Второе: сцена явления нам возрожденного Лорда совершенно точно не была для меня приятной, и не только для меня. Наш повелитель сразу дал понять, что захочет от своих ничтожных слуг слишком многого.
Третье: как вы уже имели возможность заметить, мистер Поттер, среди слуг Лорда у меня были как союзники, так и враги. Список проигравшихся бетторов полностью охватывает тех, кого я мог бы назвать своей партией в стане Лорда, и не включает никого стороннего.
И четвертое: в тот год Скримджер на посту Главного аврора в очередной раз объявил войну «финансированию радикальных и террористических организаций». Даже гоблинов как-то убедил передавать ему информацию о крупных транзакциях. Политические и экономические сферы жизни были под пристальным наблюдением как Аврората, так и прессы. А вот спортом никто особо не интересовался.
Это то, что я достоверно знаю, мистер Поттер. Далее же начинается область домыслов и предположений.
Вероятно, это действительно была операция по созданию страховочного фонда, а ее необходимость возникла в результате воскрешения Лорда. И разумеется, если бы Лорд узнал об этой операции, он нашел бы способ заставить нас вернуть деньги в его распоряжение. А при любви нашего господина к легилименции обезопасить себя от такого развития событий можно было, только действительно забыв все компрометирующие факты. Рискну предположить, что выборочный Обливейт накладывал лорд Нотт, у него был талант к такого рода воздействиям. По тем же причинам об этой операции не знали члены семей, — Люциус, как бы извиняясь, взглянул на сына. — Более того, операция не должна была вызвать вопросов у сторонних наблюдателей, по крайней мере до того момента, когда деньги уже окажутся вне досягаемости как для Лорда, так и для Министерства. Этим можно объяснить крах карьеры мисс Лагхолл. Что может быть понятнее, чем крупные ставки на заведомых фаворитов? И вполне логично, что когда фавориты лишились своего ключевого игрока, ставки были потеряны.
Примем за аксиому, что мы обеспечили себе некую возможность добраться до нашего «страхового фонда» в будущем. Тут я перехожу в плоскость чистых догадок, но с довольно высокой уверенностью могу предположить, что нашим «страховым агентом» выступал сквиб по имени Микаэл Цеппер. Весьма яркая личность, полагаю, в архивах Аврората вы с легкостью найдете немало интересного об этом человеке. Увы, когда я после освобождения наводил справки о судьбе старых деловых партнеров, то выяснил, что мистер Цеппер скончался летом девяносто девятого года. Как вы понимаете, проявлять слишком явный интерес к кому бы то ни было я не рисковал, так что подробности его смерти мне неизвестны. Тут вам, мистер Поттер, все карты в руки.
И наконец, с сожалением должен признать, что относительно нынешней ситуации вокруг Джиневры Поттер у меня нет никаких идей. Это точно не я и, с высокой долей вероятности, не один из моих уцелевших союзников. Я бы предположил, что некий исполнитель, участвовавший в нашей схеме в девяносто пятом (весьма недалекий исполнитель, я бы отметил, поскольку так прямо повторяться — дурной тон), выполняет заказ других заинтересованных лиц. А поскольку я твердо уверен, что сторонних участников в нашей операции был только самый необходимый минимум, то, скорее всего, этот человек был связан либо с Цеппером, либо со мной. Второе менее вероятно, я бы вряд ли стал использовать людей, через которых можно вычислить меня.
Повторюсь, все это лишь мои предположения на основании знания самого себя, своих прошлых дел и изложенных вами фактов. Но ничего другого я вам предложить не могу.
— Хмм. Ну, тут уже есть с чем работать! — деловито потер руки Гарри.
— Рад, если мне удалось вам помочь, мистер Поттер. Но я очень прошу вас учитывать, что все изложенное — лишь мои догадки. Достоверно я ничего не помню. Было бы нелепо использовать в официальном расследовании Аврората досужие домыслы старого больного человека, вы не находите? Особенно в той части, которая касается конкретных имен. Может статься, что я всего лишь оклеветал своих бывших коллег да и себя самого тоже. Будет прискорбно, если мои теоретические рассуждения бросят тень на и так запятнанные фамилии.
— Понимаю, лорд Малфой, — любезным тоном отозвался Гарри, не особо стараясь спрятать усмешку, — но если вдруг следствие выйдет на того, кто перехватил дела вашего «страхового агента», вы по-прежнему будете не уверены, что имеете право стребовать с него когда-то доверенные «агенту» деньги?
— В зависимости от обстоятельств, мистер Поттер. Если для этого потребуется официально признать свое участие в финансовых махинациях, то, пожалуй, да, я предположу, что мои домыслы все же неверны, и откажусь от любых притязаний. Если же это будет решаться не в рамках следствия по делу мисс Лагхолл, а лишь как выполнение некой давней частной договоренности, то, разумеется, я предпочел бы, чтобы договоренность была соблюдена. И, полагаю, все мои коллеги по проигрышу, вернее их наследники, будут придерживаться той же позиции.
— Я вас понял, лорд Малфой. В этом деле действительно много… неофициальной информации, — Гарри думал было съехидничать, но вспомнил о Джинни, чье имя планировал прикрывать сам, и передумал. — Еще раз спасибо! Идем? — обернулся он уже к Драко.
Тот со всей сыновней почтительностью распрощался с отцом и вслед за Гарри покинул кабинет. Но стоило им выйти в коридор, как он сузил глаза и недобро обернулся на дверь. Эта пантомима длилась всего секунду, Гарри не заметил бы ее, если бы в этот момент тоже не обернулся к Драко.
— Что?
— Ничего.
Такой ответ совершенно не устроил Гарри, и он немедленно занялся расследованием причин малфоевского недовольства:
— Интересно, зачем отец тебя звал, если за весь разговор ты слова не вставил?
— Он меня звал не говорить, а слушать.
— И что такого ты услышал?
— Достаточно.
— Ты поэтому злишься?
— Да.
— Драко, что…
— Сперва Джиневра! — решительно оборвал допрос Малфой. — Потом поговорим.
— Считаешь, имени этого Цеппера недостаточно?
— Поттер, ты уши чистил? Цеппер — это след по делу Лагхолл, но не по делу Джиневры. Если отец прав, и это кто-то из мелких исполнителей покойного Цеппера, то как ты планируешь его вычислять? Наверняка у этого сквиба была целая гвардия подручных.
— Откуда такая уверенность?
— Отец упоминал его пару раз в том плане, что даже сквиб способен на большие дела, если у него есть мозги. А если отец говорит «большие дела», то в одиночку там совершенно точно не управиться. Можно, конечно, посмотреть дело Цеппера, вдруг случится чудо, и мы сразу найдем нужную зацепку. Но чем дольше Джиневра проходит с тем знанием, которое следует убрать, тем сложнее будет объяснить провал в памяти.
— Я вообще не уверен, что Обливейт — это выход.
— А давай для начала поговорим с ней, спросим ее собственное мнение, например?
— Принято.
В комнатах Астории Джинни не оказалось.
— Она ушла домой с полчаса назад. Принять душ, привести себя в порядок, ну, вы понимаете.
— О, Асти! — взвыл Малфой, круто разворачиваясь к двери, но Астория крепко ухватила его за плечо.
— Либо ты доверяешь моим навыкам утешительницы, либо больше не проси меня о помощи в таких делах! Джинни действительно надо привести себя в порядок к вашему приходу. Мало ей того, что случилось, так еще вы вдвоем поваляли ее голой по ванной! Дайте несчастной женщине сохранить остатки самоуважения!
Гарри резко дернулся на пассаже «валяли голой по ванной», но потом завис и с клацаньем захлопнул рот. Драко отреагировал чуть более сдержанно, по крайней мере, рот закрыл без лязга зубов. Асти удовлетворенно кивнула.
— Домой идите, но вламываться к Джин не надо, если только дом не начнет разносить выбросом. Дождитесь, когда она сама решит выйти в гостиную. Она взрослая девушка и в ежесекундном присмотре не нуждается.
Драко выслушал ее с выражением кроткого послушания на лице.
— Окей. Я тебе верю. Спасибо за помощь.
— Всегда пожалуйста. Как дети, ей-Мерлин, — фыркнула Астория. — На меня не надо дуться, Джинни не надо опекать сверх меры, себя винить тоже не надо, вы сделали, что могли и как умели. Но теперь Джинни надо снова почувствовать себя женщиной, а не избитой собакой на руках у жалостливого прохожего.
— Я ей не «прохожий», между прочим, — обиженно пробурчал Гарри.
— Тем более, — отрезала Астория. — Любая женщина желает быть именно женщиной в глазах симпатичных ей мужчин. И так мой дражайший муж на всех хронически смотрит, как на пациентов. Мне-то Род велел терпеть, а вот с Джинни можно и полюбезнее.
— Вовсе я на тебя не смотрю как на пациентку! Не всегда, то есть, — буркнул теперь уже Драко, и Гарри испытал приступ сильнейшего умиления, уж больно смущенным выглядел сейчас обычно непрошибаемый слизеринец. А потом подумал, что, наверное, Асти знает, о чем говорит. Наверное, получить проклятье от собственного отца, а потом очнуться и обнаружить себя слабой до беспомощности и при этом женой Драко Малфоя — это тоже что-то из области самоощущения избитых собак.
Астория же мелодично рассмеялась и чмокнула мужа в щеку.
— Не тушуйся, дорогой, ты самый заботливый супруг на свете, но у каждой положительной черты есть обратная сторона. Идите уже отсюда, я тоже хочу в душ, а лучше в ванну с лавандовой пеной. Это был не самый простой день. И НЕТ, мне не нужно успокоительного!
В коттедже царила мирная тишина. Из-за двери спальни Джин, к которой Гарри подкрался, обвешавшись заклятьями невидимости и неслышимости, доносилась Селестина Уорлок и узнаваемый скрип платяного шкафа — Джин наверняка, как обычно, нырнула в него головой вперед и методично отпихивает локтем норовящую закрыться дверку. А если Джин роется в шкафу — значит, все более или менее в порядке.
Стоило Гарри вернуться в гостиную и обменяться с Драко парой реплик в полный голос, как Джинни появилась на лестнице. На ней была простая домашняя мантия, и это при обычной любви Джин к магловским джинсам и топам было не очень хорошим признаком.
— Ты как? — неуверенно спросил Гарри, а Малфой исподтишка наложил простенькое диагностическое, как показалось Гарри, больше в пику отсутствующей Астории, чем по необходимости.
— В порядке, как видишь, — Джинни постаралась улыбнуться бодро, а не виновато. — Завтра возвращаюсь на базу, мне и так тренер голову откусит. До следующего этапа Кубка меньше недели, а я пропала на два дня.
— Кстати об этом… — Гарри неуверенно замялся, и Малфой проявил решительность за него:
— Джиневра, хочешь пока забыть, что мы тут выяснили? Будешь считать, что действительно зелье попалось бракованное.
— В смысле? — бурного энтузиазма от такого предложения на лице Джини не появилось.
— В смысле, Обливейт, чтобы без нервов отыграть Кубок Вронского, — перехватил инициативу Гарри. — Наверное, Обливейт тебя сейчас пугает, но ты подумай. А воспоминание можно сохранить во флаконе и потом вернуть, после финала.
Джиневра тревожно повела плечами и сцепила руки на груди.
— Я подумаю, но, пожалуй, все-таки нет. Спасибо за предложение.
— Ладно, до завтра у тебя есть шанс передумать, — свернул тему Драко и деловито продолжил уже о другом:
— Мы с Гарри очень хотим найти того, кто это сделал. Ты не замечала ничего подозрительного в те дни?
— А. Да, я уже поняла, когда это случилось, — Джинни еще плотнее обхватила себя руками. — В одну из ночей я проснулась… вернее, сперва было странное ощущение полусна-полуяви, словно мне снится что-то мучительное и приятное одновременно. А потом я проснулась от того, что Линда, моя соседка по комнате, помогает мне раздеться. Она сказала, что спала и не видела, как я ушла, но несколько минут назад меня привел мистер Бэгмен. Сказал, что я хожу во сне, и что он нашел меня у конференц-зала. На следующий день я обсуждала этот эпизод с врачом, он предположил, что это просто нервы шалят на фоне общего напряжения. Ни до, ни после со мной такого не случалось. Но дело в том, что в одной из переговорных конференц-зала мы обычно встречались с Элме. Это мой нынешний бойфренд, Элме Мабела из «Оклахомских Гиппогрифов». И когда я ему при следующей встрече рассказала, что ходила во сне, он посмотрел как-то странно и сказал, что в ту ночь тоже спал беспокойно.
— Думаешь, это он сделал? — Гарри тут же обругал себя за бестактность, но аврорская хватка сработала раньше мозга.
— Не знаю. Нет, не думаю, — Джинни резко мотнула головой, губы у нее начали чуть заметно подрагивать. — Во-первых, если я скажу, что он хороший и никогда бы так не поступил, это будет звучать глупо, да? Личные отношения у нас ровные, мы не ссорились, никаких причин для… — она запнулась, не договорив, и снова замотала головой, прежде чем продолжить:
— А главное, Элме родом с Гаити, и у них там заморочки по поводу правильной крови такие, тебе не снилось! — она нашла в себе силы иронично глянуть на Малфоя. — Нечистокровных не вырезают, зато завести ребенка с белой женщиной — табу, потому что растрачивание этого… собственного духовного потенциала, в общем. И невеста, одобренная старейшинами и отцом, у него уже есть, ей десять лет сейчас, кажется. Так что, когда я ему сразу сказала, что у нас все будет не всерьез, никаких детей, никакого брака, никакой огласки, — он прямо обрадовался. Сказал, что я идеальная женщина, и даже Непреложный принес без особых оговорок.
— О чем Непреложный? — вскинулся Малфой.
— Никому и никогда не сообщать и не намекать о наших отношениях, конечно! — Джинни снова посмотрела на Драко насмешливо. — Можешь сколько угодно считать меня легкомысленной, но я очень старалась не подставить Гарри под скандал. Все, с кем у меня что-то намечалось, либо приносили Непреложный о неразглашении, либо получали Обливейт и радикальный отказ в ближайшем будущем.
Драко на некоторое время завис, потрясенно хлопая глазами.
— Да, Черная Вдова Забини одобрительно аплодирует! А если кому-то из твоих избранников Рита подольет веритасерум в погоне за компроматом?
— Жизнь вообще полна опасностей! — мрачно огрызнулась Джин. — Надеюсь, если такое вдруг произойдет, он успеет сказать, что связан Обетом.
— Я уже говорил, что она похожа на Пэнс? — обернулся Драко к Гарри. Тот только кивнул в ответ. Да, Джинни брала крутовато, но осуждать ее он, пожалуй что, не мог. Сейчас проблема была в другом.
— То есть допросить твоего Элме мы не сможем. Без упоминания тебя история теряет смысл.
— Выходит, так, - Джин снова зябко обхватила себя руками. — Его могу спросить я. Да и подлить сыворотки правды на очередном свидании не проблема.
— Паркинсон более законопослушная, — констатировал Малфой.
— Я просто предложила! Если ты думаешь, что я…
— Джиневра, я тебя не обвиняю и не осуждаю, — мягко остановил ее Драко. — Извини, если в начале всей этой истории я повел себя резко. Ваши с Поттером отношения — ваше дело, для меня главное, чтобы его все устраивало. И уж точно не мне осуждать твои методы, я вообще не очень человеколюбив от природы, и на посторонних парней мне плевать, честно. Еще раз извини, тебе и так сейчас непросто, и я совсем не хотел расстраивать тебя еще больше.
Это сработало. Джинни перестала трястись и кривить губы в бешеном оскале, растерянно моргнула и рассмеялась.
— Кто ты, и куда делся Малфой?
— Я — мастер манипулирования человеческими страстями, — величественно отмахнулся Драко. — И я был почти искренен. По крайней мере, портить с тобой отношения в мои планы не входит. Так что давай выдыхай, и возвращаемся к конструктивной части. Если это был не Мабела, то очевидный подозреваемый — Бэгмен, правильно?
— Людо Бэгмен? — уточнил Гарри.
— Он самый, — кивнула ему Джин. — Он министерский куратор британской делегации, а в обязанности кураторов входит, в частности, контроль безопасности и режима в спортгородке. Вроде патрулирования коридоров в Хоге, — она снова нервно рассмеялась. — Так что мистер Бэгмен просто делал свою работу, обходил территорию. И отвел меня в общежитие, когда увидел, что я не в себе.