Тайшелец, пройдя через толпу, словно горячий нож сквозь масло, остановился между противниками.
– Прекратить? – тяжело дыша, возмутился тайерхог. – Джей, ты в своем уме? Мы только начали!
– Вы вообще не должны были начинать! – отрезал фон Рок. – Вы – будущие бойцы Унии. Вам нечего делить. Если вам важна ничтожная победа в поединке, возникшем по глупости, вам нечего делать в Фартуме!
На губах Мирона заиграла издевательская усмешка:
– Благородный сублим никак струсил?
Белка не успела увидеть движение тайшельца, но спустя мгновение старший Карвин лежал у его ног.
– Ты что сделал?! А как же я? Мне? – возмутился Виллерфоллер.
Анджей за плечи развернул его и подтолкнул в сторону толпы.
– А ты на сегодня без сладкого, Уолли! Впрочем, и я тоже.
– Это еще почему?
– Потому что по-настоящему побеждает тот, кто добивается своего, не применяя силу. Так что, мы с тобой проиграли.
– Расходитесь! – прозвучал глуховатый голос Привратника. – Инцидент исчерпан.
Он дождался, когда рекреация опустеет и пошел прочь, постукивая посохом о каменные плиты пола.
Белка, которая укрылась в стенном проеме, поспешила за ним.
– Чего тебе, неугомонная? – не оборачиваясь, проворчал Привратник.
Она забежала вперед, пытаясь заглянуть под его капюшон.
– Им, правда, ничего не будет? Ну, за драку?
– Мальчишек невозможно удержать от драки, – седые косы Привратника недовольно шевельнулись, – а Фартум слишком мудр, чтобы пытаться достичь недостижимого. Однако то, от чего невозможно избавиться, всегда можно проконтролировать.
– Поэтому существуют правила? – Белка пошла рядом, стараясь не отставать от широко шагающего собеседника. – Для контроля?
– Правила существуют для порядка, – пожал плечами тот. – А порядок, каким бы плохим он ни был, необходим.
– Разве в Фартуме плохие порядки? – изумилась Изабелла.
После Кальмерана университет, предоставивший ей комфортабельную комнату, огромную, пусть и общую, купальню, и столовую, полную еды, казался ей раем.
– Какой бы порядок ни был – он хорош для того места и времени, в котором существует, – непонятно ответил Привратник и остановился, повернувшись к ней. – Дитя, иди в свою комнату!
– Простите, – смутилась Белка. – Я не хотела вам надоедать!
Бледные губы неожиданно тронула улыбка.
– Ну конечно! Хорошо, я расскажу тебе, к чему может привести нарушение существующего порядка. Представь, что где-то на огромной горе живет бог. Он управляет механизмами, которые выполняют различные задачи: одни отвечают за осадки, другие – за урожай, третьи – за рождаемость и так далее. И однажды этот бог решает изменить один единственный обычай…
Привратник вдруг замолчал и поджал губы, мгновенно становясь похожим на дряхлого старика с желчным характером. Изабелла уже решила, что продолжения не будет, и приготовилась, поблагодарив его за беседу, удалиться, как вдруг он продолжил, выводя концом посоха затейливый узор на каменном полу:
– Однако он допустил ошибку, которая обернулась катастрофой для его мира. Многие умерли, другие – погибли, пытаясь спасти тех, кого еще можно было спасти… Но хуже всего было то, что последствия от его ошибки разошлись кругами по воде, вызвав катаклизмы и в других мирах!
– Тот обычай был плох? – осторожно уточнила Белка.
– Несомненно. Однако из-за него погибло гораздо меньше людей, чем из-за попытки все исправить. Поэтому, дитя, я и говорю тебе: порядок сам по себе не может быть плох. Каким бы плохим он ни был!
– А…
Белка хотела спросить, а как же бог допустил появление в головах людей этой мысли? Он же бог! Но собеседник, явно не расположенный продолжать беседу, резко развернулся и быстро ушел в темноту коридоров Фартума.
– Не могу уснуть! – пожаловался Риан, ворочаясь и вздыхая на своей кровати.
Изабелла не спросила почему. Ей тоже не спалось. Завтра представлялось рекой в тумане, той самой, на берегах которой маленькая Белка любила прятаться в кустарнике и бездумно проводить время.
Рубеж между прошлым и будущим.
Завтра они с Рианом официально поменяют свой статус с сочувствующих Виллерфоллеру на соучастников. И если не смогут доказать его невиновность – их всех ждет трибунал. Но как ее доказать? Нет, не зря вспомнился разговор с Привратником! Завтра они попытаются нарушить существующий порядок, и кто знает, к каким жертвам это приведет?
«Могу спеть колыбельную…».
«Монти! – встрепенулся Риан. – Ты когда-нибудь спишь вообще? И, между прочим, опять не постучался!»
«Тук-тук-тук… Белк, ты тоже не спишь, я знаю!»
«Отвали, Монтегю!» – она фыркнула в темноте, как застоявшаяся лошадь.
«Ребята, все будет хорошо, обещаю!»
В его голосе появились чарующие нотки, которые Изабелла узнала – Монти мог бы и дьявола уговорить примерить нимб святого, если бы захотел!
«Ты много на себя берешь, землянин…», – в словах Риана не было вызова, лишь констатация факта.
«Делай, что должен, и будь, что будет, парень, – моя мама всегда так говорила».
«Монти…».
«Да, Белк?»
«Ты никогда не рассказывал о ней. Почему?»
«Я любил ее…».
От изумления Изабелла села в кровати. В устах Монтегю слово «любил» звучало как-то пугающе. И в то же время она не была удивлена его откровенностью. Мнемосвязь скрадывала границы, возводимые людьми. Общение нового уровня – уровня предельной откровенности. Для членов боевого звена самое то. Вот только Монти больше не член звена. Да и само звено расформировано.
«Она умерла, когда мне было девять, – продолжил землянин, – говорили, слабое сердце. Помню, я не плакал, стоя с отцом у ее гроба. Смотрел на нее, а видел свет. Знаешь, Белк, как от ангела? Наверное, в нашей с отцом жизни она и была ангелом…».
Он говорил, обращаясь только к ней. Стоило закрыть глаза, и можно было представить его лежащим рядом, ощутить тепло его тела, его дыхание на своих волосах. В минуты откровенности, возникавшие между ними в Фартуме и позже, Монтегю не вспоминал о прошлом. Будто однажды закрыл туда дверь и с тех пор не стремился открывать ее ни для себя, ни для других. Поэтому сейчас Изабелла не удержалась – вцепилась во внезапно отворенную створку, пытаясь заглянуть внутрь.
«Твой отец любил ее?»
«Да. У него был непростой характер, в молодости он чудил так, как мне и не снилось. Но с ней он становился другим. Она делала его… цельным что ли. Когда ее не стало, он с головой ушел в работу. Я почти перестал его видеть. Он и меня нагрузил учебой и тренировками по самое не хочу. Иногда по вечерам у меня не было сил даже зубы почистить… Как же я его ненавидел тогда!»
«А сейчас?» – в голосе Риана слышалось искреннее сочувствие.
«А сейчас я понимаю, что он пытался защитить меня от собственного горя, не давая времени вспоминать, и благодарен за это!»
Протянуть руку и взъерошить жесткие волосы Монтегю… А потом провести по его щеке, ощущая легкую небритость… Дать узким губам прикоснуться к своей ладони…
«А мои родители познакомились на танцах, – сообщил ТаТерон. – Отец великолепно танцевал сабикс, никто из девушек не выдерживал его ритма. А потом появилась она – моя мама. Приехала в их деревню учительницей музыки. Сидела такая скромная в уголке, блестела глазами на отца, который морил партнерш на танцплощадке…».
«Ты откуда это знаешь?» – в голосе Монти слышалась улыбка.
«Отец рассказывал. Он сразу обратил на нее внимание: во-первых, новенькая, во-вторых, красавица, а в-третьих он не пропускал ни одной юбки! – засмеялся Риан. – Местные девчонки, когда он ее в круг вытащил, аж дыхание затаили. Мол, сейчас залетной пташке крылышки пообломают! Но не тут то было! Она так зажгла, что отец едва не попросил у нее пощады. «Меня, говорит, только мужская гордость удержала – так бы и сдох там от утомления, да она все поняла и сжалилась надо мной. Сказала, что танцевать ей надоело. Ушла и унесла мое сердце в своей сумочке!»
Изабелла улыбалась. На душе стало тепло от их воспоминаний – и печальных, и радостных. Так много, оказывается, значит откровенность тех, с кем завтра ты собираешься преступить черту!
«А я своих родителей не помню совсем, – неожиданно для себя призналась она. Говорила бы вслух – голос звучал бы едва слышно. – Иногда вижу потолок какой-то комнаты, слышу, как мужчина и женщина смеются… Кажется, вот-вот, и я увижу их лица, но снова наступает темнота…»
«Ноэль, мне очень грустно это слышать… И ты не пыталась разыскать их?»
«Спасибо, Риан! – Изабелла снова легла и укрылась одеялом. – Скорее всего, они погибли во время эпидемии чумы на Кальмеране. Тот год, две тысячи триста пятьдесят первый, назвали Черным. Болезнь выкосила половину населения моего мира, а в городах и того больше. Говорят, трупы неделями лежали неубранные, а во́роны-падальщики так отяжелели, что не могли летать».
«Какая жуть!» – воскликнул фриммец и замолчал, пытаясь представить масштабы катастрофы.
«В тот же год землетрясение в Индийском океане на Земле привело к цунами, которое обрушилось на берега Азии, вызвав многочисленные жертвы, – заметил Монтегю. – Белка, ты впервые рассказываешь о родителях».
«Ты тоже никогда не говорил о маме, – парировала она. – Давайте спать. Завтра уже скоро!»
Усталость давила на веки, но сон по-прежнему не шел. Перед глазами картинками в калейдоскопе кружились воспоминания о прошедших днях. О встрече с Монти на Кальмеране, о Дэль, собирающей паззлы, о карандашных набросках Роуза… О тысячах его набросков, в хаотичном порядке развешанных по стенам мастерской. У хорошего вора должна быть отличная память, вот и у Изабеллы она была профессиональной. Глядя в темноту широко раскрытыми глазами, она стала вызывать их в памяти – один за другим. Все интереснее, чем благородных рыцарей пересчитывать, пытаясь уснуть! Непонятные линии и углы, части объемных фигур, из которых складывались пейзажи один фантастичнее другого. О чем думал художник, выводя на бумаге такие загадочные узоры?
Сон все-таки взял свое. Засыпая, Изабелла поймала себя на ощущении, что еще немного, и она соберет этот паззл. Вот только обрадует ли ее то, что получится?
Утро прошло обычно: тренировка, душ, легкий завтрак. Изабелла и Рианон вели себя, как бойцы, которые проводят очередной день на ББО в ожидании приказа. Но в назначенное время они покинули Башню Спокойствия, «позабыв» свои трансиры, и очутились на скалистом склоне неподалеку от Арлеи. Ступая в пустоту, Изабелла ощутила мгновенный укол сожаления – Анджея не было с ними. Она слышала сквозь сон, как он, вернувшись в их комнату после полуночи, покинул ее задолго до рассвета. Словно стыдился смотреть в глаза членам своего звена.
«Монти, мы на координатах, какие будут указания?» – спросила Белка и почувствовала знакомое возбуждение, которое всегда накатывало на нее перед боевыми операциями.
«Будьте готовы в любой момент».
Прошел час. Монтегю дважды выходил на связь, сообщая, что перемещение Уолли в Имперскую тюрьму откладывается. Спустя еще час Риан, который сидел плечом к плечу с Изабеллой и так же, как и она, бесцельно разглядывал горизонт, заметил:
– Жаль, здесь нет потолка. Я бы побегал…
Белка собралась ответить, но безмолвный голос Монти ворвался в ее разум, смешав мысли:
«Координаты Точки сближения в планерах… Готовность. Отсчет на три… Раз… Два… Рекурсия!»
Фриммец исчез со склона одновременно с кальмеранкой. Двигаясь синхронно, они вышибли закованного в блокировочную цепь Уоллера из кольца конвоиров и приземлились на зеленой лужайке где-то на Земле.
«Рекурсия в точку два!» – тут же раздался голос Монти.
– Какого…? – заорал Уолли, но Изабелла и Риан снова рекурсировали, крепко держа его за руки, на этот раз в дремучий кальмеранский лес.
«Рекурсия в точку три через пару минут. Подбираю код отключения блокировки».
Белка наморщила нос – вот с блокировкой она и сама бы справилась! Как вдруг ощущение опасности прошило позвоночник стальной иглой. Кальмеранка машинально толкнула Уолли на землю, прикрывая себя и его выпущенным из планера силовым щитом.
Они спикировали вороньем – одетые в черное бойцы, разделенные парами. Рекурсант держал за плечо напарника не-рекурсанта.
С Виллерфоллера спала, наконец, блокировочная цепь. Спустя мгновение рядом с Изабеллой здоровенный черный зверь припадал на лапы, скалясь и прижимая уши. Тайерхог не использовал звериную ипостась во время операций, но сейчас наплевал на собственные правила. Пропав в одном месте, он появился в другом, тяжелым туловом разметав сразу нескольких нападающих. Чуть в стороне Риан, мгновенно рекурсируя под прикрытием деревьев, стрелял из дистанционника. Изабелла видела, куда он попадает, и понимала – фриммец бьет не на поражение, а пытается обездвижить нападающих, ведь непонятно, кто они – бойцы Унии или нет? У нее мелькнула мысль о том, что их предал Монти, но в этот момент зазвучал его голос: «Немедленно закрыть глаза!» и он появился сам, в боевом костюме, с высоко поднятой рукой, в которой что-то светилось. Раздался тихий свист, от которого заломило виски.
– Открывайте! – весело сообщил Монтегю.
Изабелла подняла веки и огляделась вокруг – противники лежали на земле без сознания. ТаТерон, опустившись на корточки, разглядывал одного из них.
– Форма без опознавательных знаков, – пояснил он, когда кальмеранка подошла. – Это не наши!
– Они пытались нас убить! – рыкнул Уоллер, сдирая с себя остатки одежды, во время оборота превратившейся в лохмотья. – Может быть, это Валиш?
Клыки и когти тайерхога уменьшались на глазах.
Изабелла шагнула к нему и крепко обняла, не обращая внимания на его наготу. А после указала на подходящего ему по росту мужчину:
– Вон тот парень твоей комплекции. Давай быстрее! Валиш тут не причем…
Уолли, стаскивая костюм с бойца, вопросительно посмотрел на нее.
– Потом объясню, – пожала она плечами. – Нужно уходить.
Виллерфоллер быстро влез в костюм, раздраженно защелкал застежками. И вдруг развернулся к Белке:
– Ты понимаешь, во что вы вляпались? И ты, и Риан? Зачем?
– Сейчас не время для объяснений, – Монти остановился рядом с Изабеллой. – Нужно уходить, пока нас снова не отследили!
Тайерхог прищурил золотистые глаза и оглядел землянина сверху вниз.
– Это твоя идея, Монтегю? Я так и подумал. Ты их подставил, в курсе?
Белка похлопала его по плечу.
– Уолли, уймись. Обсудим все позже. Убираемся отсюда!
– Куда?
– Рекурсия в точку три.
Здесь было тепло. С моря дул ароматный, пахнущий цветами ветер, принося ощущение покоя и комфорта. Обманчивое ощущение.
Монтегю вытащил из кустов на песок пляжа огромную сумку и расстегнул:
– Спецкостюмы и оружие – на ваших могут быть маячки. Переодевайтесь. Нужно как можно быстрее уходить отсюда – не стоит долго оставаться на одном месте.
– Так и будем прыгать, как лягушки на болоте? – язвительно поинтересовался Уоллер. – В этом был твой план?
Монтегю собирался ответить, но Изабелла его опередила – ответила, доставая из сумки костюм и начиная переодеваться:
– Уолли, я обещала тебе пояснение насчет Валиша. Так вот…
И не давая тайерхогу сказать ни слова, поведала о поступившем Сандору предложении убить Виллерфоллера.
– К чему я это? – невесело усмехнулась она. Оглядела себя и осталась довольна тем, как сел костюм. – К тому, что Монти дважды чудом остался в живых, но он не был ограничен тюремными стенами, а ты – в Имперской тюрьме! – скорее всего, не протянул бы и дня. Или – другой вариант. Тебя бы осудил трибунал, приговорив к высшей мере наказания. Как бы то ни было – наш неизвестный любитель загребать жар чужими руками все равно добился бы своей цели.
– И какова цель? – поинтересовался Риан, застегивая на себе новый пояс с дистанционниками.
– Она очевидна – уничтожить нас, – подал голос Монти.