– Кто ты?
Он ответил:
– Дэйн.
Я кивнула, и больше мы не разговаривали. Мы смотрели на воду, на рыб, слушали ветер, играющий в кронах деревьев, и пение невидимых птиц. Иногда смотрели друг на друга – просто для того, чтобы улыбнуться…
Мне никогда не было так хорошо, как в том сне.
Просто я знала, что дома.
***
Просыпаться было больно. Я не хотела уходить из сна, который был моим домом, я боялась, что больше никогда не увижу золотоволосого мальчика по имени Дэйн. Но чем сильнее я цеплялась за свой сон, тем дальше он уходил от меня. И в конце концов мне пришлось открыть глаза и вернуться в реальный мир.
Я не прошла обряд. Я не смогла обратиться в волчицу… Что теперь? Я не знала. Я никогда не слышала об оборотнях, не прошедших свою первую трансформацию. Что будет дальше? Мне дадут второй шанс? Или нет?
Я вспомнила дартхари и его слова: «С этой минуты Рональда находится под моей защитой»… Зачем он так сказал? Теперь никто не осмелится бросить в меня камень…
Теперь никто не осмелится бросить в меня камень! Моё сердце яростно забилось, когда я осознала, что можно перестать прятаться. Больше не нужно бегать!
В дальнейшем были моменты, когда я жалела о заступничестве дартхари. Потому что быстрый бег от преследователей помогал мне справиться с мрачными мыслями. Теперь же, когда бегать было не от кого, я всё больше погружалась в уныние.
Двое суток после той ночи я не выходила из комнаты, не ела и не пила. Я не могла – да и не хотела – видеть своих «родных», не желала слышать их голоса, наполненные презрением.
Я думала, что тот сон с Дэйном будет единственным, но я ошиблась. Он приснился мне и на следующую ночь.
Мы по-прежнему сидели рядом, смотрели на озеро и не разговаривали. А на третью ночь Дэйн решился прервать молчание.
– Тебе нужно выйти из комнаты, Ро. – Его глаза были серьёзными.
Я ничуть не удивилась тому факту, что Дэйн всё знает – так и должно было быть. Он действительно знал обо мне всё… и всё понимал.
– Почему Ро? – улыбнулась я. – Меня никто не называл так раньше.
Дэйн пожал плечами.
– Но ведь это хорошо, что никто не называл, правда?
В реальности его слова причинили бы мне боль, вызвав воспоминания о Джерарде. Но здесь не существовало боли. А может быть, он просто не пускал её.
– Правда, Дэйн.
Он тоже улыбнулся, и мы вновь замолчали на несколько минут, наблюдая, как маленькая птичка с красными крыльями – я знала, что она называется либри – пьёт нектар из самого сердца цветка розовой водяной лилии.
– Пожалуйста, выйди из комнаты, – тихо повторил Дэйн, когда либри отлетела от лилии и умчалась ввысь.
Я молчала, и тогда он взял меня за руку.
– Пожалуйста, Ро.
Я подняла голову и посмотрела Дэйну в глаза.
– Скажи… этот сон – правда?
Он рассмеялся, и от этого смеха, который я слышала тогда впервые, в моей груди возникло что-то очень тёплое.
– Правда… Ро, а что это вообще такое – правда? Для тех оборотней, которые называют тебя жабой, это прозвище – правда. Они верят в него, когда кидают в тебя камни.
Я смотрела на улыбку Дэйна и думала.
Получается, правды не существует? Есть только наше отношение и наши поступки.
– Этот сон – правда для нас с тобой, Ро.
В тот момент мне было достаточно этого объяснения, поэтому я просто закрыла глаза и прижалась щекой к тёплому плечу Дэйна.
Проснувшись утром, я решила, что действительно пора заканчивать своё добровольное затворничество. В конце концов, разве я могу столкнуться с чем-то новым? Презрение, ненависть, агрессия – всё это мы уже проходили. Только вот проявлять свою агрессию моим обидчикам теперь официально запрещено.
Первым, с кем я встретилась на лестнице, выйдя из своей комнаты, был калихари.
Я остановилась и поклонилась отцу, стараясь не смотреть ему в глаза.
– Рональда, – голос калихари был наполнен показным равнодушием, – тебе приказано явиться в усадьбу дартхари как можно скорее.
Я не успела ничего спросить – отец поспешил уйти.
В усадьбу дартхари… Я раздумывала над тем, что могло понадобиться Вожаку от меня, позора клана белых волков, пока шла по деревне, в противоположную от моего любимого Северного леса сторону, на юг, где находилась резиденция дартхари.
Слова Вожака о том, что я нахожусь под его защитой, подействовали на жителей деревни. Теперь вслед мне не летели камни и оскорбительные слова… только взгляды. Но взгляды не сможет запретить даже дартхари. Как и мысли, впрочем. И эти взгляды действовали на меня не хуже камней. Особенно когда я увидела Джерарда…
Он стоял рядом с компанией детей подруг матери и смотрел на меня так, будто я сделала что-то ужасное. Будто я предала его.
Я отвернулась, потому что выносить такое отношение к себе Джерарда была не в силах. Если бы я могла вернуть любовь брата, то сделала бы это, не колеблясь. Пусть в меня вечно бросают камни, только бы он вновь относился ко мне так, как раньше. Пусть бьют ногами и кнутами, пусть презирают, только бы рядом был мой Джерри.
Я очень хорошо помню тот день после заступничества дартхари, когда я впервые прошла по деревне совершенно свободно. Выпрямив спину, я двигалась вперёд, не смотря ни на кого, гордая и одинокая. Остальные оборотни молчали, только сверлили меня взглядами.
Мне очень хотелось расплакаться, но я знала, что не должна этого допустить.
Мне было всего тринадцать… и остальной мир ненавидел и презирал меня. Я шла и шла вперёд, перебирала ногами, чувствуя себя приговорённой к смерти, и каждый шаг причинял боль. Я ненавидела себя вместе со всеми остальными оборотнями… ненавидела за собственное бессилие. Не за внешность, не за свою полноту, безобразный нос и толстые губы – я ненавидела себя за то, что ничего не могу с этим поделать.
Я почувствовала себя лучше и свободнее только когда вышла из деревни и оказалась на лесной дороге, ведущей к усадьбе дартхари. Я ни разу ещё не была в этой части Арронтара, поэтому постаралась отогнать от себя грустные мысли и огляделась по сторонам.
Здесь росли в основном ирвисы – большие и сильные деревья с тонкими, но невероятно гибкими и крепкими ветками, которые так ценились во всём Эрамире. К одному такому дереву с невероятно широким стволом я и подошла. Положив ладонь на кору, покрытую мхом, я закрыла глаза и сосредоточилась…
Энергия леса текла в мою руку через одно из самых старых деревьев в этой части Арронтара. Лес шептал что-то ласковое, утешающее… Я не могла разобрать слов, но знала и чувствовала – в отличие от оборотней, он любит меня, потому что у него нет глаз. Он смотрит в душу.
Моё путешествие к усадьбе дартхари продолжалось около двух часов. Я не торопилась, часто останавливалась и рассматривала что-нибудь или кого-нибудь, привлекшее моё внимание. Когда я набрала в свой передник целую кучу лепестков шинги5 и испачкала платье тягучей смолой ирвиса, то вдруг вспомнила, что иду не куда-нибудь, не просто гуляю, а собираюсь в резиденцию дартхари! Я даже застонала, когда поняла, в каком виде приду туда – подол испачкан смолой, ботинки все пыльные и грязные, передник полон лепестков шинги, а они же безумно вонючие…
Я чуть не повернула назад, но почти сразу опомнилась и пошла дальше. Вряд ли дартхари есть хоть какое-то дело до того, как я выгляжу. Кроме того, выглядеть хорошо я не могла по определению.
Когда из-за поворота дороги показалась усадьба Вожака, я остолбенела. Я слышала, что она сказочно красива, но такого не ожидала: построенная целиком из светлого дерева, с величественными голубыми куполами (тоже деревянными), усадьба казалась ненастоящей, игрушечной. А ещё она будто бы была нерукотворной частью самого Арронтара, а не просто зданием.
Резные столбики между окнами, ставни, купола – словно продолжение неба… Я не могла посчитать этажи, потому что усадьба состояла из нескольких строений, соединённых между собой на разных уровнях.
Центр выдавался вперёд и венчался небольшим куполом. Это был вход. У подножия большой и широкой лестницы стояли четыре оборотня в светлой форме с синими пуговицами и гербом Арронтара6 на груди. Двое из них были из клана чёрных волков, и по одному из остальных кланов.
Кстати, любой оборотень – даже такой, как я – способен по запаху определить, к какому именно клану относится сородич. Этой способности никто не учит, она похожа на инстинкт.
– Доброго дня, уважаемые зоры7, – поздоровалась я. – Мне сказали…
– Имя? – буркнул один из стражников, смерив меня цепким взглядом.
– Рональда, дочь калихари Винарда, клан белых волков.
Они тут же расслабились.
– Пойдёмте, зора. Я провожу вас, – сказал стражник из клана серых волков, подхватив меня под локоть и помогая взбираться по лестнице.
Внутри усадьбы было ещё красивее, чем снаружи. Мягкие шерстяные ковры под ногами (кажется, даже мирнарийские8, а ведь мирнарийцы славятся своими великолепными изделиями из шерсти, на которые они, правда, заламывают безумные цены), красивые вазы, полные цветов, на каждом шагу, картины на стенах, и запах… Потрясающий запах дерева, который источала сама усадьба.
Меня так восхищало всё вокруг, что я даже забыла поволноваться перед встречей с дартхари. И когда мой провожатый распахнул одну из дверей, то я чуть не упала, наткнувшись взглядом на фигуру нашего Вожака.
– Пришла зора Рональда, дартхари, – сказал стражник, поклонившись мужчине, стоявшему у окна. Я опустила глаза сразу, как только мы вошли в комнату, оказавшейся библиотекой – огромные стеллажи с книгами занимали всё пространство от пола до потолка.
– Да, спасибо, Риш. Можешь идти, – услышала я голос дартхари, от которого моё сердце тут же бешено забилось.
О Дарида! Пожалуйста, пусть он не заметит, какой трепет вызывает у меня… Я не перенесу ещё и этого унижения!
Когда мой провожатый удалился и закрыл за собой дверь, я услышала, что дартхари отошёл от окна, и с каждым его шагом мне всё сильнее хотелось развернуться и убежать, куда глаза глядят…
– Подними голову и посмотри на меня, Рональда.
Я зажмурилась изо всех сил.
– Я не достойна, дартхари.
– Не достойна чего? – его голос был мягким, он обволакивал меня, дарил ощущение тепла, надёжности, уверенности…
– Не достойна смотреть на вас, дартхари.
Несколько секунд он молчал.
А потом подошёл вплотную и приподнял кончиками пальцев мой подбородок…
Я не знаю, как это получилось, но я открыла глаза. Сама.
– Не нужно так думать, Рональда.
Мой подбородок горел от его прикосновения. Но я не хотела, чтобы он отпускал его. И изучала все черты лица дартхари почти с жадностью…
Ярко-жёлтые, ярче, чем у остальных оборотней, глаза, спокойные, как вода в моём любимом озере. Совершенно седые, почти белые, волосы до плеч. Губы не слишком тонкие, но и не такие, как у меня.
И сила… Сколько же в нём силы! Я знала, сколько силы в моём отце, но в дартхари её было раз в десять больше…
– Разве я не права? – шепнула я еле слышно. Он улыбнулся.
– Нет. Вопрос о том, кто чего достоин, вообще один из самых сложных, и наши с тобой сородичи решают его просто и незатейливо.
– Сила, – опять прошептала я, и дартхари кивнул.
– Верно. У меня она есть, у тебя… почти нет. Но у тебя есть кое-что другое. Скажи мне, Рональда, какой магией ты владеешь?
Я удивлённо моргнула.
– Магией Света и Тьмы. Но… совсем немного… И откуда вы знаете?
Дартхари опустил руку с моего подбородка на плечо, и чисто теоретически я могла отвести взгляд… но не хотела.
– Вижу и чувствую. Скажи, ты развиваешь свои способности?
Я покачала головой.
– Нет, конечно. В доме калихари вообще нет ничего по магии, кроме одной крошечной брошюрки о зельях.
– Хочешь научиться?
– Чему? – от неожиданности я не сразу сообразила.
– Колдовать. Если хочешь, можешь приходить в мою библиотеку хоть каждый день. Здесь, – дартхари указал мне на один из стеллажей, – очень много литературы по магии Света и Тьмы. Пока почитаешь самостоятельно, а через пару месяцев я найму тебе учителя. Хочешь?
Я не верила своим ушам. Учиться магии… Я мечтала об этом с самого детства! Но среди оборотней не было магов…
– Но… зачем это вам, дартхари?..
Он улыбнулся так тепло, что у меня немедленно перехватило дыхание.
– Зачем же гробить твой талант, Рональда? Маги нужны нам, и если ты будешь хорошо учиться, то через несколько лет сможешь стать лекарем.
Он не сказал этого, но я и так поняла – как-то надо жить, чем-то заниматься, ведь неизвестно, смогу ли я когда-нибудь обратиться. А лекарь – почётная профессия… по крайней мере я буду заниматься тем, что люблю.
– Значит, я могу приходить сюда в любой день?
– Да, можешь.
– А я… не помешаю вам, дартхари?
Вожак рассмеялся.
– Разве может помешать такая маленькая девочка?
Почему-то это замечание меня обидело. Ну какая же я маленькая? Тринадцать лет, и толстушка, к тому же… Ростом не вышла, конечно, но тем не менее – не совсем уж клоп…
А ещё… я относилась к нему так… трепетно…
А он вдруг – маленькая девочка…
Невероятно, но дартхари каким-то образом почувствовал, что меня задели его слова, потому что сказал вдруг совершенно серьёзно, спрятав улыбку:
– Не обижайся, Рональда, просто мне намного больше лет, чем тебе. И даже чем твоему отцу.
От удивления я глупо открыла рот.
Раньше я никогда не задумывалась о том, сколько лет нашему дартхари.
– Но вы совсем не выглядите старым, – нахмурилась я, изучая его совершенно ровное, без единой морщинки – если не считать уголков глаз – лицо.
– Просто я сильный оборотень и буду жить очень долго. Как эльфы.
Через несколько минут я выходила из библиотеки, находясь в немного шоковом состоянии. Из-за всего сразу – магия, усадьба, возможность заниматься с учителем, сам дартхари… Кстати…
Сойдя с крыльца, я обратилась к одному из стражников:
– Извините, зор…
– Да? – он обернулся, и я с удивлением заметила, что в его взгляде нет даже тени презрения. Хорошо же Вожак их воспитал…
– Скажите, а… как зовут нашего дартхари? У него есть имя?
Оборотень, кажется, едва сдержался, чтобы не расхохотаться.
– Конечно, есть, как и у всех. Его зовут Нарро.
Нарро…
Внутри меня что-то сжалось, когда я поняла, что имя нашего дартхари означает «вера»…
***
… Вспоминая события своего детства, я плакала, прижимаясь к Элфи – единственному существу, любившему меня искренне и совершенно бескорыстно.
И после всего… Калихари ещё смеет приходить ко мне и просить сказать Джерарду, что я его простила!
Мне было невыносимо вспоминать о том, что было дальше, поэтому я встала с пола, отряхнула юбку и решила наконец заняться делами.
Сначала мы с Элфи сбегали к озеру, чтобы помыть посуду после завтрака и набрать воды. Потом я замочила красную сморокву, которую собрала по пути из деревни домой, собираясь вечером приготовить из неё сухой порошок – он великолепно помогает при простуде. Занятие это, конечно, ужасно нудное, вода испаряется долго, зато зимой потом в деревне почти никто не болеет. А если заболеет, то быстро выздоравливает.
Времени до вечера было ещё достаточно много, поэтому я решила сходить в усадьбу дартхари, чтобы выполнить наконец задание моего учителя магии, а то уже вторую неделю всё не могу решиться.
Оставив Элфи в хижине, я аккуратно обошла деревню – ну не люблю я заходить туда, грешна – и направилась на юг, к усадьбе нашего Вожака.
И конечно, как это всегда бывает, когда я куда-то иду в полном одиночестве и рядом никого, кроме птиц, меня начали посещать разные мысли и воспоминания.