С каждым занятием она становилась всё печальнее, а взгляд часто становился безумным. Сравнение с Беллатрисой было на лицо, но когда я предупредил об её состоянии Дамблдора, он только списал всё на юношеский максимализм.
Через неделю Гермиона… и когда я так стал её называть? Она лучше меня владела способностью стирать нужные воспоминания. Она могла забраться в мозг и отделить именно то, что было ей нужно, словно на тканном полотне она вытаскивала нужные нити и создавала новое изображение.
Отношения с Поттером оборвались, и её вид начал меня пугать. Она, конечно, выполняла так же все задания, а её ответы были столь же точны, но больше я не видел блеска в глазах. Словно пустая оболочка, а не девушка, которую все любят. Не все, конечно, я вот терпеть её не могу. Лили никогда бы не стала такой. Она бы всё равно жила. Я так думаю.
***
В очередной раз пришлось требовать ответа от Драко, но он считает, что раз получил метку, то уже взрослый. Я сам до сих пор жалею, что повелся на харизматичного лидера, который обещал мне самое главное в моей жизни — мою Лили.
Я завернул в коридор и внезапно увидел, как Грейнджер бежит со всех ног мимо меня, совершенно ничего от слез не замечая. Я заглянул в ближайший кабинет, и увидел Поттера, который отчаянно трахал Джинни Уизли. Эта картинка заставила меня на несколько секунд замереть. Я впитывал такую похожую пару, которую так часто наблюдал в омуте памяти и вдруг понял, что именно это увидела Грейнджер.
Развернувшись, я пошёл за ней, примерно понимая её состояние.
Когда я добежал до Астрономической башни, меня словно парализовало. Она стояла на самом краю парапета с раскинутыми руками, совершенно готовая к самому фатальному решению в своей жизни. Я понял, что не хочу её смерти, я не хочу её терять. То, что я видел несколько минут назад никогда не сравнится с тем, что я видел в её воспоминаниях. И я, который никогда не хотел женщину кроме Лили, понял, что история повторилась. Я больше не хотел видеть Лили на месте Грейнджер. Больше в омуте не будет замещений.
— Готова, — проревела она тихо и подняла ногу, готовая прыгнуть. — Готова всегда быть с тобой!
Резкий рывок — и вот она летит в стену. Наверное больно ударилась, но сейчас меня меньше всего волновал её комфорт.
— Кто? — прохрипела она. — Гарри?!
— Вы дура, мисс Грейнджер. Поттер — юнец. Вы действительно рассчитывали, что он упустит шанс совокупиться с девкой, что вьётся вокруг него уже пятый год? — меня действительно удивляла её наивность. Она так надеялась, что Поттер дождётся окончания войны и вернётся к ней. Дура. Просто наивная дура!
Голос до жути язвительный и злой. Другим он наверное у меня и не бывает. Тень прятала меня, зато её лицо, мокрое от слёз, в свете луны было прекрасно видно. Прекрасное лицо.
— Профессор Снейп, — выдохнула она.
— О чём вы думали?! Не говорите. Решили полетать? — кричал я, и только что яд не лился изо рта, такими язвительными были мои слова. — Так вы его любите? Вы подумали, где окажется Поттер, если вас с ним не будет?
— Что я могу… — её вновь накрывало, и рыдания вырывались против воли.
— Я думал, что вы умнее. На занятиях вы показались мне разумным существом. Разочарование. Вас, как мне кажется, посвятили в то, насколько важен ваш Гарри для победы в этой войне. Прекратите рыдать! — я навис над ней и начал шипеть. — Эгоистка! Ты подумала о других? Ты подумала, что значит победа для волшебного народа в этой войне? — мне хотелось встряхнуть её, а лучше впечатать в стену. Были ещё образы, но я не хочу думать о них.
— Я не могу, он с ней… А я… Я люблю его, — судорожно всхлипывала она, сжимая лицо в ладонях.
— Не вы одна любите, — я сел напротив неё и протянул платок. — Мне тоже часто не хочется жить. Но я живу. Живу ради сына любимой женщины, что умерла много лет назад. А вы должны жить ради него. По крайней мере, у вас останутся воспоминания. Я не имел и этого, — враньё. Теперь я могу целую полку заполнить воспоминаниями, на которые буду молиться.
— Мать Гарри? — икнула она и подняла глаза, залитые слезами. Я видел каждую слезинку на её ресницах. — Её вы любили?
— Всегда буду любить. Но её больше нет, а Гарри жив, — я встал и отошёл, поправляя сюртук. — Вот и живи ради него, Гермиона, — я впервые обратился к ней по имени, мне понравилось его произносить. Красивое. Воинственное. Я отвернулся и стал ждать, когда она придёт в себя.
Я услышал шуршание за спиной, и она прошла вперёд и остановилась. Я смотрел на копну вьющихся волос. Ничего не стоило просто подойти и вдохнуть знакомый запах, которым, казалось, пропитался мой кабинет за неделю занятий с ней.
— Я буду жить ради него. Буду… просто рядом. Спасибо. Спасибо вам, профессор Снейп, — сказала она и стремительно выбежала за дверь.
***
1998 год.
Я умираю. Я так давно этого ждал. Давно знал, что это произойдёт. А догадывался ли Дамблдор? Шея горела нещадно. Яд медленно, но верно распространялся по моему телу. Скоро, скоро я увижу Лили. Надеюсь, она простит мне любовь к той, чей взгляд сейчас сосредоточенный и печальный. Что ты задумала, девочка? Гарри Поттер смотрел на меня, словно не было внутри него ненависти, словно он жалел о моей смерти. Я долго взращивал эту ненависть в его душе. Дамблдор мудрый человек. «Ненависть поможет его характеру стать жестче. Это один из важных компонентов победы», — часто повторял он.
— Собери, — прохрипел я. Он должен успеть посмотреть нужные воспоминания. Я хотел вставить туда их с Грейнджер роман, но потом понял, насколько это глупо. Он ведь тоже должен умереть. А Грейнджер будет счастлива с этим рыжим недоумком. Будет ли?
Очень удивившись, Поттер всё же собрал мои слёзы. Последний раз взглянув в моё наверняка бледное лицо, он вышел за дверь.
— Гермиона, идем? — Рон тянул Гермиону из Визжащей хижины.
— Ты иди, я сейчас. Проверю кое-что, — Я сквозь почти закатившиеся глаза увидел её вымученную улыбку. Значит, она сделала выбор. — Я быстро.
Шла битва за Хогвартс, и она была её участницей.
Зачем ей нужно было оставаться? Посмотреть, как моё тело начнёт разлагаться?
Призвав из своей волшебной сумочки какие-то склянки, Гермиона присела рядом со мной. Сквозь боль я чувствовал её прохладные пальчики на своей шее.
Она делала всё четко и профессионально, словно уже не первый год работала в больнице Святого Мунго. Она осмотрела повреждения на коже и проверила пульс. «Очень слабый» — прошептала она. Можно подумать, я не знаю, как медленно бьётся моё сердце. Только рядом с ней ритм всегда приходил в норму. Экстрактом бадьяна она полностью покрыла раны от укуса Нагайны. Слёзы феникса каплей упали туда же.
И где, скажите на милость, она их нашла? Почему я сам не догадался набрать пару скляночек?
А восстанавливающее зелье двойной порцией было влито в рот. Это напомнило мне, как я сам вливал в рот зелье этой девчонке, пока она рыдала на полу. Я всегда спрашивал себя: «О чём она горюет?» О любви ли? Или о тех совокуплениях, которые я наблюдал в её сознании.
Гермиона поднялась. На её лице даже мелькнула улыбка.
Жестокая. Я не хотел жить. Она не имела права.
Но всё-таки часть меня радовалась, потому что я смогу ещё раз увидеть это лицо, и доказательства этого были здесь: в ранах, которые затягивались, в дыхании, которое восстанавливалось, в глазах, которые открылись.
Девушка пошла на выход, но обернулась. Сегодня она отдала долг, который наверняка до сих пор её мучил.
— Вы не умрете, — произнесла она и исчезла.
***
2005 год
То, что его исследования украдены, он понял сразу. Оставалось выяснить кто, а главное — как похититель собирается в них разобраться. Для чего они могут быть применены было страшно подумать. Исчезновение маглов, которым так стало обеспокоено Министерство, навело Снейпа на мысли, что нашёлся кто-то, кто будет использовать его теорию. Возможно стоило просто присоединится к злым гениям и попытаться минимизировать ущерб. Только как их найти, он пока не знал.
Исследования магического гена в человеке Снейп начал благодаря Гермионе, которая после успешного окончания биологического факультета в Оксфорде пришла работать в Отдел тайн. Несколько лет, и вот он смог понять, что же отличает волшебников от маглов помимо магии. В дальнейшем это должно было помочь вернуть магию сквибам, или, если хорошо задуматься, лишить магии всех волшебников. Осознав насколько страшными могут быть последствия подобных исследований, он постарался всё прикрыть, а Грейнджер сказал, что ничего не получилось, и просто спрятал все записи в свой сейф под несколько хороших заклинаний.
Она поверила. Что заставляет эту молодую женщину ему доверять? Что заставляет Снейпа ежедневно наблюдать за ней, прекрасно при этом понимая, что она никогда не будет ему принадлежать. У неё была семья и Поттер, которого, несмотря на изменившийся не в лучшую сторону характер, она всё еще любила.
И изменить это не смогли ни боготворивший её Рон, ни близнецы, в которых она души не чаяла, ни знание того, как к ней относится Снейп. Только однажды она этим знанием беспощадно воспользовалась, спасая Гарри Поттер.
========== Глава 7. Когда нужно слушать свое сердце ==========
2017 год
Казалось, осень наступила внезапно в этом году. Утро первого сентября было свежим и золотым, как хрустящее яблоко; маленькая семья пересекала грохочущую улицу по пути к закопченному вокзалу. Выхлопные газы и дыхание искрились как паутины в холодном воздухе. Родители толкали тележки, от чего две больших клетки наверху гремели, совы, сидящие в них, кричали с негодованием, и рыжеволосая девочка, шедшая впереди своих братьев, плача, тянула за руку свою мать.
— Замолчи, Лили! Это не будет так долго, ты тоже скоро поедешь, — гаркнул на неё Гарри Поттер, глава семьи Поттер и Аврората в Министерстве магии.
— Два года, — всхлипнула Лили и с обидой посмотрела на отца, который если и баловал девочку вниманием, то исключительно чтобы указать на её неподобающее поведение. — Я хочу поехать сейчас!
— Лили, закрой рот, на нас уже смотрят, — строго сказал мужчина и обратил внимание семейства на то, что на них уже оборачивались маглы.
— Ты мог быть и сдержаннее с дочерью, — укорила его супруга. Ей не нравилось, как муж обращается с детьми. Он слишком часто был ими недоволен, а в пример ставил детей Гермионы: близнецов Хьюго и Розу.
— Ты, Джиневра, могла бы уже привить дочери нормы поведения.
Семья пересекла барьер. Братья Альбус и Джеймс переглянулись, но ничего не сказали. Они сочувствовали своей младшей сестре, которой придется остаться в доме, где мать и отец находились в состоянии холодной войны. Они были очень довольны, что так много времени проводят в школе Хогвартс.
— Где они? — тревожно спросил Альбус, пропадая в тумане, пока они шли по платформе.
— Мы найдем их, — сказал Джеймс уверенно.
Дымка была настолько плотной, что было трудно различить чьи-либо лица. Голоса звучали ненатурально. Гарри услышал Перси, который громко рассуждал о правилах полета на метле, что явилось достаточным предлогом для Гарри не искать его глазами. Он вообще перестал любить людей. Завистливые и самоуверенные, они окружали мужчину везде, когда ему так хотелось порой сдохнуть.
— Я думаю, вон они, Ал, — вдруг сказала Джинни. Дети с улыбками побежали, а она посмотрела на супруга, который скривил лицо, словно учуял запах флоббер-червей.
Четыре человека, смутно видневшиеся сквозь пелену тумана, стояли у самого последнего вагона. Лица их стали различимы, лишь когда вся семья Поттеров приблизилась к ним вплотную.
— Привет, — сказал Альбус радостно и заключил в крепкие объятия Розу Уизли, которая была одета в совершенно новую Хогвартскую мантию. Все дети весело здоровались, пока взрослые переговаривались.
— Давно не виделись, друг, как работа? — спросил Рон у Гарри, но ответа не дождался. — Я сдал на магловские права, представляешь, сдал! Гермиона в меня не верила.
— Неправда, — немедленно ответила супруга и поймала взгляд Гарри. Он смотрел на неё, не отрываясь, скептически приподняв бровь. Теперь, когда он больше не носил очков, от такого взгляда хотелось спрятаться, но она сказала: — Я была абсолютно уверена в тебе.
— Ну конечно, Рон, — черноволосый мужчина продолжал смотреть на подругу, которая выглядела как всегда собранной и уверенной. Бежевая мантия, под которой была белая рубашка и узкая юбка ниже колена; именно так должна выглядеть правильная сотрудница министерства. Только туфли на высоких каблуках портили правильный образ верной жены и матери. Гарри слишком часто опускал взгляд на её ноги, но одёрнул себя перед следующей фразой. — Я тоже был в тебе уверен. С седьмого-то раза и тролль сдаст.
А пока взрослые прожигали друг друга взглядами, и Роза обещала Лили увидеться на каникулах, Джеймс пытался рассуждать. Он вообще был очень сообразительным мальчиком. Не получая достаточно внимания от родителей, старший сын Поттеров вместе с братом и сестрой проводил много времени в Норе с близнецами Уизли. Это оставило неизгладимый отпечаток на его жизни, ведь чтение книг было любимым времяпрепровождением детей миссис Уизли-Грейнджер.
В то время как родители занимались своими «очень важными» делами, за детьми присматривали высокооплачиваемый эльф Винки и бабушка Молли. После окончания войны Нора превратилась в образцовый двухэтажный дом, где для каждой семьи была отдельная комната; помогли деньги главы семьи Поттеров и магия его лучшей подруги. Но там, со дня похорон Фреда, никак не могли собраться все родственники. Когда в семье такая напряженная обстановка, волей-неволей захочешь узнать, что же является камнем преткновения. Списывать конфликт на войну, которая закончилась много лет назад дети не стали. «Все нормально» — было стандартным ответом любого взрослого. А кузены и кузины, ставшие такими близкими, задавались одним вопросом: что же могло произойти между лучшими друзьями такого, что теперь каждая встреча для них была словно пытка «Круциатусом». И возможные ответы очень не нравились Джеймсу.
***
Гермиона Грейнджер очень любила свою работу, потому что это было одно из мест, где она чувствовала себя как дома. Так же, как когда-то с Гарри. Сейчас же, каждая встреча с ним напоминала скорее падение с обрыва, чем посиделки на маминой кухне.
Работа в отделе Тайн и дети отвлекали от мыслей о герое второй магической войны. А Рон… он просто наслаждался лаврами героя и игрой в квиддич в составе команды «Пушки Педдл». Он догадывался о её любви к Гарри, а возможно даже понимал, что они спят, но молчал. Он просто был рядом, словно Гермиона ничего для него не значила. Или значила слишком много. Порой он был весёлым и радостным, а порой в его взгляде было очень много пугающей ненависти.
С этими мыслями Гермиона прошла в свою лабораторию, где трансфигурировала себе из мантии халат. Кроме исследований, она вскоре должна была стать заместителем главы отдела Тайн. И Гермиона не стала интересоваться, имеет ли к её новому назначению особое отношение к ней главы отдела и коллеги по исследованиям — Северуса Снейпа; она просто примет должность, потому что заслуживала этого.
— Грейнджер. Где вы летаете? Не опрокиньте бумаги, иначе наш пятилетний труд полетит к вашим ногам, обутым в… это. Что это кстати? — Снейп оторвался от работы и кивком головы указал на её обувь.
— Туфли, конечно. Магловские, — она пожала плечами и взмахом палочки превратила их в удобные мокасины. Так сидеть за столом или варить зелье было гораздо удобнее.
— Вы боитесь летать на метле, а вот с этих ходулей упасть не считаете опасным?
Скептически поднятая бровь безумно напомнила Гермионе о сцене на Вокзале. Была ли связь между мимикой лиц, которая появляется со временем, и трагедиями, что происходят в жизни людей. Интересно.
— Метла одна, а устойчивых каблука два. Не волнуйтесь. Я в них частенько прихожу в Министерство, — женщина села за стол и уже увлеклась своими исследованиями, когда услышала: