Он резко обернулся.
— Мне нет дела до того, с кем ты там крутишь за спиной у Париса! — отрезал он.
— Нет! Это не так! Он вообще меня задушить пытался!
— Зачем бы ему это понадобилось?
— Я… Я понятия не имею! — воскликнула Елена, — он обвинял меня во всём, говорил, что я ничтожество! — на её глазах выступили слёзы.
Гектор осторожно взял её за плечи.
— Ну всё, Елена, тише, успокойся, — произнёс он.
Она подняла на него глаза.
— Ты веришь мне? — тихо спросила царевна.
— Да. Верю. А с этим мерзавцем ещё поговорю!
— Не надо. Это лишнее.
***
Через какое-то время Гектор, наконец, вызвал Аякса на поединок. Не смотря на предостережения, попытки отговорить и предупреждения, он решился на этот шаг.
Как уже было заведено, оба войска встретились на площадке у стен Трои.
Посредине обвели большой круг. В центр бросили камень. Раздался, уже знакомый всем, звук барабанов.
Первым выдвинулся могучий Аякс. Этот воин был очень высок и широкоплеч. Доспехи на нём сверкали серебром. В руках он сжимал копьё, которым он потрясал в воздухе, и щит гигантского размера. Он шёл вперёд медленно, расправив плечи, будто показывал, что он — защита всех ахейцев. На губах его играла усмешка. В рядах греков слышались ободряющие крики.
Затем выступил Гектор. Он был наслышан о воинской славе противника и мельком видел его в бою, но почему-то, сейчас герой казался ему особенно огромным. Несмотря на это, наследник Трои решительно двинулся навстречу противнику.
Громовым голосом Аякс проговорил:
— Гектор, сейчас один на один с тобою сойдёмся мы в бою не на жизнь, а на смерть. И ты увидишь, что есть средь нас много героев, помимо падших. Не боюсь я биться с тобой! Начинай же сраженье!
Молодой человек так же громко и грозно ответил ему:
— Что ж, Аякс, полно вести нам разговоры. Вижу я, что ты мужествен. На такого, как ты, не стану я нападать украдкой. Я бью открыто! Посмотрим, попаду ли!
Противник кивнул ему. Гектор поднял руку с копьём и прицелился. Затем, последовал бросок. Копьё вонзилось в щит, почти пронзив его насквозь, но ахейца не коснулось.
Тогда Аякс бросил своё копьё. Гектор успел подставить щит, но бросок оказался столь силен, что пробил его. Остриё коснулось панциря.
Им подали новое оружие. Следующий бросок сына Приама пришёлся к плечу противника, пролетев мимо щита. В доспехах образовалась вмятина, но сам воин не покачнулся, а немного помедлив в свою очередь бросил копьё. Оно оцарапало шею Гектора, но особого урона не принесло. Утерев кровь, троянский царевич вдруг схватил с земли острый камень и бросил его в щит Аякса, наконец, пробив его.
После, мужчины отбросили испорченные щиты и схватились за мечи, скрестив их в смертоносном танце. Послышался лязг металла.
Долго длилось сражение. Уже сумерки начали спускаться на землю.
Много часов бились доблестные воины, но никто так и не смог одержать победу.
Пришлось им разойтись, так как стало понятно, что оба они одинаково сильны и любимы богами.
— Для меня было честью биться с тобой, — произнёс Аякс.
— Для меня тоже, — кивнул Гектор, — в первую очередь, врага нужно уважать. Тебя я уважаю.
— Ты храбр. Пока такие мужественные люди могут воевать, для Трои нет угрозы быть стёртой с лица земли. Ты будешь стоять до последнего. Лично у меня это вызывает восхищение.
========== Глава 17. Жить ==========
Весна воцарилась на земле. Холода кончились, будто их и не было. Уже и представить себе было трудно, что ещё совсем небольшое количество времени назад на улицу было не выйти, предварительно не закутавшись в самое тёплое, что только можно найти. Солнце стало мягкое, яркое. Зимой свет его был каким-то безжизненным, а то и вовсе не было его видно, сейчас же можно было греться под нежными лучами. Ледяные ветра, некогда дувшие с моря, сменились на лёгкий бриз. Природа ожила и задышала, как будто пробудилась от долгого сна. Деревья покрылись свежей яркой листвой, птицы запели свои дивные мелодии. А небо стало голубее. Мрачные далёкие тучи больше не закрывали высокий небосвод. Устремив глаза ввысь, все видели бесконечность, такую родную и знакомую.
И настроение у людей было весеннее. Исчезла та мрачность, которая сковывала их сердца зимой. Ахкйцы вновь начали вести разгульный образ жизни, уверенные в своём абсолютном превосходстве, а троянцы преисполнились светлой надежды на свободу.
В лагере осаждающих больше не звучали стоны страдающих и умирающих. Всё вернулось на свои места.
В один солнечный погожий день Ахилл и Ифигения отправились в лес. Молодой человек, как всегда был в задумчивости, хотя мрачность на его лице сменилась даже некоторым подобием улыбки. Девушка радостно вертела головой по сторонам и то и дело подставляло лицо под солнечные лучи, которые приятно щекотали нос и дарили мягкое весеннее тепло.
— Как же хорошо стало! — воскликнула она.
— Ага, — немного отстранённо ответил он.
Некоторое время они шли молча. Это начало тяготить Иф.
— Почему ты молчишь? — напрямую спросила она. Ахиллес устремил на неё озадаченный взгляд.
— А что я должен говорить?
— Не знаю. Хоть что-нибудь.
Он лишь пожал плечами.
Вскоре, они оказались перед небольшим ручьём. Он журчал и стремительно двигался вперёд.
Девушка присела возле него и зачерпнула воды. Она была чистой и прозрачной.
— Холодная, — проговорила Ифигения.
Сын Пелея тоже зачерпнул на ладонь и умыл лицо.
— Тёплая, — возразил он.
Тут Иф увидела своё отражение в воде. Как давно она смотрела на себя в последний раз! Кажется, пришлось когда-то в Трое. Она немного удивлённо провела по лицу кончиками пальцев. Волосы стали гораздо длиннее. На правой щеке девушка увидела шрам, которого раньше не замечала. Рядом отразилось другое лицо. Ахилл.
— Любуешься? — усмехнулся он.
— Нечем любоваться, — насмешливо ответила она.
— Помнится, ты считалась одной из красивейших царевен Эллады.
— Это было давно.
— И что же? Жалеешь?
— Нет.
Затем, они пошли дальше.
Молодой человек вновь молчал. Наконец, Ифигения не выдержала:
— Посмотри вокруг! — воскликнула она, — тут так прекрасно! Природа проснулась, птицы поют, жизнь во всём! А ты так угрюм…
— Я не угрюм, — ответил он.
— Ты молчишь. Всегда молчишь.
— Я не птица-говорун.
— Перестань.
Она резко остановилась и задрав голову, вперилась взглядом в его глаза. Как всегда, там была лишь пустота. Ахилл не отводил взгляда.
— Нужно жить, — твёрдо сказала Ифигения.
— Зачем? — отозвался он.
— Так надо. Это чудесно! Просто попробуй.
— Не могу. Разучился.
— Пожалуйста! Попробуй! — прошептала она.
— Ты всё пытаешься сделать меня прежним?
— Нет. Я пытаюсь тебя оживить.
На секунду сын Пелея зажмурил глаза.
Затем, открыв их он склонился к девушке и легонько коснулся её губ.
Она резко отступила назад.
— Что ты делаешь?
— Пробую жить. Ты же сама решила оживлять меня.
— Но это что было?!
Ахилл усмехнулся и пожал плечами.
— Считай, что это был обычный дружеский поцелуй.
Ифигения покраснела, но потом нашла в себе силы сделать вид, что ничего не произошло.
Они пошли дальше.
Вдруг, девушка увидела огромный раскидистый дуб. Несколько мгновений она постояла перед ним, а потом, схватив своего спутника за руку, задорно воскликнула:
— А давай, как в детстве!
Он с сомнением посмотрел на дерево, но возразить ему Иф не дала, потому что уже карабкалась наверх.
Сыну Пелея ничего не оставалось, кроме как последовать за неугомонной подругой.
Они расположились на широкой ветке, находящейся высоко от земли. Оттуда открывался неплохой вид на округу.
Ифигения пристроилась подле молодого человека, положив ему голову на грудь. Она слышала, как сердце размеренно бьётся «Тук-тук… Тук-тук…»
Солнце постепенно клонилось к западу.
— А что ты будешь делать, когда война кончилась? — неожиданно поинтересовалась девушка.
— Не знаю… — протянул Ахилл, — я вообще не задумывался об этом. А ты?
— Как там всё будет, даже представить себе не могу. Но вообще, я мечтаю путешествовать, — воодушевлённо сказала она.
— Путешествовать?
— Да. Мир такой большой и удивительный! Представь себе, сколько нового и неизведанного можно будет узнать! Это прекрасно. Возможность быть свободным, идти, куда хочется!
— Ты потеряла всё, а так радостна. Не понимаю.
— Напротив, я приобрела всё! Свобода — это то, ради чего стоит жить!
— А что в ней такого? — поинтересовался воин.
— В ней… Ну… Понимаешь, будучи свободным, ты сам являешься хозяином своей судьбы, — объяснила Ифигения.
— А как же Боги? — ухмыльнулся он.
— Мне кажется, им не до нас. Их интересуют судьбы сильных мира сего. А что им до простых смертных.
— А я думаю, они завидуют, — неожиданно заявил Ахиллес.
— Чему?
— Мы смертны. Каждое мгновение — одно единственное. Оно не повторится никогда.
— Ты прав. Жизнь имеет свойство заканчиваться. И оно положительное. Только вот жаль, когда это происходит раньше срока.
— Зато ты не состаришься. Смерть в молодости — обычно сопровождается славой.
— К чему? Лучше быть счастливым.
— Мне уже когда-то это говорили. Только вот не вышло.
— У тебя ещё может выйти.
Молодой человек устремил взгляд вдаль.
— Только мне не так этого хочется. Несправедливо получается. Тот, кто хочет жить умирает, а кто не хочет — остаётся жить.
— Не начинай снова, — вздохнула Иф.
— Ах, да. Прости.
Облака окрасились в нежно-розовый цвет. Солнце начало опускаться за горизонт. Но его лучи ещё долго виднелись вдалеке, прорезая сумерки своим золотистым, устремляющимся ввысь светом.
========== Глава 18. Слишком длинная ночь ==========
— Гектор! Хватит! Остановись! — вскричал Парис, — это безумие! Ты снова хочешь потерять огромное количество человек, как в прошлые разы? Зачем снова идти тем же путём?
— Но мы не можем сидеть сложа руки! — убеждённо ответил царевич, — у нас нет другого выхода.
— Но почему именно так ты хочешь поступить? Выход есть. По крайней мере, несколько вариантов так точно. А тебе всё лишь бы довести до крайностей! — юноша активно жестикулировал, — ты будто и не предполагаешь другой развязки, нежели либо мы их возьмём, либо они нас сравняют с землёй!
— А ты считаешь, что это не так? — спросил Гектор.
— Нет, конечно!
— А по мне, так по-другому получиться и не может.
— О Боги! — воскликнул Парис, — ты не исправишь! Отец, скажи ему! — обратился он к Приаму, который сидел, в задумчивости подперев щёку рукой. Царь поднял голову и проговорил:
— Боюсь, что Гектор прав.
В зале воцарилось молчание. Парис беспомощно огляделся.
— Но… Но… — промямлил он, — неужели вы все поддерживаете эту безумную идею?
— Если тебе интересно знать, я не поддерживаю, — подал голос Деифоб, — но Гектор в чём-то прав. Лично я считаю, что наступать на греков сейчас неосторожно и неосмотрительно, но другого выхода у нас всё равно нет. Либо мы победим, либо они.
Младший царевич со вздохом опустился в своё кресло, немного отчуждённо смотря на то, как участники совета принимают решение вновь идти на лагерь ахейцев. Настроены все были решительно. Отчаяние толкает на многое.
***
Ифигения что-то недовольно пробурчала во сне и перевернулась на другой бок. Откуда-то раздались крики. Девушка распахнула глаза и уставилась в потолок палатки. Звук стал ещё громче. Где-то слышалось конское ржание, а где-то лязг металла, ставший уже таким привычным.
Иф заткнула уши и зажмурилась, но это не помогло. Тогда она откинула тёплые шкуры, встала, и осторожно пробралась к выходу из палатки. Ифигения откинула полог и высунулась наружу. В глаза тут же бросился вид ахейского лагеря. Он находился достаточно далеко, но и отсюда были видны огонь и много людей, снующих туда-сюда. Там царил хаос.
Девушка зябко поёжилась. Тут на её плечи опустилось что-то тёплое. Она обернулась. За ней стоял Ахилл, который накинул на неё плащ.
— Опять, — проговорила Иф, указывая в сторону лагеря.
— Вижу, — кивнул он.
— Троянцы безумные?
— Отчаянные.
Они ещё некоторое время так постояли. Затем сын Пелея удалился обратно в палатку. Девушка последовала за ним. Как ни в чём не бывало, герой улёгся обратно на ложе.
— Ты что? — удивлённо спросила она, — спать будешь?
— Да. А что же ещё? — невозмутимо поинтересовался он.
— Но… Как же…
— Ты предлагаешь мне понаблюдать? Но я уже много раз это видел.
— А… Ну… — только и смогла протянуть Ифигения.
Молодой человек отвернулся и, кажется, в скором времени уснул.
Девушка тоже прилегла на ложе, но сон не шёл. «Как это возможно, с такой невозмутимостью спать под звуки битвы?» — подумалось ей.
Не выдержав, Иф снова вскочила и выскользнула из палатки, предварительно прихватив плащ.
Она уселась на валун и устремила взгляд на лагерь. Ифигения просидела так достаточно долго, пока в глазах мелькать не начало.
Девушка вздохнула и на секунду прикрыла глаза, булто бы надеясь, что сейчас всё это исчезнет. Но ничего не исчезло. Напротив, она увидела, что кто-то, отделившись от лагеря, уже продвигается к кораблям.
И тут, на фоне огня и бойни, вырисовался силуэт Патрокла. Он шёл очень быстро, почти бежал. Завидев Иф, он бросился к ней.
— Патрокл! — воскликнула она, — что ты здесь делаешь?
Юноша упал подле неё.
— Я ходил туда. — произнёс он, — я всё видел!
Во взгляде его голубых глаз плескалось отчаянье.
— Зачем? — спросила она.
— Я хотел узнать, что происходит.
— И что же?
— О Боги! Ифигения! — вскричал он, заламывая руки, — всё ужасно! Троянцы теснят греков к кораблям. Скоро они будут готовы отплывать! Защищаться некому! Враг настроен решительно. А ахейцы уже потеряли надежду. Ранены Агамемнон, Нестор, Диомед, Паламед, Одиссей. Только Аякс храбро бьётся. Но этого недостаточно!
Девушка была потрясена событиями. Она не оживала того, что всё окажется настолько неблагоприятным для греков.
— И что же теперь? — осторожно поинтересовалась она.
— Поражение! Спасёт ахейцев только чудо! Им нужна вера, надежда и боевой дух! — восклицал Патрокл, — а это всё им может дать лишь один единственный человек! И это Ахилл!
— Но ты же знаешь… — вздохнула Иф.
— Знаю, — с горечью в голосе ответил он.
— Он ни за что не согласится.
— Я уже понял. Но ведь там есть и наши друзья! Например, Одиссей!
— Я всё понимаю.
Повисло тягостное молчание, которое нарушал только шум битвы.
И тут, Патрокл нерешительно проговорил:
— Знаешь, кажется, у меня есть мысль, что можно сделать…
— Что же? — воззрилась на него девушка.
— Конечно, идея не самая лучшая, но всё же. Под доспехами Ахилла не совсем видно, что за человек под ними. Шлем прикрывает лицо. Этим можно воспользоваться.
— То есть? — не поняла Ифигения.
— Надеть его доспехи может кто-нибудь другой. А воины подумают, что это он и вдохновятся. Один только вид Ахилла вселит в них веру! — объяснил юноша.
— Хм… — протянула Иф, — план неплох… Но вот проблема. Кто оденет доспехи Ахилла?
— Я, — решительно вымолвил Патрокл.
Девушка с ужасом уставилась на него.
— Ты сумасшедший… — прошептала она.
— Почему же?
— Тебя могут убить!
— Это может случиться и в любой другой момент. К тому же, я буду осторожен.
— Да? Осторожен?! Безумец! Да и вообще, Ахилл не даст тебе свои доспехи!
— Я сам возьму! Это не проблема.
— Нет! — вскричала Ифигения и отрицательно замотала головой, — не смей этого делать!
— А что ты предлагаешь, спокойно смотреть как умирают те, кто некогда были моими соратниками по оружию? Я так больше не могу! Слышишь? Не могу! Всё! Хватит! Выше моих сил сидеть, сложа руки!