— …И что от меня требуется? — услышал он приглушенный голос, когда собирался свернуть в очередной коридор, и повернул голову в сторону «тупика». Там, в самом конце, находился один из кабинетов отца, где он проводил переговоры, не опасаясь неожиданных гостей. Кому интересны невзрачные двери среди таких же дверей в конце коридора? Правильно, никому.
И сейчас одна из дверей была приоткрыта, и именно оттуда доносился голос.
Осторожно, стараясь ступать как можно тише, Драко подкрался к двери и, прислонившись к ней, заглянул в щель. Тот самый парень, Харальд Колубрум, кажется, стоял напротив его отца, спиной к Драко, поэтому разглядеть лицо не было возможности. Но вот всё остальное…
Брюнет с коротко стриженными волосами, сейчас уложенными в стильную современною причёску, а-ля блестящий бардак. Высокий, возможно, чуть выше самого Драко, ровные широкие плечи, идеальные изгибы талии, которые чёрная рубашка не прятала, а скорее наоборот, подчёркивала, длинные ноги в обыкновенных маггловских джинсах, и просто шикарнейшая из всех, что Драко доводилось повидать за… кхм, ну, вы поняли.
— Выдвигаемся завтра утром. И, мистер Колубрум, прихватите с собой тёплые вещи, — Драко оторвал взгляд от мягкой части тела будущего мужа и резко отскочил в сторону. Едва успел накинуть на себя заклинание невидимости, прежде чем дверь резко распахнулась и из неё вышли улыбающийся Люциус Малфой и его угрюмый будущий зять, который только устало прохрипел что-то невразумительное, когда его спина встретила дружеское и крепкое мужское похлопывание. Драко даже рот от удивление открыл. Чтобы отец, да такое… Пришлось даже глаза протереть. Авось причудилось?
— А-а-а… — совсем не по-аристократически выругался Драко, когда понял, что залюбовавшись, эм-м-м, телом жениха, пропустил весь разговор. И теперь вопрос, куда это они собрались? И позовут ли его с собой?
И опять чертыхнулся, когда понял, что так и не рассмотрел лица.
Дальнейшие ругательства на себя любимого прервал неожиданно появившийся перед ним домовик, который уставился огромными глазами в… стену. Да-да, в неё самую, потому что Драко до сих пор находился под чарами, а эльф видел только ауру, а потому терпеливо ждал, когда же хозяин соизволит показать своё светлое личико.
— Ну чего тебе? — поинтересовался Драко, не выдержав раздражающего молчания слуги.
— Молодой господин, хозяин ожидает вас в гостиной, — домовик вежливо поклонился и с хлопком исчез. А Драко заторопился, неожиданно вспомнив, что он до сих пор бос и даже без носков, в воздух бросил приказ принести ему нужное и, на ходу натягивая вторую туфлю, буквально ввалился в гостиную, где на него тут же устремили удивлённые взгляды родители. Особенно отец не поскупился на эмоции, разбавив ещё негодованием. Но Драко интересовал только будущий супруг, лицо которого, наконец-то, была возможность рассмотреть…
О, эти зеленные глаза, смотрящие на него, как и недавно… Драко прямо чувствовал, что ещё немного — и опять свалится в обморок. Сколько в них было радости и блаженства, словно они не один час знакомы, а уже целую вечность. И так хотелось в этот миг, чтобы вокруг них всё исчезло и остались только они одни. Потому что это желание притронуться, прикосновениями изучить каждый миллиметр идеального, по его мнению, лица, пальцами обвести контур пухлых губ и прижаться к ним в страстном поцелуе, было просто невыносимым. Но Драко сделал над собой усилие и отогнал непрошеный поток мыслей, возвращаясь в реальность, где, оказывается, уже несколько секунд не разрывал зрительного контакта с женихом, что было крайне неприлично и невежливо по отношению к остальным гостям. И только успел уловить, что изумрудные глаза затянула дымка неопределённого желания, прежде чем повернулся в сторону сидевшей на диване Лили Поттер, кивнул в знак приветствия и вежливо спросил:
— А где лорд Поттер? — его это, конечно, мало интересовало, но это большая редкость, чтобы леди ходила в гости без главы рода. Исключением мог быть только обычный визит к подругам, но в таком случае дамы не сидели бы сейчас здесь, а уже обшаривали бы десятый магазин и перемывали кости очередной светской даме, нечаянно споткнувшейся о свою оплошность на каком-то балу. Но и леди Поттер, и его мать, сидели здесь в компании его отца и будущего мужа, и более того, подругами уж точно не были, а потому из вежливости стоит уточнить, куда запропастился её лорд.
— Мой муж сейчас встречается с Ричардом, — вернула вежливую улыбку та. От Малфоя не укрылась тревога в глубине её глаз, и, разумеется, улыбке он тоже не поверил, как и не поверил спокойному лицу Гарри, которое ещё мгновение назад перекосилось от ярости.
— А… — Драко собирался ещё что-то спросить, чтобы поддержать светскую беседу, но был грубо перебит отцом.
— Садись, Драко. Нам надо кое-что обговорить, — он кивнул и послушно опустился рядом с Харальдом, который закинув ногу на ногу, со скучающим видом разглядывал что-то у себя на ногтях.
А дальше Люциус начал рассказывать о каком-то брачном договоре, о котором Драко ни слухом ни духом, а потому и возмутиться не успел при упоминании наследника Поттеров. И это напомнило ему, что его женихом является никто иной, как рядом сидящий парень. На вялое замечании о том, что он не наследник и вообще не Поттер, его мягко заткнули, огорошив новостью о старшем близнеце и т. д, и т. п. Историю о скучной жизни в школе искусств и частых выставках он благополучно пропустил мимо ушей, понадеявшись, что жених его простит. А вот часть о наследии Драко слушал, совершенно некультурно разинув рот, и только пытался не забывать дышать, при этом не замечая хмурого лица Гарри, который как-то не спешил разделить его восхищение собственной персоной. Ну а потом…
Собственно, то, чего он так ждал, в результате оказалось подлянкой похлеще незапланированного брака. Завтра на рассвете, следуя другому завещанию, оставленному первым Малфоем, заселившимся в Англию, они вшестером: его родители, родители жениха и они сами должны отправится в Сибирь, в дом их давно позабытых, а может уже и Мерлин знает когда почивших родственников, и там кто-то будет пытаться исполнить последнюю волю их родоначальника. А если они этого не сделают, то ждёт их наказание похуже смерти и вообще лучше об этом не говорить, крепче спать будешь.
И всё. Драко отправили в свою комнату собирать вещи, не позволив и словечком перекинуться с человеком, которого он так долго искал и ждал, а сам Харальд в обнимку с матерью просто растворился в чёрном тумане.
Глава 21, в которой в гостях у Смерти
— Когда-то очень давно один из сыновей Создателя возжелал прожить жизнь творений своего отца. Ангелом он спустился с небес и ступил на Землю обычным человеком. Люди почитали его и любили за все те чудеса, что он принёс с собой. Одним словом, он мог излечить тяжёлую болезнь, легчайшим прикосновением исцелить смертельную рану. Ему поклонялись и молились. Но, к сожалению, смертные были склоны также и к алчности, и жадности, и, возжелав божественной силы, но не имея возможности получить её, не могли смириться с всемогуществом сына Божьего, решив за него, что не место ему среди смертных. Винили безгрешного — вызывал он у них порочные мысли, что обрекали на гнев Божий. Однако не учли того, что сын Божий вернуться на небеса мог только путём естественной смерти.
И даже когда его распяли на кресте, сын молил своего отца сохранить жизнь людям. Слишком сильно он был привязан к таким искренним чувствам, как Любовь, Вера и Надежда.
Не было милосердия в словах всепрощающего Создателя, когда обрекал он своё глупое дитя на вечное заточение во владениях дочери своей, сестры старшей Светоносца — Богини Смерти. Нарекла она его Люцифером, позволив править Адом вместе с ней.
Землю же Бог сослал страдать от голода и холода, что, увы, только больше хаоса и недоверия посеяло в сердцах его творений.
Люди перестали верить в Создателя своего, взбунтовались и делали всё наперекор его воле. Когда требовал молитв и покорности, они отворачивались от него и убивали друг друга; когда хотел дать благословение своё, они растаптывали его, показывая равнодушие; когда хотел заглянуть в глаза, закрывали их и холодно требовали уйти. Решил Бог тогда, что достаточно видел, достаточно терпел. Сослал на землю Карателей, одарив их частичкой божественной силы, позволив нести правосудие среди людей, дабы очистить их от грязи, порока и похоти.
Только вот душа, не своим путём лишившаяся жизни, отправляется не на небеса к своему источнику, а в подземный мир, где правила и суд вела старшая дочь, познавшая любовь обычного человека и от которого понесла.
Решилась Богиня на безумие. Не понравился ей поступок отца, не считала она, что заслужили смертные нести столь строгое наказание. Поместила она частичку своей силы в ещё не родившееся дитя собственной дочери, на свой страх и риск позволив той родить чудовище, способное справиться с Карателями отца. Она знала, была уверена — дочь будет проклинать её и возненавидит за этот поступок так же сильно, как она возненавидела своего родителя, но и поймёт, что по-другому поступить никак нельзя. Только её кровь, её частичка, могла вместить в себя силы смерти. И не прогадала. Вскоре после смерти Хель наречённый ею мальчик Нуртий Мортис*, путешествуя по миру, расправлялся с Карателями, одного за другим отправляя на перерождение, снова и снова, пока люди на веки вечные не заточили некоторых из них в лёд, воду. Туда, где они не смогут умереть, и больше никогда не переродятся. Других же Посланник убивал раз за разом, пока память, дарованная им создателем, дабы те не забывали цель своего существования, полностью не потерялась в бесконечном потоке смертей, и не запечаталась.
И как память Божьей воли оказалась не бессмертной, так и жизнь Посланника, дарованная смертной женщиной, не была долговечной. Спустя много веков, когда нить, позволявшая без проблем отыскать ещё не родившихся Карателей, угасла и больше не терзала своим присутствием, взял в жёны Посланник обычную женщину, наделённую необычайной красотой. Её светлые глаза были сродни звёздам в ночном небе, а её белокурые локоны своим сиянием могли затмить свет луны. Лик её был столь же чист, как утром роса на молодой траве, а душа наполняла мир вокруг теплом и светом. Да так, что даже солнце не могло сравниться с ней.
Родила женщина дитя: прекрасное, чистое, но обречённое нести проклятие отца. И пусть спала божественная сила, но был он монстром внутри. Взгляд его приносил смерть, а лицо пряталось под иллюзией равнодушия и презрения. Змеи были единственными его друзьями. И имя ему было Салазар Слизерин.
* * *
Анри откинулся на спинку мягкого кресла, слушая рассказ своего визави, стараясь не пропустить ни одного слова. Он не знал зачем ему это, но понимал, что это очень важно. На деле он, засыпая в своей кровати в доме тётушки Гвендолин под шуточные постукивание с другой стороны стены, где находилась комната кузена, пытался представить предстоящую встречу с какими-то дальними родственниками своего жениха. Заснул он с образом прекрасного блондина в голове, а "проснулся" под прекрасные звуки божественной, по его мнению, мелодии.
Музыка нежным шлейфом нот уносила за собой сознание и растворяла в себе лик блондинистого жениха. Нежная неизвестность клавиш фортепиано и такое красивое сочетание — словно тысяча осколков рассыпаются и замирают тихим всплеском волн — рождали новое виденье прекрасной пары, кружащейся в танце на зелёной траве. И мелодию эту им играл ветер, солнце разливалось нежностью, а голубое море подыгрывало, отбивая свои басы. И Анри открыл глаза. Словно картина, нарисованная им, ожила или же, наоборот, он попал в придуманный им мир.
— Идеальный танец, не правда ли? — и он активно закивал, когда там, вдали, парень поднял девушку над головой, закружил и осторожно опустил на землю, плавно за талию уводя в сторону, в такт звукам природы.
— Кто вы? — неожиданно опомнившись, резко обернулся он. Сзади стоял высокий молодой мужчина, как и пара, весь облачённый в чёрное. И не только одежда: глаза, волосы, даже кожа казались темнее, чем полагается. Губы, ярко-красные и влажные, словно, незнакомец только что… бр-р-р… пил кровь и забыл вытереть их, кривились в усмешке, обнажая белоснежно чистые ровные зубы. Прямая осанка выдавала в нём аристократа и вообще весьма сдержанного человека, если только человека.
— Кто вы? — повторил свой вопрос Анри, оглядываясь, — И где я?
В то, что это просто сон, он не верил. Хотя бы потому, что всё произошедшее в последние несколько дней напрочь убедили — ничего не может быть просто. И без странностей он обойтись не может. Иначе как объяснить то, что несмотря на то, что он должен спать, ощущения были фантастически реальными… И эта музыка, и этот ветер, и этот мужчина…
— Мир, — пожимая плечами, как само собой разумеющееся, выдал незнакомец и, увидев на лице Анри непонимание, улыбнулся, объясняя: — Его создала моя сестра.
И, помолчав для верности, чуть наклонившись прошептал ошарашенному заявлением ребёнку:
— Леди Смерть. А это…. её дом.
— А… А, вы? — отшатнувшись, заплетающимся языком спросил Гарри.
— Я не представился? — искреннее удивился мужчина и, получив испуганный кивок, тут же отвесил шуточный поклон взметнув подолы длинной мантии: — Люцифер — падший ангел, дьявол, сатана, или кем там ещё смертные привыкли меня считать, младший брат её божественного величества, владычицы загробного мира.
Помолчав еще для пущей важности, он, небрежно махнув рукой в сторону танцующих, добавил:
— А там сама госпожа Тьма, хозяйка всех живых и неживых душ, Богиня смерти и её муж — Воланд, обычный смертный. Когда-то был.
Будничный тон демона и напускное равнодушие в голосе наводили ледяной ужас.
— Я… Я… Я…
— Ты — Гарольд. Мы в курсе.
— Анри, — автоматически поправил тот и тут же запнулся. — Это же сон? Вы мне просто снитесь и на самом деле вас не существует?!
— Конечно. Мы плод твоей фантазии, как, впрочем, и всё твоё наследие, — хмыкнул Люцифер.
— При чём тут… — Гарри скривился, — моё наследие?
— Ты ведь заметил? — Люцифер неожиданно серьёзно посмотрел на него. От лёгкой насмешки и беззаботности больше не осталось и следа. — Пробуждение. Именно оно воззвало к нам.
— Я всё равно не понимаю о чём вы, — нахмурился Харальд. Демон бросил на него изучающий взгляд, наверное, пытался понять, прикалываются над ним, или малец действительно не понимает.
— Посланник Смерти, — выдохнул он, переведя взгляд на свою сестру и нежно улыбаясь.
— Я уже слышал это однажды. Кто это?
— Последним и первым пришедшим на эту землю был её внук.
Люцифер указал на застывшую пару — казалось, они даже посмотрели в их сторону, но тут же, весело смеясь, мужчина утащил за собой любимую, не желая прерывать танец.
— Но за ненадобностью умер, оставив после себя только одного ребёнка. Салазар Слизерин, кажется, так звали того ребенка, унаследовал все дары своего отца: проклятый взгляд, тело чудовища, змееустость, иллюзии и… — он запнулся, переведя внимательный взгляд на Гарри, — мёртвое сердце, способное ожить только от чистой и взаимной любви.
— Салазар? Слизерин? — Анри удивился, услышав имя одного из величайшей четвёрки волшебников, когда-либо существовавших в Англии. Хотя он и не посещал Хогвартс, создателями которого те были, но краткий курс в частной школе магии, которую ему приходилось иногда посещать по настоятельной просьбе крёстных, он помнил.
На его заявления Люцифер только улыбнулся и взмахнул рукой. Прямо из воздуха перед ними образовался небольшой столик, накрытый тонкой скатертью, и два удобных кресла. Предложив присесть, не дожидаясь ответа, он разместился в одном из кресел, и Анри ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Кресло оказалось настолько мягким и приятным, что Гарри поневоле расслабился. А Люцифер тем временем разлил в появившиеся фужеры неизвестную, но довольно приятно пахнущую жидкость зеленоватого цвета, предложил один гостю, а второй тут же в один глоток опустошил, щуря глаза от удовольствия.
— Цветочный эликсир, — пояснил он, ответив на подозрительный взгляд Гарри, нерешительно зажавшему в руках посудину. Анри вздохнул и, отхлебнув глоток, поразился терпкой сладости, моментально растекшейся по венам. — Его изготавливают из своей крови тёмные друиды. Довольно редкая вещь, учитывая, что в аду не так уж много нагрешивших детей леса.