— Расскажи нам последние новости, девочка, — попросила Фириэль, подкладывая в тарелку Мирионэль очередной кусок жаркого.
— Ты ведь знаешь, что из Хекелмара два дня назад в Альквалонде прибыл корабль? — спросила ее правнучка.
— Корабль? — переспросила Нэрданель, — Нет, дитя, мы сидим здесь в полном неведении.
И тут Мирионэль пересказала женщинам Первого Дома все, что ей стало известно от Тиаро. Тот не прерывал ее, а лишь кивал головой в подтверждение слов Госпожи Зеленолесья.
В своем рассказе Мирионэль упустила лишь единственную деталь, касавшуюся непосредственно ее. Осведомитель Тиаро из Альквалонде сообщал, что при дворе Кириарана ходят слухи, будто сын Эльмо, что правил Новым Ласгаленом на Севере от Пелори, недоволен ею. Считая Мирионэль частью своей семьи, Владыка Орофер искренне недоумевал, почему она до сих пор оставалась жить в доме отца и бабушки, а не переселилась к нему и его супруге, в их дворец, что располагался посреди лесов Северного Амана, где расселился его народ и где он законно правил без малого три тысячи лет.
Об этом Мирионэль умолчала. Ей хотелось жить с отцом, дядями и бабушками, хотя она питала к Ороферу и Леди Нифрелас уважение и приязнь. Она часто думала о том, что как только Лис возвратится из Хекелмара, ей неизбежно придется перебраться в столицу Нового Ласгалена. Пока же, она предпочитала жизнь в оживленном центре столицы нолдор, к которым себя причисляла и общество семьи ее отца всем королевским титулам и почестям, что ожидали ее при дворе Владыки Зеленолесья.
Дойдя в своем повествовании о новоприбывших из никогда не виденного обеими женщинами Хекелмара до описания их личностей, Мирионэль особо остановилась на персоне Леди Галадриэль.
— Знаешь, она самая мудрая, самая красивая, ты бы видела ее! — восторженно говорила она.
Фириэль, до того момента не имевшая понятия о существовании упомянутой Леди, лишь качала головой.
— Это малышка Артанис? — уточнила Нэрданель.
— Малышка? — улыбалась Мирионэль, — Бабушка, она будет выше тебя на целую голову!
— Подумать только! — удивлялась Нэрданель, — Это та девочка, что ходила в мальчишеском платье и сражалась на мечах, стала такой изысканной леди? А впрочем, я предчувствовала, что судьба уготовит ей что-нибудь необыкновенное. В юных девах она была очень недурна собой и, к тому же, выделялась умом и талантом к стихосложению.
— О, бабушка! Ты непременно должна увидеть ее! Леди Артанис — одна из самых восхитительных дев, каких я когда-либо знала! — восторгалась своей бывшей опекуншей Мирионэль.
Не успела она закончить фразу, как дверь в столовую отворилась. На пороге стоял всклокоченный Морьо, вид у него был изможденный и усталый. Одежда на феанарионе была измята и надета с необычным даже для четвертого сына Феанаро небрежением.
Он в упор уставился на молниеносно вскочившую с места дочь. Взгляд Карнистиро был блуждающим и казался пустым. Было видно, что совсем недавно он пережил сильнейшее потрясение.
— Отец! Где ты был?! — бледнея от волнения, спросила Мирионэль.
— Гулял.
— Садись, крепыш мой, — Нэрданель подлетела к сыну, беря того под руку, чтобы усадить на его пустовавшем месте, — Надо поесть тебе и ложиться. Слава Единому, ты вернулся, цел и невредим.
Она внимательно осматривала Морьо, который, не говоря ни слова, почти упал на стул рядом с доедавшим оленье мясо старшим феанарионом и потянулся к блюду, на которой лежала нарезанная пластиками холодная телятина.
Фириэль тут же наполнила тарелку Карнистиро всем, что было на столе, и довольно наблюдала за тем, с какой жадностью внук поглощал ее содержимое.
Повисла неловкая пауза, нарушить которую решился Питьо:
— Ты зря беспокоилась, сестрица, — заговорил он, обращаясь к Мирионэль, — Наш ворчун вернулся к сроку и даже умудрился ничего себе не повредить.
Турко и Тельо засмеялись. Нельо, покосившись на молча жевавшего рядом Морьо, иронично улыбнулся. Женщинам было не до смеха.
— Ваш брат устал с дороги, — строго сказала Нэрданель, — Ему нужен покой.
Амбаруссар переглянулись. Неляфинвэ сказал:
— Мама, поверь, мы рады не меньше вашего, — он посмотрел на бабушку и Мирионэль, — его благополучному возвращению.
С этими словами он хлопнул Морьо по спине, от чего тот чуть не подавился бывшими у него во рту куском обжаренного на гриле кабачка.
Нэрвен была благодарна Олорину за то, что, вызвавшись сопроводить ее в обратный путь в Альквалонде, он был немногословен во время их путешествия.
— Я забрал тебя из дома, мне и возвратить тебя твоему отцу и родне, — смиренно сказал Митрандир, предлагая Артанис усесться в который уж раз на спину Торондора.
Владычице Лориэна не терпелось покинуть прообраз ее владений и поскорее оказаться в родном Альквалонде, в стенах собственных покоев, о которых она столько сотен лет мечтала, живя в Дориате и Лотлориэне.
Тепло попрощавшись с Элрондом и Эльвинг, она поцеловала в макушки полуросликов, затем крепко обняла дочь и с помощью Олорина взобралась на спину гордой птице.
Они взлетели. Полет не обещал быть долгим. Не обращая внимания на красоты Блаженных Земель, проплывавшие далеко внизу под ними, Нэрвен сидела задумчивая и все еще не могла окончательно оправиться от пережитого на озере Лорелин.
— Не скажешь, что тебя тревожит? Ты будто призрак из Мандоса увидела… — послышался за спиной голос Митрандира.
— Я лишь очень устала, — отвечала Леди Лориэна.
Истар не стал упорствовать в дальнейших расспросах и до самого Альквалонде летели молча.
Приземлились там, где для Торондора это было удобнее всего — на северной окраине города.
— Благодарю тебя, Митрандир, — сказала, прощаясь, Нэрвен, — я отправлюсь далее одна.
— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я проводил тебя до дворца? — Олорин стремился заглянуть ей в глаза.
В ответ она лишь кивнула и, прошептав «Прощай…» направилась прочь, в сторону городского центра, где высились купола беломраморного жилища Ольвэ.
Войдя с черного хода, что располагался во внутреннем дворе, в крыло дворца, принадлежавшее ее семье, Артанис замерла на несколько мгновений на пороге, осматриваясь. Бессчетное число раз она воскрешала в памяти эти коридоры, оконные проемы, лестничные пролеты, колонны, комнаты с легчайшими газовыми занавесями и тяжелыми портьерами на широких окнах. Бессчетное количество раз, в моменты наибольших трудностей и самых тяжелых испытаний, выпавших на ее долю в Землях Изгнанных, ей казалось, что она уже никогда не увидит их.
Теперь она стояла здесь. Снова полновластная хозяйка своих комнат, любимая дочь Арафинвэ и Эарвен, внучка Владыки тэлери, жемчужина Альквалонде и прекраснейшая из дев Амана. Все снова было как и тогда, почти восемь тысячелетий назад, в Эпоху Древ. Даже тревога и трепет ее остались прежними. Будто и не было всех этих лет, прожитых бок о бок с Серебряным Лордом синдар.
Отцу и матери было доложено о прибытии Нэрвен. Родители окружили долгожданную дочь вниманием и лаской. Вскоре подоспели и жившие во дворце братья Артанис. Нежный и печальный Айканаро ласкался к ней, Финдарато держался отстраненно, но было ясно — он рад ее возвращению не меньше остальных.
— Я всегда говорил — ты самая сильная из нас, малышка, — констатировал он.
— Ты встревожена чем-то, милая? — спросила мать после того, как Нэрвен рассказала о визите на Вершину Мира, а затем в Лориэн.
— Скажи, что у тебя на сердце, дитя, — вторил ей отец, — Ты всегда поверяла мне твои печали.
Артанис заставила себя вымученно улыбнуться.
— Нет, нет, отец, мама, я просто желаю отдохнуть после путешествия. Прошу вас передать деду, чтобы повременил с приготовлениями к празднику. Сейчас я хочу лишь набираться сил и увидеть Артаресто, Ангарато и их семьи.
— Понимаю, душа моя, — отвечал Арафинвэ.
— Я передам моему отцу твою просьбу, дитя, — поддержала его Эарвен, — Хочешь, я побуду с тобой в твоих комнатах?
— Тебе стоит лишь пожелать, — мягко улыбнулся отец, — и любое твое повеление будет выполнено. Чего бы тебе хотелось, жемчужина?
— Благодарю вас, — смущенно и растрогано произнесла Артанис, — Я так рада, что я снова здесь…
========== 16. Утренние гости ==========
Комментарий к 16. Утренние гости
Hissime (кв.) - Ноябрь
Ранним утром Нэрданель, имевшая обыкновение просыпаться раньше всех, опрятно оделась, спустилась на первый этаж, наскоро позавтракала терпким зеленым яблоком и отправилась проведать живших при доме домашних животных.
Все это время и до, и после возвращения ее сыновей из Чертогов Намо, они со свекровью жили в достатке, держа собственное хозяйство, конюшню, свои сад, огород и минимум прислуги, чтобы помогать двум женщинам управляться со всеми делами и следить за чистотой в большом доме. Кроме того, Фириэль ткала и вышивала одежды, равным которых не было во всем Тирионе. У нее заказывали вышивку на широких атласных кушаках и кафтанах с галунами даже самые высокородные квенди из ваниар, приезжая к ним в дом из Валмара.
Такая работа стоила дорого и платили ваниар драгоценными самоцветами, собранными на склонах Ойолоссэ. Что и позволяло поддерживать зажиточный уровень жизни. И все же богачами представителей Первого Дома назвать было нельзя. Они жили просто — ели простую пищу, одевались в добротную, но простую одежду, сохранив лишь старинные украшения, да по нескольку праздничных кафтанов, сшитых заботливой Фириэль для любимых внуков.
С возвращением сыновей мир словно окрасился в новые яркие цвета, и жизнь заиграла всем многообразием красок и их оттенков для дочери Махтана. А когда Морьо привел в их с Фириэль дом Мирионэль — долгожданную деву Первого Дома, внучку, красивую и ласковую, то радости Нэрданели не было предела.
Все сыновья Махтаниэль умели охотиться. Традиционно, более других в этом преуспевал живший с ними Тьелкормо, которому всегда помогал Атаринкэ, чей дом находился в одном квартале от родительского. С охоты братья привозили много добычи — уток, куропаток, оленей, детенышей диких вепрей, косуль и зайцев, которых Нэрданель и Фириэль с помощью служанок с удовольствием разделывали, тут же потчуя обладавших хорошим аппетитом феанарионов свежеприготовленной дичью и разнообразными закусками и гарнирами.
Эта тихая и бесхитростная жизнь квенди Первого Дома нарушалась время от времени досадными визитами чиновников от Нолдарана Нолофинвэ. Приходили они всегда по двум причинам. Первая заключалась в очередном выговоре в адрес Лорда Нельяфинвэ за какое уже по счету нарушение действовавшего повсеместно на территории Тириона и пригорода запрета на встречи с принцем Финдекано.
Нельо придумывал тысяча и одну хитроумную уловку, чтобы организовать свидание с любимым кузеном, нередко вовлекая в свои планы младших близнецов Амбаруссар, которым тоже делался выговор, в тех случаях, когда очередной план по вождению за нос королевской стражи срывался и кузенов заставали рядом друг с другом в каком-нибудь укромном уголке столицы или прилегавших к ней поселений и лесов.
Второй, и более неприятной причиной визитов посланников из дворца, являлись непрестанные попытки принудить четвертого сына Феанаро вернуться к жизни с его законной супругой — Илиссэ, дочерью главного казначея Нолдарана Финвэ, благородного Хиссимэ*, который не пожелал уйти в свое время в Исход. Этот достойный квендэ преспокойно служил сначала при дворе Нолофинвэ, затем его младшего брата и, по возвращении Нолмэ из Чертогов, рад был снова приветствовать его власть над собой.
Издавна Арквендэ Хиссимэ вел роскошный образ жизни, будучи одним из самых богатых жителей не только Тириона, но и всего Амана. Тягаться с ним в роскоши фасадов и внутреннего убранства многочисленных домов, красоте, числе и чистоте породы отборных лошадей и богатстве носимой им и членами его семьи одежды могли лишь владыки эльдар и несколько приближенных Ингвэ, живших в Валмаре.
Только лишь Махтаниэль возвратилась в дом из огорода, где нужно было проследить политы ли растения и собрать уже поспевшие овощи, чтобы отнести их на кухню, как в дверь главного входа громко постучали. Заслышав этот резкий стук, дочь Махтана поставила на пол ведро с собранными на грядках овощами и настороженно прислушалась. Стук повторился с возросшей настойчивостью.
Нэрданель поняла, что оказалась в прихожей одна, и сама отворила дверь, тут же пожелав ее захлопнуть. Но обутая в черный сапог дорогой выделанной кожи с золотой пряжкой нога успела просунуться в пространство между косяком и дверью.
Чуть не насильно вторгаясь в жилище дочери Махтана, незваный гость приветствовал ее, стараясь при этом как можно шире распахнуть дверь, в чем ему активно мешала хозяйка дома. Ранним и неожиданным гостем обитателей дома-крепости оказался обладатель расшитого блистающими драгоценными камнями яркого кафтана и увешанный ожерельями из редких самоцветов благородный Хиссимэ.
— Доброе утро, досточтимая Махтаниэль, — голос искажался от напряжения, преодолевая оказываемое ею сопротивление его приходу.
— Доброе, — сдаваясь и уступая его напору, ответила Нэрданель, сдвинув темно-рыжие брови, — Чем обязана столь раннему визиту, арквендэ?
— Ты, как всегда, сияешь ярче Анара, — выдавил из себя комплимент королевский казначей, осматривая сложнозаплетенные длинные рыжие косы дочери Махтана и потирая руки в сливочно-белых атласных перчатках, — Я пришел к тебе в дом этим утром, чтобы лично просить тебя внять здравому смыслу и перестать противиться нашим законам и обычаям, Махтаниэль.
— В чем же я противлюсь им, уважаемый Хиссимэ? — недоуменно разведя перепачканные влажной землей руки в стороны, проговорила Нэрданель.
— Ты прекрасно знаешь, — сказал с кривой усмешкой ее собеседник, оправляя густые русые волны блестящих волос на плечах, — ты прекрасно знаешь, о каком деле я собираюсь говорить с тобой. Хотя мне следовало бы говорить с твоим сыном…
— Мой сын отдыхает у себя в комнатах и тревожить его покой не позволено никому, — отрезала хозяйка дома, решительно шагнув вперед и сжав губы в струну, а ладони в кулаки.
— Полагаюсь на твой здравый смысл и мудрость, — улыбнулся примирительно Хиссимэ, — и прошу тебя повлиять на него. Кто как ни ты знает, что моя Илиссэ — законная супруга твоего сына Карнистиро, а обычай предписывает супругам жить вместе под одной крышей, — и он ехидно ухмыльнулся, прищурив на нее ореховые глаза.
— Это верно, — Нэрданель опустила взор, стараясь собраться с мыслями, — это верно, арквендэ, и все же я могу возразить, как не единожды делала это, когда с твоей просьбой ко мне приходили от Нолдарана. Твоя дочь отреклась от моего сына очень давно, когда он вместе с братьями захотел последовать за Феанаро в Форменоссэ, в ссылку. Она выгнала Карнистиро из их дома и упрекнула в том, что он совершил ужасные преступления, сказав, что не может продолжать быть его женой. Ты согласишься со мной, что после таких слов с ее стороны…
— Глупости, Нэль, — развязным тоном перебил ее Хиссимэ, — Что за глупости? Девочка просто расстроилась, что твой сын захотел покинуть ее, уехав на север. Она не заслужила такого обращения, — он нахмурился, сделав шаг ей навстречу.
Нэрданель смешалась и отступила на несколько шагов вглубь прихожей.
— Будь мой супруг среди живых, ты бы не позволял себе такого тона с госпожой Первого Дома! — зазвенел в ответ голос Нэрданели.
— Да кто ты такая?! Вдова святотатствовавшего изгнанника и безумца! — повысил голос Хиссимэ, угрожающе сжав кулаки.
— Мама, что там?! — послышался сразу же громогласный голос старшего феанариона из комнат верхнего этажа, — Опять пришли от Нолмэ с выговором?!
Не успела Махтаниэль сообразить, что ответить, как за ее спиной выросла, словно гора, широкоплечая, высоченная фигура главы Первого Дома, Лорда Нельяфинвэ.
Он сверкнул исподлобья своими серо-зелеными глазами на попятившегося назад арквендэ: