В принципе Джареду было все равно, работает ли Марибель в команде или нет, но Саймон выглядел убитым, стоило проявить участие. По крайней мере, нормальные люди так делают.
— Не поверишь, чувак. Все из-за той твари. — Пока Джаред мысленно прикидывал, кто из парней пытался подбить клинья к горячей испаночке, Саймон неожиданно закончил: — Из-за черепахи.
У Джареда вытянулось лицо.
— Да, как только эта уродская рептилия сдохла — а время она выбрала самое неудачное, на праздник, Мари заявила, что это знак и наши отношения тоже нежизнеспособны. Прикинь! Какая связь, скажите мне? — Саймон возвел руки к потолку. — Бабы все-таки дуры, — и он жестом попросил Марси налить еще.
Бармен неодобрительно покачал головой, но выпивку перед Саймоном поставил.
Джаред вспомнил последнюю встречу с Марибель и прикинул, сколько времени прошло до Рождества. Убеждая себя, что не он стал причиной гибели черепахи. Но упорно выходило, что он.
Накатило такое отчаяние, что Джаред задохнулся. И сразу остро заныла заталкиваемая внутрь обида на Дженсена. Джареду сегодня так требовалась поддержка и дружеское участие, так требовалась. А он…
Джаред обернулся. Народу в баре было мало, а в дальнем углу сидела привычная развеселая компания. И на Джареда, насмешливо щуря глаза, смотрел Крол.
Как удачно все складывается, облегченно выдохнул Джаред. Он знал, что заебался, а Крол знал, как ему помочь. И пусть все идет как идет.
Поток света подхватил его и понес сквозь тьму, раздвигая пространство и даря блаженство. Присмотревшись, он заметил, что свет состоит из множества маленьких светящихся фей, чьи крылышки, касаясь его тела, приятно щекотали кожу. Искры, с шипением разлетавшиеся от фей во все стороны, пожирали темноту, утверждая торжество жизни и любви во всей обозримой вселенной. Темнота грозно огрызалась, лаяла, но отступала.
Он засмеялся.
Все было так хорошо, так правильно, что он решил остаться среди фей навсегда. Но, похоже, тьма сопротивлялась. Несмотря на усилия сияющих огней, ее грохот не стихал. Вливался в уши, тревожил, будил неясные воспоминания. Бесил. Он пытался вслушаться, разобрать, что это за шум, но звуки ускользали, не складываясь в слова. Пытаясь отринуть неприятное, он сосредоточиться на наслаждении и свете, но тут тьма пошла на прорыв, и голову раскололо понятным «Джаред!»
Это я, понял он с удивлением. Я — Джаред. И с этим пониманием рассыпалось таинство, пропала магия. Осталась лишь раскалывающая голову боль. И удушающее желание.
Джаред осознал, что сидит на полу в коридоре у себя дома. Как он сюда попал, Джаред предсказуемо не помнил. Он прикрыл глаза, спасаясь от резкого света лампы. В руках обнаружилась полуоткрытая бутылка воды. Крышечка наполовину открутилась, и вода с тихим шипением стекала по рубашке. Так вот откуда щекотка и искры светящихся фей. Джаред поморщился — под задницей натекла приличная лужа.
«Джаред!» — грохнуло очередной раз, и он вздрогнул всем телом. Звук шел снаружи.
— Джаред, открой! Открой сейчас же! Или я выломаю дверь!
Джаред застонал. Боги, как не вовремя! С пятого раза он поднялся, одернул мокрую рубашку — интересно, где он оставил куртку, — и, наверно, с десятой попытки повернул замок непослушными пальцами.
Дженсен рванул на себя дверь, и Джаред чуть не вывалился на крыльцо. Ночной ветер дохнул морозом в лицо, но Джаред не успел оценить его свежесть. Дженсен, схватив его за ворот, втолкнул обратно в дом. Одной рукой продолжая удерживать Джареда, захлопнул дверь. И после со всей силой прижал его к стене, навалившись всем телом.
— Ты обдолбался, да? Я пришел извиниться, а ты тут невменяемый валяешься? Сука! — Дженсен впечатал кулак в стенку.
Джаред даже не вздрогнул. Перед ним стоял злой, бешеный Дженсен. Пьяный Дженсен, самый желанный в мире Дженсен, и Джаред прикладывал все силы, чтобы не наброситься на него с поцелуями.
Джаред не знал, что увидел в его лице Дженсен, но он продолжил орать шепотом:
— Почему мне не позвонил?
— Ты разбил мой телефон, дебил, — прошептал в ответ Джаред. — Забыл?
— Ты что принял, а? — Дженсен приблизил свое лицо вплотную, и губы Джареда обожгло его горячее дыхание вперемешку с запахом виски.
Вместо ответа — а о чем тут говорить? — Джаред зажмурился и ткнулся своими губами в сухие губы Дженсена. Он не поцеловал, хотя хотелось, а только дотронулся
Тогда в мае крыло их обоих, и пусть Дженсен ничего не помнит, его тоже крыло. Сейчас он был всего лишь пьян, поэтому Джаред ждал любой реакции. Крика ли «говномес!», удара ли в лицо, да чего угодно. Дженсен мог его оттолкнуть, Джареду этого бы хватило. Но Дженсен молчал, только дышал тяжело. Наверное, ему в куртке жарко. Джаред, набравшись храбрости, открыл глаза. Дженсен смотрел прямо на него.
— Скажи мне, — он обхватил лицо Джареда ладонями и провел большими пальцами по его скулам, — только честно скажи. Ты кого сейчас целовал?
— Тебя, — безмерно удивившись, ответил Джаред.
— Ты ведь снова накурился этой дряни? — Джаред кивнул. — Помнится, ты говорил, что под этим делом тебя неудержимо тянет трахаться со всеми подряд. — Джаред почувствовал, как начинают гореть щеки. — Так что ответь, пожалуйста, мне это очень важно, — Дженсен сглотнул. — Тебе и в правду пофиг с кем? Я или кто-то еще — все равно?
— Ты сдурел? — Джаред так разозлился, что сам — сам! добровольно! — отпихнул Дженсена и шагнул в сторону.
Но далеко не ушел, сильные пальцы впились ему в плечо, останавливая и разворачивая.
— Ты не ответил, — процедил Дженсен.
У него было страшное лицо. И в любое другое время Джаред бы испугался. Может быть. Но сейчас у него лишь сладко заныло в животе. Желание в который раз обрушилось на него, колени подогнулись, и Джаред, чтобы удержаться на ногах, прижался спиной к стене.
— Конечно ты. Только ты. Всегда ты.
И оказалось, это так просто — говорить. Не сжимать зубы, не заталкивать глубоко в глотку. Слова лились легко, легко срывались с языка, Джаред даже не успевал думать.
— Я чуть крышей не поехал, все время думал о той ночи, — бормотал он, пытаясь расстегнуть молнию и стянуть с Дженсена эту его дурацкую теплую куртку. Чтобы наконец-то обнять, прижаться всем телом. — Хотя что я несу, ты же не помнишь…
Дженсен перехватил его пальцы и сжал.
— А кто тебе сказал, что не помню?
Джаред застыл, подавившись очередным признанием. В голове мгновенно прояснилось, даже подчиняющее волю желание куда-то испарилось.
— Но… ты говорил… — теперь он очень аккуратно подбирал слова. — Ты сказал, что под воздействием психотропов тебе отшибает память.
— Я помню, что говорил, — усмехнулся Дженсен, — память мне не отшибло.
— Я думал, что мы честны друг с другом.
На глазах вскипели слезы. Джаред сморгнул, не хватало еще позорно разреветься. Надо всегда держать лицо! В любых ситуациях. Не расслабляться, не забывать. А Джаред забывал. Тем более с Дженсеном.
— Зачем? — Дженсен иронично задрал бровь. Ладонь Джареда он так и не выпустил.
— Зачем что? — на чистом упрямстве Джаред решил держать удар до последнего. Главное, чтобы голос не сорвался, не подвел.
— Зачем быть друг с другом честными? Нет, я не про обычную жизнь. Там, естественно, надо быть честными. Мы же друзья, правда? Я спрашиваю — зачем быть честными в тайных желаниях?
— Может, чтобы они перестали быть тайными?
Джаред изо всех сил прикусил губу. Какой же он дурак!
— Ты меня сейчас совсем не понимаешь, — Дженсен ослабил хватку и нежно погладил пальцем запястье Джареда. Джаред прерывисто вздохнул. — Для меня твое желание никогда не было тайной. Ни прошлой весной, ни сейчас. А ты не догадывался про мое. Преимущество было у меня.
— Преимущество?! — воскликнул Джаред, пытаясь вырвать руку. — Мы что, играем?
— Дослушай сперва, нетерпеливый, — рассердился Дженсен. — Тогда после вечеринки я тебе ясно дал понять о своих намерениях и желаниях. Но предоставил шанс самому решить — нужно тебе это или нет. Понимаешь? Амнезия — какой хороший повод сделать вид, что ничего не произошло. У тебя был выбор, Джаред. Но ты промолчал. Почему?
— Я испугался, — прошептал Джаред, опуская глаза. Он все-таки дурак. — Я думал, наша дружба…
— Ну вот ты и выбрал — дружбу. Я уважаю твой выбор. И все последующее время я давал тебе исключительно дружбу. Разве у тебя был повод хоть на миг усомниться в ней? Скажи?
— Нет, — Джаред зажмурился.
— Тогда какого черта ты устраиваешь цирк с начала третьего сезона, а? Может потому, что сделал неправильный выбор? Почему, скажи мне на милость, ты не признаешь этот факт? Почему предпочитаешь закрывать глаза и мучить себя, меня, всех вокруг? Ради мифической дружбы? Или тебе до смерти страшно, что люди узнают о твоей нетрадиционной ориентации? Техасское воспитание?
— Ты сам оттуда. — Джаред знал, что выглядит жалко, и ненавидел себя за это.
— Да, и, представляешь, мне насрать, кто что обо мне подумает. Если я решил быть с человеком, мнение остального мира меня не волнует.
— Ну я рад за тебя, — внезапно разозлился Джаред. — Ты смелый, тебе повезло. А я, выходит, трус. Отлично! Давай и в этот раз разойдемся и сделаем вид, что все по-старому. У нас же так хорошо получается.
— Это у меня хорошо получается, — весело улыбнулся Дженсен. Отступив, он выкрутился из куртки и сбросил ее на пол. — А вот у тебя не очень. Херовый ты актер, Джаред.
Джаред сжал ладонями виски.
— Я тебя не понимаю, Дженсен! Вообще не понимаю. Что ты хочешь?
— Ничего. Давно ничего не хотел и не ждал от тебя. Но сейчас ты сказал, что только я, всегда я. Сам сказал. Хотя… ты ж в неадеквате, какой с тебя спрос. Но пофиг — мне твоих слов вполне достаточно. Но если ты завтра проснешься и опять начнешь делать вид, что ничего не было, знай — в этот раз я не собираюсь тебе подыгрывать. А теперь иди уже сюда.
Дженсен положил ладонь Джареду на затылок, притянул к себе и поцеловал. Сразу глубоко, по-настоящему. Действительно, наконец-то. А то Джаред от всех этих нервяков чуть не забыл, что больше всего на свете он сейчас хочет не разговоры разговаривать, а трахаться. С Дженсеном.
Тот целовался жадно, с напором, словно тоже мечтал и дорвался. Вылизывал Джареду рот, засасывал язык, прикусывал губы. Джаред вцепился пальцами в его плечи, прижимаясь бедрами. На него снова обрушилась волна тактильного наслаждения — мягкость джемпера под пальцами, вкус виски во рту, рука Дженсена, сжимающая задницу. А еще жесткие джинсы и металл молнии, в которую упирался член. Хотелось скорее расстегнуть ширинку, освободить его, притереться к горячей коже. Джаред опять плыл, терялся в ощущениях.
Пришлось приложить усилие, чтобы разорвать поцелуй.
— Дженсен, — проскулил он, — трахни меня. Ну пожалуйста. Я об этом почти год мечтал.
Дженсен глядел на него темными глазами. Большими. Джареду казалось — на пол-лица. Красивущий. Он еще и губы свои невозможные, красные и опухшие от поцелуев прикусывал.
— Не, — сглотнул Дженсен, — не в этот раз. Не хочу, чтобы ты потом сказал, что я воспользовался твоим состоянием.
У Джареда заныло сердце.
— Я не…
— Снимай штаны, — Дженсен отступил на шаг и уставился ему между ног.
— Что?
— Я сказал — штаны снимай.
Сначала Джаред сто лет возился с пуговицей. Дженсен смотрел. Потом еще лет пятьсот пытался расстегнуть молнию, но язычок замка выскальзывал из пальцев.
— Помоги, — прошептал Джаред, который хотел сейчас, а не в следующем веке.
Дженсен отрицательно повел головой.
— Сам.
Наконец Джаред победил, и штанины съехали вниз по ногам. Подцепив пальцами резинку трусов, на которых спереди расплылось мокрое пятно, он избавился от них, и высвобожденный член тяжело качнулся у живота. Дженсен прерывисто вздохнул. Джаред потянул было руку, чтобы обхватить себя, как услышал хриплое «стой».
Дженсен, продолжая неотрывно смотреть на пах Джареда, быстро опустился вниз, можно сказать, буквально рухнул на колени. И не раздумывая, не сказав ни слова, не озвучив даже ни одной пошлой шуточки, вобрал член Джареда в рот.
Джаред задохнулся. От жара горячего рта, от вида губ, сомкнувшихся вокруг ствола, от правильности и абсолютной нереальности происходящего. Это не сон! Это происходит на самом деле!
Это уже потом Джаред закричал, когда Дженсен стал двигаться, засасывать, принимать глубоко в глотку и вытворять языком такое, что Джаред решил, что умер и попал в рай. Он даже не понял, когда кончил. Потому что каждое мгновение его прошивал тот самый тактильный оргазм. Боги, благословите траву и Дженсена Эклза!
Джаред пришел в себя в кровати, когда Дженсен укутывал его одеялом. Наверное, нужно было спросить — как сам Дженсен, не помочь ли ему. Сказать спасибо и что-то еще, что положено, или нет, говорить после секса. Но сил, чтобы ворочать языком, не осталось совсем. Джаред сумел лишь что-то промычать. Дженсен фыркнул и чмокнул его в нос.
— Спи.
Джаред проснулся от того, что очень хотелось в туалет. Приоткрыл глаз и дернулся. За окном было светло, он что, проспал?!
Перевернулся, чтобы соскочить с постели, чтобы бежать, умываться, собираться, спешить, и уткнулся в лежавшего рядом Дженсена. Который, подперев голову кулаком, внимательно и серьезно смотрел на него. Который проснулся точно не минуту назад, но никуда не спешил.
— Не торопись, — сказал он, — у нас есть полчаса. Я позвонил Клифу, попросил заехать попозже, — и снова уставился на Джареда.
Тот уткнулся лицом в подушку. Нет, Джаред не забыл, что случилось вчера. Хотя, если быть честным, на секунду мелькнуло сожаление, что теперь не сделаешь вид, что ничего не произошло. Но Джаред тут же обругал себя за малодушие.
Дженсен ждал. Перевернувшись на спину, Джаред закинул руки под голову и, глупо улыбаясь, спросил:
— А у тебя случайно нет анальной пробки? Такой черной и блестящей? А то мне снилось как-то.
Простой вопрос, но Дженсен мгновенно расслабился. Фыркнул. Вытянулся рядом, обнял.
— Ого, горячий, видимо, сон. Черная и блестящая, говоришь? Хм, какую попросишь, такую тебе и купим.
— Мне?! — Джаред засмеялся. Он был счастлив.
Ким странно на него поглядывал, но Джаред не мог перестать приплясывать и переминаться с ноги на ногу. Чем дальше, тем чувствительнее пробка распирала, и каждое движение причиняло и удовольствие, и дискомфорт. Хорошо еще, что у него не сильно узкие джинсы, и стоящий колом член не так заметен. По крайней мере, Джаред надеялся, что не заметен. А все из-за обещания, данного Дженсену.
Тот должен был уже давно приехать из аэропорта, время шло, а от него все еще никаких известий. Последний час Джаред, как дурак, то топтался около трейлера Дженсена, то выписывал вокруг него круги. Стоило неловко повернуться, как пробка очередной раз давила на простату и по телу проходила волна мурашек. Где Дженсена носит?
Джаред то и дело доставал из кармана куртки айфон и проверял время.
— Часы сломались? — спросил Ким.
С часами у Джареда было все в порядке, просто он боялся пропустить звонок или сообщение. Кто знает эту новую игрушку, которую подарил Дженсен вместо разбитого аппарата. Это не привычный Джареду кнопочный телефон, а новейшая разработка яблочного концерна — никаких кнопок, только гладкий большой экран. Внутри — маленький компьютер, со своей операционной системой.
— Привыкай, — сказал Дженсен, вручая завернутую в подарочную бумагу коробку. — А то ходишь с древностью, как старый пень.
Поначалу Джаред злился. Не понимал логику системы и тупил с приложениями. Он и не подозревал, что настолько консервативен. Но после привык. Все же еще не старый пень.
Джаред, поминутно оглядываясь, поправлял челку и передергивал плечами. Почти не слушал, что говорит ему Ким. Наконец тот не выдержал:
— С тобой все нормально? Живот не прихватило?
Джаред нервно рассмеялся. Пора сворачивать разговор. Он зажал ладони подмышками, но через минуту сунул их в задние карманы джинсов. Рука наткнулась на сложенный газетный лист, уже затертый по краям. Дженсен принес эту заметку несколько дней назад. Джаред выучил ее наизусть и носил с собой — ему так было спокойнее.