«— Давай признаемся честно, мы не были созданы, чтобы быть друзьями.
— Я любил тебя с первого дня. Словно знал, что мы созданы друг для друга.
Бывшие враги, ставшие любовниками. Что это было, ненависть или съедающая душу страсть, которую они боялись принять или понять? Как они могли не заметить, что в пылу битвы им хотелось не крови и боли, а плоти друг друга, жара в груди, неумолимой похоти и наслаждения. Как они были глупы, и жаль, что ничего не исправили раньше».
— Алья! — возмущённо воскликнула она, прочитав всего лишь отрывок из её блога. — Ты сама знаешь, что пишешь? Это же читают дети. Боже, ты веришь, что Бражник что-то испытывает к Леди Баг?
Это было так глупо, но статья оказалась невероятно популярной. Возможно потому, что на фотографиях, прикреплённых в виде доказательства, была изображена битва двух: Леди Баг и Бражника. То, что там был ещё и Кот во внимание не бралось. Они глядели друг на друга, касались друг друга так, что полыхающая в глазах ненависть казалась чем-то другим, особенным лишь для них одних. О, если бы Маринетт не знала, как дело обстояло на самом деле, то непременно бы поверила в историю их непростых взаимоотношений. Но она знала…
— А разве нет? Маринетт, ты вообще в Париже живёшь или твоё «габриэлепомешательство» вышло на новый уровень, что ты даже за новостями не следишь?! У них же явная любовь. Ты только посмотри. Постой, что?
Алья шокировано повернулась к подруге, которая запнулась на ровном месте и залилась ярким румянцем, совсем как девочка подросток.
— И как давно у вас любовь с мсье «самая наглая задница Парижа»?! Давай рассказывай своей лучшей подруге, — Алья тут же накинулась на Маринетт, правильно поняв причину её смущения.
— Ничего такого, Алья. Мы просто… иногда…
— Иногда делите постель. И под «иногда» я подразумеваю «часто», — подмигнула Сезер, и, схватив Маринетт за руку, потащила её в сторону удобной софы. Разговор предстоял долгий.
========== Глава 7. ==========
Когда Маринетт увидела Лусию Габо — восходящую звезду в модельном бизнесе и так похожу на погибшую мадам Агрест, стоящую рядом с Габриэлем, её взгляд, мимолётное и невинное прикосновение к руке, но такой явный во всём этом подтекст, она вспомнила слова Натали. Отстранённой, чужой, слегка высокомерной женщины, которая сама себе не признаваясь, любила своего начальника.
— Ты поймёшь, что любишь его в момент удушающей ревности, чувства мерзкого и низкого, мелочного порождения собственичества. К сожалению, это одна из тёмных сторон любви, и она толкает на чудовищные поступки. Ты всё поймёшь, когда почувствуешь.
И она почувствовала. Голову Маринетт посетила чудовищная мысль: «Я убью её, но не дам ей завладеть его сердцем. Он мой!»
И Маринетт делала. Делала все возможное, чтобы эта модель больше не появлялась так близко от её Габриэля. Она старалась вновь сблизиться с ним, узнать его лучше, понять, что он чувствует, когда она рядом с ним. Это было настолько не в её стиле, настолько чуждо ей, что Маринетт удивлялась, как она вообще решилась на подобное. Расспросить его о жене. О жене, что все ещё стояла между ними, чья призрачная память всё ещё жила на картинах и умах обитателей особняка.
— Вы что боитесь меня, мсье Агрест? — лукаво улыбалась Маринетт, проводя кончиками пальцев по его твёрдой груди. — Боитесь, что я узнаю все ваши тайны? Или боитесь, что рядом со мной вы забудете Её?
— Я…
— Скажи, ты всё ещё это чувствуешь? Скучаешь по ней?
— Да. По-другому и быть не могло. Она была ангелом среди демонов. Слишком прекрасная для этого жуткого и гнилого мира. Она не выдержала этого.
Маринетт не ожидала такого уровня откровения. И сжала зубы в попытке прекратить эту снедающую изнутри ревность.
— Но ты всё-таки причинил ей боль. Почему?
Маринетт откопала давний скандал четы Агрест, когда на свет появился крошка Адриан и супруги были на грани развода. Только с помощью Альи Маринетт удалось узнать о том, что должно было быть глубоко запрятано в семейный склеп скелетов.
— Страх. Страх потерять всё.
— Но ты и так потерял. Разве нет?
— Её утрата стала новым уроком для меня. И должна стать и для тебя. Не стоит бояться. Страх делает нас слабее.
Маринетт каждый раз говорила, что это неправильно, они не могут любить друг друга, не должны быть вместе. А Габриэль ей всегда отвечал, что любит её несмотря ни на что. Каждый раз её сердце, охваченное сомнениями, начинало успокаиваться, словно море после бури. И каждый раз, когда Парижу нужен был супергерой, эта вера начинала рушиться.
— Что может быть страннее, чем сражаться с реинкарнацией фараона или повелителем голубей, наделённых силой от маленьких бабочек? — нахально спрашивал Кот Нуар посреди их очередной схватки с Бражником.
— Да, ты прав. Вперёд, Котик.
И Леди Баг сама бросалась в кущу событий, чтобы на следующий день прочитать в блоге Альи о том, как трудно быть героем, влюблённом в своего врага. Вернее, какого это быть врагом, влюблённого в тебя злодея. Сезер ещё не определилась и постоянно твердила, что «чувства это настолько зыбкий аргумент, что здесь нужно быть острожными». Но на этот раз Алья умудрилась добыть поистине правдивую информацию. Даже Маринетт не смогла бы как-то оспорить факт её существования.
— Ну же, Леди Баг, тебе не надоело вечно бегать от меня? Разве недостаточно я приложил усилий, чтобы заинтересовать тебя? Всё ещё не желаешь присоединиться ко мне или отдать свой талисман?
— Не дождёшься, Бражник! Ни за что не окажу тебе такую услугу, пока ты используешь людей. Ты вредишь им!
— Моя, глупая, глупая, Леди. Ты не знаешь очень многого. Страх боли превосходит её саму. Они готовы пойти на все ради мига спокойствия, мига без паники и страдания. Этот съедающий душу страх делает их жестокими, подконтрольными мне. Никто их не заставляет. Это их собственное осознанное решение. Так каким будет твоё решение, моя кровавая королева?
Бражник каждый раз издевался над ней, придумывая разные прозвища, чем сбивал с толку, заставлял думать о нем чаще и чаще, размышлять о том, что толкает его на эти дела, чего он хочет добиться.
— Мне нужен тот, кому я смогла бы доверять. И, по всей видимости, это не ты, Бражник. Котик, давай!
И новая акума освобождала своего носителя и вновь Бражник оставался ни с чем и вновь Маринетт возвращалась к Габриэлю с новой порцией лжи в надежде, что тот поверит этому. И тот верил…
***
Она привлекла его сразу. Выпускница Института Искусств. Лучшая на своём потоке. Она выделялась даже без своего таланта. И, конечно же, Габриэлю понравилось её честолюбивое желание занять место, как можно лучше. Он наблюдал, как она день за днём совершенствуется, не замечая, что начал привязываться к ней сам. Это было недопустимо, но Маринетт Дюпен-Чен выходила за рамки его возможностей. И он сдался. Позволил ей войти в свою жизнь. Приоткрыл завесу тайны, тем не менее, так до конца и не доверился.
У Габриэля Агреста были иные цели. В надежде подчинить себе талисманы и оживить Эмили, он начал охоту на другую героиню Парижа и надел маску Бражника. Леди Баг и Супер Кот не единожды срывали его многочисленные планы, и Бражник сам вышел перед ней. Каждая новая встреча была ярче, чем предыдущая. Бражника влекло её сопротивление, влекла загадка, хранимая Леди, привлекало её упорство и настойчивость защитить тех, кто ей даже не знаком. А Бражник любил загадки.
Особенной она стала тогда, когда в однокурснике Адриана пробудился Разлучник. Его разящие стрелы превращали любовь в ненависть. И Габриэлю пришлось попасть под одну из них, чтобы не вызвать подозрения. Лишь любовь побеждает ненависть. Так заявила Леди Баг. Габриэль бы не воспринял её слова всерьёз, если бы не то, как Леди отнеслась к нему. Будь Габриэль действительно под действием чар, он бы не помнил и доли того, что произошло, но мужчина обладал иммунитетом к каждой подаренной другим силе. Леди Баг оставила своего ветряного напарника, чтобы защитить его. В её действиях было слишком много заботы, слишком много нежности, словно она… любила его. Любила Габриэля Агреста. И это навело его на определённые подозрения. Он не давал никому поводов для подобных чувств. Никому, кроме… кроме темноволосой и голубоглазой ассистентки, которая прочно заняла своё место в его доме, в сердце его сына и в его мыслях.
Маринетт. Маринетт Дюпен-Чен, неужели ты что-то скрываешь? Кажется, между ними уже нет никаких преград, и все же что-то мешало быть им вместе. Что это? Страх? А может быть тайна? И Габриэль решил непременно ответить на свой вопрос.
А пока… пока она поселилась в его мыслях и медленно сводила с ума. Но помимо мыслей Леди Баг завладела его черным сердцем и гнилой душой.
— Прочь из моей головы!
Она погубит его, он не сомневался, ведь для таких, как Бражник — чувства сильнее яда и страшнее смерти. Даже портрет Эмили перестал вызывать в нём былое напоминание. Бывшая жена осталась в памяти сына нежной и любящей матерью, Нууру был прав — даже все камни чудес, собранные вместе, не позволят воскресить мёртвого человека. Габриэль не понял, когда это перестало быть для него таким важным. В реальной жизни у него была Маринетт — чуткая, красивая, талантливая, нравившаяся его сыну, трепетная любовница, а в другой — Леди Баг.
Когда Бражник смотрел на Леди Баг, ему в равной степени хотелось поцеловать её и убить. Когда он смотрел на неё, он испытывал непреодолимое желание заключить её в объятия, прижать к себе и задушить. Каждую секунду своего существования Леди Баг вызывала в нем — бесчувственном и холодном, грязную похоть, которая была ему несвойственна и жгучее желание действовать. «Что хочу сделать с ней? — спрашивал он себя, смотря на неё, в вызванном им самим же хаосе вокруг неё. — Убить или поцеловать?» В ней самой, в её взгляде было что-то коварное, неуловимое, возбуждающее чувство, что мужчина забывал о своих планах и, возможно, именно поэтому… так безумно любил её, хотел её для себя.
И Габриэль добился этого. Добился ответов на все свои вопросы. Коллекционер позволил ему разгадать загадку Леди Баг. Всё это время она жила рядом с ним. Он целовал её. Защищал. Хотел её. Любил. Любил как Габриэль Агрест и жаждал как Бражник.
Но ей было неизвестно о нём ничего, а ему о ней — всё.
— Падай, Леди Баг, падай. Упади на самое дно бездны. Узнай другую себя. Увидь, что ты была рождена королевой. Что ты была рождена быть моей.
Супергероиня недоуменно вскидывает брови, на мгновение становясь такой беззащитной, такой похожей на себя человека, что Габриэль готов был спросить себя: «Ты много раз видел её такой, так почему догадался лишь сейчас?» И у него уже был готов план. План, заставивший её последовать за ним, прыгнуть в кроличью нору, не надеясь ни на кого и на что. Только он и она. Только Бражник и его Леди.
***
Быть может она не хотела бежать за ним…
Возможно, он хотел быть пойманным…
Неважно, ничего уже не исправить.
Гнев Леди Баг как всегда неумолим, а расплата за неосторожность оказалась высока.
========== Глава 8. ==========
— Ночь — ужасное время для разговоров. Ночью мы обнажены, совесть покидает тело, маски сняты, а красивые и щадящие слова испаряются из головы. Ночью правда выходит наружу, — Маринетт вздрагивает, слыша знакомый вкрадчивый голос, и резко оборачивается. Но, кажется, абсолютная темнота лишь ещё больше усилилась.
«Ловушка», — понимает Леди Баг, нервно осматриваясь по сторонам в надежде сквозь беспросветную тьму определить хотя бы место своего пребывания.
И узнать судьбу Готье. Пусть его лицо и вызывало в Маринетт отвращение — совсем не таким человеком он оказался, каким хотел быть в начале, она не могла бросить его на произвол судьбы. Особенно, как Леди Баг. Особенно, услышав вызов от Бражника.
— Бражник? Что ты задумал? — она нервно проводит ладонью по затянутой в латекс ноге. — Где Бэзил Готье? Где мы?
— Не те вопросы. Совсем не те, — резкий смешок отзывается у неё в груди каким-то щемящим чувством.
— Что тебе нужно? — немного поспешно спрашивает девушка, стараясь вглядеться в плотную темноту. Супершанс, может быть, и помог бы, но тогда у неё останется всего пять минут, а иной дороги может не быть. Открыться перед Бражником тогда, когда она не могла доверить эту тайну даже лучшей подруге, Коту и Габриэлю? — Нет, об этом не шло и речи.
— Я надеялся, что ты одумаешься, и у нас состоится конструктивный диалог. А что нужно тебе, Леди? Или мне лучше сказать, Маринетт?
Маринетт похолодела. ОН ЗНАЕТ. ОН ЗНАЕТ. ОН ЗНАЕТ. Или это его очередные догадки? Его стремление сбить её с правильного пути. Одержать победу.
— Кто ты? — едва слышно прошептала она.
— Ты мечтаешь о боли, Маринетт, потому что хотела чувствовать что-то кроме пустоты. Я знаю это. Увидел это в твоей душе. В этом мы похожи, не боимся мечтать о плохом. После смерти Эмили я каждый день желал смерти.
Маринетт в ужасе смотрела на выходящий вперёд силуэт. Силуэт, так знакомый ей не только как Леди Баг, силуэт мужчины, о котором она мечтала несколько лет, прежде чем узнала его лучше, силуэт мужчины, от которого она ушла нынешним вечером, уверенная в том, что он будет занят работой, силуэт… Бражника.
— Нет, не может быть. Ты не он! — в отчаянье выкрикнула Маринетт. — Габриэль и Бражник. Нет!
— Что же так грубо? Нет! — фыркнул со смешком знакомый голос. Появившееся сначала тусклое, но начавшее светлеть освещение действительно показало ей фигуру, облачённую в костюм, плащ и неизменно держащую трость. — Почему бы не сказать: о, как я рада тебя видеть! Ты разве не рада, любовь моя? Моя Леди попалась в силки, не осознавая этого. Она полюбила… кстати, кого же она полюбила? Модельера с известным именем или злодея с не менее известным?
— Шрамы на моей душе говорят лишь об одном — я полюбила бездушного монстра! — выкрикнула Маринетт, понимая, что сражаться бесполезно.
— Я предупреждал. Ты знала, кто я! — Бражник приказал квами начать детрансформацию. Маринетт действительно увидела Габриэля Агреста. Сопротивляться не было сил. Она бы и не смогла. Не сейчас.
— Ну и что дальше? Моё безжизненное тело в лесу? — слёзы уже начали першить где-то в горле. — Где я?
— Ты знаешь это место, Маринетт. Ты была в нём так долго, что не узнать его не сможешь.
— В пещере Бэтмена под поместьем Уэйнов? — хмыкнула она беззлобно, понимаю всю неизбежность ситуации.
— Умничка! Я злодей, Леди Маринетт. У меня нет морали, но убить любимого человека? — Габриэль подошёл совсем близко, и дотронулся до её ушей с серьгами-талисманами, вызывая своим прикосновением былую дрожь. — Вот значит, что ты обо мне думаешь?
— Но ты убил его… убил! — едва слышно прошептала она, намекая на Готье, ради которого и пришла сюда. В эту ловушку.
— Конечно же, ты можешь верить в это. Кто я такой, чтобы убеждать тебя в обратном? Но всё же хочется добавить, что виноват был он сам и его глупые действия, — Маринетт охнула, осознав, что Габриэль, не будучи до конца уверенным в том, что под маской Леди скрывается она… мстил за то, что Бэзил нанёс ей оскорбление. — А ещё твоя наивность и дурацкая вера. Хватит! Привыкни, мир — жесток и несправедлив, невинных людей нет.
Он снова испортил всё секундное очарование.
— Ненавижу, — Маринетт отпрянула подальше, но спиной упёрлась в холодную стену.
— Нет, ты любишь меня. Эта любовь ломает тебя, разрушает твой прежний мир. Сложно любить такого человека, как я? — холодные глаза Габриэля обволакивали её с головы до ног. Он так напоминал себя прежнего, такого, каким его знали миллионы людей, и не таким, каким был известен ей. Хотелось съёжиться.
— Ненавижу… ненавижу себя, — Маринетт обняла себя за плечи, едва заметно вздрагивая. — Как я могу верить тебе? Ты…
— Монстр. Да, я такой. Но, встретив тебя, моя Леди, я изменился. Я предал свои убеждения, нарушил все клятвы, что давал себе давным-давно. Ты изменила мой мир, Леди Баг, Маринетт Дюпен-Чен. Знаю, я ужасен, омерзителен, моя душа чернее бездны… Но это не больно, моя сладкая. Любовь ко мне не сделает тебя слабее. Я обещаю.
Тёмный голос глубоко в подсознании твердил ей о том, чтобы она сделала этот шаг вперёд, приняла его, как принимала до этого, поверила ему. Габриэль склонился прямо над ней, взял её руки в свои.
Маринетт беззвучно плакала. Она во мгле о нём мечтала, понимая, что ложь её убивала. Сколько раз, сколько раз ей хотелось открыться ему, сколько раз ей хотелось отдать всю себя ему, посвятить свою жизнь ему, разрушить все тайны между ними. Но, всякий раз, глаза закрывая, она как в тёмный рай попадала. Никто не оказался с ним сравним. Теперь молодая женщина боялась, что он не станет ждать её…. Там, где уже иная сторона.