Миссис Клер только мягко улыбнулась в ответ. Самолюбие подруги было задето, не встретив обычных возгласов восторга из уст нового знакомого. Это плавание будет весьма увлекательным, подумала она, как говорится "нашла коса на камень".
Глава 3
– Не кажется, ли вам, что вы слегка перегнули палку? – осторожно завел Элрой, застигнув капитана еще до ужина, как и обещал Кэролайн.
Дерек, краем глаза заметил возмущенного Элроя, но не оторвался от своего дела. Легко наклонив штурвал, он заставил корабль изменить направление, задав тем самым нужный курс, в точности со своим компасом. Управлять этим судном было сущим наслаждением, Дерек даже не пытался скрыть почти детский восторг на своем лице. Пока Элрой устраивал девушек, Амфитрита удачно и без проволочек покинула порт и уже скоро выйдет в свободные просторы Атлантики. Он спешил, так как им выпал тот редкий случай выйти в море не стоя в очереди из судов целый день, а то и больше.
Не отрывая взгляд от водной дали, Дерек, все же лукаво улыбнулся в ответ на явный упрек друга.
– Вы, мне потом еще спасибо скажете, Элрой.
Тот удивленно посмотрел в ответ, ухватившись за отвороты своего сюртука из черной шерсти и снова предпринял храбрую попытку урезонить своенравного капитана.
– Я не совсем понимаю вас, но настойчиво прошу быть повежливее с мисс Уинкорт.
– Элрой, вы ведь знаете, что происходит, когда я любезничаю с дамами. Не хочу стать помехой. Она ведь не безразлична вам? Я прав?
Элрой поджал губы, признавая про себя правоту этого утверждения. Но все же вслух не согласился.
– Вы все не так понимаете, – без прежнего запала ответил он, – я даже не надеюсь…
– Что же мешает вам надеяться?
Дерек оторвался от созерцания морской глади и устремился в лицо друга. Без особого труда он прочитал там ответ. Элрой не питал ложных иллюзий по поводу своей внешности и очевидно не решался дать понять этой заносчивой мисс свой подлинный интерес к ней.
Подозвав рулевого, капитан, приказал держать заданный курс, передал штурвал и вместе с Элроем отошел к краю ютовой палубы, опершись о поручень.
– Элрой, вы завидный жених, немного уверенности в себе и дело в шляпе.
–Легко вам говорить, а мне рассчитывать на взаимность не приходиться.
– И тем не менее вы бросили свои дела и несетесь за море решать ее проблемы, – подметил Дерек. – Избалованная девчонка вроде нее всегда выберет достаток, поискам настоящей любви. Уж поверьте!
– А вы настоящий романтик, – повеселев, подтрунил Элрой.
– Пара комплиментов и намеков насколько велика сума вашего состояния и она сдастся.
– Мисс Уинкорт и сама не бедна.
– Да и поэтому из вас выйдет чудная пара.
– Это крайне неприлично использовать деньги как аргумент в свою сторону.
– И не говорите, мы живем в крайне неприличном мире, – улыбнулся Дерек. – Элрой, если путь имеет преграды, учитесь лавировать.
– Даже не знаю…
– Да бросьте, она всего лишь дочь торговца.
Элрой поджал губы. Он и сам знал о ее происхождении, что вселяло в его душу некие надежды. И все-таки прямолинейность капитана немного задела, Элрой тоже всего лишь мелкий джентри и тот факт, что изменить это невозможно весьма удручал. Иным от рождения дано быть особенными, им все приносят на блюдечке с золотой каймой, а они этим пренебрегают, пускаясь в скандальные авантюры. И все же, хоть Мисс Уинкорт дочь торговца, она в то же время внучка графа по материнской линии, с ее красотой можно и герцогу пару составить.
– Откуда столько предвзятости, с чего вы взяли, что дам интересуют, только деньги?
– Жизненный опыт, друг мой, жизненный опыт.
Элрой понимающе кивнул, так как знал, что за шутливым тоном, капитан скрывал личное разочарование, поэтому и не стал возражать.
– Но я совершенно не умею ухаживать.
Дерек по-мальчишески задорно улыбнулся и ободрительно хлопнул Элроя по плечу.
– А я помогу!
– Зачем это вам, капитан Алдарк?
– Разве нужна причина, чтоб помочь старому другу? К тому же я делаю это не просто так, мне нужна эта красавица, – слегка постучав по поручню, объяснил он.
– Это справедливо, – согласно кивнул Элрой.
– И все же, капитан, сегодня вечером мы ужинаем вместе и не могли бы вы быть немного дружелюбнее.
– Хотите сказать, что после всего, что произошло, она желает сидеть со мной за одним столом? – с насмешкой спросил капитан.
Элрой увел взгляд.
– Обе дамы будут рады веселой компании.
– Разумеется, – тихо засмеялся Дерек. – Что же она сказала на самом деле?
Элрой замялся, подбирая слова, но все же пришлось повторить сказанное Кэролайн.
– Сказала, что с радостью подарит вам учебник по этикету.
Громкий, веселый смех вырвался из груди капитана.
– Надеюсь, вы не сочтете это оскорблением, капитан? Она же не знает кто вы…
– О нет! Передайте, пусть упакует эту книжонку, я люблю подарки.
Элрой облегченно улыбнулся. Ему вовсе не хотелось портить отношения с капитаном – это не пошло бы на пользу никому из присутствующих на борту.
– Раз мы уладили это недоразумение, шкипер, дайте-ка и мне достойное задание, – имитируя говор старого матроса, пропел Элрой.
Капитан согласно кивнул. Прищурив глаз, он, поразмыслив, вернул:
– Будете нести вахту, салага.
Лицо Элроя тут же скривила гримаса разочарования, однако он развернулся и тихо вздохнув, направился прочь. Он ведь обещал стать частью команды, а слово его чего-то да стоит. Капитану удалось собрать нужное количество людей, только четверо из его команды отказались плыть на Амфитрите, но даже, несмотря на это результат превысил ожидания. Элрой знал, что за двойную плату пришлось переманить только двадцать ребят, и по большому счету команда была в сборе, правда боцман, был недоволен идеей выходить в море с дамами на борту, и, пользуясь особым расположением за годы совместного плавания, пытался отговорить капитана, отправляться в путешествие. Элрой был уверен, боцман в итоге откажется выходить в море и Дерек может назначить его на этот пост. Но тот, сыпля проклятья и брюзжа, поднялся на борт вместе с остальной командой.
– Эй, салага!
– Слушаюсь капитан! – отозвался покорно Элрой.
– Я пошутил, – засмеялся Дерек, удивляясь, что тот всерьез думал стоять на вахте, – единственным вашим заданием на этом корабле будет не спускать глаз с наших пассажирок.
Элрой засиял и с облегчением вздохнул.
– И помните, чтоб без моего ведома, ноги их не было на палубе! Я не знаю этих людей, нам беды не надо! Смекаете, о чем я?
– Будет выполнено капитан! – выкрикнул Элрой, заслужив одобрительный кивок. – Капитан Алдарк! – окликнул Элрой, спускаясь по деревянным ступенькам, ведущим на нижнюю палубу.
– Да!
– Вы считаете ее избалованной? – неожиданно спросил Элрой с таким нелепым видом, что в ответ увидел только сочувственную улыбку на лице капитана и удивленное покачивание головы.
– Ступайте и помните не спускать с нее глаз.
– Вы хотели сказать "с них"?!
– Ну да, я так и сказал.
Капитан вновь устремился на горизонт, не придав значения оговорке.
После этого разговора Элрой почувствовал прилив уверенности в себе. Уж кто-кто, а капитан Алдарк знает, о чем говорит, поэтому откинув сомнения, Элрой решил пуститься в атаку, ранее неприступных для него стен сердца мисс Уинкорт. Не зря же он бросился в эту авантюру, как последний глупец.
В бодром расположении духа Элрой направился в свою каюту.
Проходя коридором, ноги сами задержались возле двери молодых леди. Была мысль постучаться и осведомиться, все ли у них в порядке, но поразмыслив, он решил, что это будет излишней настойчивостью с его стороны и поэтому отправился сменить свой наряд. Он захватил свои лучшие костюмы, мисс Уинкорт, несомненно, оценит его изысканный внешний вид по достоинству.
Ужин здесь подавали ровно в семь, а стрелки на часах добегали пяти, следовательно, у него есть два часа, чтоб своим видом поразить избранницу.
Глава 4
– Вас снова зовут ко двору, миледи – это такая честь!
– Да…, говорят, в этом году королевский бал будет зрелищным. Когда прибудет моя модистка?
– Она задерживается миледи, бал уже совсем скоро, у нее много работы.
– Меня должно это заботить? – впившись в отражение слуги в зеркале, спросила герцогиня Гамильтон. Ее лицо было таким же непоколебимо-суровым, как скалистые берега Ирландии, из которой она была родом. – Пошлите за ней, если она не явиться через полчаса, скажите, что она уволена.
– Но миледи, – неуверенно возразил слуга, – найти ей замену будет непросто!
– Вот как?! – грациозно развернулась герцогиня. Глубокий черный взгляд прикипел к лысеющему помощнику. – Если это представляет для вас трудности, мистер Меерсон, тогда может и вам следует подыскать замену?
Слуга беспокойно замялся.
– Нет, миледи, в этом нет никакой необходимости, я все выполню.
– Вот и прелестно. Пришлите Гертруду, пусть прочтет мне почту.
– Слушаюсь, ваша светлость, – с молитвенной покорностью кланяясь, ответил слуга, и, пятясь, поспешил к выходу.
Герцогиня, явно довольная результатом этой беседы, вновь повернулась к своему зеркалу и продолжила созерцать свой лик. Легким касанием пальца белоснежной тонкой кисти, она провела по четкому изгибу темных бровей, словно проверяя также идеальна их форма, как вчера или нет. Очертания ее не разочаровали, и она перенесла свое внимание на глаза, цвета обсидиана5, такого же окраса, как и густые волнистые локоны.
В свои тридцать два года герцогиня Гамильтон выглядела довольно свежо. Она ценила свою красоту и тяжко переживала даже малейшие признаки старения, которые незаметно, но уже проявлялись. Правда сегодня она их не заметила.
Убедившись, что красота ее все так же свежа, она поправила свою бархатную мантию, цвета граната, по краям отделанную золотой тесьмой и улыбнулась своему отражению в зеркале. Даже в такое незначительное движение она вложила куда больше усилий, чем того требовала обстановка. В ее поведении не было ничего случайного, все было заранее оточено и одобрено для демонстрации на публике, поскольку быть объектом всеобщего восхищения герцогиня считала своим первейшим долгом.
– Миледи, вы меня звали! – скорее уточнила, нежели спросила Гертруда, рыжеволосая барышня, которая недавно пополнила ряды личных горничных.
– Там на столике моя почта, прочти ее мне.
Гертруда спешно подошла к маленькому лакированному столику возле двери, огромных покоев лондонского особняка герцогини и взяла в руки кипу аккуратных конвертиков. Девица была одна из немногих служанок, что умели читать, поэтому и получила это место. Это была почта за сегодняшнее утро. Стоило такой почтенной особе приехать в город, как почти каждое знатное семейство поспешило засвидетельствовать свое почтение.
– Ну что ты копаешься? – сев в пол-оборота окрикнула служанку госпожа. – Читай же!
– Баронесса Клей зовет на чай, – подойдя ближе на ходу начала Гертруда. Тут же она поспешила занять место на маленьком табурете неподалеку от туалетного столика, за которым восседала госпожа.
– Дальше, – был презрительный ответ.
– Виконтесса Эшбрук устраивает званый ужин.
– Отклони, ее собачки меня выводят из себя, к тому же там будут только пожилые дамы.
– Граф и графиня Лесистер дают бал.
Герцогиня улыбнулась.
– О, их балы всегда на высшем уровне, – это означало, что приглашение будет принято.
Гертруда отложила его в сторону, куда впоследствии добавила еще пять приглашений из почти тридцати просмотренных.
Этот обзор уже подходил к концу, когда в руках у служанки оказался последний запечатанный конверт, подписанный красивым немного размашистым почерком. На нем стояла герцогская печать.
Служанка с опаской глянула на письмо в своих руках, не зная, стоит ли о нем упоминать.
– Чего замешкалась или ты уснула? – возмутилась герцогиня. – Что там у тебя еще в руках?
– Простите, миледи, просто здесь письмо.
Служанка заметно нервничала, поскольку никогда не угадаешь реакцию госпожи на подобные письма.
– Читай же! – последовал приказ в повышенном тоне.
– Письмо от его светлости, миледи…
Герцогиня Гамильтон на секунду ощетинилась, но тут же вернула себе безразличный вид.
– Выбрось в камин, – ответила она.
Подняв на госпожу осторожный взгляд, неуверенной рукой Гертруда вознамерилась отправить письмо в камин, когда герцогиня вдруг передумала.
– Постой! – приказала она. – Прочти, мне интересно. Его мольбы так забавны!
Гертруда застыла, но опомнившись, быстро поднялась и протянула письмо в руки госпожи.
Но та обдала ее ледяным взглядом.
– Ты совсем глупая? Сказано тебе читай!
Сконфуженная, необходимостью читать личную переписку, служанка осторожно распечатала конверт.
Раньше герцогиня читала письма своего мужа лично, хотя всегда оставалась равнодушной к ним. Слуги постоянно судачили про их отношения.
Все знали, что она его терпеть не может. Вышла за него замуж только из корыстных соображений. Это был брак по расчету, но этот расчет присутствовал только с ее стороны. Ему было двадцать, когда они поженились, ей двадцать два. Ее матушка, знаток по части сватовства, сумела убедить свою дочь сделать правильный выбор. Их род по знатности уступал жениху, дочь ирландского барона едва ли могла рассчитывать на удачу заполучить сына герцога. Но красота дочери послужила ей билетом в высший слой пэрства Англии и доводы дочери об отсутствии симпатии к жениху в расчет не шли.
Что касается юноши, то тот был незрел: худощавый темноволосый парнишка с выдержанным голосом и угрюмым лицом, не был тем идеалом, что рисовало себе воображение юной девы, которую саму бог наградил красотой в избытке. Конечно, сказать, что он был совсем непривлекательный, язык не поворачивался: порой она замечала, как девицы заинтересовано, поглядывают на него, но поскольку сердце ее было неспособно его полюбить, она не обращала на это внимание.
А вот жених влюбился в своенравную ирландку до беспамятства. И поскольку, после смерти родителей, ему пришлось рано стать взрослым и самому принимать все решения, советуясь разве что со своим поверенным, никто не смог воспретить юному герцогу, вступить в брак. Унаследовав свой титул, огромное состояние вместе с внушительными поместьями, раскиданными по всей стране еще в шестнадцать лет, он без труда получил согласие на брак у отца своей избранницы, а матушка взяла на себя задачу усмирить непокорную дочь.
Все были счастливы. Но только поначалу!
Через год совместной жизни, на протяжении которого новоиспеченная герцогиня играла роль покорной и любящей жены, ее мать, а потом и отец скоропостижно скончались от чахотки. Без строгого наблюдения матушки, играть свою роль герцогиня больше не желала и сразу же показала мужу свое истинное лицо.
Однако, влюбленный супруг решил, что изменения, произошедшие в любимой – это последствия потери родителей. Несколько месяцев он терпел холодность, презрение, а порой и просто оскорбительное неуважение. Она обвиняла его в отсутствии мужества, да и во всем, что ей приходило на ум. Молодой герцог действительно не делал успехов в проявлении своего мужского достоинства, но будучи воспитанным в изоляции от всего скверного в этом мире, мягкость его характера была вполне обоснована.
Он проявлял сдержанность и терпение, достойные самого воспитанного аристократа из всех существующих. Он был джентльменом и ни словом, ни делом не осмелился упрекнуть жену за скверность ее характера.
Это все горе, – уверял он себя. И ждал перемен.
Однако, его покорность и снисходительность только сильнее ожесточали сердце жены, она пыталась избавить себя от его общества и нередко делала это на глазах у общих друзей и знакомых.
Жена его не любила, жаль герцог Гамильтон не хотел признать очевидного. Страдая в душе, он решил, что небольшая разлука пойдет им на пользу. Из-за жены он слыл слабодушным, и люди жалостливо качали головами за спиной. Но никто не осмелился просветить молодого герцога, ведь его снисходительность распространялась не на всех.