Кэтрин не верила, что его больше нет. Она винила себя, что его больше нет.
Он отправился на переговоры вместо неё, ступил на непроверенную территорию. В отчётах она прочла, что он сорвался вперёд отряда, услышав мольбы о помощи, оказавшиеся очередной провокацией повстанцев, для которых переговоры стали спланированной боевой операцией. На его месте должна была быть она, ведь она вряд ли поступила бы иначе ― семилетний мальчик, из-за которого Кэтрин оказалась на кушетке психиатра, всё еще стоял у неё перед глазами немой, залитой кровью картиной, оседающий на землю, с прозрачным, как стекло, взглядом. Тогда она тоже было рванулась к остывающему тельцу, но Торрес удержал её. Удержать Торреса было некому.
― Поехали, Рауль, ― произнесла Кэтрин, пряча опухшее от слёз лицо в ворот чёрного пиджака и надвигая очки поглубже.
― Куда, мэм?
― На работу, ― приказала она, раздавленная, но полная праведного гнева и нездорового рабочего энтузиазма. Автомобиль тронулся в направлении посольства, а через два часа, сидя в холодном, сыром после проливного дождя подвале, с досадой и отчаянием Кэтрин размышляла, что лучше бы поехала в ближайший бар и напилась до зелёных чертей.
========== Глава IV ==========
Зловонный смрад сточных вод, тупая боль в вывернутой руке, безвольно повисшей вдоль тела, разбитая губа горела, а сердце стучало так, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Кто-то крепко держал её за плечо и тащил вперед слишком быстро. От пережитого шока, страха, боли ноги заплетались, она споткнулась и припала на колено.
— Геройствуешь, блять?! — Кэтрин услышала ядовитый шёпот над самым ухом, едва повернув голову, наткнулась на острый, злой, бешеный взгляд, от которого ей стало ещё хуже. У боевиков, державших её и ещё одиннадцать дипломатов под дулами автоматов почти шесть часов, был почти такой же взгляд.
Она не помнила, как посольство захватили повстанцы, не помнила, что она там такое сказала, отчего ей заломили руки и припечатали лицом в бетонную стену. Рамлоу давно ждал подходящего момента незаметно для остальных вправить председательской дочке мозги, наклонился над ней, чтобы помочь подняться.
— У вас на каждой стене висят правила поведения при захвате, башку лень поднять было?! — Брок Рамлоу поставил её на ноги, встряхнул и невозмутимо потащил дальше. Кэтрин охватила волна горячего стыда, Рамлоу чертовски прав был — она не думала ни о ком, кроме собственной отчаянной злобы, а Пирс поснимал бы головы со всего отряда, если б с ней что-то произошло, не смотря на то, что самолично откладывал операцию по освобождению заложников, в надежде на успех переговоров. Когда Кэтрин увидела свет и обеспокоенный взгляд Фьюри, она, наконец, отключилась.
Очнулась она в карете медиков, завернутая в колючий шерстяной плед. Медсестра — пожилая китаянка, водила у неё перед лицом чем-то горячим и, как девочку-трёхлетку, упрашивала это выпить. Запястье было завёрнуто эластичным бинтом и почти не беспокоило после обезболивающих уколов.
— Да, сэр, — мимо неё вихрем пролетел Рамлоу, прижимая к уху гарнитуру, повторяя «Да, сэр» каждые две секунды и кивая, будто собеседник его видел. По стиснутым челюстям и озверевшему взгляду Кэтрин поняла, что его кто-то распекает, и этот кто-то, скорее всего, председатель Пирс. — Это был приказ Фьюри, сэр. Понял, сэр.
Операция была не санкционирована, Кэтрин поняла это сразу и поглубже закуталась в плед. Пирс не стал бы выходить за рамки договорённостей первым, а вот директор Фьюри мог.
Николас был вхож в их дом и знал Кэтрин с детства. Не имея собственной семьи, отмечал с Пирсами Рождество и Дни Благодарения, и просто не мог сидеть сложа руки. Он понимал, что рискует карьерой, спасая двенадцать жизней, одна из которых была для него важнее прочих, и был крайне удивлён, когда по приезду в Вашингтон вместо отставки получил повышение.
— Эй, в порядке? — Рамлоу вырос прямо напротив неё, рявкнув вопрос довольно грубо и ни капли не почтительно, Кэтрин захотелось выпрямиться в струнку и отдать честь. Она кивнула, заметив, что он зажимает кнопку отключения динамика.
— Да, сэр, она в порядке, — командир покинул её личное пространство, Пирс шумно выдохнула и прикрыла веки.
Находиться к Рамлоу ближе, чем на полсотни футов, было для неё чертовски трудно. О природе этого дикого напряжения думать ей было недосуг, её всё еще трясло от пережитого ужаса, гибели Торреса и близкой перемены своего социального статуса из свободной в замужнюю. Отвратного кольца на пальце она не обнаружила, видимо обронила по дороге. Ей было не жаль, наоборот, не придётся объяснять Марко, почему она не хочет его носить. Кэтрин намеренно отвлекала себя глупыми, лёгкими мыслями, чтобы не впасть в паническую атаку, которыми грозился и красочно описывал ей психиатр, пока из ванильно-облачных фантазий, приправленных запахом крови и смерти, её не вытащил неприятный слуху голос с хрипотцой и оттенком издёвки.
— Едем домой, к папочке? — он не спрашивал, а утверждал, стоя к ней вполоборота и затягиваясь сигаретой. Сумрачное небо оборачивалось тучами, предвещая проливной дождь, Кэтрин залипла на причудливо клубящийся сигаретный дым, вспомнив, что так и не надела новый пластырь. Курить хотелось неимоверно. Хотелось разгадать цвет глаз сурового командира — зеленый или карий?
— Командир, тут вас спрашивают, — рядом выросла монументальная тень Джека Роллинза, его зама, Рамлоу щелчком отправил недокуренную сигарету в траву.
— Пора выдвигаться. А то опять зальёт всё на хер, — он окинул мрачным взором сизые небеса, захватив в поле зрения тонкую фигурку Пирс, на пару мгновений задержал на ней снисходительно-надменный взгляд и растворился в темноте. До самого Вашингтона Кэтрин с ним не пересекалась.
========== Глава V ==========
Стекло, сталь и бетон, Кэтрин давно не была в «Трискелионе», да и не очень-то хотела. Холодное, бескрайнее неуютное здание-лабиринт с высокими потолками, подсвеченными люминесцентом и свободным солнечным светом, бьющим из окон во всю стену. Одинаковые серые костюмы, за которыми прятались лучшие умы страны, окруженные черными, вооружёнными до зубов, стаями охраны. Огромная тренировочная база, научный центр, производственный корпус и чёртова куча этажей аналитиков, айтишников и агентов. И даже лифт с видом на Белый дом. Она всегда напрягалась и подбиралась до самой последней жилки, проходя через три кордона охраны, три сканера личности и ненавистные стеклянные створки карусельных дверей, в которых она панически боялась застрять. С этим загнанным внутрь с детства страхом пока не мог справиться ни один психоаналитик.
Кромешные сутки ада, в которых было слишком много всего, ещё не завершились. Кэт проспала в самолёте два часа, час в машине по пути от аэропорта до своей квартиры, в которой Рената уже успела прибраться, чтобы к началу рабочего дня упаковаться в серый костюм, устаканиться на шпильки и явиться в кабинет Александра Пирса, пока у того не начались важные совещания. Круги под глазами пришлось замазывать уже в автомобиле, когда тактичный водитель опустил разделитель.
― Привет, Кэти. Рад, что всё обошлось, ― председатель поднялся с кресла, протягивая руки для скудных отцовских объятий, когда секретарь, наконец, допустила её в кабинет.
― У меня двадцать минут, скоро совещание Совета Безопасности, так что…, ― Александр усадил дочь напротив, не выпуская из рук телефона. ― Рассказывай, как ты? Как служба?
― Я уже подала рапорт. Ты хочешь о службе поговорить? ― шесть часов под дулами автоматов придали ей смелости, но глаза она поднимать не решалась. Пирс виртуозно превращал любую беседу в допрос.
― Нет, ― неуверенно протянул председатель. Говорить о работе он мог с нескрываемым энтузиазмом в любое время суток, подними его даже с постели за полночь, не то, что о её личных делах.. ― Как ты?
― Нормально. Что ты решил с Фьюри?
― Он блестяще провёл операцию, хоть и нарушил мой приказ. Я перевожу его сюда. Директором шестой Интервенционной Тактико-оперативной Логистическая Службы в Вашингтоне теперь будет Ник. Он нужен мне здесь. Проект «Озарение» на финальной стадии, остались формальности. Скоро мы запустим корабли в производство.
― Я рада, что всё хорошо идёт.
― Да, Кэти, лучше некуда. ― В кабинете растворилось молчание, отчуждённое и неловкое от формальной беседы, Кэтрин всё ещё надеялась ощутить хоть немного тепла, ведь жизнь её висела на волосок от смерти. Но всё оставалось по-старому ― блудная дочь и отец, на чьих плечах лежит весь мир.
― Что будет со мной?
― Трёхнедельный отпуск, обязательная психологическая реабилитация, потом поедешь обратно или тебя распределят в другое представительство, я не знаю. Это решать советнику Хоули, она твой непосредственный руководитель. Кстати, она хорошо о тебе отзывалась, ― в голосе отца проскользнули нотки удивления, Кэтрин ухмыльнулась. ― Ты выпивала? ― Пирс сощурился, маленькие, проницательные глаза опутались сетью мелких морщин, он нахмурился и стиснул челюсти.
― Нет, ― Кэтрин зацепилась за мелкую царапину на паркете, не поднимая взгляда, ощущая, как снова превращается в маленькую девочку, разбившую мамину вазу.
― Не думай, что я идиот. Будешь прикладываться ― закрою кредитки.
― Ты думаешь, за десять лет я не заработала достаточно денег?
― Заработала, и я даже знаю сколько. Но это мелочь по сравнению с тем, к чему ты привыкла, Кэти, ― Пирс никогда не повышал на неё голоса, но ноток досады и разочарования всегда хватало, чтобы самооценка её рухнула ниже плинтуса.
Он красноречиво глянул на часы и поднялся на ноги, показывая всем своим видом, что отведенное на общение с дочерью время подошло к концу. Кэтрин последовала его примеру, разглаживая складки на юбке.
― И что мне делать? ― вопрос она задала скорее себе, чем отцу, зависнув в прострации. Лучше бы осталась дома и пригласила Ренату остаться на кофе, чем убивать время и остатки самообладания в штабе организации мирового уровня.
― То, что ты умеешь лучше всего ― шарахаться по магазинам и глушить марочный коньяк, ― Пирс плюхнулся в председательское кресло и вызвал секретаря.
― Доброго дня, папа, ― Кэтрин вышла в учтиво раскрытую помощницей дверь, услышав в спину деловое «Доброго дня, Кэти».
Ничего необычного, всё как всегда, отец нарочито вежливо размазал её по стенке. Пирс расправила плечи и пошагала вдоль коридора, ровно к лифту, грохая шпильками по каменному полу, будто разбить хотела тяжелые мраморные плитки. Шарахание по магазинам и употребление алкоголя было самым вероятным развитием сегодняшнего дня ― на Фейсбуке светились десяток сообщений от бывших подружек-сокурсниц, с которыми пути разошлись сразу после выпуска. Кэтрин немедля взялась за работу, они же поступали в престижный университет, чтобы найти себе перспективного супруга и ни о чём не думать, кроме того, какое платье сегодня надеть, и все они хотели увидеться спустя столько лет. Что ж, вечер обещал быть забавным.
========== Глава VI ==========
Кэтрин проездила на лифте десятка два этажей вверх и вниз, прижимаясь лбом к прохладному стеклу и совершенно не замечая входящих и выходящих сотрудников. Агент Картер вежливо поздоровалась с ней, перебросилась парой дежурных фраз и задорно рассмеялась, рассказав несколько забавных случаев своих агентских будней. Юная, миловидная Шерон, внучка основательницы «ЩИТа» Пэгги Картер, работала здесь всего ничего, и ещё не успела доказать свой профессионализм. Она, как и Кэтрин, иногда ловила на себе настороженные взгляды ― многие считали, что обе они попали в «ЩИТ» благодаря протекции влиятельных родичей.
Шерон собиралась на стрельбище, и Кэтрин вышла на этаже вместе с нею, в надежде разыскать ближайший кофейник и сварить себе крепчайшего ― уснуть сегодня всё равно уже не удастся. Пирс толкнула ближайшую дверь, на которую указал тонкий пальчик агента Тринадцать, которая вскоре скрылась за углом, махнув упругими светлыми кудрями. В помещении царил полумрак, кажется, перегорела пара ламп, тишина и душный, плотный кофейный аромат. За Кэтрин захлопнулась дверь, а из-за перегородки вышел человек, держа в руках дымящуюся кружку с эмблемой «ЩИТа».
Светло-карие. Первое, что прилетело Кэтрин в голову, когда она поняла, что перед нею Брок Рамлоу собственной персоной, ищущий уединения на время перерыва, в которое она так бесцеремонно вторглась. Он не сводил с неё взгляда, в котором было чуть меньше злости и, пожалуй, больше усталости. Не ей одной не дали выспаться после перелёта.
― Простите, не помешала? ― Брок отрицательно покачал головой, не подавая голоса, Кэтрин бочком двинулась к кофемашине. По спине бегали мурашки, помещение было слишком тесным для них двоих, но прикусить язык и заткнуться задачей было почти не выполнимой ― от волнения Кэт обыкновенно несла всякую чепуху.
― Нас так и не представили друг другу официально… ― она едва не промахнулась мимо кнопок, ощущая затылком тяжёлый взгляд командира.
― Сержант Брок Рамлоу, мэм, ― он присел на краешек стола и небрежно преклонил взлохмаченную голову.
― Можно без мэм, ― отозвалась Кэтрин.
― Можно без сэр, ― в тон ей ответил командир, Кэтрин сцепилась с ним взглядами, впервые так пристально, разглядев на дне его, под сурово сведёнными, густыми чёрными бровями, дьявольские огоньки. Она отхлебнула кофе, обожгла язык и пролила пол-кружки на пол.
― Осторожнее, ― он ухмыльнулся, переводя взгляд на её открытые коленки. ― Я люблю погорячее.
― Я давно хотела спросить, как долго вы здесь? ― она перевела беседу в нейтральное русло, чувствуя, как потеют ладони. Чёрта с два она понимала, что происходит здесь и сейчас, нервно и безуспешно стирая с воротничка белоснежной блузки кофейные капли. Ткань была безнадёжно, безвозвратно испорчена. Какая ирония, краем сознания она понимала, что этот въедливый взгляд и тон отпечатались несмываемым оттиском на тёмной стороне её души, там, куда она сама опасалась заглядывать.
― Минут десять.
― Я имею в виду в «ЩИТ», ― он отлично понял её с первого раза, но не отказывал себе в извращённом удовольствии смущать её, попавшуюся как бабочка в паутину.
― Почти двадцать лет.
― Вы отлично выглядите для своего возраста, ― она спрятала ухмылку за кружкой, разговор превращался в увлекательную игру, в которой они отбивали друг другу подачи, пока ни разу не промахнувшись, если бы только не катастрофическая нехватка кислорода. Вряд ли командир был ей приятен, но сдаваться она не привыкла.
― Это подъёб?
― Это комплимент.
― Ещё кофе? ― он преодолел последние, разделяющие их дюймы, нависнув с высоты своего роста прямо над нею, с опасно дымящимся кипятком в руках. Она застыла в попытке отступить назад, уперевшись поясницей в край стола, рассматривая тонкие, резко очерченные губы, по которым командир нетерпеливо провёл кончиком языка, ожидая ответа. Ещё хотя бы два шага назад, и она была бы спасена.
― Пожалуй, ― она выдала невнятный хрип и спешно отвела глаза. ― Что случилось с Торресом, вы видели?
Кэтрин делала вид, что изучает нервно моргающую на потолке лампу, которая вот-вот перегорит тоже, следовало вызвать сюда техников, не хватало ещё пожара в блоке. Она пыталась вернуть себя в реальность, больно щипая за бедро, так чтобы Рамлоу не заметил, заставляя себя вспоминать и думать о повстанцах, заложниках, отце, Анхело, но было уже поздно. В конце концов, она ― взрослая женщина, пора себе признаться, что напряжение, возникшее ещё в Боготе, было отнюдь не неприязненным…
― Нет, у меня было другое задание. Вы разве рапорт не читали? ― Она молча подставила опустевшую кружку, Брок приблизился ещё на шаг, так что запах кофе смешался с мускусным шлейфом её духов. Одуряющее сочетание.
― Читала, но я им не верю…
― Отчего же? Парень психанул, полез, куда не надо. С вами, планктоном, всегда так. Тут всё чисто, никакой подставы. Он твоим любовником был?
― Нет, у меня есть жених…
― Ну-у, одно другому не мешает…
― Неудачный опыт?
― Скорее, обширный.
― Я же сказала, нет! Боже, ты омерзителен… ― она покачала головой и закатила глаза, намереваясь покинуть комнатку. Влечение сменилось волной раздражения, Кэтрин с облегчением подумала, что ошиблась, пока не врезалась лбом в жёсткую грудь командира, который не думал выпускать её, зажатую в углу.