Помимо этого Ричард Поттер оказался превосходным актёром. На глазах матери, но самое главное, отца, он преображался так, что о всех его прегрешениях как-то забывалось. А вот наедине с друзьями младший Поттер вёл себя совершенно по-другому. Вспомнилось и то, что на шестнадцатилетие сына Джеймс Поттер подарил тому целый остров на архипелаге Оркнейских Островов, на который сразу же был наложен Фиделиус и куча других чар, которые не позволяли не только найти остров, но и узнать, что там происходит.
Драко не мог понять, почему его мысли крутятся вокруг столь ненавистного для него гриффиндорца. Он, как и многие в школе, знал, что Ричарду нравятся в постели не только девочки, но и парни. Поговаривали даже о какой-то вечеринке, которую Ричард устроит на острове после завершения официальной части в Поттер-мэноре.
Выкинув из головы Поттера, Драко стал собираться в гости к Северусу Снейпу, который давно перебрался из Паучьего Тупика жить в этот городок. Последний приглашал его на выставку, которая проходила прямо в городе и, так как мероприятие было закрытым, попасть на него можно было лишь по приглашению.
* * *
Ричард Поттер, ставший к семнадцати годам пшеничным блондином — настолько сильно посветлели его волосы, — наслаждался жизнью в том ключе, в котором сам хотел. Своим любимым воспоминанием, которым не делился ни с кем, он считал подлитое матери зелье. Благодаря отсутствию вкуса, цвета и запаха, а также тому, что через небольшой промежуток времени его невозможно было невозможно обнаружить в крови, оно оказалось в списке запрещённых зелий, за хранение одного только рецепта которого полагался пожизненный срок Азкабана, а за приготовление можно получить и Поцелуй Дементора.
Ричард был вынужден варить его в Хогвартсе на втором курсе и, приехав домой на каникулы, улучить мгновение, дабы подлить его матери. Побочных эффектов у зелья не имелось, а вот то, что произошло потом, заставило его в начале пожалеть о том, что он сделал, но, подумав, он решил, что все равно подлил бы его, если не матери, то отцу точно. Из-за него у Лили испортились отношения со многими, кто был в курсе того, что у Ричарда Поттера есть брат-близнец. Привело это к тому, что Поттерам стали отказывать в приглашениях на светские рауты и вечеринки.
Едва поняв, что происходит, Джеймс Поттер чуть было не размазал наследника по стенке. Но что он мог сделать? Сделанного не воротишь — у зелья не было противоядия — а присутствие Ричарда действовало на него странно, и он не мог причинить вреда сыну, даже банально отшлёпать по попе непослушного паршивца не получалось. Остыв, старший Поттер стал налаживать отношения по новой, стараясь не выдать сына.
* * *
Отдыхая на своём острове, Ричард Поттер считал дни до своего совершеннолетия, чтобы избавиться от родительской опеки. На наследство ему было плевать, он уже знал, что это ему не светит, ведь втайне от отца решил пройти проверку у гоблинов. Остров, что тот подарил ему в прошлом году, он превратил в свою резиденцию, где предпочитал отдыхать от нотаций родителей.
Мадам Роза из Лютого переулка знала о вкусах своего клиента и всегда подбирала то, что требовалось так, чтобы клиент оставался доволен. Это касалось и условий, поставленных клиентом. Те, кого она отбирает для него, не должны иметь в магическом мире корней и, самое главное, быть чистокровными магглами, а в некоторых случаях и девственно чистыми. Последнее могло дать осечку, но клиент особых условий на девственность не ставил, так как знал, что если у магов девственность ценится до самой свадьбы, то магглы могут потерять её в любом подростковом возрасте. На сегодняшний вечер своему клиенту она подготовила воистину королевский подарок — двух девочек и одного паренька. Все трое сероглазые блондины. Как только подарки от мадам Розы попадали на остров, над ним появлялся ещё один щит, который блокировал все возможные поисковые заклинания.
Приняв от мадам Розы заказ, Ричард Поттер улыбнулся: они заменят ему сероглазого блондина, которому он поклялся отомстить ещё на пятом курсе. Сейчас же он собирался насладиться любимой игрой — жаль только, что деток потом возвращать мадам Розе. Не забыть бы стереть им память о том, что здесь происходит. Ну а для начала предложить им выпить с несколькими капельками зелья, которое не только успокаивало, но и имело побочный эффект для магглов — рассеянное внимание на всём, кроме того, кто его дал.
От зелья дети не могли сфокусировать внимание на том, где находятся. Всё их внимание оказалось сосредоточено на парне, который вёл их в комнату, где, по его словам, они поиграют. Войдя внутрь помещения, которое на этот раз было оформлено Ричардом в цветах враждующего факультета (Слизерин), тот, пропустив детей вперёд, закрыл за собой дверь.
* * *
Прошло два месяца, как из Франции вернулся племянник леди Колубрум, как в последние годы обращались к Петунии Дурсль. Сегодняшний день для неё особенный, ведь намечался закрытый светский раут с выставкой картин, где будут представлены работы Харальда. Обычно её племянник рисовал всё, что подвернётся под руку, за исключением портретов. Но на этот раз что-то в мальчике изменилось. Он нарисовал целую серию картин под общим названием «Эльф и Дракон». Одна из них просто завораживала. Харальд изобразил на ней молодого эльфа, возможно, что и эльфийского принца, за спиной которого расположился огромная доисторическая рептилия. Картина напомнила хозяйке дома книгу, которую та презентовала племяннику — «Эрагон». Было ещё одно полотно, которое Харальд почти никому не показывал, так как работать над ним закончил только на днях. На фоне древнего леса и ночного неба молодой художник нарисовал спящего дракона и эльфа, сидящего возле костра.
Время неумолимо приближалось к вечеру, и впервые Харальд порадовался тому, что подписывал картины не тем именем, которое получил от родителей. О них он старался не вспоминать, особенно после девяносто второго года, когда мать прекратила поддерживать отношения с семьёй сестры, друзьями и сыном. Никто не знал причин, почему леди Поттер настолько изменилась в характере, так что как-то незаметно её имя наряду с именами остальных Поттеров в доме стали запрещённой темой.
Выставка картин была лишь предлогом, которым он воспользовался. Будь его воля, остался бы во Франции и не вспоминал бы свою родину. Вернуться пришлось по той причине, что он вступал в наследие. Что-то творилось с его зрением, о чем он сразу же сообщил тёте. В ответ получил особой конструкции очки с наказом надевать их всегда, когда он куда-нибудь собирается идти или ждёт гостей. Лучше же если любимый племянник будет носить их постоянно. Ответы на все вопросы он получит дома.
Приехав, Харальд и узнал, что вступает в наследие, только не Поттеров, так как отец практически провёл ритуал отречения, правда, по какой-то причине не довёл его до конца, но в любом случае, Поттером он не является. Наследие он принимает со стороны матери. Узнав о том, что дар, который в нем пробуждается, именуют как «Убивающий взглядом», он вначале перепугался, но потом смирился.
* * *
Тридцать первого июля Джеймс Поттер получил банковское извещение, в котором банк сообщал ему, что в силу вступила вторая часть завещания его предка Харальда Кассиуса Поттера. Та самая, которая на протяжении последних поколений считалась мифом. Теперь же его и семью ждали в отделении банка на её оглашении. Кого-то ожидал шикарный подарок от предка. Настолько шикарный, что хотелось проклясть мёртвого. В силу вступил договор о брачном союзе между родами Поттер и Малфой.
Глава 9, в которой всё началось
На следующий день после получения извещения о завещании Харальда Поттера, Джеймс, Лили и Ричард отправились в банк узнать, что же досталось их семье от предка. В банке они столкнулись с семьёй Малфоев, глава которой тихим шёпотом крыл своего предка, который жил одновременно с Поттером. Заметив Джеймса, Люциус направился прямо к нему.
— Лорд Поттер, леди Поттер, — поздоровался он, склонив голову, и посмотрел в сторону отпрыска, чуть скривившись, но и тому учтиво кивнул, — Ричард.
— Доброго дня, Люциус, — вздохнул Джеймс, возвращая приветствие. — Я так понимаю, ты здесь по той же причине, что и мы.
— Завещание Малфой-Поттер, — хмуро кивнул Люциус.
— То есть Малфой-Поттер? — опешил Джеймс. — Мне сообщили только то, что вступила в силу вторая часть завещания моего предка.
— А ты хоть сам помнишь, на ком он женился? — усмехнулся Люциус, не обратив внимания на Лили и Ричарда. И когда на лице Джеймса отразилось осознание, улыбка на аристократическом лице стала шире, — Вспомнил?! Его супругу звали Керридуэн Эстель Малфой, и она была моей двоюродной прабабкой.
— Да, что-то было в этой истории, — согласился Джеймс. — Кажется, они заключили брак во второй половине семнадцатого века.
— Верно, тогда была реставрация Стюартов и принятие Статута Секретности, — произнёс Люциус. — Джеймс, как насчёт того, чтобы отправить наших дам и наследников куда-нибудь в кафе, пока будем разбираться с бумагами. Более точная дата, если не можешь вспомнить, тысяча шестьсот семьдесят шестой год.
— Принимаю твоё предложение, — улыбнулся Поттер.
Отправив дамочек в кафе, а сыновьям вручив по небольшой сумме на внеплановые карманные расходы, мужчины отправились к юристу, выяснять, что же свалилось на их головы.
* * *
Завещание Харальда Кассиуса Поттера и Лирондина Элфеда Малфоя, оно же брачный договор
Мы, ниже подписавшиеся, в присутствии двух свидетелей с каждой из сторон, а так же юриста и представителей банка Гринготтс заключаем данный договор. Договор, он же брачное соглашение, заключается между потомками рода Поттер и Малфой. Род Малфой выступает в качестве стороны жениха, а род Поттеров как семья невесты. Если наши расчёты верны, то брак должен быть заключён между потомками, что родятся в четвёртой четверти двадцатого века.
Дальше шло перечисление приданного, что давалось за невестой, и подписи двух сторон со свидетелями.
Джеймс посмотрел на Люциуса и выразил общую мысль.
— Влипли.
— Поттер, у тебя ещё одного ребёнка нет случайно? — поморщился Люциус. — Ты извини, но твоего Ричарда я и близко к сыну не подпущу, проще будет заплатить виру за нарушение договора.
— Вообще-то есть, — признался Джеймс. — Но он живёт среди магглов.
— Да я скорее сквиба приму в свой дом как невесту, чем твоего сыночка, — Малфою хотелось плеваться. Такой подлянки он точно от предка не ожидал. И если ещё общение с самим лордом Поттером можно было пережить, то о родстве с его неугомонным наследником даже думать не хотелось. Сразу же тошно становилось. Да и Драко… Нет, он никогда не согласится на подобный брак.
— Знаю, — вздохнул Джеймс, — и ты не поверишь, но я уже не раз жалел, что его крестным является наш Светлейший. Обидно, что Гарольд с рождения оказался сквибом. Наверное, из него наследник рода и то лучше бы получился. Я уже несколько лет пытаюсь вдолбить в голову Ричарда кодекс рода, но с тех пор, как он оказался в Хогвартсе… Да что тут говорить, ты и сам знаешь, как директор ему во всем потакает.
— Хм, а магия рода как отнеслась к Ричарду? — спросил Люциус.
— Как-как, — скривившись, словно проглотил лимон, произнёс Джеймс, — признала как потомка и все, мне об этом поверенный рода сообщил, когда сын решил втайне от меня пройти проверку. Мордред, Люциус, я соглашусь даже вписать Гарольда в этот брачный договор, если ты окажешь мне ответную услугу.
— Какую? — это показалось интересным аристократу.
— Со слов Сириуса я хорошо помню, что твоя супруга целитель, — Джеймс задумчиво посмотрел на Малфоя. — Так вот, перед тем как мы подпишем все эти бумажки, я хочу, чтобы она полностью обследовала Лили. С ней что-то произошло после того, как Ричард приезжал на втором курсе на каникулы. Кто только не проверял — никаких результатов. Я знаю, что о многом прошу, но тёмный целитель — моя последняя надежда. Я хочу вернуть свою прекрасную и жизнерадостную Лили. Ты знаешь, до этого она часто гостила у сестры, навещая там Гарольда, — взгляд Джеймса стал грустным. — Признаюсь, я сам виноват в том, что оттолкнул от себя одного ребёнка — хоть он и сквиб. Мордред, и где только было моё здравомыслие?! Гарри живёт там с тех пор, как Ричард закатил в пять лет истерику. Ещё и Дамблдор, чтоб ему провалится, со своими увещеваниями о плохом влиянии немага на будущего мага. Под двойным давлением я и не заметил, как сам же и наломал дров, а после уже не до этого было. Да и судя по всему, Гарри в доме тёти жилось неплохо.
— Хорошо, я попрошу Нарциссу, чтобы она обследовала твою супругу, — наконец решился дать своё согласие Люциус.
Дальнейший разговор прервал вышедший к сиятельным мужчинам гоблин с папкой документов в руках. Потратив некоторое время на решение несколько мелких и не совсем деталей, получив обещание уладить всё в кратчайшие сроки, после договорившись о новой встрече, на которой будет окончательно решён вопрос с браком, лорды покинули банк.
* * *
Едва Поттеры вернулись домой, как Ричард сразу же, даже не спрашивая разрешения отца, отправился на свой остров. Джеймс только сильнее нахмурился. Он уже давно закрывал глаза на то, что творил сын, в очередной раз жалея о том дне, когда выбрал Дамблдора в крестные наследнику.
Время до обеда пролетело незаметно. Джеймс, разместившись в гостиной, старался сосредоточится на документах, присланных сегодня из Министерства, и вместе с тем старался одним глазом следить за бесцельно мелькавшей то тут, то там женой. И каждый раз стоило ей попасться в поле зрения, взгляд становился всё грустнее и грустнее. Его малышка Лили сейчас походила на очень красивую и качественную куклу. И виной этому был их собственный сын. Непроизвольно руки скомкали важный документ, но Поттеру было на это плевать. Намного важнее было понять, почему он ничего не сделал, чтобы предотвратить этот расклад, как мог так просто подаваться уговором Ричарда, почему не противился, ведь понимал и делал всё осознанно. Так почему? Он не был слабым волшебником, наоборот, чуть ли не одним из сильнейших, и всё равно… Он не раз задумывался об этом, но ответы ускользали.
И хоть со временем влияние Ричарда намного ослабло, всё равно желание выполнять прихоти сына было ещё слишком сильным.
В раздумья его ворвался стук в окно, которое Лили преспокойно открыла, пропуская сову. Та покружила по комнате и сбросила конверт на колени Джеймса, после чего умчалась.
Как ни странно, автором послания был Люциус Малфой. Который сообщал, что леди Малфой согласна осмотреть его жену, но, поскольку она и без того слишком занята, то Поттер-мэнор намерена навестит ближе к вечеру уже сегодня, а потому лорд Малфой настоятельно просил открыть для них камин и дожидаться их прихода.
Сдержанно улыбнувшись, Джеймс аккуратно сложил пергамент, с сожалением уставился на безвозвратно уничтоженные документы, отстранённо подумав, что министр вряд ли будет рад всё снова переделать, отдал распоряжения эльфам приготовить комнату, пригодную для осмотра, и открыть для четы Малфой камин. И отправился за женой, которая неожиданно исчезла в неизвестном направлении.
* * *
Как и обещали, Малфои ближе к вечеру величественно вышли из камина, и пока мужчины пожимали друг другу руки, обмениваясь любезностями при этом, леди Малфой внимательно осматривала застывшую возле дивана хозяйку дома, которая при их появлении не проронила ни слова, ограничившись только лёгким поклоном.
— Очень любопытно, — прошептала Нарцисса. Незаметно направляя на Лили слабые потоки магии, она была крайнее удивлена, когда встретила сопротивление. Губы Лили растянулись в коварной улыбке, и она поднеся палец к губам и подмигнула. Вот тут она уже не смогла держать спокойное лицо и, откровенно говоря, раскрыв рот, смотрела сначала на неё, а потом перевела возмущённый взгляд на мужа.
— Не могу поверить, что ты поверил этому обманщику, — она некультурно ткнула пальцем в Джеймса, — и подтвердил слухи обо мне, — и вздернув подбородок, гордо ступила в камин.
— Что?.. — опешил Люциуса. — Нарси, подожди, — но та уже исчезла в зелёном пламени, напоследок одарив его убийственным взглядом. Ничего не понимая, Люциус посмотрел сначала на не менее растерянного Поттера, а после на его супругу.