Пусть так. Слова были сказаны, Аделайн их услышала. Значит, разговор все же не прошел зря. Конечно, у принцессы останется надежда…
— Михаэль! — раздался шепот из покинутой им комнаты. Принц обернулся. С оконного проема свешивалась Аделайн, одетая в одну ночную сорочку.
— Что?
— Если ты не хочешь любить меня, то хотя бы уважай, — произнесла принцесса и закрыла окно.
«Уважай?» — повторил Михаэль про себя. И что она имеет в виду? Может, вспомнила все те непристойные фразы, что принц произнес сегодня в ее адрес? Михаэль вдохнул прохладный утренний воздух, окинул взглядом гладь озера впереди, заметил росу на траве и подумал, что утренние прогулки все же полный бред. Начинали петь птицы; где-то вспыхнул свет; звезды-обманки поблекли над головой принца. Наступало утро. Следовало уйти в спальню, чтобы не привлекать внимание.
Уже на самом мосту Михаэль Аустенос встретил Мэйбса. Лорд Альба лежал на деревянном мосту, раскинув руки и едва слышно храпел под аккомпанемент из пения птиц. Ухмыльнувшись, Михаэль прошел мимо. Наверное, эльфы очень удивятся, увидев представителя почтенного рода, спящего на улице в столь ранний час.
Впереди был очень длинный день. Зевнув, Михаэль ускорил шаг, наблюдая, как окна дворца начинают загораться один за другим.
***
— Тут подшейте, сюда я хочу вышивку, — говорил Михаэль Аустенос, разглядывая себя в зеркале. — Дракона призрачно-голубого цвета. Оно так и должно стелиться по полу?
— Да, — кивнула эльфийка.
— Что за дурацкая мода!
Время шло к полудню, а нервы Михаэля были уже на пределе. Всё утро он провел у модистки и тщетно пытался внушить ей, что предпочел бы одежду нормальную, принятую в Анлосе, но, как оказалось, традиции были сильнее влияния наследного принца империи, стремительно захватывающей королевство за королевством. Михаэль уже пережил негодование главного жреца, что волосы жениха недостаточно длинны, чтобы заплести их в ритуальные косы. Принцу вполне хватало того, что на его голове красуется эльфийская шапочка, изображавшая солнце. Золотые лучи шапочки царапали всё, чего Михаэль касался, обруч натирал виски. «Кто придумал эту ерунду?» — ворчал принц про себя. Белое платье, расшитое золотом и изумрудами, довело его до белого каления. Узкое, узкое везде, кроме бедер, расклешенное, как юбка, оно попросту выводило из себя. Горло натирало, полупрозрачная накидка цеплялась за пресловутые лучики. На подол Михаэль обязательно наступал. Кроме того, он слышал, что на саму свадьбу ему нанесут ритуальную краску. Сейчас, к счастью, всего лишь репетиция.
— Я вышью дракона до завтра, — пообещала эльфийка.
— Да уж соизвольте! — фыркнул принц.
В руках он держал листочек с клятвой. «Клянусь волнами Аэрмиссе и Риорре…» Михаэль заочно возненавидел того, кто придумывал эти слова. Конечно, сегодня он их прочитает, пообещает, что выучит до завтра. Однако на самой свадьбе их не произнесёт. Михаэль не знал, откуда в нем взялось такое бунтарство, но настроен Аустенос был решительно. «Лучами солнца и луны». Астрея должна была приехать завтра, прямо на свадьбу, и забрать их в Анлос сразу же после ритуального отрезания кос. Более родственников со стороны жениха не намечалось. Михаэлю оставалось лишь с улыбкой представлять лица эльфов, если бы свадьбу явился представитель луны.
Модистка наконец отпустила его, и Аустеноса забрал жрец храма, низкорослый эльф в черной хламиде и длинными, увешанными ритуальными серьгами ушами. Завтра, как только солнце встанет в зените, принц Михаэль и принцесса Аделайн должны встретиться на берегу Риорре. Невесту будет сопровождать жрец южного океана, жениха — жрец северного. Там их оставят, и Михаэль должен произнести слова клятвы — под ветер, уносящий слова, и шум прибоя. Позже их повторит Аделайн; они возьмут друг друга за руки и пройдут в храм Верберга.
Что будет дальше, принц пока не знал. Знал лишь то, что ему предстоит отрезать косы Аделайн, символизируя то, что девушка стала женщиной. Незнание заставляло нервничать.
— Идете прямо, не смотрите по сторонам, только вперед, — внушал ему жрец. — Не слишком быстро, чтобы прийти одновременно с принцессой Аделайн. Там будет стоять камень, на него ориентируйтесь. Вы меня слышите, принц?
— Да, — скривился в ответ Михаэль.
— Мы оставим вас за пять шагов, — продолжил жрец. — Когда говорите вы — принцесса Аделайн садится на колени, когда говорит она — садитесь уже вы. После этого беретесь за руки, смотрите на океан, повторяя про себя слова клятвы, разворачиваетесь и идете в храм.
— Репетиции не будет? — с подозрением спросил Михаэль.
Жрец нервно кивнул головой.
— На берегу шторм, — ответил он. — Мы боимся, что принцесса Аделайн заболеет. Главное, запомните, что я вам сказал! Обязательно!
— Разумеется.
— Репетицию мы проведем только в храме, — пояснил жрец. — Она будет даже важнее — все соберутся там. Осторожнее, принц, пол в обители довольно скользкий. Нам сюда.
Храм представлял собой сравнительно высокое деревянное здание без окон. Как оказалось позднее, окно все же было, гигантское, на всю западную стену, выходящее в город. Служанки до блеска натирали полы, художники освежали краски на фресках, эльфийки вышивали шторы золотыми нитями. Да, свадьба стала неожиданностью, ее никто не ждал. Михаэль сам узнал о ней четыре дня назад.
Аделайн стояла у алтаря с огнем в самом обычном платье из светло-зеленого батиста и ждала его. Длинные темные косы принцессы спускались к груди.
— Доброе утро, принц, — поприветствовала она его.
— Доброе утро, принцесса, — с ехидством в голове ответил Михаэль, и Аделайн чуть покраснела. Аустенос был уверен, что со злости.
— Дорогой Виа, — прощебетала принцесса, — можно, пожалуйста, отрепетировать все быстро? Столько дел перед свадьбой, — Аделайн миленько улыбнулась.
— Конечно, — кивнул жрец. — Это займет не более пяти минут.
— Поверь, это единственная наша встреча, которая займет менее пяти минут, — не удержавшись, вставил Михаэль, заставив Аделайн вскинуть потемневшие глаза. Жрец, к счастью, не понял смысла этой фразы. «Потому что все эти святоши — жалкие импотенты», — подумал принц.
— Тогда стоит начать, милейший Виа.
— Итак, вы заходите вдвоем через этот вход, — жрец указал рукой на западный вход. — Держась за руки, разумеется. Вы, принц, идете справа. Завтра тут постелют дорожку.
— Нам нужно остановиться тут? — подсказала Аделайн.
— Да-да, именно тут, — поспешно продолжил Виа. — Мы с жрецом Миссе будем ждать вас у алтаря. Вы встанете вот тут, напротив огня, мы прочитаем Обращение, потом слова возьмут ваши родители, королева сыграет Молитву к морю. После этого… Принц! Вы слушаете?
— Да-да, конечно, — отозвался Михаэль, отрывая взгляд от эльфийских служанок.
— Вы, принц, возьмете в руки этот нож, когда я к вам обращусь, — строго сказал Виа, протягивая ему пластину из вулканического стекла. — Принцесса, вы встанете на колени перед принцем. Вот здесь.
— Здесь? — Аделайн послушно опустилась на пол.
— Да, выпрямитесь, а то принц не дотянется. Принц, попробуйте. Вы должны отрезать косы и кинуть их в…
Жрец храма осекся. Аделайн запунцовела. Михаэль еле сдерживал улыбку.
— Простите, — извинился он с нарочитым ужасом на лице и прокрутил в пальцах косу принцессы. — Не знал, что нож такой острый.
Аделайн вырвала собственные волосы из его пальцев и встала. Утыкаясь будущему жениху в грудь, она зло выдохнула:
— Мерзавец!
— Я сделал это с уважением, — произнес тот в ответ.
К чести Аделайн, она не стала поднимать крик. Не без труда влепив Михаэлю пощечину, принцесса Верберга стремительно развернулась и вышла из храма. Аустенос огляделся. Все без исключения эльфы смотрели на него, кто с ненавистью, кто с удивлением, кто с недопониманием. Михаэль коснулся щеки и поморщился. Кто бы мог знать, что в мелкой девчонке столько силы.
— Спасибо за потраченное время, жрец Виа, — сказал он. — Думаю, я все понял. После того, как я кину косы принцессы Аделайн в огонь, что нужно делать?
Жрец ничего не ответил, продолжая смотреть на Михаэля, будто он осквернил храм. Может, так оно и было.
— Ну, как знаете, — пожал плечами Аустенос и вышел вслед за Аделайн.
Насвистывая, принц гулял по улочкам Верберга. Его и городом-то было сложно назвать. Хлипкие домики прятались среди деревьев или в них самих, так что создавалось впечатление, что идешь просто по лесу. Единственным напоминанием о цивилизации были мосты через речушку, название которой Михаэль не знал. Он шел, сам не зная куда, и без особо интереса разглядывал мощенные морскими камнями улицы, ведущие в лесные чащи. Как тут можно жить? Замок Эйон-иссе, северной столицы, Анлос, чьи яркие башни были видны издалека, молодой Аливьен-иссе, Аланда, наполовину находящаяся под водой… и Верберг! Верберг, главный замок которого был меньше конюшни Анлоса.
Ничего, империя поменяет всё. В этом Михаэль был свято уверен.
Астрея передала ему эту идею. Империя Света станет великой, захватит все западные земли любой ценой. Она уже начала это делать. Остался лишь Верберг, пустыни Инити, просторы за Аландой, северные земли, которые Михаэль жаждал сровнять с землей, а потом — долины за горами Мийэрдина, занятые лишь глупыми зверушками. Она станет великой… Земли Запада и Востока схлестнутся в вечной схватке за власть. Как говорил Темный король…
— Да брось, не говорил я такого, — прозвучал голос около уха. Михаэль вздрогнул. Рядом шел Майриор, одетый в традиционное платье эльфийского мужа и сливавшийся с толпой. Принц немедленно опустил взгляд и процедил:
— Что вы тут делаете?
— У моего друга свадьба, разве я могу ее пропустить? — беззаботно откликнулся Темный король, взяв его под руку. — Это ведь такое счастье! Счастье, Михаэль! До гроба!
— До ее гроба, — не преминул заметить любящий правнук.
— Ну почему же? — зашептал Майриор.
Темный король, правитель чуждой Свету Стороны, частенько приходил в Анлос подействовать на нервы леди Астрее и выходцам серебристой крови. Михаэлю он даже нравился, принц чувствовал в Короле родственную душу. Та же леди Астрея в корне отличалась от него, будучи до невозможного пресной и скучной. Конечно, присутствие Короля создавало угрозу благополучию империи, но Михаэль любил те дни, когда Анлос или Эйон-иссе озарялись призрачной луной.
— Что вы хотите им сказать?
— Я хочу предложить сделку, — заявил Майриор. Они завернули на другую улицу, более темную. — Ну, так, формальности, как ты говоришь, я все сделаю даже в случае твоего отказа. Так вот. Эта твоя Аделайн — премилая девочка, эльфийка. А мне очень нужна эльфийка для экспериментов. Она не пострадает, как бы тебе этого ни хотелось. Но я вполне могу сделать ее бессмертной. Что скажешь?
— Зачем мне ее бессмертие? — фыркнул Михаэль.
— Ты ж мой потомок, почему такой глупый? — раздраженно ответствовал Майриор, сверкая безумно-голубыми глазами. — Тебе охота бесконечно жениться? Женись один раз и делай всё, что хочешь, эта Аделайн и вякнуть не посмеет.
Принц хмыкнул. До него дошло.
— Заманчиво…
— Конечно. Я ведь тебя понимаю, Михаэль, — Темный король ободряюще хлопнул принца империи по плечу. — Представишь меня своим другом? Хочется подействовать на нервы Астрее.
— Вы совершенно не изменились, — заметил Михаэль. — Может, скажете, где мой настоящий друг?
Майриор остановился.
— Спит в парке на скамейке, — сообщил он. — Альба Мэйбс, Альба Мэйбс… Ты ему не говори, но он через лет пятнадцать-двадцать женится на девице с Аланды, Йонсу вроде бы, хотя все может поменяться. Потом начнется война… Недолго ему осталось, к сожалению. А вот его женушка всех переживет. Так что, по рукам? Не думаю, что эльфы настолько сложны. Я изучу Аделайн за пару минут, она станет бессмертной и свободной, как птичка в полете.
— Мне все равно, — фыркнул Михаэль. — Делайте, что хотите. Единственное, мне бы не хотелось, чтобы об этом узнала леди Астрея.
— Ей будет все равно, — пообещал Темный король. — Абсолютно точно. Думаю, бессмертие твоей жены придется ей по вкусу. По рукам? — Майриор вынул руку из кармана, и бледная ладонь повисла в воздухе.
Михаэль последний раз окинул взглядом черты лица Темного короля, столь похожие на его собственные, и пожал руку.
— Чудно, — сказал тот и растворился в воздухе, а в воздухе разлился раскат грома. Начался дождь. Ощутив холодные капли на щеках, Михаэль Аустенос побежал в сторону дворца Верберга.
========== Часть 3. О предательстве и сожалении ==========
В то утро, словно по волшебству, непогода отступила, сменившись ясностью неба и жаркими лучами. Дожди ушли на восток вместе с ветром. Залив ласкал побережье эльфийского поселения совершенно бесшумно, морская вода из серой превратилась в изумрудно-бирюзовую, приятно, пряно пахнущей водорослями. Михаэль проснулся от того, что ему стало душно и жарко. Над Вербергом стояло безветрие, что вкупе с летним солнцем создавало изнуряющую погоду. Масла в огонь подливала высокая влажность в городе; вырвавшись из пустых снов, кронпринц подумал о бане, на которую Верберг стал очень похож. Одеяло прилипло к телу, как вторая кожа, даже мысли стали жарки и обжигали. Скинув с себя ткань и оставшись совершенно обнаженным, Михаэль подумал: а не Темный ли король подкинул ему такую подлянку в день свадьбы?
Свадьба…
Михаэль внезапно ощутил такой прилив гнева, что вырвал подушку из-под головы и уткнулся в нее лицом. Ему явно не хотелось видеть никого и ничего. Все слова, которыми кронпринц убеждал себя в нормальности и неизбежности супружества с Аделайн, исчезли из памяти. Да что он сделал такого, что судьба подкинула брак по расчету с девушкой, которая выглядит в два раза младше его?! Злость взыграла в Михаэле; лишь когда лучи лазера пробили перьевую подушку насквозь и коснулись потолка, кронпринц заставил себя успокоиться. Долг. Таков долг перед Империей и Астреей. Отец, которого он совсем не помнил, желал бы того же. Мама же… Михаэль знал, какой несчастной стала Адора в браке. Иногда он задумывался, что был зачат насилием и именно этот факт наложил отпечаток на паршивый характер юного кронпринца. Михаэль Аустенос никогда не парил в облаках и даже к себе относился строго и честно. Пожалуй, в браке между ним и Аделайн более несчастливой станет последняя. Однако эльфийская принцесса связана таким же долгом. Как же мерзок этот мир, если даже любовь и семью принято строить на понятии долга!
«Пора вставать», — решил Михаэль и приподнялся на кровати. Стоило ему это сделать, как кронпринц оглушительно чихнул. Потом еще раз. И еще. Пока слезы не выступили из глаз и не зачесался нос. Михаэль ощупал подушку, содрогаясь от приступа. Да, так и есть. Перьевая.
— Идиоты, — пробурчал юноша, едва ли ни бегом направляясь к окну с целью его распахнуть. — Не знать, что принц Империи — аллергик…
Почувствовав легкое дуновение свежего воздуха на лице, Михаэль даже улыбнулся. После чего, пару раз вытерев назойливые слезы, потянулся к одежде. День предстоял долгий.
Утро прошло в беготне и всеобщей суматохе. К полудню Михаэлю хотелось стать монахом какого-нибудь провинциального храма и уйти в горы, познать безмятежность. Он уже ненавидел и себя, и свое происхождение, и эльфов, и свадьбу. Аделайн кронпринц возненавидел в два раза больше. Его драили, мыли ни один час, укладывали волосы, прикрепили ритуальную косу, нанесли краску на лицо, в которой он, по мнению Михаэля, напоминал клоуна. Нарядили в глупые, неуклюжие одежды — как Михаэль ни бился, против желания Астреи он пойти не смог.
Императрица прибыла около одиннадцати утра. Бледная, спокойная, словно мраморная статуя или снежная королева, фригидная и бесчувственная, в идеальном платье, с идеальной прической и идеальной улыбкой на неживом лице. Михаэль боялся ее с детства. Это жуткое существо называло себя его прабабушкой. Лишившись родителей, кронпринц вынужден был называть ее уже мамой — зачем? Настоящей мамой Михаэля всегда останется леди Адора, главный пример жертвы неудачного брака. И это странное желание Императрицы положило начало ненависти кронпринца к Астрее Аустенос. Она управляла его жизнью, Михаэль не знал настоящей свободы…