- Но!..
- … без охраны. И не спорь. Я приказываю.
Если бы это не было произнесено мягким тоном, Анеко, возможно, поломалась бы для приличия. А так она только вздохнула и кивнула.
Мужчины заговорили об усилении охраны поместья: сейчас, когда внутри находятся две мишени неизвестных злоумышленников, можно ожидать нападения даже на усадьбу Кучики. Вымотанная и расстроенная, Анеко поднялась, с трудом изобразила вежливый поклон – при Гинрее она старалась не игнорировать старинные традиции, чтобы старик не ворчал.
- Я сегодня ночую с братом, – сказала девушка. – А то неизвестно, когда эти успокоительные травки перестанут действовать, проснется – опять будет истерика. Хисана, ты со мной или останешься?
- С тобой! – девушка подхватилась и, только тут вспомнив, что должна, вообще-то, получить разрешение, оглянулась на мужа. Бьякуя кивнул и тепло улыбнулся. Обеим.
Анеко обнимала спящего под убойной дозой успокоительного Року и думала. Может быть, и не появится никогда хозяйка тела, которое сейчас занимает девушка? Может быть, ее – настоящую Анеко – отравили на свадьбе, и совпавшая с этим моментом смерть Ани в мире живых каким-то неведомым образом совершила странную рокировку? И теперь она, как бы ни назвала себя, действительно стала частью клана Торами, частью семьи, от которой остались только они с напуганным, растерянным мальчишкой? И частью семьи Кучики, женой Бьякуи, подругой и сестрой Хисаны, внучкой сварливого Гинрея тоже стала она, а не та, что родилась княжной Великого Дома?
Она не рассказала Бьякуе всей правды о себе. Как такое расскажешь? Как признаешься, что недоговариваешь и лукавишь?
Анеко закрыла глаза…
- Ну наконец-то! – услышала девушка язвительный женский голос. Вскинулась, завертела головой. Оказывается, вокруг не было темноты спальни – простиралась саванна. Низкая зеленая трава, редкие деревья, высокое яркое небо с кучевыми облаками, проблеск водной глади вдалеке, плоские голые скалы на горизонте. – Чего башкой вертишь? Здесь я, – проворчал тот же голос откуда-то сверху.
Анеко подняла голову. Прямо над ней было дерево, сквозь листву которого просачивалось солнце. На толстой ветке лежала тигрица. Белая.
Насмешливые желтые глаза с вертикальным зрачком уставились на девушку с легким прищуром.
- Привет, – мурлыкнула тигрица.
- Здравствуй, – ответила Анеко.
Грациозное, прекрасное, смертельно опасное животное не выказывало признаков агрессии. Более того, разговаривало. Следовательно, не было повода истерить, бежать, спасаться – короче, совершать все те глупости, которые свойственны человеку, оказавшемуся наедине с дикой природой.
Тигрица встала на ветке, потянулась всем телом, запустив внушительные когти в древесину, дернула хвостом – и спрыгнула. Красиво спрыгнула, как-то так извернувшись в воздухе, что приземлилась прямо перед девушкой, лицом к ней. Или все-таки мордой? Нет, раз разговаривает, значит – лицом.
- Хм, – воздух вокруг завибрировал от раскатистого мурчания. – Давненько я тебя поджидаю. Ну, и где ты шлялась?
Анеко скривила уголок рта. Манера общения ее умиляла. Девушка неторопливо уселась под деревом, прислонилась к стволу. Склонила голову на бок, рассматривая красавицу-кошку.
- Да так, – ответила небрежно, словно вести ироничные беседы с хищниками – обычный пункт в распорядке ее дня. – Дел много было.
Тигрица фыркнула, уселась, как статуэтка, обвила задние лапы хвостом. Пристально уставилась на Анеко. Та ответила тем же. Где-то когда-то Аня читала, что открытый, уверенный взгляд может если не отпугнуть зверя, не стремящегося напасть и убить тебя, то хотя бы убедить его отступить.
Гляделки продолжались долго. Так долго, что не моргать было уже почти больно. И когда Анеко готова была сдаться и почти открыла рот, чтобы заговорить, тигрица отвернулась. Раздраженно ударил по жесткой траве хвост, досадливо дернулось ухо. А потом хитро прищурилась и протянула девушке правую лапу:
- Тора! – представилась она.
Аня, повинуясь выработанному в земной жизни рефлексу, без раздумий пожала шершавые подушечки огромной лапы:
- Анеко.
Тигрица снова хмыкнула, задрожали усы, наморщился нос. Она опять отвернулась, повела головой, зевнула – продемонстрировала розовую пасть с внушительными, острыми, как лезвие катаны, клыками. Анеко заинтересованно вытянула нос, не пробуя, впрочем, сунуть его в пасть. Тора удивленно захлопнула челюсти.
- Что, не страшно?
- Не то, чтобы совсем, но и не так, чтоб очень, – призналась девушка.
Тигрица закатила глаза и покачала головой. Как мамаша, которую достало тугодумие любимого, но глупого чадушки.
- Ну хотя бы признала наконец, что ты – наша! – проворчала огромная кошка.
- Чья это?
- Фыр! – Тора взрыкнула. – Ну подумай сама, включи мозги! Меня зовут Тора, ты – Торами. Связь не улавливаешь?
- Ну теперь, когда ты так доходчиво объяснила,.. – Анеко шкодливо улыбнулась, вызвав еще одно фырканье, на этот раз маскирующее смешок.
- Хвала ками, дошло!
- Только, Тора… Я ведь… не совсем Анеко.
- М-да? Ты так уверена? – тигрица дернула кончиком хвоста, искренне удивляясь. – Ты интересная. Решительная. Мне это нравится. Ну подумаешь, душа бродячего типа… Зато любопытный подход к жизни после смерти! Но вообще-то, не настолько ты не Анеко, как думаешь. Я ведь не каждое поколение иду к кому-то из Торами в занпакто, а к тебе пошла. Это кое-чего, да стоит. И вообще, что ж мне теперь, развоплощаться, если Торами Анеко немножко встряхнули и вывернули?!
- А можно с этого места поподробнее? – прищурилась девушка.
Эта ночь была долгой. Тора объясняла некоторые нюансы существования занпакто и их связи с душами шинигами. Анеко задавала вопросы – и отвечала тоже, куда ж без этого. Утром, когда зареванный Рока еле-еле разбудил сестру, девушка непонимающе хлопала глазами и пыталась соотнести интерьер своей спальни с вечерней саванной – они с тигрицей проболтали до заката. А потом Анеко обняла младшего брата, очень крепко, очень горячо, и долго шептала слова утешения. Сегодня она в полной мере осознала себя старшей сестрой этого мальчишки.
Комментарий к Любовная лодка и быт Момиджи – традиция любования красными кленами
Токономе – альков или ниша в стене традиционного японского жилища, является одним из 4 основных составляющих элементов главного помещения японского аристократического дома
Нагината – японское холодное оружие с длинной рукоятью овального сечения и изогнутым односторонним клинком. Рукоять длиной около 2 метров и лезвие около 30 см.
====== Штаны на лямках и иже с ними ======
Хисана наблюдала за Анеко и чувствовала себя последним ничтожеством. Красивая и самоуверенная аристократка ворвалась в жизнь девушки в середине лета, чтобы изменить ее до неузнаваемости. Заявила, что Бьякуя-сама совсем себя извел переживаниями о покинутой возлюбленной, и она, законная супруга, считает, что ситуацию надо исправлять. Каким образом Анеко удалось соорудить для Хисаны приличную родословную и сделать так, чтобы «родовое древо Курохана» органично вплело свои ветви в меносов лес сейретейского высшего общества, младшая жена дайме так и не поняла. Однако она уже четвертый месяц являлась женой горячо любимого Бьякуи-сама! И испытывала самые теплые чувства к его старшей жене.
Пожалуй, впервые за всю жизнь в Обществе Душ у Хисаны появилась подруга. Поэтому несчастье, случившееся с семьей Анеко, вызывало у девушки такую же горечь, как если бы погибли ее близкие. И напоминало о ее собственной беде. Хисана наблюдала, каким вниманием и заботой Анеко окружила маленького брата, представляла себя на ее месте – и чувствовала, как черная, злобная, пожирающая душу зависть захватывает с головой. И ощущала себя человеком, недостойным даже просто находиться рядом с такими благородными душами.
Хуже всего было от мысли, что собственное счастье на несколько месяцев вытеснило из головы и из сердца все, что составляло до этого смысл жизни. Хисана стыдилась собственной натуры, ругала себя последними словами и уже начала потихоньку себя же ненавидеть. От изматывающих переживаний ее слабенькая реацу снова начала чудить, то всплескиваясь неровными выбросами, то практически полностью затухая. Несмотря на занятость и полное погружение в новые заботы, господин любимый муж и госпожа его старшая жена изменения в девушке не оставили без внимания. Наверное, если бы не жгучее чувство вины, если бы не сомнения и расстроенные нервы, если бы не искреннее беспокойство во взгляде Бьякуи, если бы не тревога на лице Анеко, Хисана и дальше продолжала бы изводить себя и молчать. Но старшие Кучики подобрались в момент очередного сеанса самобичевания, и девушка не выдержала. Размазывая по щекам слезы и судорожно всхлипывая, она рассказала, как оставила собственную сестренку на пороге какого-то дома. Как, измученная голодом и безнадежностью, в тумане полузабытья, положила сверток с младенцем внутри на пыльные доски незнакомой энгавы и побрела, сама не зная куда. Как пришла в себя на берегу лесного озера, где-то за пределами Руконгая, и едва не умерла второй раз – от осознания чудовищности собственного поступка. Как металась по пыльным жарким улицам в поисках того самого дома, но не могла не только найти его, но и вспомнить, по какой именно части Инудзури скиталась в тот злополучный день.
Хисана ожидала, что любимый муж проникнется к ней отвращением, а госпожа старшая жена презрительно отвернется. Чего она не ожидала, так это нежных объятий Бьякуи и твердого обещания что-нибудь придумать от Анеко. Она все еще продолжала всхлипывать, уткнувшись в плечо мужа, а молодой дайме и его первая супруга уже из-за чего-то спорили.
- Но отсюда у меня ограничен доступ! – восклицала Анеко. – Мне надо в лабораторию!
- Здесь не только у тебя доступ ограничен, но и к тебе доступ ограничен! – возражал Бьякуя. – Или ты забыла, почему я не разрешаю тебе выходить?
- Ничего я не забыла! Рока останется дома, я не собираюсь рисковать братом, и ты это прекрасно знаешь. Но отсюда я не могу запустить полноценный поиск. Некоторые данные и образцы надо вводить непосредственно в систему!
- Если с тобой что-нибудь случится по пути в отряд или там…
- Да ничего со мной не случится! Или ты думаешь, среди заговорщиков есть камикадзе, готовые добровольно сунуться в логово Маюри?
- Пока я знаю только одного такого камикадзе – это ты! А до логова Маюри еще добраться надо! Ну что ты заладила?.. Дождись хотя бы церемонии вступления в должность сэссё, тогда охранный кортеж никого не насторожит.
- Охранный кортеж насторожит куда больше, чем его отсутствие! К тому же, если на меня попытаются напасть, может сработать принцип «ловли на живца», заодно возьмем «языка»! Я же не собираюсь, в самом деле, выходить из дома вовсе без охраны! Или ты хочешь, чтобы Хисана и дальше себя изводила?
Это был запрещенный прием. Бьякуя скорчил старшей жене зверскую рожу и прошипел:
- Ты из меня веревки вьешь!
- Ничего, ты гибкий, не сломаешься!
- Анеко! – прорычал благородный дайме.
- Ну перестаньте же! – тихий голос Хисаны словно окатил их ледяной водой. – Не надо из-за меня ссориться! Не надо из-за меня рисковать. Я найду мою малышку сама. Просто я не знала, как попросить вас, – чистый, горький взгляд на Бьякую, – отпустить меня в Руконгай, чтобы продолжить поиски. И как объяснить, – совсем тихо, заливаясь краской, прошептала Хисана, – кто эта девочка и почему она будет жить у вас в доме. Вы ведь не обязаны…
- У нас, – настойчиво проговорил Бьякуя, неприятно удивленный тем, что Хисана сомневалась в его согласии. – У нас в доме.
- Так, ну я пошла! – объявила Анеко. – Объясню Роке, почему меня вечером не будет дома, отдам распоряжение охране – и о сопровождении тоже, не кривляйся мне тут! А ты пока успокой девочку, мне нужны чистые, незамутненные образцы реацу, без твоих эманаций!
- Зар-р-раза! – прошипел Бьякуя вслед удаляющейся вприпрыжку старшей жене. Впрочем, демонстрируемое им неудовольствие было насквозь фальшивым, и оба это знали.
Информационная лаборатория двенадцатого отряда была очень, очень большой, тускло освещенной и холодной. Вечерние сумерки жизнерадостности ей не прибавляли. Гигантские мониторы полностью скрывали две стены и отсвечивали мертвенным мерцанием, делая лицо Анеко призрачно-голубоватым. Бьякуя тихо сел рядом, не отвлекая жену от дела. Ее глаза пристально глядели в подрагивание экрана и смену картинок. Девушка на миг отвлеклась, посмотрела на мужа и вернулась к наблюдению.
- Как Хисана? – спросила она.
- Нормально, – устало отозвался молодой человек. День выдался длинным, напряженным, выматывающим. – Успокоилась. Засадил ее читать Роке.
- Сказки? – в голосе Анеко промелькнула веселая ирония. Даже в столь напряженные моменты она не удерживалась от подколок и насмешек. Но Бьякуя уже привык, и если бы госпоже жене стукнуло в голову вести себя иначе, всерьез обеспокоился бы ее душевным здравием.
- Ага, – фыркнул он в ответ. – «Легенды Острых Кленов» называются. О сейретейских междоусобицах семнадцать тысяч лет назад.
- Угу, – одобрила его жена. – Сказочно легкое чтиво, как раз для душевного равновесия полезно.
- Иди ты… – отмахнулся молодой дайме. Помолчал и спросил: – Ты-то как?
- Я вся в недоумении. Начала с Инудзури, Хисана ведь сказала, что потеряла девочку там. Но столько лет прошло! Если она выжила, могла уйти очень далеко.
У Бьякуи заклинило челюсти. Надо было спросить, найдется ли хоть какая-то информация, если девочка не выжила. Но этот вопрос тянул за собой следующий – как сказать об этом Хисане, и тут вся выдержка и самообладание давали сбой.
Бьякую «спас» Маюри. Вполз в лабораторию, поскрипывая какими-то сочленениями своих искусственных суставов, поморгал на молодых Кучики желтыми безумными глазами.
- И что это вы тут делаете? – ехидно осведомился псих.
- Используем казенное оборудование в личных целях! – спокойно отрапортовала Анеко.
- Ну это и меносу понятно! – белая кисть с синими ногтями проделала в воздухе замысловатое движение. – Я о содержании.
Пока Анеко объясняла Куроцучи, что именно делает, Бьякуя думал о Маюри и устрашающих слухах, что ходили о капитане и его лабораториях. Он занял место предателя Урахары и превратил двенадцатый отряд из боевого подразделения в нечто склизско-отвратительное, мрачное и с гнильцой. Однако Анеко всего этого словно не замечала. И мерзкий Куроцучи почему-то позволял ей разговаривать с собой непринужденно-насмешливо, использовать свою технику как той вздумается, да еще и доставал на последнем собрании капитанов… правда, не Бьякую, а Сой Фонг – не может ли его отряд помочь в расследовании нападения на Торами? Бедная капитан второго отряда шарахалась, пыталась скрыть подергивание правого глаза и даже выдавливала из себя вежливую улыбку. Горящий энтузиазмом и стремящийся помочь Маюри вызывал у нее справедливые опасения.
- … совсем соображать перестала! – ворвался в размышления дайме визгливый голос главного готейского психопата. – Если ты не высыпаешься, то надо просто взять и выспаться, а не травиться моими стимуляторами!
- Я – твоими стимуляторами?! – возмущенно отозвалась Анеко. – Да ни за какие коврижки! И что я не так сделала-то?
- Ох, ну посмотри сама! Ты задала такой диапазон вариабельности, что никакие нано-роботы с ним не справятся! Или ты получишь столько вариантов, что проверять их будешь еще одиннадцать лет! Надо ж было просто взять вот эти идентификационные маркеры, – Куроцучи перегнулся через плечи молодых людей, навалившись тощим и твердым животом сразу на обоих, протянул загребущие руки к клавишам панели управления и стремительно заклацал ими. – Та-ак-с, берем… Ага! Задать секторный радиус… Вот так… ввести вот эти данные – пол, возраст, предположительное наличие родственной реацу… Угум… Ну вот, сейчас посмотрим!
- Спасибо, тайчо, – Анеко устало потерла переносицу. Бьякуя пару недель назад заметил, что этот жест, как и выразительное выгибание брови, девушка подцепила у него.
- Да ладно! – Маюри отмахнулся. – Ты мне вот что скажи, ты когда нормально на работу выйдешь? Что там у вас с выяснением обстоятельств?
- Скоро, – Анеко покивала головой. – Господин муж поручил расследование…
- Да знаю я, что он поручил! – проворчал Куроцучи. – Если б еще не эти высокородные и профессионально-гордые фанаберии некоторых, я б давно уже все выяснил! Кстати, господин муж моей заместительницы, вы-то чего молчите?
Бьякуя недоуменно уставился на коллегу-капитана, потом нахмурился и перевел требовательный взгляд на жену. Та скорчила рожицу и раздраженно дернула плечом.
- Не обращай внимания, – сказала спокойно, словно речь не шла о месте в руководстве отряда Готей-13. – Это тайчо подкупить меня пытается.
- Фи, Кучики! – встрял Маюри. – Что за гнусные инсинуации!
- Да иди ты, тайчо, со своими карамельками! Не надо мне быть твоей заместительницей, меня и так все устраивает. Ты не забывай, что у меня еще куча обязанностей.
- Ничего, подождет твоя куча! И, кстати, как насчет названия? Чем тебе не нравится КуКуиКУ?
- Ничем не нравится! – горячо возразила Анеко, слегка подаваясь к монитору. – Ты вот только расшифруй это дурацкое название Бьякуе, он нас так отсенбонзакурит – винтиков не соберешь!