впрочем, последний все равно не замечает ее томных взглядов. Миссис Клер не ошибется, рассмотрев и других кандидатов. Не всю же жизнь тосковать по мужу, за которым она и замужем была меньше года.
– Все будет в порядке, немного покоя и может все обойдется.
– Что значит может?
– Видите ли, мисс Уинкорт, – пояснил доктор как можно деликатней, – некоторые люди не созданы для моря, и чувствуют себя дурно, пока их нога не коснется суши, иные привыкают к качке через день другой на корабле, а есть люди как мы с вами, которым качка вовсе не создает неудобств. Будем надеяться, ваша подруга относиться ко второй категории.
– Да, будем надеяться. Спасибо вам, доктор… извините, я не расслышала вашего имени, мне так неловко.
– Вам не за что извиняться, поскольку в спешке, оно не было озвучено. Разрешите представиться и исправить эту оплошность: доктор Уильям Флеминг.
Он отошел от постели больной и грациозно поклонился. Изящество его движений было оценено обеими дамами, и на измученном недугом лице миссис Клер появилась слабая улыбка.
– Рада нашему знакомству, доктор Флеминг и разрешите еще раз поблагодарить вас.
– Не стоит, это моя обязанность, заботиться о друзьях капитана Алдарка.
– Мы с капитаном едва ли можем считаться друзьями. Я просто его наниматель, – высокомерно возразила Кэролайн.
– Что ж…, – озадаченный такой категоричностью ответил доктор, – я должен покинуть вас, увидимся за ужином, мисс Уинкорт.
– Нет, я останусь с миссис Клер, полагаю, вы простите мне мое отсутствие.
– Разуметься мисс, – открыв дверь, поклонился доктор Флеминг.
В проеме показалось озабоченное лицо Элроя, и тут же миссис Клер испортила план своей подруги.
– Не стоит себя утруждать, дорогая мисс Кэролайн, мне уже гораздо лучше.
– Но милая, я не оставлю вас, – настоятельно вернула Кэролайн.
Неужели подруга не понимает, как она хочет избежать этого ужина?
– Нет, ни к чему вам томиться здесь со мной, я настаиваю.
– В таком случае, – неохотно замялась Кэролайн, – до встречи за ужином, доктор.
– Конечно, мисс Уинкорт.
Милый доктор исчез за дверью, а вместо него появился Элрой.
– Как ваше самочувствие, миссис Клер? – осведомился он неловко, избегая глядеть на больную, дабы не смущать.
– Спасибо хорошо, – залившись краской, едва слышно ответила та.
– Дайте мне минутку, мистер Элрой, я сейчас выйду.
Элрой скрылся за дверью. На его лице было написано, что он тревожиться больше через опоздание на ужин, нежели за здоровье компаньонки Кэролайн. Как же он лебезит перед этим капитаном! Неужели она одна видит, как тот испорчен?
– Вам стоило мне подыграть, Люси Клер, разве не понятно, что я хотела избежать этого ужина?
– С капитаном нужно подружиться, ведь впереди длительное путешествие, – резонно заметила та в ответ, слабым голосом.
– Это неприлично ужинать одной в компании троих мужчин.
– Они все джентльмены и к тому же мы в море, некоторые нормы здесь едва ли удастся придержать.
– Все джентльмены? Двое из них не более, о приличиях капитану известно так же мало, как мне о его глупых правилах на корабле.
– Вы их не изучили? – удивленно спросила миссис Клер.
– Конечно нет – я уснула на пятой странице.
– И все же два вполне достаточно, чтоб вы чувствовали себя в безопасности. Идите, не заставляйте мистера Элроя нервничать. Мне уже гораздо лучше, не тревожьтесь.
– О, я и забыла, что он ожидает, благо я успела сменить наряд, до того, как вам стало дурно. Доктор Флеминг кажется очень милым человеком и вполне симпатичный.
С этими словами, Кэролайн вышла за дверь, покинув миссис Клер с ее недугом в одиночестве.
Не мудрено, эта капризная малышка решила показать, что она владелица корабля и может приходить к ужину, когда ей вздумается, а Элрой, слабовольный бедолага, будет ждать ее как покорная собачонка.
Вилкой Дерек наколол кусочек ароматного бифштекса и отправил его в рот. Восхитительное мясо просто таяло во рту. Жаль, что если через пять минут Элрой и мисс Уинкорт не появятся их порции пойдут на корм рыбам. Таким было решение капитана, опоздание к ужину грубое нарушение субординации на корабле. Доктор Флеминг сидел необычайно тихо, чувствуя внутреннее недовольство капитана, хотя его лицо при этом ничего внятного не выражало.
Резко выпрямившись на стуле, и бросив небрежно вилку на тарелку, Дерек уже собрался окрикнуть скучавшего у стены дневального, но его покой был спасен внезапно отворившейся дверью. В проеме появились пенистые волны желтого муслина, а следом за юбками появилась стройная фигурка обладательницы всего этого великолепия.
Опоздавшие появились, через большие двустворчатые двери, с красивым расписным стеклом и, к удивлению Дерека, Кэролайн в своем наряде смотрелась здесь очень органично, добавляя какую-то праздность помпезному, но довольно угрюмому интерьеру этого помещения. Она была поразительно красивой девушкой. Безупречный наряд дополняла прическа: маленькую головку венчали пышные светлые завитки блестящих волос, умело собранные и прихваченные в нескольких местах заколками с драгоценными камнями, а идеально очерченные губки при виде капитана так угрюмо сомкнулись, что Дерек едва не улыбнулся ей, вместо того, чтоб гневаться. Все в ней было совершенно, и на секунду в мозгу у него пробежала мысль, что эти губы должны быть сладки как мед, а распустив эту гриву изумительных кудрей, так и захочется зарыться в них руками, упиваясь их мягкостью.
Столь неуместные мысли снова исполнили его гневом, он не собирался поддаваться на это мнимое очарование. Пусть расточает свои чары на кого-то другого.
Однако, при девушке, пришлось подняться со своего места. Доктор Флеминг не удержался от одобрительной улыбки. Очевидно, Кэролайн ему тоже понравилась, и Дерек даже фыркнул про себя. Красота тоже не оставляла его равнодушным, но короткое знакомство уже успело испортить впечатление о ее характере. Он был скверным, и малышке не удалось это скрыть. Не имея привычки оспаривать очевидные факты, Дерек не намеревался менять свое мнение о ней. С другой стороны, его цель этот корабль, а ради этого можно немного потерпеть.
– Впредь, Элрой, постарайтесь приходить к ужину вовремя, – требовательно произнес капитан и принялся за свой обед.
– Разуметься, – с волнением ответил тот.
Кэролайн почувствовала, как в ее душе, словно цунами, поднялась волна негодования. Это было выше ее сил, и промолчать она не смогла.
– Вам не за что извиняться, сэр, – огласила она, мельком глянув на Элроя и направив свой пронзительный пылающий взгляд на Дерека. – Наше опоздание обусловлено плохим самочувствием миссис Клер, уверена доктор, Флеминг сообщил вам.
Знакомое выражение, увиденное на ее лице, вызвало в душе Дерека волну воспоминаний: такое же презрение, такой же вызов во взгляде и такое же нетерпеливое ожидание его капитуляции – все это было знакомо и испытано не раз.
– И, тем не менее, доктор Флеминг опередил вас на двадцать минут.
– Но миссис Клер…
– Вы ее сиделка?
– Что? – изумилась Кэролайн.
– Вы ее сиделка? – повторил Дерек.
Элрой и доктор сникли, чувствуя себя неуютно. Эти распри не нравились им, и каждый про себя молил, чтоб мисс Уинкорт и капитан немного усмирили свой пыл и избавил их от нужды наблюдать за этими стычками.
– По вашей милости у нас нет горничной, ибо вы ненавидите женщин, капитан. Поэтому мне пришлось ее успокаивать и ухаживать, – немного слукавила Кэролайн, забыв, что доктор тоже был там.
– Доктор Флеминг сказал мне иное, ваша подруга в порядке, следовательно, ваше оправдание не более чем отговорка.
– Вы обвиняете меня во лжи?
Атмосфера за столом стала накаляться, в то время как мясо в тарелках уже заметно остыло (суп, который должен был подаваться, перед вторым блюдом был, увы, испорчен юным помощником кока, поварешка получил увесистый подзатыльник и был отправлен на бак).
– В очень неумелой лжи. А к женщинам я отношусь терпимо, но только не на своем корабле.
Элрой уже было открыл рот, чтоб вступиться за мисс Уинкорт, но одного короткого взгляда хватило, чтоб дать понять – то дело касается только его и Кэролайн. Дерек ожидал, что же она предпримет. После такого оскорбления любая другая девушка ушла бы, продемонстрировав, насколько ущемлено ее достоинство. Но ее реакция была иной.
– Вы правы, я была не до конца искренней, – наиграно вежливо произнесла Кэролайн, сменив интонацию на более мягкую. – Я пыталась избежать необходимости ужинать с вами. Простите, не с вами джентльмены, – обратилась она к двум другим, нарочно подчеркнув смысл сказанного. – Я вижу, вы необоснованно грубы со мной и при возможности, я бы с радостью избежала необходимости пребывать в вашем обществе. Но и вы только что оговорились.
– В самом деле? Как же я оговорился?
– Это не ваш корабль, капитан, а мой.
У Элроя на лбу вышла испарина, ибо только что сбылось его худшее ожидание. Он боялся, что капитан Алдарк не стерпит, если Кэролайн станет оспаривать его права на судне.
К счастью Дерек был терпелив.
– Досадно, – неясно ответил капитан, оставив этот вопрос открытым.
Дерек должен был обидеться или, по крайней мере, возмутиться после этой тирады, но ее небольшая капитуляция подстегнула продолжить эту игру.