Когда их взгляды встретились, Финвэ приветственно поднял руку и кивнул в знак уважения, Белег кивнул в ответ, улыбаясь и приложив руку к груди. Сидевшие вокруг посмотрели на Финвэ и принялись спокойно есть. По-видимому, приветствие, которым он обменялся с их командиром, служило для этих квенди знаком того, что следует относиться спокойно к его присутствию.
Сразу после окончания трапезы Финвэ вновь был препровожден в знакомый кабинет, принадлежавший Белегу.
— Вы достаточно отдохнули и сыты, — с улыбкой начал командир стражей, — За довольно долгое время вы — первое по-настоящему любопытное явление в наших лесах… — промурлыкал он.
— Мы, как я понимаю, находимся в северных лесах, что растут в предгорьях Пелори? — уточнил Финвэ, — Ваши подчиненные сказали, что для того, чтобы добраться до Тириона, необходимо двигаться на юг…
— Именно так! — снова улыбнулся Белег, — А у вас отличная память, все подмечаете и быстро учитесь… Помните что-нибудь из того, что с вами было до того, как вы попали в Мандос?
Финвэ кивнул.
— Я помню все, — был его ответ.
— Отлично! — воодушевился его собеседник, — Как насчет прогулки по лесу, которую я вам обещал? — он одним точным движением надел теплый шерстяной плащ, тут же застегивая его на груди.
Выбора у Финвэ не оставалось. Он молча застегнул выданный плащ и, пропускаемый вперед Белегом, вышел во двор, где их уже дожидались приготовленные для них лошади и шестеро стражей сопровождения.
Вечерняя прогулка в лесу обещала затянуться. Тем временем, начинал накрапывать холодный осенний дождь. Финвэ надел капюшон, пытаясь припомнить приемы управления своей небольшой серой в пятнах лошадкой. Он пропасть лет не сидел в седле, даже при жизни в Амане редко покидая пределы своей столицы, по которой предпочитал передвигаться пешком.
Освоившись с лошадью и поравнявшись с командиром стражей леса, бывший Нолдаран решился спросить:
— Скажите прямо, куда мы направляемся? — голос его звучал с присущей ему когда-то строгой царственностью.
— Проедемся до столицы, — беззаботно ответил Белег.
— Но мне нужно добраться до Тириона! — возмущенно воскликнул Финвэ.
Он смутно понимал, что командир стражей принимает его не за того, кем он являлся, и от этого делалось не по себе.
— Из столицы до Тириона добраться гораздо проще, чем отсюда… — спокойно продолжал его собеседник, словно не замечая негодования своего пленника.
— Кто вы такие?! — не выдержал Финвэ, — Что вы за народ, что живете так, будто кругом враги, жаждущие сокрушить вас коварством?! За кого вы меня принимаете?!
Белег повернул к нему бледное и вмиг ставшее строгим лицо.
— Мы — эльдар. Вы, голодрим, называете нас — «синдар», «авари», «лаиквенди»… — он щурился от стекавших с края его капюшона струек дождевой воды, — Но сами мы говорим, что мы — эльдар. Мы были хозяевами Белерианда, когда вы пришли, принеся с собой смерть…
— Что?! — опешил Финвэ.
«Сумеречные», «Отказавшиеся», «Зеленые квенди» — в его голове лихорадочно сменяли одна другую картины истории нолдор в Эндоре:
— Вы — народ Эльвэ? Ведь Эльвэ так и не добрался с нами до Амана, хоть больше других мечтал о нем…
С Эльвэ он познакомился случайно, еще будучи подростком. Когда Финвэ был ребенком, Разделение народов только начиналось. Будущий Нолдаран был одним из многих детей в семье клана татьяр — второго народа. Его семья считалась восходящей по отцовской линии к самим Атто и Татье — первым прародителям, что создал сам Илуватар, таким образом, род Финвэ возвышался над остальными соплеменниками.
Детей воспитывали общиной, а потому со дня, как он себя помнил, Финвэ всегда был окружен ровесниками из других родов и кланов, живя в большом доме посреди лесной поляны, предназначенном для жизни, воспитания и обучения детей и подростков.
Не особенно любивший занятия и обучение точным наукам, Финвэ частенько сбегал с них, отправляясь бродить по лесу. Он чувствовал себя следопытом и охотником в гораздо большей степени, нежели мастером-кузнецом или строителем.
Однажды, когда он в очередной раз сбежал с урока, бродя по лесу и поедая росшие в его чащах в изобилии чернику и голубику, он встретил этого красивого мальчика-подростка из нельяр — третьего народа.
В те времена все народы квенди объединял единый язык — прародитель всех появившихся в последствие языков эльдар.
— Привет, — поздоровался Финвэ с сидевшим на земле в одной широкой длинной рубахе из белого льна юношей.
Тот оглянулся на него и загадочно улыбнулся.
— Фьююууу, — приветствовал он в ответ, вытаращив на Финвэ светло-серые глаза в черных ресницах.
— Ты говорить не умеешь? — обиженно спросил Финвэ, усаживаясь рядом в своеобразное гнездо — естественное пространство между ягодными кустами.
— Мы учимся петь прежде, чем говорить, — ответил лалдо.
— Спой мне тогда, — попросил Финвэ, которому всегда нравилось наблюдать за беззаботными нельяр, что резвились у берега их озера, плескаясь и напевая.
На это юноша огладил длинные серебряные волосы и лукаво улыбнулся.
— А ты мне за это что?
У Финвэ такой вопрос вызвал немалое удивление.
— А я… — он задумался, — А что ты хочешь?
— Сделай мне лук и стрелы, чтобы я мог охотиться, тогда я буду петь для тебя каждый день, — с довольной ухмылкой сказал мальчик.
— А ты сам не умеешь? — с сомнением спросил Финвэ, которому казалось, что этот хитрый подросток из неньяр смеется над ним.
— Нет, — с готовностью отвечал среброволосый, закидывая в рот очередную горсть ягод, — Зато я умею вот это, — он потянулся в Финвэ, обвив руки вокруг его шеи и едва ощутимо целуя в щеку.
От поцелуя Финвэ вздрогнул, тут же получив следующий, уже отчетливее ощутимый поцелуй в уголок рта.
— Что ты делаешь-то? — возмутился встревоженный нолдо.
— Фьююуу, — довольно улыбался лалдо, — Правда же, это очень здорово? — он провел мягкой и теплой ладонью по спине и груди Финвэ, от чего все внутри у того задрожало приятной дрожью.
— Хорошо, да? Фьюююууу, — снова присвистнул среброволосый юноша, сплетая пальцы своей ладони с пальцами Финвэ, — Хочешь, научу тебя ласкам? — он аккуратно потерся о плечо сидевшего рядом нолдо.
— Я сделаю тебе лук и стрелы, — кивнул Финвэ.
***
Время… После представлявшегося ему бесконечным пребывания в чертогах Мандоссэ Финвэ казалось, что он разучился распознавать течение времени. Особенно отчетливо это чувствовалось сейчас, когда мелкие капли дождя, словно ледяные иголки, холодили кожу лица, заставляя в очередной раз удивляться, насколько простой и прекрасной может быть жизнь. Свинцовые тучи плотно затянули ночное небо, и лес замер в ожидании грозы. Птицы умолкли, притаившись среди раскидистых еловых ветвей; единственным, что мог распознать чуткий слух нолдо, была мягкая поступь рыси, устало блуждающей в поиске добычи.
Его спутник молчал, и Финвэ погрузился в раздумья. Едва слышные перешептывания между собой ехавших чуть позади них с Белегом стражей сопровождения не мешали ему. Бывший Владыка нолдор позволил тягучим сетям воспоминаний опутать сознание, воссоздавая образы давно минувших дней. К сожалению, он хорошо помнил свою смерть… и то, что было до нее. Финвэ помнил те проклятые камни, творения их с Мириэль сына, которые, совершенно прекрасные по своей сути, стали поводом для распри, приведшей, в конце концов, к кровопролитной трагедии и бесконечным страданиям и смертям. Помнил венценосный нолдо и свое пребывание, больше похожее на добровольное заточение, в Форменоссэ… Внезапно его воспоминания перенеслись к моменту рождения старшей дочери, а затем к сценам скромного торжества по случаю его женитьбы на Индис… А потом Финвэ вспомнил Мириэль. Канва событий из собственной жизни казалась теперь лишь обрывками пестрых нитей, спутанных в клубок. Что было раньше, что было позже…
Серебряные волосы командира пограничной стражи, несколько локонов которых выбились из-под капюшона, напомнили Финвэ волосы его первой жены. Тысячи неясных образов, образуя калейдоскоп, застыли перед его обращенным внутрь самого себя взором. Долгое путешествие в Аман из Эндоре во время Великого Переселения, дворец в Тирионе… Нолдо стиснул зубы и тряхнул головой в попытке стряхнуть с себя навязчивые картины прошлого, одна за другой возникавшие перед глазами.
Они ехали уже довольно долго и ближе к полуночи оказались на небольшой опушке. Дождь прекратился. Финвэ вгляделся вдаль, на север, — лес становился все более непроходимым, громадные тысячелетние деревья росли так близко друг к другу, что переплетались ветвями, образуя подобие стены.
— К утру мы будем в столице, — коротко сообщил Белег.
Его пленник хотел возмутиться, что тратить время попусту — бессмысленно, однако, припомнив об отношении этих «эльдар» к своему народу, решил промолчать.
Вокруг росло множество кустарников, но командир стражи, спешившись и разложив вещи на мокрой траве, сказал, что отправляется за хворостом. То же, после отданного им приказа, сделали и трое сопровождавших их стражей. Трое других остались посреди поляны расчищать и готовить место для костра и ухаживать за лошадьми.
Бывший Нолдаран недоумевал, зачем искать хворост среди лесной чащи, и на его немой вопрос среброволосый эльда покачал головой:
— Этот можжевельник растет здесь с начала Эпохи. Будет несправедливо лишать это прекрасное творение Йаванны ветвей, лишь за тем, чтобы разжечь огонь.
Финвэ кивнул в знак согласия и, привязав серую лошадку к ближайшему дереву, побрел в противоположную от Белега сторону, все же стараясь не упускать из виду своего главного надзирателя.
Мысли как о недавних событиях, так и о том немногом, что ему удалось узнать, словно множество пчел внутри улья, роились в голове венценосного нолдо: авари в Амане, его возвращение из Чертогов, давние воспоминания. «А если никто не поверит, что я не самозванец?! Что будет со мной?»
Нолдо не спросил Белега о том, зачем тому понадобилось везти его в столицу Нового Ласгалена, интуитивно догадываясь, что ему, вероятнее всего, суждено в скором времени предстать пред очи Владыки Орофера, о котором говорил Крумил.
Сомнения и подозрения мешали поиску, и, сжимая в руке всего пару сухих веточек, Финвэ замер, услышав чьи-то тихие шаги. Он резко развернулся, но единственное, что увидел, были густо заросшие буро-зеленым мхом стволы деревьев. Вдохнув прохладный влажный ночной воздух, нолдо вмиг позабыл об этом странном звуке, как вдруг из-за ближайшего к нему тысячелетнего кедра показалась стройная фигура.
— Айа*, Финвэ…
Опешив от удивления, нолдо оглянулся, ища взором Белега, не веря в происходящее. Перед ним, вся сияющая первозданной красой, дарованной Единым, стояла сама Валиэ Несса. Бледно-желтое полупрозрачное платье совсем не скрывало очертаний фигуры, а золотые волосы водопадом струились по спине.
— Привет, Финвэ! — повторила Валиэ. Улыбка промелькнула на ее совершенном лице, — Вижу, теперь ты вновь наслаждаешься жизнью…
— Приветствую тебя, о прекрасная! — ответил нолдо, силясь собраться с мыслями.
— Мне стало известно, что ты более не в чертогах Мандоссэ, и я решила тебя… навестить, — с таинственной полуулыбкой прошептала Несса, медленно плывя навстречу, — Знаешь, Финвэ… О, кстати! «Финвэ!» И твои сыновья, и сыновья твоих сыновей носят это имя… Как по мне, оно не настолько… запоминающееся, — хохотнула Валиэ, — Ах, о чем это я? Финвэ! Вождь нолдор, король, родоначальник Трех Домов, мудрейший из эрухини*… А теперь еще и двоеженец! Хм… Многие могут только мечтать о подобных титулах и судьбе! — ярко-зеленые глаза Нессы лихорадочно блеснули.
Финвэ замер, не зная, что ответить. Он подумал, что Валар, видно, стали посещать даже «отказавшихся», раз не гнушаются гулять по занимаемым ими лесам. Странно было видеть Нессу без сопровождения верных оленей.
— Ты, верно, удивлен, увидев меня здесь? Это просто… любопытство… — Несса понизила голос, игриво наклонив голову набок, выбирая слова. — Среброволосая и златокудрая… Как Лаурелин и Тельперион… Какую же из них ты выберешь? Или какая, в итоге, выберет тебя? Называй это, как хочешь!
Валиэ, грациозным жестом вскинув над головой руки, начала кружиться на месте, тихо напевая какую-то мелодию. Она в который раз заливисто рассмеялась, заметив, как нолдо потупил взор и залился краской, словно мальчишка.
— Сомневаюсь, что я вправе называть кого-либо из них своей женой, -заговорил Финвэ, — С Мириэль… — он сделал паузу, — …все кончено. А Индис вряд ли простит меня за то, что я отправился в Северную Крепость, поставив Феанаро выше наших с ней сыновей.
— Разве это не забавно? Что же будет в итоге? А? — Несса вновь рассмеялась и начала танцевать.
Босая, она бесшумно подошла вплотную к Финвэ и прошептала:
— Меня веселит эта история. Твоя история. Такой… айну*!
Финвэ не решался поднять взор, а Валиэ все не унималась:
— Думал, все будет так просто? Вернулся из Чертогов, и все станет по-прежнему?
Тихий смешок заставил нолдо вздрогнуть. Только сейчас он вспомнил о том, что их разговор наверняка должен был слышать Белег, но почему-то страж все еще ничем не выдал своего присутствия.
Высокая, стройная, как молодое деревце, Несса слегка нагнулась, оказавшись с Финвэ лицом к лицу. Один из прекрасных белоснежных цветков из своего венка Валиэ осторожно воткнула в волосы нолдо, легко коснулась острой скулы квендэ.
— Ты уже не король. И не думай, что сможешь вернуть себе былую жизнь. Прошло слишком много эпох… — шептала она ему в губы, ее лицо не покидала ликующая улыбка, — Никто даже не поверит, что ты — тот самый Финвэ… Но, — Несса вновь расхохоталась, заметив, как ее собеседник замер, почти не дыша, будто мышонок, обвитый кольцами сильного змеиного тела, — … посмотрим, чем все это закончится!
Валиэ звонко хохотнула и вихрем помчалась прочь, напевая веселую песню. Прозрачное платье окружало ее наподобие ореола, а волосы, отражая сияние звезд и луны, сияли, как расплавленное золото.
Финвэ понадобилось немного времени, чтобы прийти в себя. Зачем Валиэ нашла его? Чтобы сказать, что ей любопытно знать о его женах?
Сделав всего несколько десятков шагов, Финвэ очутился на выбранной его провожатыми для стоянки поляне и с удивлением обнаружил Белега и остальных, сидевших на подложенных в качестве подстилки сложенных плащах и ужинавших у весело горящего костра.
Командир стражей вгляделся в лицо нолдо, которое, должно быть, было пугающе бледным.
— Где вы были так долго? Я уже собирался вас искать, — облегченно улыбнулся Белег.
— Я… повстречал Нессу, гуляющей среди деревьев.
— В нашем лесу?! Это исключено! Здесь никогда не появлялся кто-либо из Высших Сил.
— Но это правда! — возмутился Финвэ. — Она разговаривала со мной, и даже подарила цветок из своего венка!
Нолдо уже потянулся, чтобы вытащить из черных как ночь волос душистую белоснежную лилию, но смог нащупать лишь комок пожелтевшей хвои. В недоумении и досаде Финвэ вскинул брови, но ничего не сказал в свое оправдание.
Немного насытившись, они спешно убрали следы своего присутствия на поляне, и Белег дал приказ снова тронуться в путь. Пробираться сквозь чащу приходилось пешими, ведя под уздцы невысоких лошадок, которые настолько привыкли к лесу, что, казалось, сами могли найти дорогу среди стены из деревьев. Свет ночного светила и звезд едва проникал сквозь густо переплетенные кроны, Финвэ приходилось быть очень внимательным, чтобы не споткнуться о вьющиеся по земле побеги плюща и извилистые корни деревьев. Серая в яблоках лошадка то и дело прикасалась своей теплой пушистой мордой к шее бывшего Нолдарана, словно подбадривала нового знакомого.
— Нам осталось совсем немного, — сказал Белег. — Чувствуете аромат? Это цветет багульник. Он растет неподалеку от столицы.
Вскоре от сильнейшего запаха цветов этого кустарника у Финвэ начала кружиться голова. Его новое роа все еще привыкало к возникавшим внутри него ощущениям, каждое из которых было ново для тела, и нолдо запустил пальцы в гриву лошади, опираясь на крепкое животное.
Не прошло и часа, как они приблизились к тисовой роще: ярко-алые ягоды напоминали маленькие огоньки на фоне темнеющих ветвей. Пробираясь сквозь эти заросли, Финвэ вновь почувствовал себя ребенком — настолько его впечатлила красота вечнозеленого предрассветного леса.