— Я бы с этим поспорил, учитывая, что вижу вас в этой паре впервые, — Снейп говорил это, не отрываясь от котла, в котором было экспериментальное зелье, способное вернуть магию волшебнику или сквибу. Гермиона Грейнджер — единственная, кто смог соответствовать жестким требованиям соавтора проекта. Именно поэтому она была здесь.
— Учитывая… сколько времени вы проводите, глядя в котел, я не считала бы это странным, Северус, — её слова заставили его ухмыльнуться и бросить взгляд на ноги, совсем недавно обутые в замшевые черные туфли на шпильках с несколькими ремешками и ажурной вставкой с каждого края.
С этой парой у Гермионы было связано слишком многое. Хорошее ли? Она бы так не сказала. Особенно после того, как именно эти туфли, впервые надетые в Министерство, запустили процесс саморазрушения двух не самых последних людей там.
— Гермиона! Я жду вашего ответа уже три минуты. Где вы обитаете? О какой фантастической твари задумались? — Снейп наклонился и щелкал пальцами перед её лицом, привлекая внимание.
— Задумалась. Извините, — отрешённо прошептала она, к своему стыду ощутив, как от воспоминаний влагой покрывается её белье.
— О Поттере, — зельевар поднялся, но странным взглядом смотрел на очнувшуюся женщину и отметил, как розовая краска заливает её лицо. — Если хотите знать моё мнение… то Поттер — зазнавшийся…
— Не хочу… я знаю про него всё. И те изменения, что произошли с ним за годы, огорчают меня только в одном. Он не любит детей, ни своих, ни моих.
— Вы как-то объясняете это?
— Да. Они — напоминание того, что он мог быть счастлив… со мной. По крайней мере, он так думает.
Внезапно в лабораторию забежал стажёр Локонс, удивительно похожий на своего троюродного дядю. Даже таланты к заклинаниям были у обоих.
— Там… опять главный аврор. Уже минут пять требует вас, миссис Уизли-Грейнджер.
— Сидите, Гермиона, я разберусь, — поднялся Снейп и трансфигурировал халат в сюртук.
— Но… Он не знает, что вы живы.
— Пора этому зарвавшемуся щенку кое-что понять. Здесь не его владения. Сколько раз он уже пытался прорваться. Неужели нельзя просто прислать патронуса?
— Если честно, я не уверена, что он ещё способен его вызывать, — сказала Гермиона и посмотрела на фотографию на столе. Там она и Гарри в свадебных нарядах танцевали вместе. Она была готова расцеловать мистера Уизли, который это снял. Это был единственный момент, когда она была счастлива на собственной свадьбе.
В лаборатории уже никого не было. И, внезапно встрепенувшись, она помчалась за Снейпом, чтобы послушать, что он скажет Гарри.
***
— Мистер Поттер, вам сюда нельзя, — на пороге стоял сотрудник отдела и направлял свою палочку на Гарри, но тот знал, что сумеет отбить практически любое заклинание.
— Мне плевать. Я уже был здесь, помните, в далеком девяносто пятом году, — он начал вспоминать год, после которого всё пошло под откос, когда его перебили.
— Вы ворвались незаконно. Ночью. Скажите спасибо, что никаких обвинений не было выдвинуто. Вы же разрушили зал с предсказаниями и все маховики времени. Бесы малолетние!
— Скажите спасибо, что все сотрудники отдела Тайн не сидят в Азкабане за укрывательство важной информации, — Гарри тоже достал свою палочку. Сотрудник отдела тайн вздрогнул, когда сзади послышался голос.
— Поттер, смотрю наглости за годы у вас только прибавилось. Марк, идите. Я разберусь.
Марк высокомерно посмотрел на героя войны, который в шоке, как рыба, открывал и закрывал рот, и скрылся в глубинах отдела тайн.
— Вы… Но… Как? Вы ведь…
— Очень членораздельно. Очевидно, книги так и остались для вас в запретной секции, — Снейп скрестил руки на груди и смотрел на мальчика-мужчину, который немало его крови попил в своё время.
— Вы мертвы, я видел вас мёртвым, — он в страхе начал оглядываться по сторонам, как будто Волан-де-Морт тоже должен выскочить из-за угла, как черт из табакерки.
— Вы как всегда видите лишь вершину айсберга. Что вам нужно от Гермионы? — глава отдела тайн нарочно упустил все приставки и фамилии, он хотел вывести этого мужчину из себя. Это не составило труда.
— Что вы… Подождите… Гермиона всё знает, — Гарри обречённо опустил плечи. Очередное предательство. С другой стороны, он никогда её и не спрашивал.
— Вам ли не знать, Поттер, что ваша подруга всегда знала, как правильно поступить.
— Что вы имеете в виду? — Гарри напрягся и прищурил зелёные глаза.
— Вашу память, конечно, которую она так успешно подправила. Под моим руководством, — Снейп увидел, как Гарри метнулся к нему, но задержался. — Не стоит. Все мы жили по указке Дамблдора. И вы в том числе.
— Ваши… занятия. Она показывала, — Гарри отвернулся, смотря в коридор и пытаясь сдержать гнев, все-таки Снейп — герой войны. Пусть и считавшийся умершим. Не хотелось бы попасть в газеты или снова нарваться на «Обливиэйт».
— Наслышан о вашей провокации. Было низко использовать её слабость к вам, чтобы вытащить на свет всё, что вас так мучило. Хотя, надо признать, зрение Гермиона подправила вам хорошо. В очках вы всегда напоминали недоумка.
— Не было провокации. Я думал, что умру.
— Ну конечно… А я знаю, что вы не стали довольнее от того, что увидели.
— Вас это не касается. Вы ничего не знаете о нас с Гермионой. Вам ясно?! — гнев и ревность душили Гарри, и он сделал несколько шагов в сторону выхода.
— Я знаю всё. Вы всё такой же мальчишка. Жалуетесь и ноете, что вас предали, и всё равно желаете её.
— Как и вы когда-то мою мать, — потом, конечно, Гарри стыдился упоминания о своей матери, но в тот момент хотел надавить на больное место в ответ.
— Я, Поттер, не был болен похотью. Я любил.
— Для меня… эти чувства неотделимы. Экспекто Патронум! Гермиона. Нас ждут на собрании у Министра. Поторопись. Ты обещала.
И пока Гарри уходил всё дальше от отдела тайн, Снейп наблюдал за серебристой выдрой, умчавшейся во тьму передавать сообщение.
Гермиона стояла, прислонившись к стене в двух футах от входа в отдел тайн и задыхалась. Сердце бешено билось, и она положила руку в надежде немного успокоиться.
— Он любит меня, — сказала она сама себе. — Он всё ещё любит меня.
— Я бы назвал это иначе, — внезапно проговорил Снейп наблюдавший за ней. — К тому же это не гарантирует его прощение.
— Я знаю, — она широко улыбнулась. — Вы видели какой патронус? Какой яркий?! Он может стать прежним… нужна мотивация, — внезапно она стала серьёзной. — Надо подумать. Я пойду. Мы с Локонсом почти закончили карту.
Снейп отвернулся от Гермионы, словно видеть её было невыносимо. Он знал, что Поттеру уже никакая мотивация не поможет. Потому что его время вышло. Возможно, именно Снейп сможет утешить Гермиону впоследствии. С этими нехорошими мыслями Снейп вышел из отдела тайн и достал то, что было далеко не у каждого волшебника — сотовый телефон.
***
— Гарри, это становится опасным. Если прознает общественность, меня четвертуют. Фаджа помнишь? — Кингсли Шеклболт, министр магии Британии, ходил по своему кабинету и хотел понять, как поступить в сложившейся ситуации.
— Фадж игнорировал правду, мы же её скрываем. Ты не переубедишь меня. Люди не должны пока ничего знать. Нам нужно избежать паники. А она поднимется, если узнают, что может пострадать статут секретности. Исчезновение такого количества маглов быстро свяжут с волшебниками. Тем более, если их исчезновение связано с пропавшими волшебниками, — Гарри сидел в кресле посетителя и крутил в руках палочку.
— Это только теория, не гони фестралов.
— Мерлин, Кингсли, я думал ты разумнее. Я уже неоднократно предоставлял тебе факты. Маглов ни разу не нашли, ни одного. Мы проверяли всё, вплоть до родственников третьего колена. Ещё и эти маглорождённые волшебники, — он встал и подошёл к окну, которое единственное во всем Министерстве было настоящим.
Гарри Поттер действительно полюбил свою работу, хотя долго сомневался, подходит ли он для неё. Курс у колдомедика, который специализируется на душевных травмах, помог ему стать сдержаннее. Правда, это не касалось Гермионы. Он думал о ней слишком часто для человека, который не смог простить поступок, совершенный в юности. Кроме этого, он всё ещё мечтал о ней. Только теперь эти мечты подогревались не только снами, но ещё и реальными воспоминаниями, когда он отлавливал её в министерстве.
— Министр начал волноваться. Может стоит задействовать обливиаторов?
— Пока мы всё не выясним, это бесполезно. Мы не знаем, что конкретно стирать. Я всё ещё надеюсь, что Гермиона нам хоть какую-то зацепку даст.
— Надо было раньше привлекать отдел тайн. Хотели же несколько лет назад, но ты категорически отказался.
— Я прекрасно помню. Маглы тогда пропадали раз в три месяца, и нас это не сильно заботило.
— Ты знаешь, что она предложит?
Гарри помотал головой, у него до сих пор из головы не выходил Снейп.
— Ты знал, что Снейп жив? — спросил он, резко повернувшись к Кингсли.
— Да, Гарри. Я удивлён, что он тебе показался. Опять сам за Гермионой ходил? — Кингсли увидел, как Гарри снова кивнул. — Оставил бы ты её в покое. Столько лет прошло, — министр очень переживал за Гарри. Тот сам ему рассказал однажды о том, как поступила с ним Гермиона, и к чему это привело. Кингсли не винил Гермиону, потому что знал, на что способен был Дамблдор для достижения общего блага.
— Я бы очень хотел, но не могу. Просто не могу. И знаю, что и она не сможет.
— Переживаю я за вас всех. Особенно мне детей ваших жалко, которые от всего этого в итоге и пострадают.
***
Совещание по делу пропавших завершено. И Гермиона, взволнованная от взглядов Гарри, которые он бросал на неё всё время, пока они решали как действовать, самой первой вышла из кабинета. Она знала, что им нужно поговорить, но совершенно не знала, как начать этот разговор.
Оказавшись в коридоре, Гермиона вздохнула полной грудью и пошла вперёд. Не успев пройти и двух коридоров, она оказалась втиснута в пустой кабинет заместителя министра. И пути к отходу были перекрыты появившимся из-под мантии невидимки Гарри Поттером.
— Из ума выжил, это же кабинет Перси, — возмущалась пленная. Гермиона была здесь не впервые. Понимая, что разговор предстоит не из легких, она села на диван возле иллюзорного окна — подальше от Гарри.
— Мне плевать, к тому же его не будет сегодня, — он не стал к ней подходить, а сел за стол министерского работника. Когда ты стала заместителем Снейпа?
— Не Снейпа, а главы отдела Тайн.
— Хочешь занять его место? Или так проще с ним спать?
Последнее заявление заставило Гермиону взлететь вверх и закричать.
— Что ты себе позволяешь?! Как смеешь ты… ты! Ты не имеешь права меня обвинять!
— Имею, Гермиона. Всегда имел. Почему он тебя защищает? Отвечай, ты спишь с ним? — Гарри знал, что не спит. Она давно не спит даже с Роном. Он знал, что только для него она снимает своё белье. «Но черт, как же редко», — думал он. Просто Гарри безумно нравилось видеть её именно такой: в гневе, настоящую, а не холодную русалку, которой она была в кабинете Министра.
Гарри не учёл, насколько была зла Гермиона из-за очередного придуманного преступления. Палочка была направлена ему прямо в висок через секунду после крика.
— Что ты так взъерепенилась. Правду услышала?
— С ума сошёл? Ему почти шестьдесят! — закричала она.
— Он вполне ничего себе. Как считаешь? — ухмыльнулся он, стараясь не показывать ревности, которая давно уже доводила.
— Тогда, может быть, ты сам поимеешь его? — вдруг спокойно произнесла Гермиона. — Мы же с тобой знаем, как ты любишь потайные ходы.
Она развернулась с намерением уйти, но тут же была опрокинута на стол грудью. Гарри практически лег на неё и зашептал на ухо:
— Зачем ты убегаешь, Герм? Ты же знаешь, что это между нами… неизбежно, — он поглаживал ей внутреннюю сторону бедра и упирался давно вставшим членом.
— Потому что ты ненавидишь меня ещё больше после… — Гермиона прогнулась в спине и закинула голову ему на плечо.
— Сейчас я не ненавижу тебя. Сейчас я хочу тебя. Знаешь, сколько раз я имел тебя в своих мыслях. Сколько раз я вбивался в кулак при мысли о тебе? — шептал он ей, периодически посасывая ушко с модными сережками-капельками. Его руки начали поглаживать через ткань её грудь — через мгновение он сжал в кулаке блузку и сорвал все пуговицы, что сразу вызвало женский вскрик. Когда же Гарри начал потягивать соски, так, как Гермиона любила, она призналась.
— Я… я тоже… часто…
— Покажи, — сказал он, а его член, уже готовый вырваться наружу, активнее терся об упругую попку.
— Что?
Внезапно он развернул Гермиону и посадил на стол.
— Ласкай себя так, как будто ты одна.
— Ты будешь смотреть?! — краска залила её щеки, а дыхание было неровным. Она удобнее села на стол и смотрела, как Гарри устраивается в кресло напротив неё. Он смотрел на неё снизу вверх и поглаживал бугор на своих брюках.
— Не только, — ответил он, расстегивая ширинку. — Давай же. Покажи мне, как ты меня любишь. Ты же любишь меня?
Гермиона только кивнула и сглотнув, начала приподнимать юбку, медленно — дюйм за дюймом. Она быстро раздвинула стройные ноги под требовательным взглядом Гарри и положила руку на свои кружевные трусики, из-за чего Гарри часто и прерывисто задышал.
Она так старалась держать его на расстоянии. Убегала, когда видела его издалека: старалась не оставаться наедине. Каждая встреча наедине заканчивалась либо скандалом, либо сексом. Это уже стало плохо сказываться на её нервах. Может быть стоило опять посетить психолога?
Они смотрели друг на друга, не отрываясь. Гарри уже достал член и начал поглаживать его. Гермиона бедрами бессознательно начала возить по столу, проникая пальцем в своё влагалище.
— Опять уйдёшь? — спросила она, закрывая глаза от удовольствия, — он всегда после секса оставлял её. Он пытался доказать самому себе, что Гермиона для него ничего не значит.
— Уйду, когда мы закончим. Иди сюда, — несмотря на сказанное, Гарри сам подошёл к ней и сразу поцеловал.
Гермиона отвечала на его поцелуй с той же страстью. Этот человек уже очень давно залез к ней под кожу. И теперь, спустя много лет, постыдный секс неверных супругов был единственной возможностью почувствовать себя живыми.
Гарри уже начал направлять свой член через влажные складки, как вдруг в комнату ворвался призрачный серебряный пес и пролаял голосом Рона:
— Гермиона! Дети! Наши дети так и не появились в Хогвартсе… Мы все сейчас в Норе! Ждём тебя!
Патронус Джинни Поттер появился спустя несколько секунд. Гарри с Гермионой как каменные застыли, но сразу же схватили палочки и привели себя в порядок.
Гарри вышел из кабинета и пошёл в сторону кабинета министра магии.
— Гарри?
— Я не собираюсь слушать женские истерики. Надо действовать. Ты посмотри, как дела в Норе, и возвращайся.
Гермиона кивнула, но страх начал поглощать её. Гарри увидел, как слеза скатилась по её щеке и исчезла в уголке губ.
— Гермиона, — он резко её встряхнул. — Нет времени на нытьё, понимаешь? Мы не нашли ни одного пропавшего волшебника. Надо действовать.
— Да, ты прав. Я быстро, — сказала она и убежала.
Гарри резко вздохнул, взлохматил волосы и помчался к Кингсли. Гермиона разработала отличную карту, осталось теперь ей воспользоваться.
========== Глава 8. Когда нужно действовать ==========
Гермиона сидела в кабинете главного аврора и напряженно смотрела в иллюзорное окно. Она раскачивалась из стороны в сторону, прикусывая с внутренней стороны щёку, чтобы заглушить сердечную боль. Она прекрасно понимала, что слёзы, которые текли из её глаз, в жизни ничего не решают, от них даже не становится легче. Она поняла это очень давно.
В своей жизни Гермиона пролила немало слёз: когда стёрла память Гарри, когда он женился на Джинни, когда он первый раз держал на руках не их ребёнка, а особенно в тот день, когда он пришёл к ней за ответами. Таким она не видела его никогда. И если бы не малая толика возбуждения, которая посетила её тело, она бы наверное его испугалась, насколько безумным был его взгляд, насколько жестокими были его слова.
Именно тогда Гермиона услышала про сны-воспоминания с ней в главной роли, которые медленно, но верно сводили Гарри с ума. Он принимал зелье без сна, чтобы хоть иногда отдыхать от этих болезненных похотливых желаний, что обуревали его весь следующий день. Ведь она была женой его лучшего друга, и он считал, что не имеет права разрушать чужую семью. Как же он был неправ.