Солнце уже припекало макушку. Золотые пряди Нэрвен горели ярче настоящего золота в его лучах. Несколько таких золотых локонов выбились без воли на то их хозяйки из слабо заплетенной с утра толстой косы, и теперь плыли по водной глади вместе с лодкой, что постепенно приближалась к восточному берегу Лорелин.
Они сияли, подобно драгоценным золоченым кольчугам и легким мифриловым латам, в которые представлялись закованы бывшей Владычице Золотого Леса рыбьи тела проплывающих сбоку под толщей вод стаек форелей, с перламутрово-розовыми боками, одиноких громадин сомов в серо-серебристых гладких облачениях, поблескивавшие латунью доспехи окуней и ярко выделявшиеся красно-оранжевыми знаменами плавники и хвосты юрких карасей.
— Здесь очень глубоко? — спросила Нэрвен, не отрывая взора от сновавших слева от лодки в поисках пропитания форелей.
Трудно было на глаз определить глубину столь чистой воды.
— Нет, госпожа, мы уже скоро прибудем, — эхом донесся негромкий голос Оменвэ.
В этот момент зоркий и внимательный взор Артанис поймал молнией проскользнувшую по жетловато-зеленоватому каменному дну озера большую тень.
Метнувшись в беспокойстве к правому борту лодки, стремясь проследить за ускользающей тенью, Венценосная Дева и там лишь краем глаза успела поймать силуэт чьей-то фигуры, промелькнувший стремительно под водой.
Осмотревшись внимательно, исследовав зорким взором как левый, так и правый борт их маленькой лодки, Нэрвен не обнаружила никаких признаков загадочного силуэта.
Она успокоенно вздохнула, ласково улыбнувшись казавшемуся встревоженным ее беспокойством молодому нолдо, и с прежним безмятежным видом повернулась влево, склонив голову, вглядываясь в глубину озерных вод.
Оттуда прямо на нее, сквозь рои мелких рыбешек и личинок насекомых, снующих близко к поверхности, потрясенно глядело бледное мужское лицо, чьи щеки покрывал заметный алый румянец, в обрамлении длинных темно-коричневых прядей, обвивавших, словно водоросли, строгий овал лица с чуть заостренным подбородком, длинную шею, плечи и все стройное тело глядевшего на нее во все глаза из-под воды существа.
Его широко раскрытые глаза — темно-синие, как океанские глубины, с серыми и черными прожилками на радужке, встретились с темно-голубыми, светящимися желтовато-белым светом, глазами окаменевшей от ужаса Артанис.
Одно мгновение она неподвижно сидела, не будучи в состоянии отвести взгляда от прекрасного лица существа под водой, чей взор был устремлен на нее. И только лишь спустя миг смогла отпрянуть от борта лодки, от чего та закачалась угрожая перевернуться, если бы не усилия расторопного Оменвэ.
— Что случилось, госпожа?! Чем вы так встревожены?! — воскликнул молодой прислужник после того, как ему удалось удержать их лодку на плаву.
Нэрвен глубоко дышала, прикрыв глаза, стараясь успокоиться и прийти с себя от пережитого потрясения. Перед ее мысленным взором все еще было его лицо и знакомый взгляд опасных серо-синих глаз-омутов.
Она больше так и не взглянула на воду до самого окончания переправы. Только когда Оменвэ объявил, что они причалили к берегу, Нэрвен усилием воли заставила себя осмотреться и с помощью служителя Эсте с достоинством, медленно сойти на твердую поверхность, которая представляла из себя илистую глину в смеси с озерным песком.
Спешно поблагодарив молодого слугу за его услуги, Нэрвен торопилась отойти прочь от озера. Сердце все еще колотилось у нее в груди, заходясь от волнения, кровь прилила к щекам. Она не ответила на вопрос Оменвэ, о том, что она видела в воде, который он задал, когда они причалили к берегу. Подумать только! — Она, Леди Галадриэль, славящаяся на все Средиземье своим непревзойденным умением укрощать водную стихию, носившая Ненья — кольцо Воды, дар ее прекрасного племянника Тьелпе, с помощью вод бившего неподалеку от южного склона горы Карас Галадон источника предсказывавшая будущее и указывавшая путь приходившим к ней за советом… А теперь что же? Она сама постыдно испугалась, едва не взвизгнув от ужаса, когда увидела под водой то лицо… Слава Единому, свидетелем этого позора был лишь один восторженный мальчик, а не все ее родичи в компании Митрандира и Элронда.
Не успела она мысленно произнести имена последних, как наткнулась на неспешно прогуливавшихся среди ивовой рощи, недалеко от берега, майа Олорина и Лорда Имладриса, которые совершенно не замечали ее, увлеченные беседой. Чуть поодаль от них под сенью раскинувшей свои ветки старой ивы сидели Леди Эльвинг и Леди Келебриан. Они о чем-то оживленно разговаривали и весело смеялись, наслаждаясь завтраком на природе. Вокруг них бегали, перекрикиваясь, совершенно счастливые полурослики.
Представившаяся Артанис идиллическая картина в мгновение настроила Владычицу Лориэна на соответствующий лад, и она быстрым шагом направилась к прогуливавшимся мужчинам.
— Нэрвен, солнце сияет ярче, когда появляешься ты, — обаятельно улыбнулся Олорин, — Ты встала раньше остальных, как я вижу? Хочешь присоединиться к нашей трапезе?
— Доброе утро, — поприветствовала обоих Артанис, — Да, я поднялась с рассветом, чтобы отправиться сюда на лодке. Но как вы оказались здесь?
— Нас по просьбе Митрандира принесли орлы. Они оставались ночевать в садах Ирмо, — пояснил Элронд.
— Что скажешь относительно моего предложения позавтракать с нами? — заглянул ей в глаза Олорин.
— Я уже завтракала, благодарю, — отчеканила обретшая привычную уверенность и отстраненный тон Леди Золотого Леса, — Сегодня я бы хотела отправиться в обратный путь, в Альквалонде. Ты присоединишься, Эллерондэ?
— Как пожелаешь Артанис, — опередил собиравшегося ответить Элронда майа Олорин, — я буду счастлив сопроводить тебя и остальных в столицу Кириарана, когда вы сочтете нужным отправиться туда.
— Благодарю, мой друг, — повернулся к нему Лорд Имладриса, — Мы с Келебриан и моей матерью отправимся туда чуть позднее. Мне бы хотелось, чтобы они обе смогли насладиться здешними покоем и красотой. Даже воздух в этих садах кажется целебным.
— Ты прав, что желаешь задержаться здесь, — произнесла Нэрвен, глядя на разговаривавших друг с другом Эльвинг и Келебриан.
Женщины заметили ее. Эльвинг дружественно кивнула в знак приветствия, Келебриан замахала рукой, широко улыбаясь.
Нэрвен тоже подняла руку в приветственном жесте, более не обращая внимания на внимательно смотревшего на нее майа, и пошла в направлении дерева, под которым сидели дамы, чтобы попрощаться с дочерью и Леди Эльвинг, а также с успевшими завоевать место в ее сердце полуросликами.
Ближе к рассвету Морьо почувствовал, что его вороной едва выдерживает ритм бешеной скачки, заданный им, как только они выехали в открытое поле. Тогда Карнистиро направил взмыленного коня влево, где чернела опушка леса, и можно было найти приют под кронами его деревьев.
Подъехав к лесной кромке, он спешился. Лишь ноги коснулись земли, стало понятно, насколько же многочасовая езда измотала и его самого, уже давно отвыкшего от полевых условий, в которых частенько приходилось существовать в Хекелмаре.
Позволив коню выпить все содержимое своей фляги, Морьо решил, что они отправятся в этот лес на поиски какой-нибудь реки или источника, чтобы он сам тоже мог утолить жажду. Лучше всего было бы, если бы им с вороным удалось набрести на речку — тогда они оба смогут и вымыться.
Ориентируясь в предрассветных сумерках по направлению роста листьев кустарников и то и дело ощупывая землю, Карнистиро смог определить, в какой стороне находился источник пресной воды, и повел уставшего коня под уздцы, энергично продвигаясь вперед в выбранном направлении, отодвигая ветки деревьев и влажные от мелких капель росы паутины, и зорко всматриваясь вдаль.
Они шли совсем недолго. Вскоре сквозь широкие листья вдалеке перед ними предстала гладь тихого водоема. А еще через некоторое время они с вороным были на берегу довольно большого озера, посреди которого высился остров с розовевшими в первых солнечных лучах строениями расположившейся на нем обширной резиденции, издали напоминавшей святилище.
Не долго думая, Морьо проворно снял с коня седло вместе с приседельной сумкой, оставив лишь уздечку, стянул с себя все, уложив вещи горкой на брошенное на камне у илистого берега седло и зашептал коню в острое ухо, оглаживая его морду:
— Пойдем купаться, черный…
Конь стриг ушами и настороженно косил глазом на хозяина, но послушно дал подвести себя к кромке воды, наклоняя шею и желая пить.
Его хозяин уселся рядом на корточки, зачерпывая сложенной ладонью воду.
Когда оба утолили жажду, Морьо потянулся к вороному, запрыгнул ему на спину, развернул, заставил отойти на двадцать шагов от берега и только после этого снова развернулся и, с силой ударив пятками конские бока и стегнув поводьями, направил коня прямиком в озеро.
Слепо доверяющий седоку, вороной с разбегу вторгся в прохладную озерную воду, подняв тучу брызг, и стремительно погрузился по самую шею.
Морьо, как и его верный конь, вздрагивал и фыркал от неожиданного холода, который окутал их обоих, и попавшей в ноздри воды, стараясь, однако, смыть с конской шерсти пот и дорожную пыль, гладя шею, бока и круп лошади.
Когда вороной изъявил желание отправиться сушиться на берег, Карнистиро тут же отпустил его, сам оставшись в воде.
Он знал, что лишь только он появится на берегу и подзовет коня к себе особым свистом, тот немедля явится, а пока же будет находится поблизости, чтобы в случае необходимости оказаться рядом.
Кожа его тела привыкла к холодной воде, и Морьо решил погрузиться в нее полностью. Солнце поднялось выше, постепенно нагревая озерные воды у поверхности. Вода была такой удивительно прозрачной, а обманчивая близость дна такой манящей, что Карнистиро, ведомый азартом и любопытством, набрал побольше воздуха в легкие и нырнул, устремившись к лежавшим на дне гладко отполированным серо-желтым камням.
Ему хотелось исследовать озерное дно. А вдруг он найдет там что-то? Ведь всякое может случиться.
Так он продолжал нырять, погружаясь под воду, достигая дна, касаясь гладкой, никем не тронутой поверхности устилавших дно камней, затем быстро всплывая, чтобы глотнуть воздуха. Морьо не заметил, как постепенно удалился от берега. Увлеченный этим занятием, Карнистиро не особо обращал внимание на то, что происходило вокруг него на поверхности.
Особенно глубоко погрузившись в кристально-прозрачную воду, Морьо несколько мгновений проворно плавал у дна, перебирал большие и мелкие камни на дне в надежде наткнуться на какую-нибудь диковину, как вдруг заметил, что свет над его головой померк. Резко подняв голову, Морьо увидел темный силуэт дна маленькой прогулочной лодки. Он безотчетно метнулся к поверхности, рискуя напугать или побеспокоить находившихся в ней квенди.
Подплыв ближе и вглядываясь сквозь воду широко распахнутыми глазами в лодку и сидевшую в ней женскую фигуру, Карнистиро чуть было не открыл рот от удивления, вовремя вспомнив, что находится под водой. В играющих на поверхности лучах Анара, искажаемое его бликами и движением, создаваемым подводными течениями и непрерывным колыханием водных масс, ему предстало прекрасное лицо заворожено и пристально смотревшей на него златокудрой девы.
Это была она — Нэрвен Артанис. Сомнения быть не могло. Оказывается, он помнил всегда ее лицо и узнал сразу же, даже глядя на него сквозь водную толщу.
Взгляд ее светящихся желтым светом глаз, устремленный, казалось, в самые глубины его сущности, нельзя было ни забыть, ни принять за чей-либо другой.
«Нэрвен…» — ошеломленно подумал Морьо, постепенно отдаляясь от поверхности и продолжавшей свой путь к берегу лодки, позволяя телу медленно опуститься на дно.
Бессильно мотая головой и все еще мысленно переживая тот момент, когда он разглядел ее лицо, Морьо подумал, что сейчас задохнется, если только не окажется на поверхности, чтобы сделать хотя бы один глоток воздуха. Наконец, собрав остававшиеся силы, феанарион вынырнул из воды и, заметив, что управляемая веслом высокого молодого гребца лодка, в которой сидела его кузина, уже успела отдалиться на довольно большое расстояние, поплыл к берегу, у которого, никем не тронутые, на конском седле лежали его вещи.
========== 15. В семейном кругу ==========
Комментарий к 15. В семейном кругу
Анфауглит - равнина перед твердыней Моргота, на которой произошла Нирнаэт Арноэдиад
Возвратившись вместе с беспокойными и неутомимыми в охоте дядями уже за полночь, Мирионэль узнала от Тиаро, что ее родитель отправился в одиночку в Тирион, и порывалась ехать туда вслед за ним немедля. Но вынуждена была отказаться от этой идеи под напором уговоров Тиаро и обоих дядей.
— Завтра, как рассветет, мы поедем туда все вместе! — говорил Турко, стараясь убедить ее остаться.
— Морьо уже не младенец, Нель, — поддержал старшего брата насмешливый Атаринкэ, — Он не нуждается в постоянной опеке. Иди спать, а завтра утром мы отправимся в Тирион и уже к вечеру ты снова сможешь лицезреть его красную рожу, — Курво подбоченился и довольно заулыбался, оглядывая своих собеседников.
Молчаливо согласившись с доводами пятого сына Феанаро, его племянница отправилась спать, пока дяди отдавали Тиаро и слугам указания относительно подготовки к завтрашнему раннему отъезду.
Выехали, как и было оговорено накануне, чуть рассвело. Просторный, добротный охотничий дом Туркафинвэ — подарок Вала Оромэ, оставался пустовать. Тиаро просил задержаться нескольких слуг, чтобы те позаботились о собаках из своры Турко, прибрали комнаты и оставили запас провизии на случай, если кто-либо из лордов Первого Дома вздумает неожиданно приехать туда для охоты или просто, чтобы пожить в уединении и спокойствии, вдали от беспокойного шума, царившего на центральных улицах Тириона, на одной из которых располагался дом-крепость, где обитали все братья феанарионы, кроме Кано и Курво.
Как и предвидел Атаринкэ, к вечеру они достигли городских стен. Во многом в этом была заслуга Мирионэль, непрестанно подгонявшей дядей, Тиаро и их сопровождение. Ее терзало беспокойство за отца, и все же, она не могла выразить его словами, не находя никакой веской причины для его появления.
Когда они с Турко и Тиаро появились на пороге дома, и обнаружилось, что Морьо так и не возвращался, это смутное беспокойство грозило перерасти в панику.
— Да что с тобой, дочка? — обняла ее за плечи, пытаясь успокоить, Махтаниэль, — Разве ты его не знаешь? Уехал, как всегда, в степь или в лес. Ему ведь часто одному побыть хочется.
— Бабушка, я его знаю, — качала головой Мирионэль, — поэтому и беспокоюсь… Тиаро, ведь ты мог поехать с ним?!
— Госпожа, Лорд Карнистиро не просил меня об этом, — отозвался тот, — Наоборот, мне показалось, что он желал отправиться в путь в одиночестве.
— Нашла из-за чего переживать! — воскликнул Турко, — Можно подумать, мы посреди Анфауглит* его оставили! Куда он денется? Вернется целый и невредимый!
— Вернется, вернется скоро, — полушепотом, подойдя к Мирионэль, заговорила Фириэль, — А пока поешьте с дороги. Я сейчас прикажу приготовить олененка, что вы привезли. Нафаршируем его гречневой крупой, черносливом и сушеной брусникой, травки и приправы положим, как ты любишь, — она улыбнулась золотоволосому Тьелкормо.
— Ты нас балуешь! — широко улыбнулся своей бабушке Турко.
— А Куруфинвэ разве не с вами? — спросила его Фириэль.
Атаринкэ, естественным образом, больше остальных внуков напоминал ей о болезненно любимом Феанаро.
— Он сразу к жене отправился, — хмурясь от досады, проговорил его брат, — А остальные где?
— Нельо и младшие скоро должны вернуться, — ответила Нэрданель, — Он их опять на рыбалку повел с утра. Хотя, что у нас в Туне можно поймать? Разве карася или другую мелочь…
— Знаю я его рыбалку, — засмеялся Турко, тряхнув тяжелой копной пышных золотых кудрей.
Когда вскоре возвратились остальные трое дядей Мирионэль, живших с ними, все вместе сели ужинать.