Открыв бутылку, Накаджима хотел влить в себя снотворное, но вдруг почувствовал, как кто-то схватил его за запястье, прерывисто дыша в лицо. Открыв глаза, Ацуши с недопониманием уставился на Акутагаву, который с обычной ему холодностью смотрел прямо в глаза Накаджиме. И снова его лицо было слишком близко. Не так, как вчера, но…
Когда Рюноске успел подняться с кровати? Неужели всё это время он стоял около Ацуши, пока тот не замечал передвижений слизеринца? Вот же чёрт…
— Чего надо? — нахмурился Ацуши, пытаясь вырвать руку из цепкой хватки, но сил не было, и ничего не получалось.
И снова его пробрала хрупкая дрожь от холода ладони Рюноске… Или же это был не только холод?
— Не хочу слушать твой храп несколько часов, — грубо произнёс Акутагава и, вырвав бутылёк из рук Ацуши, закрыл его, положив в нагрудный карман пижамы. — Ты и так меня порядочно выбешиваешь, тигр. Рекомендую остановиться.
— Тигр? — знак вопроса в голове Накаджимы стал ещё больше.
Ему жутко хотелось врезать Акутагаве и достать-таки заветный пузырёк, но… Но раздражение снова утихло. Правда, не до конца. Ацуши нервно зарылся пальцами одной руки в волосы и выдохнул, пытаясь успокоиться. Как с этим придурком вообще можно общаться после всего, что произошло?
Акутагава так и не ответил на вопрос, молча забравшись в кровать и откинувшись на подушку, закрывая глаза. Накаджима мог поспорить, что через несколько минут Рюноске и сам опустошит эту чёртову склянку, отключившись на несколько часов. И тогда…
И тогда можно будет рассмотреть его подбитое лицо во всех деталях.
Нет, нет, идиот!
И тогда можно будет спокойно походить по палате, съесть что-нибудь, что привезут буквально через полчаса, и спросить медсестру, когда их собираются выпускать.
За мыслями, раздумьями, повторением заклинаний в голове и страхом за несделанный доклад по травологии Ацуши провёл почти час. Рюноске всё это время молчал, лёжа в одной позе, наверное, уснул. Накаджима даже забыл о его присутствии на какое-то время, но потом снова кинул взгляд вправо, снова задержавшись взглядом на чёрных волосах слизеринца.
Как же бесит, скотина…
И главное, Ацуши не знал, что говорить ему после драки. Чего просить, как смотреть, что вообще изменилось? Наверное, ничего. Хотя, может быть, Акутагава выпустил свой пар и теперь отстанет? Да, это будет лучшим из вариантов, пускай и верится с трудом, что Рюноске может так быстро забыть обиду…
Вопрос лишь в том, за что Акутагава так взъелся на него? С самого начала года. Казалось, с каждым днём этот Рюноске находит всё больше и больше причин ненавидеть Накаджиму. Придурок какой-то…
Ацуши опустился на кровать, смотря в потолок, и хотел было тоже попытаться заснуть, как вдруг рядом послышался хриплый голос Рюноске.
— Послушай… Ты что, и правда гей?
Ацуши поперхнулся воздухом, резко поднявшись, и, задохнувшись от возмущения, повернулся к невозмутимому Рюноске, который с вниманием ждал ответа.
— Н-нашёл время задавать такие вопросы! При… Придурок!
Значит, он слышал разговор с Марком…
Плохо.
Очень плохо.
***
Их выпустили через два дня. За это время Ацуши и Акутагава почти не разговаривали. Большинство времени первый провёл за уроками и учебниками, которые передал ему Дазай, а Акутагава за рассматриванием потолка и иногда довольно раздражающими вопросами.
Ацуши шёл в сторону башни факультета с видом настоящего висельника. И страшно завидовал Акутагаве, которому вообще было всё равно на то, что с его факультета сняли баллы за драку. Как вообще можно быть таким равнодушным к делам факультета? Зачем тогда вообще учиться в Хогвартсе, если настолько сильно наплевать?
Остановившись у портрета, Накаджима постарался успокоиться. Провёл ладонью по волосам и, севшим голосом пробурчав пароль, с замиранием сердца шагнул в открывшийся проход. В гостиной на диване, на коленях Танизаки, развалился Марк, игнорируя обиженное лицо Наоми. Твен рассуждал о том, насколько когтевранки замкнутые в себе и нераскрепощённые девушки, в то время как брат рассерженной сестры с бледным лицом читал список пожеланий гриффиндорцев к вечеринке в честь первого матча по квиддичу, который должен был состояться в середине ноября.
— Нет, ну ты не поверишь, насколько они быстро смущаются! Стоит только сделать комплимент их запаху, как они тут же нервно сбегают в закат… Такие недотроги, такие неопознанные….
— Говоришь о них, как об НЛО.
Ацуши бы, конечно, вскрикнул, но сдержался, только лишь вздрогнув. На диване, рядом с Наоми, рассматривая только что накрашенные ногти, лежала Акико Йосано, равнодушно и даже скучающе слушая проповедь Марка.
Йосано часто приходила в гостиную гриффиндора, потому что дружила с Наоми. Да и просто потому, что её факультет ей жутко надоедал. Накаджима бы вообще никак на это не реагировал, многие студенты путешествовали по чужим гостиным, но вот только… Акико училась на Слизерине.
— На седьмом курсе все становятся занудами? — прогнусавил Марк, обратив взгляд на слизеринку, и тут же запнулся на полуслове следующей фразы, заметив Ацуши. — Принцесса-Накаджима! Народ, да тут народный герой вернулся!
Взгляды всех, кто находился в гостиной, тут же приковались к Ацуши. Парень испытывал жгучее желание медленно подойти к Твену, осторожно вынуть из сумки бензопилу и распилить его голову напополам, чтобы научился молчать, когда надо. Но не было ни сумки, ни бензопилы. Даже смелости не было, чтобы бросить пару колких фраз в ответ.
Закатив глаза, Ацуши несмело подошёл к компании, кивнув Танизаки и обняв подскочившую с места Наоми.
— Ну и как тебе два дня в раю? — не обращая внимания на убийственный взгляд Накаджимы, Марк запрокинул голову, смотря на перевёрнутого Ацуши с вполне нахальной улыбкой.
— Если лазарет ты называешь раем, то мне тебя жалко, — пожал плечами Накаджима, чуть поёжившись. — До сих пор тошнит от того запаха.
— А синяки до сих пор не сошли, видимо, не только ты как следует его отфигачил, — ухмыльнулся Марк и, проведя ладонью по лицу Танизаки, добавил. — Да, солнышко? Ты же не проглотил свой услужливый язычок, а?
Танизаки, обречённый на погибель, кинул молящий о пощаде взгляд в сторону Наоми и неуверенно произнёс, переведя взгляд на Ацуши.
— Тут у нас… Просто произошло кое-что… Как тебе сказать…
Накаджима непонимающе смотрел на двух однокурсников, которые вели себя слишком странно, чтобы назвать это какой-то причудой. И только до него начало что-то доходить, отчего он впал в полный ступор, пытаясь нащупать нейронные связи в голове, как вдруг с другой стороны послышался вопрос насмешливым тоном.
— А, так это ты разукрасил лицо нашего чёрного принца?
Ацуши повернулся к Йосано, которая, закинув ногу на ногу, приподнялась на локте, с интересом глядя на Накаджиму. Они не общались друг с другом слишком много, чтобы говорить «привет» при встрече. Но сейчас почему-то Ацуши предпочёл отвечать на её вопрос, нежели вдаваться в подробности истории Танизаки и Марка.
Впрочем, Накаджима только лишь кивнул, думая, что это и так очевидно, и, незаметно поднеся ладонь к лицу, коснулся кончиками пальцев синяка на щеке. Почему-то воспоминания о той драке плыли неровной линией в голове. Наверное, во всём были виноваты снотворные.
— Небось из-за Дазая поцапались, — фыркнула Йосано, подперев подбородок ладонью.
— Чего, прости? — наконец выговорил Ацуши, всегда неуверенно чувствующий себя, общаясь с девушками.
— Дазай же теперь только с тобой время проводит, да? — как само собой разумеющееся, сказала Акико, продолжив. — Вот Акутагава и бесится. Он же влюблён в Осаму по самую печень, о чём ты…
Влюблён в Дазая…
Ацуши показалось, что его выкинули из мира на это мгновение. Благо в этот момент Танизаки и Марк с Наоми снова начали беситься и не расслышали всей последней фразы, что удержало Накаджиму от желания заткнуть их всех.
Влюблён в Дазая… Значит, поэтому Акутагава так сильно ненавидит Ацуши? Но тогда почему в первые дни, когда Осаму ещё не взял шефство над Накаджимой, Рюноске так сильно презирал его? Что за бессмыслица? Хотя, если посудить, то… Возможно, внимание Дазая лишь подбросило дров в пожар ненависти Акутагавы.
Вот только что было начальной искрой?
Ацуши хотел было что-то сказать, возразить, что всё это ерунда, что мало в подобное верится, но…
Но его прервало резкое появление Тачихары, который ворвался в гостиную, будто ураган, быстрым шагом направляясь к лестнице, ведущей в комнаты юношей.
— Хэй, хэй, куда спешим? — окликнул его Марк, перевернувшись на коленях Танизаки и вперив любопытствующий взгляд в запыхавшегося от злобы Мичизу.
Последний прижимал ладонь к шее, стиснув зубы, и прятал взгляд от встречающихся ему гриффиндорцев. Ацуши знал этого парня, он был на курс старше него, жутко агрессивный и импульсивный, но талантливый. Играл в Квиддич в команде с тринадцати лет и слыл одним из самых выдающихся нападающих в Хогвартсе за последние десять лет. Собственно, это единственное, что знал о нём Накаджима.
И всё-таки ему тоже стало любопытно, что заставило так злиться одного из лучших игроков в Квиддич с их факультета.
— Отвали, Твен! — процедил через зубы Мичизу и ступил уже на первую ступеньку, как вдруг спускающийся по лестнице парень толкнул его в плечо и Тачихира невольно отпрянул в сторону, отпустив ладонь, которой скрывал…
Длинный и тонкий порез на шее, из которого сочилась кровь. Ацуши выдохнул, но не успел задать вопроса, как Тачихара тут же зажал рану ладонью и быстрым шагом скрылся на лестнице, громко хлопнув дверью своей комнаты.
— Это его Гин так? — спросила Йосано полностью равнодушным голосом.
Марк выдохнул, покачав головой. Ацуши чувствовал себя единственным в компании, кто вообще ничего не понимал. В любом случае, мимолётно взглянув на порез Тачихары, он снова невольно вспомнил драку с Акутагавой…
Благо тогда в их руках не было острых предметов.
Ацуши не боялся боли, но боялся, что сильно навредил бы Акутагаве, не сдержав свой гнев.
Ну или они бы просто убили друг друга, в порыве злобы, а на том свете добили бы свои души, не оставив от противника ни следа.
От таких жестоких мыслей Ацуши передёрнул плечами и, надеясь, что после этой драки Акутагава больше не будет с ним сталкиваться, поднялся с дивана, направившись в свою комнату.
И ещё… Накаджима выдохнул от облегчения, поняв, что никто особо не зацикливается на списанных с факультета баллах. Удивительно. Обычно за такое ждали довольно серьёзные разговоры.
Может быть, дело в том, кого он побил?
А может быть, всем просто наплевать…
Комментарий к глава 6 — Тигр
Вжух - прода на месте!
Квиддич тут появился не просто так, скоро он влезет в повествование красной лентой)
Но несколько не так, как, возможно, ожидают читатели…
Но да ладно, простите, что недельку не писал, вот, тут просто меня завалили работой и я просто погряз, ещё к тому же и группу свою еле успеваю вести =_=
Очень буду благодарен за отзывы и ждите продолжения :)
========== глава 7 — там, где не надо ==========
— Накаджима! Накаджима, стой!
Ацуши резко остановился, поворачиваясь, и невольно вскрикнул, когда подбежавший к нему Тео схватил его за запястье и потащил за собой. Да с такой силой, что Накаджима чуть было не упал, споткнувшись о собственную мантию.
— Эй, эй, стой, погоди! — попытался вырваться из рук гриффиндорца Ацуши, но ничего не получалось, поскольку темноволосый загорелый парень не собирался даже прислушиваться к тому, что пытался выдавить из себя Накаджима.
Тео учился на седьмом курсе, причём слыл одним из самых добрых и приятных людей на факультете. На пятом курсе он попал в старосты факультета, а в этом году стал руководить командой по квиддичу, отдав свой пост другому парню. Многие до сих пор считали старостой именно его. Высокого, подтянутого, с чистым, открытым лицом, готового ответить на любой вопрос совершенно в любой ситуации. Словно старший брат для всего факультета, который решал, в большинстве своём, не только важные, серьёзные вопросы, но и мелкие проблемы гриффиндорцев.
Ацуши уважал его, хотя близко никогда не общался. И сейчас, когда бывший староста со всей силой тянул Накаджиму за собой, последний недоумевал, зачем он вдруг понадобился ему. Это же не по поводу драки, которая была больше недели с чем-то назад? Нет? А то тогда его, кроме декана факультета, никто так и не отругал. Однокурсники вообще были в восторге от того, что тихий и мирный Ацуши наконец-то вмазал слизеринцу.
Сейчас же все с нетерпением ждали игры между Гриффиндором и Слизерином, которая намечалась буквально со дня на день. Ацуши не разделял всеобщего волнения, упоминания о квиддиче были для него не самыми приятными. Скорее, в последние дни он основательно засел за учёбу, почти не выходя из башни и желая лишь одного: чтобы его оставили в покое и чтобы Дазай не слишком грузил на их занятиях в безлюдных кабинетах и залах школы.
Хотя, если честно, истинной причиной такой внезапной замкнутости было нечто другое. Просто Ацуши страшно не хотел пересекаться с Акутагавой, говорить с ним, смотреть на него. На совместных парах он всегда отсаживался подальше от Рюноске, в большинстве случаев за первые парты. Старался не задерживаться в столовой, не ходить поздно вечером по коридорам. Про библиотеку же он вообще забыл, не забывая о том, что Акутагава там часто ошивается.
В общем, Накаджима делал всё, лишь бы слизеринский принц не смотрел в его сторону.
За такими раздумьями Тео вывел Накаджиму из школы, направляясь к полю для квиддича. Ацуши сначала не понял, зачем лидер команды тащит его именно туда. Но чем ближе они подходили к трибунам, тем сильнее его охватывало отчасти нехорошее предчувствие.
День выдался пасмурным, но не дождливым. Холодно, сыро, туманы в лесу… Ацуши передёрнул плечами. Только что он как раз таки возвращался в башню с улицы, но Тео, видимо, решил, что прогулок для Накаджимы на сегодня недостаточно.
Остановился бывший староста факультета только на зелёной траве квиддичного поля рядом с развалившимися на земле представителями команды, которые еле дышали после долгой тренировки и о чём-то пессимистично между собой переговаривались.
— О! Тео, мы заждались! — выкрикнул один из гриффиндорцев, положив биту на плечо (видимо, загонщик), стоящий рядом с опустившимся на траву Тачихарой. — Сколько можно было таскаться за свежей кровью?
Ацуши кинул испуганный взгляд на Тео, нервно сжимая пальцами мантию в карманах. Что значит «свежая кровь»?
— Да завали, — беззлобно отмахнулся Тео, улыбнувшись, и, повернувшись к Ацуши, резко и строго спросил. — Ты ведь играл в квиддич на третьем и четвёртом курсах? Играл, так?
Ой, а вот тут уже надо паниковать и сбегать, желательно в другую страну…
Ацуши сглотнул, нервно потерев пальцем переносицу, и, кинув забитый взгляд на заинтересованных игроков команды, тихо проговорил, правда, не сумев скрыть сильный страх:
— Н-ну… Как сказать… Ну да, играл, ну ты же помнишь сам, зачем спрашивать?
Накаджима хотел провалиться сквозь землю, поскольку Тео удовлетворённо кивнул и, задумчиво положив палец на подбородок, что-то промычал, смотря под ноги.
Да, в прошлом Ацуши действительно играл в команде по квиддичу. Лёгкий вес, быстрота и ловкость, врождённый инстинкт самосохранения, хорошая реакция — всё это вкупе давало одни из самых лучших спортивных характеристик. Да, Накаджима был костляв и очень лёгок, однако это не мешало ему хорошо выполнять разные замысловатые акробатические трюки и не отнимало у него силу. Собственно, где-то в середине первого курса, под Рождество, когда все разъезжались по домам, один из парней с курса старше одолжил Накаджиме свою метлу на время, поскольку видел в Ацуши желание летать (особенно на уроках полётов, где последний часто получал по голове за самодеятельность). Ацуши страшно обрадовался и, наверное, месяца два просто не выпускал метлу из рук… Случилось так, что семья того парня переезжала в другую страну и щедрый товарищ так же покидал Англию. Каким-то чудесным образом, видя привязанность Ацуши к своей метле, тот мальчишка, скрепя сердце, подарил её ему, сказав, что она всё равно не самой лучшей модели и что на новом месте родители купят ему новую.