- Это оскорбительно, – недовольно проворчал он. – Для всех нас, и для тебя больше других. Мы женаты всего два месяца – и я сразу начну собирать гарем? Что будут говорить о тебе, ты подумала?
- Ну мне-то насрать, но если тебе это важно… Ладно, буду думать.
- Да что тут думать! – безнадежно отмахнулся Бьякуя.
- Ох, как же ты неправ! – протянула девушка. – Неисправима только смерть. А мы все живы, и твоя любимая тоже… Кстати, как ее зовут?
- Зачем тебе?
- Ну как зачем? Она мне, можно сказать, сестра, а я даже имени ее не знаю!
Бьякуя вдруг засмеялся. Только его ненормальная Анеко могла воспринимать женщину, о которой мечтает законный муж, не как соперницу, а как единомышленницу.
- Хисана, – ответил он. – Ее зовут Хисана.
- Хорошо. И где она живет?
- Анеко, ну зачем?.. – взмолился Бьякуя, но госпожа супруга непререкаемо припечатала:
- Надо!
Совет старейшин – мероприятие длительное, церемонное, едва ли не ритуализированное – и безмерно занудливое. Бьякуя ненавидел эти сборища старых хрычей пуще всех пустых, вместе взятых. К его немалому огорчению, происходили собрания ежемесячно, и на каждом он был обязан не только присутствовать, но и вникать во все мелкие дрязги, неизбежные между разрозненными, немирными, многолюдными – и бездонными, как бочки, фамилиями, входящими в Великий Дом.
На это заседание Анеко напросилась вместе с ним. Перед входом придержала за руку, слегка сжав пальцы, и шепнула, что нашла выход, так что пусть он не удивляется и всячески ей подыгрывает.
Бьякуя нахмурился, но спросить ничего не успел. После того тяжелого разговора они почти неделю не виделись – Анеко пропадала в Академии и сразу двух отрядах, как-то раз даже заночевала в четвертом. Наутро Рецу благодарила капитана Кучики за понимание и демократичное отношение к занятиям супруги. Несколько позже оказалось, что накануне большая группа новобранцев-шинигами отмечала вступление в Готей где-то в отдаленных районах Руконгая, и на пьяных оболтусов напали пустые. Спасенных всю ночь лечили, и Анеко была в группе медиков, занимавшихся первичным осмотром и реанимацией.
Бьякуя мимоходом тогда удивился, откуда в юной девчонке благородного происхождения столько энергии и воодушевления, но потом собственные заботы вытеснили из головы эти мысли. Сейчас он надеялся, что в ход собрания Анеко вмешиваться не будет.
Наивный! Когда разбирали вопрос о дотациях на первую уборочную кампанию, ответственный за рисовые поля старейшина разнылся о плохой погоде, губящей урожай. Старый врун был убедителен и вполне мог бы разжалобить Кучики-доно, думавшего в это время о том, что среди его новобранцев уже двое покалечены и надо выкраивать средства из отрядного бюджета на их реабилитацию, еще трое ни на что не годны, и неплохо бы вернуть их в Академию – подтягивать хвосты… Анеко вежливо покашляла, с поклонами и положенными церемониями выложила перед собой какие-то бумаги и в пух и прах разнесла тезисы старейшины о недостатке денег. Бьякуя прислушался, пошуршал выкладками жены, лежавшими прямо перед ним, строго и недовольно посмотрел на обманщика. Тот с пеной у рта – куда только девались артрит и ревматизм с повышенным давлением впридачу?! – доказывал, что все до последней йены ушло на закупку сначала семян, потом удобрений, а потом – инвентаря. Анеко тыкала холеным пальчиком в листы и спокойно возражала – мол, у нее другие данные, и инвентарь прошлогодний, потому что сломать мотыгу не так-то просто, удобрения не являются насущной необходимостью, так как земля в Южном Руконгае, где расположены поля, плодородная, а семена…
– В чем вы меня обвиняете?! – не выдержал в конце концов разоблаченный жулик.
- Пока ни в чем. Обвинять вас будет Совет клана по результатам аудита.
- Чего? – пискнул обвиняемый.
- Финансовой проверки сторонним специалистом. Мы уже послали запрос в Совет 46-ти на предоставление квалифицированного аудитора, ответ придет через неделю. До этого момента у вас есть время исправить огрехи в планировании и реализации возложенных на вас задач.
Гинрей, сидевший справа от внука, скосил на того глаза. Бьякуя взирал на обманщика исподлобья, сжав губы в ниточку. Его взгляд не предвещал ничего хорошего, и это чувствовали все. Одна Анеко, кажется, не обращала ни малейшего внимания на сгущающуюся реацу мужа, продолжая вдавливать оппонента в грязь. Делала она это безукоризненно вежливо и аргументированно, и возразить тому было нечего. Под конец он вспомнил, что умеет понимать намеки, и пообещал вернуть все украденное, в завуалированной форме, разумеется.
Это заседание было самым долгим из всех, на которых успел побывать Бьякуя. Из четырнадцати старейшин, глав младших и вассальных родов, не повинными в воровстве, укрывательстве налогов и прочих мелких, но гадких преступлениях против чести клана оказались пятеро. По остальным Анеко проехалась катком, ровным мягким голосом расписывая каждому, что с ним будет, если он не вернет, не исправит, не прекратит, не пресечет (нужное подчеркнуть) и где его место.
Под конец девушка немного устала и присела слева от Бьякуи. Он перестал сверлить глазами родственничков, повернулся к жене и поцеловал ее руку, наплевав на мнение всяческих ханжей. Она улыбнулась ему коротко и подмигнула.
В зале висела звенящая тишина.
- Почему эти сведения не всплыли раньше? – проскрипел голос Гинрея. Он был крайне недоволен, почти зол на внука. Так и знал, что мальчишка не уследит за всем! Вот и доверяй после этого управление кланом соплякам, будь они хоть трижды наследниками и внуками!
- Господин супруг поручил мне систематизировать поступающие данные еще месяц назад, – отозвалась Анеко, не дав Бьякуе и рта раскрыть, – но вы же знаете, как я занята!
- Госпожа слишком много на себя берет! – проворчал один из старикашек, которому предстояло найти средства, чтобы возместить недостачу, а у него как раз все ушло на строительство нового охотничьего домика! – Где это видано, чтобы женщина говорила вперед мужчины?
- Если мне не изменяет память, – неприязненно кривя губы, произнес Бьякуя, – в Сейретее принят закон о равноправии полов. Еще полтысячелетия назад.
- Да, но!..
- Анеко-сама получила воспитание и образование в одном из Великих Домов Сейретея. Если супруга вашего дайме и дочь Великого клана считает нужным высказаться, младшему аристократу надлежит выслушать ее с почтением, – высокомерно заявил глава клана Кучики.
Гинрей спрятал улыбку. Может, и неплохо все складывается? Девочка умная, изворотливая, Бьякуя тоже не дурак. Научится еще замечать ложь и читать между строк.
- Благодарю, господин супруг мой, – Анеко снова поднялась, поклонилась. Повернулась к перекосившим лица гэнро. – В конце заседания попрошу вашего внимания. У нас с господином супругом есть небольшое объявление. Мы посоветовались, и я решила, что Бьякуя-сама должен взять вторую жену.
Тишина оглушила. Если бы, произнося эту фразу, Анеко не наступила Бьякуе на ногу под столом, он бы, наверное, отвесил челюсть почище, чем родственники во главе с родным дедушкой.
- Как вы все прекрасно знаете, господа гэнро… А я осведомлена, что знаете, ибо лично вычислила двоих соглядатаев, и еще троих отследил Куроцучи-тайчо с помощью своих изобретений… Так вот, вам всем известно, что я поступила на экспресс-курс в Академию Искусств шинигами, а также продолжаю совершенствовать наследственные техники, дабы честь клана Кучики приумножалась и с моей помощью тоже, и это отнимает у меня некоторое время. Также сегодня мы все увидели, что помощь при управлении родным кланом никоим образом не может повредить его главе… Принимая также во внимание необходимость скорейшего рождения наследника, я выбрала прекрасную кандидатуру на вакантное место младшей жены для моего обожаемого супруга. Это девушка из старинного самурайского рода, хотя сейчас она едва ли не единственная его представительница. Ее воспитание и благородные манеры с лихвой компенсируют такую мелочь, как скромное приданое.
- Э-э-э… – высказался один из старейшин.
Бьякуя сидел с непроницаемым лицом. Хвала ками, это умение в него вбивали с младых ногтей и, кажется, таки вбили. Что она несет?!
- Можно поподробнее? – проблеял еще один дальний родственник.
- Какие именно подробности вас интересуют?
Пауза. И зал заседаний взрывается шквалом возгласов, возражений, упреков в бесчестье и прочая, и прочая. Анеко, выслушав все это, невозмутимо выкладывает на стол старинный свиток и снова тычет пальчиком в запись, гласящую, что аристократ имеет право – во имя продолжения рода – взять столько жен, сколько способен обеспечить. Ей напоминают, что свитку этому четырнадцать тысяч лет, и все давно изменилось.
- Традиция понемногу отходит в небытие, – соглашается девушка, – но закон, отменивший бы это правило, принят не был. Следовательно, все в пределах общественных и моральных принципов.
- Что будут говорить о Кучики! – потрясает руками самый дряхлый гэнро.
- Что у клана молодой, здоровый и полный сил глава! – с гордостью отвечает госпожа супруга.
Немного придя в себя, молодой человек склонил голову на бок и внимательно посмотрел на жену. Что там она говорила про выход? Неужели… Догадка обожгла сознание, опалила душу – надеждой, недоверием, страхом. Голова закружилась. Бьякуя зажмурился, дождался, пока перед глазами перестанут плясать разноцветные пятна, благодаря судьбу, что сейчас дед не видит его лица. Анеко на мгновение скосила на него взгляд и незаметно положила свою руку на его ладонь.
- Совет клана не давал согласия! – раздался отчаянный выкрик.
- Мы не интересуемся вашим мнением в данном вопросе, – произнесла госпожа жена, – а ставим вас в известность. Одобрение Совета требуется только для первого брака, – и она выразительно потрясла свиток за краешек, намекая, что все формальности соблюдены. – Все уже решено. Свадьба будет скромной, состоится во время охоты на клены. Так что можете присылать подарки своему дайме к середине осени. Заранее благодарим.
- Но вы не можете!.. – у кого-то еще остались силы вякать, вот только аргументов не находилось.
Анеко надоел весь этот цирк. Она распрямила спину, величественно вскинула голову и надменно произнесла:
- Я так хочу! Я так приказываю! Я жена дайме!****
И перестала сдерживать реацу.
На этом заседание увяло, равно как и любые диспуты.
Бьякуя с каменным лицом провожал старейшин глазами. Офигевшие родственники и вассалы покидали помещение, всем своим видом изображая гнев и недовольство – и излучая почти физически ощутимую растерянность и недоумение. Один из стариков пожаловался другому, как это он сам не догадался втюхать молодому дайме в младшие жены одну из правнучек, закон-то и вправду не отменяли! Второй поджал губы и пробубнил, что у него и дочки есть, нечего всяким правнучкам поперек старших лезть…
Последним выходил Гинрей, задумчиво пожевывая губами.
- А вас, Гинрей-доно, я попрошу остаться, – голосом Мюллера остановила его Анеко.
Те из гэнро, кто не успел уйти далеко, шарахнулись в стороны. Кучики-старший прищурился на госпожу невестку. Та невинно ему улыбалась, пока оставшиеся родственники отползали в кусты. В смысле, чинно покидали дом.
- Ну, – произнес бывший капитан, когда седзи закрылись. – И что это было?
- На ваши вопросы, Гинрей-сама, я предпочитаю ответить, – нормальным тоном сказала девушка.
Дед вернулся на место, тяжело сел на стул. Придавил внука взглядом и перевел глаза на юную нахалку. Бьякуя продолжал смотреть перед собой. Она его предупреждала? Предупреждала. Просила подыграть? Просила. Отчего же так колотится сердце?
- Что ты утворила, юная госпожа? – устало спросил Гинрей. – Ты же подставляешь Бьякую!
- Да ни разу! Он не может порваться на несколько маленьких Бьякусиков, а вы свалили на него все и сразу. Так пусть эти хрычи знают, что заморочить нам голову не так-то просто!
- Нам? – хмыкнул дед. – Так это ты не его капризам потакаешь, а расставляешь акценты в раскладе?
- Это, разумеется, в первую очередь. А то ведь распоясались совсем, от рук отбились – ну прям как дети малые: пока грозный дядя – или тетя – не рявкнет, творят, что хотят. А кроме того, все, что я говорила, не было надуманно. Я как-то случайно впряглась в столько проектов разом, что господин супруг мой остался совсем без внимания и поддержки.
- Ага, ага, вижу я, как он без поддержки остался, – проворчал Гинрей. – От такой поддержки у нас не только врагов, но и родичей не останется.
- Господи, избавь меня от друзей, а с врагами я как-нибудь сам разберусь, – процитировала Анеко народную мудрость. Старый Кучики дернул одной половинкой рта, давая понять, что юмор оценил.
- Ну и как ее зовут?
- Курохана Хисана, – уверенно ответила девушка, недолго думая давшая будущей сестре фамилию, составленную из частей имен двух ее капитанов, и Бьякуя не выдержал – вздрогнул. Дед помрачнел, уставившись на невестку немигающим взглядом. Та отвечала ему полной взаимностью. Бьякуя опустил ресницы – у него такое противостояние никогда не получалось, проигрывал в первые же секунды.
- Не его капризы, да? Древний самурайский род, да?
- Да.
- Истинная Торами!
Анеко безмятежно улыбнулась. Старик еще посидел и с трудом поднялся.
- Ладно, – сказал он. – Только не зарывайся, девочка. Ты еще слишком юна. Сломить волю гэнро мало – надо удержать позиции. Ну а ты, – все еще крепкая и мозолистая ладонь сильно сжала плечо молодого человека, – держись. Две жены, ха! Я тебе не завидую…
Комментарий к Громкое семейное счастье * «Ginpaku kazahana no uzuginu» – «белый, подобно серебру, цветок, лёгкий, словно шёлк» – шарф Кучики Бьякуи. Был сшит Цудзисиро Куроемоном
III
, стоит бешеных денег и весит 68 килограммов; при том, что в самом Бьякуе всего лишь 64кг. Найдено на http://bleachbedlam.bleachforum.ru/viewtopic.php?id=16
**В Японии учебный год начинается первого апреля и разделён на триместры: с апреля по июль, с сентября по декабрь, с января по март.
***По восточному календарю 1956 год начался 12 февраля (год красной огненной обезьяны), после завершения первого полного цикла Луны от дня зимнего солнцестояния.
****«Я так хочу, я так приказываю. Я королева!» – из к/ф «Стакан воды»
====== Любовная лодка и быт ======
Жизнь постепенно налаживалась.
Теперь Бьякуя не позволял себе сквозь пальцы смотреть на проделки жены. Вернее, уже старшей жены, Госпожи из Северных покоев, как по традиции было принято называть первую супругу в полигамной ячейке общества. Оказалось, что Анеко-сама проворачивает мелкие, неуловимые махинации с таким невинным видом, что посторонние их не замечают вовсе. Однако в результате этих махинаций сам Бьякуя женился во второй раз намного раньше момиджи*.
Правда, до этого славного и приятного во всех отношениях дня он все-таки провел аудит, причем во всех младших и вассальных родах поголовно. И обнаружил столько интересного, что вот уже три заседания Совета старейшин прошли в трепетном почтении к своему дайме, без претензий и вообще каких-либо высказываний со стороны родственников. На последнем собрании, почувствовав, что старикашки начинают оправляться после учиненных им репрессий, Бьякуя с непроницаемым лицом и совершенно ровным голосом оповестил в конце, что на следующую встречу приглашает госпожу старшую супругу. Гинрей, пряча усмешку в усах, одобрительно прикрыл глаза.
Свадебная церемония, скромная и тихая, прошла в семейном храме, практически без гостей и лишнего пафоса. Счастливая, пунцовая от смущения и сакэ Хисана сияла внутренним светом и все время посматривала на него, словно боялась, что он исчезнет, как четыре месяца назад. По завершении ритуалов и коротенькой трапезы Анеко накинулась на Хисану с искренними поздравлениями и объятиями, и что-то долго шептала на ухо, отчего новая госпожа Кучики краснела, распахивала свои удивительные глаза и смеялась. Бьякуе Анеко погрозила пальцем с самым заговорщицким видом и увела куда-то недовольно хмурящегося Гинрея, за что господин муж был ей искренне благодарен.