========== Первая встреча ==========
6 апреля 2019 года
Это было субботнее утро, а кто не любит утро выходного дня? Все любят, кроме Питера Паркера. И если бы вы спросили его почему, то он бы ни за что не ответил вам правду; парень бы очаровательно улыбнулся, вскинул левую бровь и сказал: «Что за вздор? Я обожаю выходные». А самое интересное то, что вы бы ему поверили, потому что Питер был профессиональным лжецом, начиная со своего тринадцатого дня рождения.
Просто однажды, вот таким же солнечным утром, он проснулся и понял, что не может быть самим собой, учитывая статус и положение его семьи, учитывая то, в какой школе ему приходилось учиться и с какими людьми он был вынужден общаться. Как-то так вышло, что ум и скромность были не в чести среди таких же детей богатых родителей, как и он. А с волками жить, как говорится, — по-волчьи выть. Поэтому каждый день он примерял на себя образ избалованного и популярного парня, которого в жизни интересовали только разгул, веселье и тусовки с друзьями. Таким он притворялся в школе, а после под этой же маской поступил в престижный университет, в котором учился уже на втором курсе в свои девятнадцать лет.
Тусовки с друзьями — именно это было главной причиной, почему он не любил выходные. В будни у него была учёба, где он обожал появляться, заниматься и получать новые знания, чего нельзя было сказать о его «друзьях», которые спали на парах и ходили на них лишь потому, что родители обязывали видеть абсолютную посещаемость своих детей, а зачёты и экзамены всё равно покупались.
Питер сел на кровати и прищурился, часы показывали девять утра, рядом с ними лежали его очки, но он с тоской посмотрел на них, потому что надевал их только тогда, когда мог остаться наедине с собой, например, в своей комнате или в библиотеке университета.
Он встал голыми ступнями на мягкий ворсистый ковёр, потянулся, широко зевнув, и поплёлся в ванную, чтобы умыться и надеть контактные линзы. Пора было собираться, ведь не пройдёт и трёх часов, как позвонит Бетти и начнёт расписывать план сегодняшнего дня. Паркер надеялся лишь на то, что вечер обойдётся без очередной тупой вечеринки какого-нибудь братства.
Умыться, почистить зубы, надеть линзы, уложить волосы, натянуть на себя брендовые шмотки, которые подчеркивают стройную и подкачанную фигуру, успеть на завтрак с семьёй — таков был распорядок утра Паркера. И каждый день он надеялся застать за завтраком отца, но, к сожалению, Ричард Паркер был занятым конгрессменом, который в последний год был занят ещё больше, потому что метил на место в Сенате.
Когда с утренним ритуалом было покончено, Питер быстро спустился по лестнице, направляясь в столовую, и по пути столкнулся с отцом, который был окружён тремя помощниками. Они что-то докладывали, подсовывали документы для подписи и назначали новые встречи для Ричарда. Мужчина сурово смотрел себе под ноги и уверенным шагом шёл вперёд, успевая делать три дела одновременно: слушать, подписывать бумаги и договариваться о новых встречах.
— Привет, пап, есть минутка? — спросил Питер, который никогда не терял надежду пообщаться с отцом.
— Прости, Пит, я слишком занят, — ответил тот, даже не взглянув на сына, который остановился, чтобы посмотреть ему вслед. Питер не расстроился только потому, что слышал эту дежурную фразу Ричарда с тех лет, как научился понимать речь взрослых и говорить сам.
— В другой раз, — вздохнул Питер и направился дальше в столовую, где за шикарным столом, накрытым так, словно за ним должна была отобедать рота солдат, сидела только его мама — Мэри Паркер.
— Солнышко, доброе утро, как спалось? — спросила она, аккуратно отрывая ягоды с веточки винограда своими наманикюренными ручками. Женщина была невероятно красива, внешне Питер был её копией — такой же утонченный и миловидный, но вот умом он пошёл в отца, потому что Мэри была глупа как пробка. Однако это не мешало быть ей обаятельной личностью, притягивающей к себе окружающих красотой и жизнелюбием.
— Доброе утро, мам, всё отлично, — улыбнулся Паркер, чмокая мать в щёку и садясь рядом с ней за стол. Мама была одной из причин его притворства недалёким парнем, ведь у Ричарда не было времени на сына, а мальчику хотелось сблизиться хоть с кем-то из родителей. И потом, он любил Мэри; какой бы она ни была, она оставалась его матерью, которая по-своему, но любила его.
— Какие планы у тебя на сегодня?
— Не знаю, Бетти ещё не звонила и не проводила инструктаж по поводу сегодняшних развлечений, — улыбнулся Питер и кивком головы поблагодарил девушку из обслуги, которая поставила перед ним тарелку со свежим омлетом.
— Инструктаж, — усмехнулась Мэри. — Вот вроде с отцом ты времени почти не проводишь, а этих словечек наверняка нахватался у него.
— Может быть, — пожал плечами Питер, иногда забывая, что с мамой нужно говорить максимально просто, ведь для неё он милый и глупый мальчик, для которого на первом месте внешняя обёртка, а уж потом убранство внутреннего мира.
— Мне кажется, тебе нужно использовать гель для волос либо же сделать стрижку короче: волосы выглядят так небрежно, — женщина коснулась вьющихся локонов сына. — Но они такие мягкие, прямо как в детстве, — ласково улыбнулась она, и Питер непроизвольно потянулся к её нежной руке.
— Сейчас так модно, поверь, — подмигнул он, принимаясь за еду.
— Верю, сынок, и горжусь тобой. Я так рада, что ты пошёл в меня, а не в отца: умеешь радоваться жизни, а не только работать. Нам всегда есть о чём поговорить. Хотя в детстве ты пугал меня своей неуёмной тягой к серьёзным книжкам и прочим премудростям, я боялась, что из тебя вырастет второй Ричард, — закатила свои голубые глаза Мэри, заправляя белокурую прядь волос себе за ушко. Сын невольно засмотрелся на неё, поражаясь тому, что Мэри никогда не теряла своего природного шарма, даже когда говорила подобную ерунду.
— Да, слава богу, что я не второй он, а то бы завтракала ты всегда одна, — улыбнулся Питер, но в душе ему было грустно от осознания того, что родители никогда не питали искренней любви друг к другу. Их брак изначально был по расчёту, ведь его дедушка по линии матери понимал, что не может завещать дочери свою компанию по производству автомобилей, зато у него был прекрасный помощник Ричард, который казался ему перспективным парнем, пусть и из простой семьи. Он выдал свою дочь замуж за Ричарда, никто из них друг другу не противился, просто принимая тот факт, что так нужно и будет лучше для всех.
А Ричард за всю жизнь так и не разочаровал Мэри, ведь с ним она была как у Христа за пазухой, вольна была заниматься тем, чем хочет, и жить в своё удовольствие. В то время как муж не просто приумножил компанию её отца, а стал пробиваться дальше по карьерной лестнице, и вот он уже почти сенатор.
— Брайан тебе не звонил? Как у вас с ним? — хитро улыбнулась женщина, подмигнув сыну, на что тот очаровательно возвёл глаза к потолку.
— Мам, сто раз тебе говорил: мы только друзья, тусуемся вместе с Бетти, и он помогает мне в тренажерном зале. Он натурал до мозга костей, он столько женских попок перевидал, что любой унитаз позавидует, — рассмеялся Питер.
— Фу-у, Питти, мы же за столом, — сказала Мэри, тоже весело хохоча.
Родители Питера думали, что он гей, хотя сам он ещё не разобрался до конца в своей ориентации, ему больше физика и химия были по душе, чем отношения. Но в пятом классе ему нравилась одна девочка, а в выпускном классе нравился парень с параллели. У Питера был сексуальный опыт и с теми, и с другими; он относил себя к бисексуалам, потому что ему совсем было не важно, мужчина это или женщина, главным он считал то, что внутри. А человека, который привлекал бы его не только внешне, он пока так и не повстречал.
Стопроцентным геем ему тоже приходилось притворяться, потому что мама как-то увидела его целующимся с другим парнем, рассказала отцу, а тот вызвал его на разговор. Питер тогда жутко нервничал, поцелуй вообще был случайностью, к нему всегда лезли целоваться, а он не всегда успевал подобное пресечь. Он уже заготовил речь для отца, что мама неправильно поняла ситуацию, но Ричард вдруг в лоб спросил, гей ли он. Питер не успел ответить, как отец начал говорить, что он не сердится и поддерживает его, что его ориентация не важна, а важен только он сам. Парень развесил уши, потому что это был самый откровенный разговор с отцом, первый разговор, когда тот говорил о своём отношению к сыну. Паркер на мгновение подумал, что пусть у отца на первом месте работа, но его тот тоже любит, пока Ричард не свёл тему к тому, что ему лишь на руку, если его сын окажется геем: тогда поддержка ЛГБТ-сообщества будет ему обеспечена и будет легче попасть в конгресс.
Ещё никогда Питер не чувствовал такого разочарования в себе и в жизни, как в тот день. Но эта безумная тяга к родителям, желание получить их внимание, одобрение и любовь привели к тому, что для матери он притворялся глупым, а для отца — геем. Вот так Питер Паркер и стал профессиональным лжецом, проживая жизнь другого человека и становясь настоящим лишь наедине с собой и книгами.
Их беседу с матерью прервал звонок Брайана. Питер подмигнул матери и ответил на звонок. Друг звонил ему, чтобы пригласить провести вместе время в тренажерном зале, так как Бетти сегодня себя плохо чувствовала. Паркер не мог поверить собственному счастью, потому что это значило лишь одно — он сходит с Брайаном на тренировку, а после сможет посвятить весь выходной себе, потому что отвязаться от друга намного проще, чем от подруги.
— Если он тебе всего лишь друг, то почему ты светишься, как новогодняя гирлянда, от одного его звонка? — спросила Мэри, съевшая лишь пятую виноградинку за завтрак. Она, конечно, была недалёкой, но эмоции считывать с лица других умела мгновенно.
— Потому что сегодня у нас тренировку проведёт Ральф Пауэрс, представляешь? — Питер был мастер сочинять легенды на ходу.
— Не представляю. Кто это? — рассмеялась женщина.
— Мам, ну ты что? Он разработал систему, как накачать попу за пять дней, — Питер сделал такое лицо, будто был в глубоком шоке от незнания Мэри о несуществующем человеке.
— А разве с твоей попой что-то не так? — продолжала веселиться она, а парень был счастлив слышать её смех и был рад притворяться вот таким, если это делало его маму счастливой.
— Моя попа идеальна, но нет предела совершенству, не ты ли мне это сказала, когда в последний раз делала себе подтяжку, — подмигнул Питер, подумав, что всё-таки перенял привычку постоянно подмигивать именно от матери.
— Ладно-ладно, убедил, — замахала руками Мэри. Они закончили с завтраком, продолжая обсуждать новинки моды и знаменитостей, а после Паркер снова чмокнул женщину в щёку и убежал к себе, чтобы собрать спортивную сумку и пойти в зал.
— Джонни, привет, красавчик, через полчаса я собираюсь в тренажерный зал, будь готов выезжать, — Питер звонил по внутренней телефонной линии своему телохранителю.
Джонни был молодым парнем, чуть старше Паркера, и работал с ним вот уже почти четыре месяца. Питер постоянно флиртовал с ним, но лишь по долгу своей избалованной роли, на самом деле к охраннику он не испытывал даже банального влечения, хотя тот был весьма неплох собой.
Быстро скинув в сумку обувь, чистые носки, шорты и майку, Питер закинул её себе на плечо и поспешил обратно вниз, к выходу. Настроение поднималось с каждой минутой всё выше, стоило ему подумать, что после он приедет домой и спрячется ото всех в домашней библиотеке, которая была в доме, но пользовались ей только он и слуги, которые протирали там пыль. Дом Паркеров представлял собой огромный особняк с большим количеством комнат и роскошной мебели, да вот только этим всем почти никто не пользовался.
Питер принялся насвистывать какую-то мелодию себе под нос, не заметив, что шнурок на его кроссовке развязался; он преодолел уже половину лестницы, когда вдруг увидел внизу мужчину. Невысокого роста, крепко сложенный кареглазый брюнет с идеально выбритой бородкой. Одежда была на нём недорогая — Питер лихо научился разбираться в одежде благодаря маме — синие джинсы, тяжёлые ботинки, белая футболка и кожанка. Всё это было явно не новым, но не поношенным, а аккуратным, такой аккуратной одежда бывает только у военных.
Парень слишком засмотрелся на незнакомца в своём доме, который с первого взгляда приковал к себе внимание лишь одним профилем. А когда тот взглянул на Питера в ответ, то Паркер наступил на собственный шнурок и стал падать вниз, угодив ровно в крепкие мужские объятия.
Питер вцепился в широкие плечи и, открыв рот то ли от шока, то ли не пойми от чего, уставился в тёмно-карие глаза напротив, обрамлённые красивыми и пушистыми ресницами, придающими глазам ещё больше очарования. Никогда в своей жизни мальчишка не засматривался так на кого-либо, и уж точно не падал, и не терял дар речи, а сейчас случилось всё враз.
— В чём дело, парень? Твои стринги тебе весь кровоток передавили, что ноги онемели? — усмехнувшись, спросил мужчина, продолжая держать в объятиях Питера, который нагло на нём повис.
— Что? — нахмурился Питер, став приходить в себя от подобного хамства в свой адрес. Он мило свёл брови вместе, отчего незнакомец стал лишь шире улыбаться, разглядывая перед собой молоденькое личико с россыпью веснушек на коже. — Какие, к чёрту, стринги? — Паркер уверенно встал на ноги и оттолкнулся от своего спасителя.
— Прости, но джинсы на тебе такие, словно ты в них с мылом втиснулся: нормальные трусы туда бы уже не влезли. Я сложил два и два и решил, что на тебе либо нет белья, либо на тебе стринги, — абсолютно не заморачиваясь насчёт того, с кем он говорит и что он говорит, ответил мужчина.
Питер вспыхнул словно факел, покрывшись красными пятнами с головы до ног, его глаза распахнулись ещё шире, а рот открывался и закрывался в немом шоке. Он не помнил, чтобы кто-либо позволял себе подобный тон по отношению к нему. А ещё он не понимал, почему слова, которые он легко пропустил бы мимо ушей, скажи их кто-нибудь другой, так задели его за живое. Ведь он не глупый, он не избалованный, он не носит чёртовы стринги, и ему ненавистна та одежда, что сейчас на нём. Впервые ему захотелось стать собой, показать настоящего себя и поставить этого красавчика на место парой умных слов.
— Могу я узнать ваше имя, сэр? Или мне называть вас человек-рентген, раз вы умеете смотреть сквозь одежду? — фыркнул Питер, а внутренне сделал «рука-лицо» самому себе, потому что это было отнюдь не остроумно и совсем не то, что он хотел сказать.
— Энтони Старк, мистер Паркер, — представился мужчина, и парень побагровел ещё сильнее, когда понял, что этот Старк знал, с кем говорил, и всё равно позволил себе подобную наглость. — Но вы можете звать меня просто Тони.
— То-о-они, — Питер хотел произнести его имя с пренебрежением, но получилось слишком тягуче и томно. Он почти простонал это дурацкое имя, хотя кому он врал, имя было столь же прекрасно, как и его обладатель.
— Парень, это было… — Тони сам ошалел от того, как парнишка произнёс имя, он уже готов был сказать ещё кое-что непристойное по отношению к сыну человека, на которого собрался работать, но его перебила девушка, появившаяся на лестнице.
— Мистер Старк? Конгрессмен Паркер ожидает вас, — улыбнулась она, и мужчина обошёл Питера по дуге, изучая его со всех сторон внимательным взглядом. Питер был до неприличия хорош собой, но Старк сдержался бы, если бы тот сам не свалился к нему в руки, если бы не смотрел такими глазами, словно увидел мессию. Эти ореховые глаза, курносый носик с веснушками и розовые губы пленили его за секунду, что язык предал его и он явно наговорил лишнего.
— До встречи, мистер Паркер, — сказал Старк не оборачиваясь, понимая, что наверняка выводил этим из себя «золотого» мальчика с серебряной ложечкой в заднице, но ничего не мог с собой поделать.
— Ага, — закатил глаза Питер и хотел начать топать ногами на месте, рвать на голове волосы, потому что… Ну почему он не мог абстрагироваться от собственной роли и продолжал выставлять себя перед этим Старком полным идиотом?!
Паркер пулей пустился к выходу, проигнорировав то, что говорил ему Джонни, когда услужливо открыл перед ним дверь. Питер не слышал и не замечал ничего и никого, потому что все мысли в голове по-прежнему были заняты Тони Старком. Кто он такой? Зачем он пришёл к его отцу? Чтобы быть какой-то важной шишкой, он был слишком просто одет, но, с другой стороны, почему он позволял себе такое неформальное общение с Питером, если не был кем-то важным?
Парень развалился на заднем сиденье машины, пока его телохранитель вёз его в тренажерный зал, и продолжал думать о глазах, ресницах и низком бархатном голосе Тони Старка. Впервые в жизни он почувствовал себя по-настоящему глупым, когда в его голове промелькнула мысль о любви с первого взгляда.