========== Утренний сюрприз ==========
Статья 119 кодекса преступлений против шариатской добродетели.
Создание такой ситуации (или ситуаций), при которых возникает соблазн и опасность совершить грех прелюбодеяния самому, либо этой опасности подвергается другое лицо.
Если мужчина, либо женщина (или оба одновременно) встаёт на путь, ведущий к прелюбодеянию, он или она совершает великий грех.
Такой харам карается ссылкой для мужчины и нанесением женщине ста ударов плетью в присутствии группы верующих.
Не тот твой принц, что явился из снов,
Не знает губ твоих страстных и глаз,
А тот, кто сердце отдаст за любовь,
Чтоб блеск очей твоих ясных не гас.
Не тот король твой, что дарит слова
Нежнее шёлка, светлей летних рос,
А тот, кого не пугает молва,
Кто скроет лик твой от бури и гроз!
Fazza 2012
Омар шел по коридору среди светившихся мягким, но довольно ярким светом точечных светильников, встроенных в стены и потолок. И все-таки, не смотря на рассеянный по стенам коридора свет, Омару казалось, что впереди темно. У него не получалось четко разглядеть, что там, в конце этого длинного коридора, но любопытство гнало его вперед. Шум его шагов заглушался мягкостью ковра, по которому он ступал.
Когда появилось ощущение, что свет начал понемногу тускнеть, а коридор скоро закончится, Омар рефлекторно вытянул вперед обе руки, словно идущий на ощупь в темной комнате.
«Здесь кто-то есть…» — подумал он.
Этот кто-то ощущался совсем рядом, хоть Омар пока и не видел его.
— Проснись же! Сколько можно спать в будний день?! — раздался резкий голос над самым его ухом.
— Пощади! — хриплым спросонья голосом отвечал скорчившийся на постели и плохо соображавший Омар.
— Аллах покарает тебя за безделье и лень! — кричал на всю комнату голос.
Омар застонал, натягивая на голову расшитое вручную парчовое покрывало, и уткнулся головой в матрас. Голос тут же залился смехом.
«Сирийское отродье!» — мысленно выругался Омар, высунув голову из-под одеяла и ища взглядом свой смартфон.
Смартфон — недавнее произведение техотдела компании Apple, лежал на мраморной поверхности старенькой прикроватной тумбочки и отчаянно светился. Омар протер глаза, подполз к тумбочке и обнаружил, что каким-то непостижимым образом оставил включенной не только громкую связь, но и подключение гаджета к камерам наблюдения, установленным по всему дому.
Сейчас его собеседник мог наблюдать за ним, распростертым на собственной постели, получая изображение с камеры, что находилась под потолком, аккурат напротив кровати.
— Хватит на меня пялиться, шайтан! — прохрипел Омар, сползая с кровати на пол.
— Мы сегодня не в духе? — притворно-заботливым голосом поинтересовался Мухаммад. — Что делал этой ночью наш преступно-красивый Омар?
Слушая заливистый хохот собеседника, Омар попытался припомнить детали прошедшей ночи, но вспомнить получилось далеко не все. Голова пошла кругом. Стало неприятно, тревожно.
— Что тебе нужно, бездельник? — со вздохом спросил Омар, поднимаясь на ноги и кося на экран смартфона, чтобы посмотреть который час.
— Хотел пригласить тебя с нами кое-куда… — неопределенно отозвался Мухаммад. — Я вообще-то у твоего дома стою…
Тут же на экране смартфона появилась его рожа в черных очках и с поставленными на гель, стоявшими торчком, словно волоски щетки, иссиня-черными волосами.
Омар снова вздохнул, но нажал на своем браслете от системы «Умный Дом» открывавшую въездные ворота кнопку — приглашения Мухаммада часто приводили к штрафам за парковку и превышение скорости, а на следующее утро у Омара болела голова. Прямо как этим утром.
— Поднимайся сюда… Мне еще привести себя в порядок надо… — пробубнил Омар и ткнул пальцем в кнопку сброса вызова на экране телефона.
Уже через несколько минут Мухаммад стоял в дверях ванной комнаты, наблюдая сквозь прозрачное стекло душевой кабины за тем, как Омар натирает себя пенным гелем для душа и фыркает, подставляя бока и спину чуть теплой воде.
Одет гость был в нижнюю белоснежную майку-фанилу, надевавшуюся порядочными гражданами под полупрозрачную шелковую кандуру, черные зауженные брюки карго с боковыми накладными карманами на середине бедра и похожие на военные черные шнурованные берцы — образец сапожного искусства итальянцев.
В сочетании с черными очками-авиаторами, золотистой кожей оголенных плеч и шеи, а также аккуратнейшей бородой и усами, это выглядело впечатляюще и напоминало героев гей-порно фильмов, виденных Омаром в его бытность одним из мальчиков, чьим покровителем был влиятельный шейх Абдулла из Катара.
Этот шейх и спас Омара и его семью, перевезя их из Багдада в Дубай, когда в начале нулевых на Ирак напали американцы. Благодарность за спасение семьи означала особую службу. Помимо поездок вместе с шейхом по странам Залива, юный Омар выполнял и другие обязанности. Он также общался с друзьями и помощниками своего покровителя, а некоторые из них, в свою очередь, не упустили возможности еще больше развратить его.
Сейчас Мухаммад наблюдал за ним, проворно смывающим с себя мыльную пену, и думал о том, как шесть лет назад вытащил двадцатилетнего Омара из подпольного гей-притона, замял дело с полицией нравов и гвардией, сдал на руки родителям и строго-настрого запретил заикаться кому-либо о своем пребывании в подобном месте.
Они тогда же и познакомились: не имеющий образования и профессии юный красивый иракец Омар и молодой гвардеец, сын главы сирийской диаспоры, Мухаммад.
— Подай полотенце! — крикнул ему Омар, почувствовав на себе пристальный взгляд.
В следующее мгновение большое махровое полотенце накрыло его сверху, сделав похожим на неуклюжий призрак из мультфильмов их детства.
Мухаммад беззлобно рассмеялся, видя, как друг выпутывается из мягких полотеничьих оков, вытирая голову и стройное тело. Он с тех пор, как нашел приятеля в пропахшей нюхательными смесями и кальяном темной комнате того притона, лежащим на полу со спущенными до колен штанами, чувствовал за Омара ответственность.
Его усилия по наставлению юноши на путь истинный дали свои плоды: сейчас Омар был фотографом, поэтом, моделью и просто добропорядочным гражданином Эмиратов, живя под неусыпным контролем своего старшего товарища.
«Выглядит как герой американских боевиков…» — подумал Омар, украдкой бросив взгляд на замершего в вальяжной позе Мухаммада.
— Сегодня важный день! — объявил тот. — А ты чуть его не проспал, багдадский выродок.
— Что еще за важный день? — недоверчиво покосился на него Омар.
— Одевайся! Я отвезу тебя к Фазза! Он хотел нас видеть. Сегодня приезжает его кузен Рашид аль-Нахайян из Абу-Даби и твой приятель, Халед аль-Кабир из Эр-Рияда.
Омар заинтересованно взглянул на Мухаммада, отвернувшись от своего отражения в огромных размеров венецианском зеркале, обрамленном в покрытую сусальным золотом раму.
— Он мне не приятель… — буркнул он в ответ.
— Ладно, красавчик, — ухмыльнулся Мухаммад. — Рассказывай, где был этой ночью? Выглядишь неважно… Опять ездил к этим безбожникам-извращенцам? — и он скривил в недовольной гримасе пухлые, слегка вывернутые губы.
— Момо! — не выдержал Омар. — Я уже шесть лет, как не видел ни одного из них! Хватит тыкать в меня этим! Я не гребаный гомосек! Моя вина только в том, что, будучи подростком, я нуждался в поддержке и любви, которые не мог получить от женщин!
Омар с силой ударил сжатым кулаком по столешнице из розового каррарского мрамора и уставился на Мухаммада. Тот и бровью не повел. Молча вытащил из заднего кармана сигариллу и крепко сжал фильтр между рядами ровных белых зубов, сверля Омара пронзительным взглядом.
— Успокойся и одевайся, — проговорил, наконец, сквозь зубы Мухаммад.
— Сам-то как одет… — отозвался Омар, оглядывая друга с головы до ног.
Мухаммад закурил свою сигариллу, когда его приятель прошел обратно в спальню, открыл спрятанный в нишу шкаф, вытащил из него белоснежную майку-фанилу, такие же белые шорты с поясом, называемые местными «вузар», и прозрачно-белую шелковую кандуру.
— А арафатку разве не наденешь?
— Откуда ты этого набрался, сириец? — презрительно скривился Омар. — Это называется «гутра»!
С этими словами Омар стащил с одной из верхних полок платок в мелкую красную клетку.
Когда он облачился в выбранную одежду, водрузил на голову гафию, поверх которой повязал бедуинским узлом свою гутру, а в довершение образа прикрепил у ворота керкушу, Мухаммад не удержался от язвительного замечания:
— Ты — вылитый великий богослов Ибн Тахир аль-Багдади! Увидь тебя на улице незнакомец, ни за что бы не догадался, что ты — сын багдадского торговца.
— Чья бы корова мычала! — осадил его Омар. — Сын презренного парикмахера! Ах, простите, Саид Мухаммад аль-Халаби, я совсем забыл, что вы — потомок великого наиба Алеппо, Алам-ад-Дина Санджара аль-Халаби, эмира из салихийя! — с притворным почтением декламировал Омар.
— И горд этим, — ответил Мухаммад.
Выражение его лица при этих словах оставалось серьезным.
И пока Омар отправился на кухню и принялся рыться в холодильнике в поисках съестного, Мухаммад подошел к панорамному окну спальни. Апартаменты, где жил Омар, располагались на тридцать третьем этаже, в престижном Дубай-Марина. Вид открывался сказочный, но для местного вполне будничный. Из окна были видны башни соседних бизнес-центров, торговых и жилых комплексов с рассыпанными по краям бассейнов темно-синими шезлонгами, изумрудные воды главного канала, распростертая у прибрежных вод залива «Пальма» Джумейра, белоснежные, похожие на пирожные, купола расположенной в двух шагах мечети Аль-Рахим, а где-то вдалеке, за башнями, возвышался над всем и вся казавшийся призрачным Бурдж-Халифа.
Рассматривая пришвартованные в бухте роскошные яхты, Мухаммад заметил, как ветер треплет флаги на их мачтах. В утреннем воздухе ощущалось необычное движение.
Привычки сверяться с прогнозом погоды у него не было, как она не водилась ни за кем другим в Эмиратах. Погода в этой части планеты была предсказуемой — вечная жара и палящее солнце. Но Мухаммад пообещал себе, что позже, по дороге к дому Фазза, выяснит, что пророчат на сегодня синоптики.
***
Менее чем через десять минут приятели спустились с помощью комфортабельного лифта на нулевой этаж и оказались на душной подземной парковке. Система кондиционирования явно дала сбой.
Омар что-то пробурчал себе под нос насчет кретинов, работающих в обслуживающей компании. Мухаммад сразу направился к своему прошлогоднему приобретению — Мерседесу SLK 350. Омар знал, как приятель обожает этот кипенно-белый кабриолет, и не упускал случая полюбоваться плавностью его линий, похвалить дизайн и удобство салона и воздать хвалу Всевышнему за то, что позволил немцам изобрести это чудо инженерной мысли.
Неожиданно перед ними как из-под земли вырос невысокий коренастый мужчина в светло-оранжевой кандуре и с насыщенно-красного цвета платком на голове, подхваченным игалем.
— Прошу прощения, любезные, — обратился он, глядя на Мухаммада, — прошу прощения, я разыскиваю молодого человека, который живет по этому адресу. Вы мне не поможете? — он слегка склонил голову, опуская взгляд.
«А этот откуда взялся?» — мысленно спросил себя Омар, которому пришло в голову, что незнакомец может быть из органов.
Полиция нравов эмирата Дубай давно держала его под ненавязчивым наблюдением по подозрению в непотребствах и развратном поведении. Кроме того, Омар был в поле зрения шариатской гвардии и Комитета Пропаганды Добродетели по тем же причинам, по которым за ним присматривали ребята из полиции нравов.
— Если на то воля Аллаха, мы вам поможем, Саид, — кивнул незнакомцу Мухаммад. — Назовите имя этого человека.
— Его зовут Омар Боркан аль-Гала, — отвечал неизвестный. — Я — Омер аль-Хаттаб, распорядитель представительства компании Мерседес в Дубае. Наша клиентка уполномочила меня разыскать Саида Омара и лично вручить ему собственность, которую она пожелала передать ему.
— Подождите! — прервал его Мухаммад. — Вы хотите сказать, что намерены вручить ему машину?
— Да, Саид, именно так, — с готовностью кивнул Омер аль-Хаттаб и приятно улыбнулся. — В его собственность моя клиентка пожелала передать автомобиль.
Мухаммад и Омар переглянулись.
— Это я, — неуверенным тоном проговорил Омар. — Я — Омар Боркан аль-Гала. Кто ваша клиентка и что за машина? Это, должно быть, какая-то шутка…
— Саид Омар, я человек серьезный, — исполненный достоинства торговца, отвечал аль-Хаттаб. — Прошу, вот ваша новая собственность…
Произнося эти слова, он указал рукой на стоящий позади него новехонький Мерседес G55 Гелендваген бело-серебристого цвета.
Омар ошеломленно уставился на машину и замер. Эффектный жест удался дарительнице — одариваемый испытал потрясение.
— Аллах милостив, — обратился к распорядителю Мухаммад, тоже любуясь щедрым подарком. — Кто ваша клиентка? Она рассказала вам, за что мой друг удостоился этого дара?
— Она пожелала, чтобы ее имя осталось для Саида Омара тайной, а причину, по которой захотела одарить его, клянусь Пророком, она не назвала, — объяснил Омер аль-Хаттаб. — Саид Омар, мне понадобится взглянуть на ваше удостоверение личности и ваша подпись — вот здесь, в документах, подтверждающих ваше право собственности на автомобиль…
Пока Омар бегал к себе в апартаменты за удостоверением, Мухаммад внимательно осмотрел машину, не забыв заглянуть под днище. На первый беглый взгляд казалось, что все в порядке. Недоброе предчувствие, однако, успело зародиться где-то внутри — с этим даренным конем надо было быть осторожнее.
Когда Омер аль-Хаттаб покинул их, приятели остались одни на огромной полупустой парковке.
— Ты веришь в это?! — воскликнул Омар, подпрыгнув на месте и потрясая кипой документов и инструкций к новому авто. — Такой подарок!.. Мне!.. От какой-то неизвестной дамы!
— Охотно верю, красавчик, — усмехнулся Мухаммад, подтолкнув приятеля в бок. — Но откуда нам знать, что он именно от дамы?
— Что ты хочешь сказать? Что это от мужчины?.. Не понимаю…
— Я бы на твоем месте был поосторожнее, Омар, — посоветовал Мухаммад.
— Осторожничать будешь на своем! — парировал тот. — А мне не терпится испытать эту махину в действии! Благодарение Аллаху и той женщине, да будет он к ней милостив! У меня теперь тачка круче твоей! — кричал Омар, распахивая дверцу и ныряя на кожаные сидения повышенной комфортности.
Он крутился и подпрыгивал на сидении как заведенный, а на лице светилась детская радость. Наблюдая зрелище безудержного восторга, его приятель задумался о том, кому Омар мог быть обязан столь щедрым подарком. Подозрительный по природе своей, Мухаммад не верил в бескорыстие и возвышенные чувства. Особенно он не доверял женщинам, с которыми мало имел дел, предпочитая избегать их всегда, когда это было возможно.
— Ну, что встал как истукан! Погнали! — счастливо смеясь, позвал его Омар. — Тут все есть! Мини-бар с шампанским, холодильник, машинка для льда! Аллах, Аллах! За что ты так милостив ко мне! — приговаривал он, рассматривая свой подарок.
Оглянувшись по сторонам, Мухаммад уселся на пассажирское сидение рядом с другом. Он внимательно осмотрел салон, заглянул на заднее сидение и подумывал о том, чтобы заглянуть в багажник, но неугомонный Омар уже завел мотор.
Машина взревела и тут же сорвалась с места, отчаянно скрипнув тормозами. При выезде они чуть не снесли железную решетку въездных ворот. Кондиционер и музыку Омар врубил на полную. У Мухаммада даже засвербило в ушах.
Под фриковатый танцевальный трек Джо Стоун они пронеслись по улице Аль-Сайорах, свернули налево и теперь летели, обгоняя машины вокруг, по широкому Проспекту шейха Заеда. Им сигналили как встречные, так и те, кому было с ними по пути и кого они так бесцеремонно оскорбляли своим невежливым поведением на дороге.
Красивые прищуренные глаза Омара ярко блестели. Он вдохновенно давил на педаль газа, глядя перед собой и не обращая ни малейшего внимания ни на дорожные знаки, ни на те довольно угрожающие жесты, которые показывали ему водители машин, двигавшихся с ними в одном направлении.