— Я понял вас, шейх Халед! — произнес вслух Акиф, показывая рукой, что они могут пройти внутрь. — Не беспокойтесь, все сделаем, как и всегда, по высшему разряду… Вы ведь знаете, — мы здесь специалисты в таких деликатных делах.
Снаружи, хоть и начал дуть необычный порывистый ветер, парило. Внутри виллы работал кондиционер, обдавший их волной прохлады уже в дверях холла. Слуга-египтянин с поклоном поднес им на золочёном подносе крепкий кофе в маленьких серебряных чашечках и тут же скрылся. Обилие мрамора на полу, палисандра на стенах и малахита на стоявших в центре холла скульптурах, в сочетании с великолепием висевшей посреди него огромных размеров венецианской люстры, поражало воображение. Омар, Мухаммад и даже принц Рашид, явно чувствовавший себя неловко, оглядывались по сторонам. Халед же перешел сразу к делу:
— Покажи нам твоих красавиц, Саид Акиф! — скомандовал он, заинтересованно глядя на появившийся в руках последнего планшет.
— Вот девушки, которые гостят здесь сейчас, шейх Халед, — комментировал Акиф, показывая на экране планшета фото сразу нескольких девушек. — Все из Украины. Очаровательные. Внешность у всех идеальная. Все по стандарту, без изъянов и эстетических недостатков. Прошу вас, Ваше Высочество, выбирайте…
И он выразительно взглянул на Рашида, который от неожиданности и волнения чуть не выронил бывшую у него в руках серебряную чашечку с кофе.
— Смелее, смелее! — подбадривал Халед. — Взгляни на эту! Какие сиськи! А вот эта! Ноги километровой длины! А вот еще, с точеной фигуркой! Ну, как тебе? Чего молчишь?
— Мне понравилась вот эта, — помявшись и сглотнув, отозвался смущенный Рашид, тыкая пальцем в планшет.
— Отличный выбор! — воскликнул Акиф. — Знай я хоть за неделю о том, что вы приедете с принцем, привез бы сюда белорусок! Они у нас нарасхват! А эту красавицу еще никто не выбирал! — тут Акиф подмигнул Рашиду. — Она у нас новенькая. Только позавчера прилетела. Сейчас скажу, чтобы её для вас приготовили! Смотрите, она у бассейна с другими девушками…
Акиф метнулся к занавешенному плотной бархатной занавеской окну, увлекая за собой Халеда и Рашида.
Омар стоял рядом с Мухаммадом посреди холла и не знал, куда деваться от неловкости. Мухаммад метнул быстрый взгляд в освобожденное от занавеси окно. Оттуда открывался великолепный вид на подстриженные в форме животных кусты, засаженные пестрым ковром цветов клумбы и бассейн, вокруг которого стояли несколько шезлонгов и пара огромных пляжных зонтов.
С такого расстояния девушек было не разглядеть. Но Мухаммад и не обратил на них особого внимания. Его больше интересовала безопасность всех их, в особенности Омара и Рашида. Пялиться на практически обнаженных женщин в его планы не входило.
========== Неожиданные помощники ==========
Налюбовавшись девицами, Халед, Рашид и Акиф повернулись к Мухаммаду и Омару.
— Я вас провожу в комнату, где будет ожидать девушка, — услужливо беря юного принца под руку, предложил Акиф.
Рашид бросил на Мухаммада встревоженный взгляд.
— Иди же! — подначивал его Халед. — Потом расскажешь нам, как все было, — и он, смеясь, хлопнул Рашида по плечу. — А я, пожалуй, тоже возьму себе девочку. Есть ли у тебя еще свеженькие? — обратился он к Акифу.
Тот приблизился к Халеду принялся опять нашептывать что-то ему на ухо. Мухаммаду это не решительно не нравилось. Оставленный без наблюдения принц Рашид подошел к нему с такими словами:
— Знаю, вы осудите меня, Саид Мухаммад, и будете правы. Я много раз слышал от наших богословов о том, что в женщинах сидит частица шайтана, искушающая и вводящая в грех… Но как мне устоять перед их красотой, одна мысль о которой заставляет меня терять разум и вмиг забывать даже собственное имя?
Заметно было, что Рашид ждет от него каких-то слов, но Мухаммад сказал лишь:
— Будьте очень осторожны, Ваше Высочество. Мой номер у вас есть. Звоните в любой момент, когда сочтете нужным.
Говоря это, Мухаммад старался не глядеть на казавшегося растерянным Рашида, а взглянул на экран своего телефона, чтобы проверить заряд батареи.
Омар не находил себе места, но при этом не имел решимости вслух противиться желаниям высокородных гостей Фазза. Он лишь время от времени выразительно взглядывал на Мухаммада, который всякий раз отводил взгляд, сознавая, что подвергает чувства друга испытанию.
Когда Рашид и Халед исчезли за дверями лифта, чтобы подняться на верхний этаж, в огромном полутемном холле зажегся приглушенный свет от стилизованных под факелы бра на палисандровых стенах и заиграла мелодичная, расслабляющая музыка. Слышалось протяжное звучание флейты, убаюкивающе зашелестели струны лютни и кануна.
Вскоре возвратился Акиф и предложил «любезным господам» отведать сладостей и выпить зеленого чая. Мухаммад отказался от угощения и заметил, словно бы между прочим:
— Сейчас время сялят аль-аср…
«А мы в борделе…» — мысленно продолжил за него Омар, который многое бы отдал, чтобы оказаться сейчас на своем молельном коврике в мечети Аль-Рахим, что стояла, окруженная небоскребами, неподалеку от его дома.
— У нас есть молельная комната! — гордо заявил Акиф. — Так что если вы желаете говорить с Аллахом, восхвалять его имя и просить об отпущении грехов, то я готов вас туда сопроводить.
— Проводите нас, — кивнул ему слегка изумленный, но не подавший вида, Мухаммад.
Они прошли к небольшой дверце рядом с ведущей наверх мраморной лестницей. За дверцей оказался коридор с несколькими дверьми справа и слева. Омар интуитивно понял, что одна из дверей ведет в уборную и, тронув Мухаммада за плечо, попросил:
— Я зайду на минуту? — он кивнул на дверь справа от них.
— Я с тобой, — на автомате ответил Мухаммад и остановился.
— Это совершенно не обязательно, — улыбнулся Акиф. — Здесь у нас одно из самых безопасных мест в Дубае.
В ответ Мухаммад молчаливо смерил его долгим серьезным взглядом.
— Впрочем, как пожелаете… — передумал возражать Акиф. — Молельная комната прямо по коридору. Последняя дверь слева. Там открыто. Идите смело и чувствуйте себя как дома. А я вернусь к моим обязанностям.
Он слегка поклонился и исчез за дверью, ведущей в холл.
— Не люблю я коридоры, — произнес Омар, глядя на дверь туалета.
— Я жду здесь, — отозвался Мухаммад.
За дверью оказался просторный сияющий чистотой, латунью, мрамором и зеркалами туалет. Освещение было приглушенным. Музыка играла из динамика под потолком так же самая, что и в холле. Омар, недолго думая, зашёл и прикрыл за собой дверь.
Оставшись один в узком вытянутом пространстве коридора, Мухаммад подумал о том, что сейчас происходило в верхнем этаже виллы. Принц Рашид и та длинноногая блондинка с насыщенного синего цвета кукольными глазищами, что чуть наивно глядела на них с фото в планшете Акифа… Знает ли она, какой чести удостоилась сегодня, сблизившись с одним из принцев правящей династии Нахайянов? Конечно, она не знает. Эти девушки вообще ничего не знают о стране, которая платит за их отдых и развлечения и в которой они живут в роскоши, подобно наложницам гаремов давно минувших времен. Времен величия арабского мира…
Девушку, которую выбрал Халед, было не жаль. В конце концов, она знала, на что соглашалась, когда отправлялась сюда из своей Украины или Белоруссии. Да и потом вряд ли саудит станет проявлять сейчас всю свою извращенную натуру. Он хочет произвести впечатление на Омара. Сегодня это особенно бросалось в глаза. А излишняя жестокость к женщине, пусть и падшей, выставит его в невыгодном свете как перед багдадским красавцем, так и перед хозяином виллы, гостеприимством которого они все сейчас пользовались.
Одному Аллаху известно, куда могли бы завести Мухаммада его размышления, если бы в ту самую минуту неожиданно не погас свет. Мухаммад замер на месте, оказавшись в кромешной темноте, и прислушался. Музыка стихла. Он неподвижно стоял в полной тишине, слыша, как напряженно воздух входит через нос в его легкие. Это напоминало ощущение, когда сидишь в ночной засаде, скрытый от противника и вооруженный бесшумной снайперской винтовкой. Двигаться опасно. Даже дышать надо осторожно. От напряжения начинает болеть голова. Концентрация достигает своего предела.
И вот, когда она на пределе, и каждое мгновение ожидания растягивается, удлиняясь, подобно жвачке, случается нечто…
— Мухаммад… — едва слышно позвал из темноты чей-то голос.
Голос был глухой, но явно женский. Мухаммад вдохнул воздуха и нажал на кнопку смартфона. Слабый свет выхватил из темноты тут же ускользнувший от него край черной абайи и угол пестрого платка.
— Кто ты? — спросил Мухаммад, стараясь точнее определить пропорции женщины.
Вскоре он ощутил, как мягкие подушечки её пальцев едва коснулись его руки. Дыхание незнакомки слышалось теперь у самого его уха.
— Я чувствую тебя… — прошептала она.
— Откуда ты знаешь меня?
— Я тебя узнала, — она помолчала. — Хоть ты и изменился за эти годы, Саид Мухаммад аль-Халаби Мансур…
Собственное имя, произнесенное ею полушепотом, со странным придыханием, прозвучало как дуновение ветра или ведьминское заклинание.
— Я тебя знаю? Покажись…
— Я — Лейла, — прошелестело из темноты. — В Алеппо ты никогда не носил гутру…
— Лейла… — эхом ответил Мухаммад.
Сочетание этого имени с упоминанием об Алеппо мгновенно разъяснили ее личность. Тем невероятнее казалось её появление здесь. И всё-таки приходилось признать — перед ним Лейла бинт Али аль-Муаллем, дочь кума его отца, погибшая в Алеппо во время химической атаки.
— Ты считалась погибшей.
— Ты медлил со свадьбой, и я решила присоединиться к отрядам «Белых касок». Там я познакомилась с человеком, который помог мне и отцу перебраться сюда по программе защиты свидетелей…
— Ты продалась врагам, — произнес Мухаммад, глядя в пол.
— Я всего лишь хотела быть подальше от войны, жить в безопасной, процветающей стране.
— Ради этого ты очернила правителя и войска собственной страны, инсценировав вашу с отцом смерть во время постановочной химической атаки?
— Я любила тебя. Долго я ждала, что ты наконец придешь к моему отцу и попросишь позволения на свадьбу, — голос Лейлы окреп и с каждым словом слышался все отчетливее. — Но ты предпочел отправиться воевать, связался с неверными…
— Я выполнял свой долг. Русские помогали нам бороться с террористами и боевиками.
— Ты изменился, стал совсем другим…
Свет смартфона осветил её бледное лицо и закутанную в абайю фигуру. Лейла качала головой. В её темно-карих глазах, как показалось Мухаммаду, заблестели слезы.
— Ты словно каменный, превратился в машину, в робота! В тебе не осталось ничего человеческого…
— Молчи! — крикнул Мухаммад, подавив в себе желание ударить ее. — Как ты оказалась в этом месте? Что делаешь здесь?
— Я здесь работаю, — она гордо вскинула голову. — Слежу за девушками, сообщаю Саиду Акифу о различных странностях в их поведении. Я наблюдательная и память у меня хорошая. Я даже почти научилась говорить на русском… Ты ведь тоже его знаешь…
Ее губы при этих словах тронула ироничная улыбка. Мухаммад смотрел на Лейлу и воспоминания о жизни его семьи в Алеппо одно за другим представали перед ним, вызывая досаду и гнев.
Она тем временем придвинулась совсем близко к нему, оказавшись за его правым плечом.
— Хотела предупредить тебя в память о моей любви, — Лейла нервно хихикнула. — За тобой и твоими спутниками охотятся… — на пределе слышимости прошептала она ему в ухо.
— Кто? — встрепенулся Мухаммад.
— Не знаю, — Лейла выдохнула, обдав теплым воздухом основание его шеи. — Мне известно только, что они ищут свидетеля. Того, кто видел, что происходило в Дохе в две тысячи третьем, во время начала операции «Иракская Свобода». Этот свидетель сможет дать показания против нескольких генералов американской армии, о которых ходят грязные слухи…
Мухаммад старался не упустить ни единого слова. Он весь превратился в слух. Аллаху было угодно подвергнуть его испытанию в самый неподходящий момент: американцы искали Омара. Утреннее происшествие с подаренным неизвестной Гелендвагеном служило подтверждением слов Лейлы. Они нашли его именно сегодня. И именно сейчас, когда они с Омаром оказались в этом борделе, на обоих неудобные кандуры, сумка с оружием исчезла, а компанию им составляют Халед аль-Кабир и принц Рашид, Мухаммаду суждено было об этом узнать.
— Я лишь хотела предостеречь тебя — берегись! — прошептала Лейла, отступая в темноту, и глаза ее в последний раз ярко вспыхнули, подобно кошачьим.
Тут же загорелся свет. Коридор залило теплым освещением из стилизованных под факелы бронзовых светильников. Лейлы не было. Мухаммад помотал головой, стряхивая остатки наваждения.
***
Омар зашел в уборную и осмотрелся. В глубине сиявшего мрамором, хрусталем люстры и бра, а также позолотой зеркальных рам помещения тускло блестели стилизованные под старину унитаз и биде. Перед ним было зеркало до потолка в латунной раме, отражавшее его во весь рост. Взглянув на свое отражение, Омар задумался:
«Да, хорош, ничего не скажешь…» — он придирчиво осматривал свое лицо, оглаживая щеки и разглядывая гладкую светло-золотистую кожу на лишенной растительности шее.
Оглядывая себя, Омар подмечал каждую мелочь в собственном облике. Глаза в длинных пушистых ресницах, темно-зеленые с крапинками холодного голубого на радужке. Брови черные, густые, изогнутые вверх и красиво подчеркивающие идеальных пропорций слегка вздернутый нос, под которым растут ровно подстриженные усы, плавно переходящие в аккуратную бороду с перевернутым треугольником под чувственной нижней губой. Зубы ровные, белые, сияющие, уши небольшие и не слишком маленькие, шея высокая, сильная, расширяющаяся к основанию. Плечи довольно крепкие, широкие, фигура гармоничная, высокая, статная, стройная. Лодыжки и запястья тонкие, пальцы рук как, впрочем, и ног, длинные. Все на месте, все при нем. Член и тот у него красивый.
«Вот, что им всем от меня нужно…» — со стыдом думал Омар, продолжая смотреться. — «Это тело, это лицо… Аллах, Аллах! Почему ты не сотворил меня женщиной?!» — ему подумалось, что родись он женщиной, переносить отношение к себе как к красивой игрушке-развлечению было бы легче, и он бы даже смог жить с этим, находя в подобном отношении определенные плюсы и извлекая пользу из тех мужчин, которые стремились бы обладать им.
Мужчин в свое время желавших и получивших его в ещё несовершеннолетнем возрасте было много. Шейх Абдулла аль-Тани руками своего племянника Тарика проторил дорожку к выгодным контрактам с американскими военными с помощью Омара, которого предприимчивый Тарик представлял генералам и военным чиновникам из штаба ВС сил США в Дохе. Они-то и показывали Омару гей-порнофильмы в уютных гостиных своих катарских резиденций, стараясь вызвать в нем возбуждение и интерес…
Размышляя о своем несчастии родиться с такой внешностью, Омар совсем забыл о цели своего похода. Бросив быстрый взгляд в сторону унитаза, он решил, что Мухаммад наверняка недоумевает, что он может столько времени делать в уборной. Совершение любых действий над унитазом, будучи одетым в кандуру, требовало определенных мер предосторожности и предполагало, что после отправления естественных нужд организма кандура так или иначе изомнется. По этой причине Омар не слишком заботился о том, чтобы завернуть ее надлежащим образом.
Едва он закончил, как раздался резкий стук в дверь и крик Мухаммада:
— Хэй, Омар! Ты там живой?!
— Я в порядке!
С этими словами Омар выскочил в коридор, едва не сбив с ног встревоженного Мухаммада.
— Момо, что с тобой? Что-то случилось? — тревога друга вмиг передалась и Омару.
— Надо уходить, — бросил в ответ Мухаммад, стремительно направляясь к ведущей в холл двери.
Омар кивнул и последовал за ним — идея о том, чтобы поскорее покинуть это место, казалась ему не менее привлекательной.
Оказавшись в холле, в окружении малахитовых статуй дельфинов, гранитных скульптур верблюдов и высеченного из известняка крылатого льва с головой бородатого мужчины, друзья остановились у бившего посреди помещения фонтана. Мухаммад набрал номер Рашида. Трубку тот взял далеко не сразу.