========== Часть 1 ==========
Комментарий к
*коку – мера веса в 150 кг.
**- около 6-ти утра
***куноити (яп. くノ一 куноити) — термин, обозначающий женщин-ниндзя.
А это топает Лапкин,
Девица вздорная и замысловатая.
Магазинчик Бо.
Когда рокубантай-тайчо женился, в Готей-13 этого даже не заметили.
Ни командование, ни сослуживцы-капитаны, ни подчиненные на перемены не обратили внимания. Ну, стал Кучики Бьякуя проводить выходные дома, а не на службе. Ну, взял отгул пару раз. Подумаешь! Некоторые вообще не догадались, что матримониальный статус князя претерпел какие-то изменения. И только верный лейтенант втихаря молился всем известным ками, тэнгу и даже ёкаям, чтобы тайчо оказался доволен и его характер не потяжелел еще на пару коку*.
Сам Бьякуя поначалу тоже особого значения своей женитьбе не придал. Всего десять лет прошло со времен Зимней войны, и еще меньше — с вторжения квинси. Сейретей все еще носил на себе следы тотальной разрухи, капитаны занимались всем и сразу, отчаянно разрываясь на десяток мелких капитанчиков, чтобы прикрыть дыры. Дайме Великого Дома был занят по самый кенсейкан и от несмелых поползновений гэнро в его сторону попросту отмахивался. Однако упрямое старичье брало не мытьем, так катанием. Когда в бой пустили тяжелую артиллерию, то есть на беседу с главой клана заслали дядюшку Изаму, троюродного брата давно почившего Гинрея, Бьякуя сдался. Все равно он точно знал, что достойной невесты для него не найдут, и готовился перебирать харчами до морковкина заговенья.
Ох, как же он просчитался! Он как-то упустил из виду, что старейшины клана не всегда были старыми маразматиками, и большинство из них занимали свои места в Совете не за красивые глаза. Умудренные опытом дедули изучили молодого князя вдоль и поперек и даже осилили просчитать его реакцию на некоторые их предложения. Именно поэтому от попытки породниться с Шихоин — у тех в младших родах имелись девицы подходящего возраста — отказались по старту. Немного повздыхали из-за того, что принцесса клана Касумиодзи уже пристроена, но после того, как упомянутая барышня на пару со своим юным супружником организовали всесейретейский футбольный матч (ага, дабы собрать средства на восстановление Белого Города, как же!), вздохнули с облегчением. Князю Кучики нужна степенная, скромная, умная жена, иначе фигушки клан дождется наследников. Все ведь знают Бьякую-доно, если тому что-то не понравится в поведении супруги, общаться с ней он не станет, а тогда какие наследники?
Мудрецы долго чесали лысины и едва не повыдергивали друг дружке бороды, перебирая варианты и оспаривая аргументы оппонентов, пока однажды дядюшка Изаму не ввалился в зал заседаний, рассыпая вокруг пригоршни песка, сияя щербатой улыбкой и потрясая каким-то свитком. Оказалось, что у его старого товарища, Кентадзи Имуры, есть правнучка подходящего возраста и правильного воспитания, и она только что вернулась в Общество Душ после обучения. Клан Кентадзи испокон веков сотрудничал с Готей-13, развивая какие-то запредельные техники, в вассальной зависимости ни у кого не находился, имел прекрасную репутацию и еще более впечатляющее состояние, и вообще — подходил для заключения династического союза как нельзя лучше.
Бьякуя тяжело вздохнул, прикрывая глаза, но слово свое сдержал: сказал старикам, что согласен жениться — будь любезен, женись.
Так в семью Кучики вошла Кентадзи Акеми, миловидная стройная девушка чуть выше среднего роста, с густой копной медных волос, которые она заплетала в толстую косу, и яркими карими глазами, на дне которых прятались бесенята — совершенно не похожая на первую супругу князя. Ни в чем.
Первая брачная ночь прошла… задорно. Покончив с церемониями, предполагавшими чужое присутствие, молодожены уединились в специально выстроенном для этого дня павильоне, скрытом от посторонних в глубине сада. Вежливые речи, выверенные движения, некоторая церемонность… все так, как и надлежит молодым супругам из благородных семей. До самого последнего момента Бьякуя был уверен, что упрекнуть его не в чем. К юной княгине претензий тоже не было. Немного уставший и вполне довольный собой, дайме уже собрался было проводить вторую половинку в ее покои и, наконец, спокойно почитать перед сном, но был остановлен неприкрыто насмешливым вопросом:
— А поговорить?
Кучики замер посреди движения, перевел взгляд от незаконченного узла на оби, вопросительно выгнул бровь. Акеми лежала на животе, болтая ногами в воздухе, прикрывали ее наготу только медные локоны, сворачивающиеся в крупные кольца. Яркие глаза горели весельем, на дне тлело нечто колкое и, пожалуй, опасное в своей непредсказуемости.
— Госпожа моя, супруга, что-то желает?
— Госпожа желает, — кивнула девушка. Прищурилась на молодого князя, слегка склонив голову на бок. — Госпожа желает общения, раз уж ответных чувств ей не дождаться.
Бьякуя усилием воли сдержался и не закатил глаза. Но когда смысл слов юной княгини дошел до сознания, он слегка напрягся. Было очевидно, что девушка знает о нем гораздо больше, чем он о ней.
Контролируя каждое движение, Бьякуя приблизился, сел рядом и спокойно посмотрел на жену. По крайней мере, он очень надеялся, что спокойно. Между тем, девушка тоже выпрямилась, завернулась в покрывало и уставилась на мужа своими глазищами. Бьякуя улыбнулся. В конце концов, с этой женщиной ему предстояло провести много, очень много лет.
— Давайте поговорим, — мягко произнес он. Возможно, барышня права: брак, построенный только на долге и взаимном уважении, грозит очень скорым очерствением. Нормальное же человеческое общение не противоречит никаким правилам и традициям. Оставалось лишь надеяться, что новоиспеченная супруга не потребует пылкой любви и нежных чувств.
К счастью, девушка оказалась довольно умненькой, чтобы ни о чем таком речи не заводить. К несчастью, она оказалась слишком умненькой, чтобы с веселой непринужденностью поставить князя перед фактом, что занятия свои прекращать не намерена, что практиковать собирается прямо в поместье, что некоторые перестройки дома оплатит сама, из той части приданого, которая по брачному договору находится в ее распоряжении. И главное — что очень обидится, если господин муж вздумает загнать их супружескую жизнь в рамки отстраненной вежливости.
— Что вы имеете в виду? — Бьякуя понадеялся, что скроется от напора молоденькой нахалки за обтекаемыми фразами.
Молоденькая нахалка коротким слитным движением оказалась почти вплотную к нему, ее горящий взгляд впился в его глаза, полураскрытые пухлые губы едва касались его губ. Девчонка развлекалась. Девчонка провоцировала. Девчонка даже не пыталась скрыть, что намеренно ставит мужа в неловкое положение.
— Вы правда думали, что в свою первую ночь я позволю вам оставить меня? — она улыбалась, глаза ее тоже смеялись.
От Акеми исходил тонкий аромат мяты и лайма, кожа была горячей и гладкой, тело — юным и гибким. Ее возбуждение катилось по венам и выплескивалось наружу, заражая, захватывая, проникая в клетки и запуская в них термоядерные реакции. Бьякуя улыбнулся в самые губы своей жены, чувствуя, как ему передается ее взбудораженность и отчаянная смелость.
— Вы сумасшедшая? — спросил он, пытливо глядя в полыхнувшие азартом глаза.
— Да! — тихо и радостно выдохнула девушка.
Что ж, она добилась своего — князь уверенно положил ладонь ей на затылок и рывком притянул к себе, целуя напористо и почти жадно. Акеми засмеялась в поцелуй, и Бьякуя сам не понял, как оказался лежащим спиной на татами, а его благовоспитанная жена оседлала его бедра…
Весенняя ночь хороша своей прохладой и тишиной. Из-за закрытых седзи не доносилось никаких звуков, только на границе часа тигра и часа зайца** по роуке проскакало что-то некрупное и увесистое — то ли кот, то ли сбрендивший кролик. Акеми почти лежала на Бьякуе, уткнувшись носом ему в основание шеи. Дайме задумчиво водил кончиками пальцев по спине девушки, изредка наматывая на указательный медные локоны.
— Что ты будешь делать, если я запрещу тебе продолжать твою работу? — расслабленно спросил он, не открывая глаз.
— Ослушаюсь, — подавляя зевок, буднично отозвалась девушка.
Бьякуя ничего не сказал, только растянул губы в кривоватой ухмылке. Его брак по расчету обещал быть нескучным.
Разумеется, он проспал. Впервые в жизни! А когда примчался на службу, выяснилось, что его там и не ждали вовсе: старательный Абараи увел рядовых и младших офицеров на дальний полигон, где гонял до седьмого пота. А самого Кучики на столе ожидал единственный документ — подписанный Кёраку-сотайчо приказ о двухнедельном отпуске. После размашистой подписи Командора стояла неуставная приписка: «Поздравляю, Бьякуя-кун!». Рокубантай-тайчо обреченно прикрыл глаза и покачал головой.
Дикий сплав традиционных взглядов и генсейских сумасбродств, из которого состояла молодая княгиня Кучики, более всего напоминал варево в ведьмином котле из гайдзинских сказок. Молодой супруге аристократа надлежало быть скромной и почтительной, тихой тенью следовать за своим господином, когда он того потребует. И Акеми честно выполняла свое предназначение, если великосветская жизнь намекала на необходимость присутствия княжеской четы. В остальное время семейная жизнь Кучики-тайчо напоминала варварские пляски.
По здравом размышлении юная госпожа решила не принимать клиентов на дому, но не потому, что постоянные визиты посторонних нарушили бы гармонию и покой частного жилища — просто она подумала, что нечего всякую заразу домой таскать. Вместо этого девушка прикупила небольшой домик практически у стен Сейретея, с миниатюрным прудиком на заднем дворе и таким же крошечным садиком. Бьякуя узнал о новой собственности только когда подписывал счета в конце месяца. Он ничего не сказал, несмотря на неодобрительно поджатые губы домоуправителя, понадеявшись, что таким образом поместье избежит каких бы то ни было перестроек. Ага, прям щас! Акеми обещала оплатить перепланировку из своего кармана — Акеми оплатила. И не только покупку дома, но и тот строительный шурум-бурум, который все же обрушился на старинную усадьбу. Князь только прикрывал глаза, когда по идеальным газонам сновали полуголые рабочие с тачками земли и разнообразными стройматериалами. Правда, длилось это безобразие не больше недели, и на том спасибо.
Любопытные троюродные тетушки и пятиюродные бабушки (с внучками, а как же!) повадились наносить визиты вежливости едва ли не через день. Акеми была вежлива и внимательна, как истинная жена влиятельного аристократа, но поток посетительниц иссяк так же быстро, как и нахлынул. Бьякуя вздохнул с облегчением, и только на очередном собрании клана узнал, что его супруга развернула нешуточную рекламную кампанию генсейских курортов. К середине лета вся женская часть клана рассосалась по «санаториям», а казна двенадцатого отряда значительно пополнилась благодаря гигаям, идущим «на лево».
Следующим пунктом сейретейского балета княгиня Кучики добралась до старейшин. Убеленные сединами и удрученные ревматизмом гэнро до этого эпичного момента даже не подозревали, что ноющие суставы и вынужденная диета могут быть в радость — в отличие от методов лечения упомянутых недугов. После бегства дядюшки Макото от супруги дайме, преследовавшей его с клизмой наперевес, старшее поколение семьи быстренько единогласным решением внесло изменения в расписание заседаний… Всё, что угодно, лишь бы пореже встречаться с юной целительницей!
Бьякуя успешно скрывал ехидную улыбку, наблюдая за выкрутасами госпожи княгини, и не мог не признать, что с ее появлением выносить навязчивое внимание родственников стало намного проще.
Их собственные взаимоотношения тоже внушали оптимизм. Акеми не лезла в дела клана, лишь изредка задавала вежливые вопросы и оставалась довольна поверхностными ответами. Иногда девушка просила рассказать что-нибудь интересное про служебные будни, и Бьякуя снисходительно советовал за байками идти к Ренджи. И не потому, что ему нечего было сказать или он был плохим рассказчиком, просто наблюдать общение лейтенанта и зятя с молодой княгиней было тем еще удовольствием, от которого дайме не собирался отказываться.
Поначалу и Ренджи, и Рукия отнеслись к Акеми с вежливой настороженностью. Семья Абараи искренне надеялась, что обожаемый тайчо и нии-сама обретет в новом браке счастье, однако невеста по сговору — это всегда лотерея, и близкие Бьякуи опасались, что аристократка в энном поколении станет еще одним дорогостоящим предметом интерьера в фамильном склепе, ой, простите — доме! Но девушка их опасений не оправдала, довольно быстро найдя общий язык с Рукией и всецело завладев маленьким сердечком Ичики. Ну, а чего ожидать от ребенка, если ему позволили плести косички из роскошных медных кудрей, дали пощупать все интересные инструменты в домашнем лазарете, сводили на фестиваль в Руконгай и в генсейский парк аттракционов, накупили там кучу игрушек, а потом полвечера делили плюшевую добычу между малышкой и ее мамой (маме — зайцы, Ичике — все остальное)?
Ренджи свое близкое знакомство с женой тайчо начал с того, что принял ее за не в меру деловую служанку, огреб полные уши веселого сарказма в свой адрес и еще несколько дней с опаской косился на сиятельную княгиню, содрогаясь при одном упоминании ее имени. Рукия с трудом выбила из мужа, что же такое Акеми-сама шепотом пообещала бесстрашному лейтенанту. Тот залился краской и очень тихо, постоянно оглядываясь, поведал жене, как госпожа супруга капитана с милой улыбочкой пообещала в любое время года выставлять Абарая перед раскрытыми седзи, чтобы устраивать себе внеплановый момиджи. Рукия фыркнула, успокоила мужа, мол, Акеми его прямым начальством не является, а потом с усмешкой спросила, понял ли Ренджи, что таким замысловатым способом его просто-напросто обозвали дубиной?
Ренджи сначала обиделся, потом посмеялся над собой и дал себе слово быть внимательнее в общении с молодой княгиней. Впрочем, та оказалась не злопамятной, а ее искренний интерес к захватывающим историям бравого лейтенанта и вовсе примирил его с наличием в жизни тайчо острой на язык супруги.
Бьякую немного удивляла манера речи его благородной жены — вольная, начисто лишенная формальностей, очень образная. Он довольно долго ожидал, что у Акеми пройдет послесвадебный мандраж и она вернется к традиционной вежливости. Однако время шло, а девушка ничего такого делать не собиралась. В ответ на осторожные расспросы она спокойно и радостно сообщила, что нельзя вернуться к тому, чего никогда не было. Бьякуя едва заметно пожал плечами и сделал зарубку в памяти — заглянуть в клановый архив, полистать папку «Кентадзи». Когда же у него дошли до этого руки, листать оказалось нечего: такой папки не существовало.
Стало любопытно. Кучики всегда отличались исполнительностью и дотошностью. В архиве хранилась информация обо всем и обо всех, кто имел хоть какое-то отношение к Сейретею и Готей-13. В бездонные информационные хранилища Кучики попали даже некоторые представители Руконгая. А вот Кентадзи не было. Бьякуя задумчиво постукал себя пальцем по нижней губе, размышляя, настолько ли он заинтригован, чтобы вызывать на разговор Акеми или хотя бы дядюшку Изуми, с чьей подачи клан и заполучил молодую княгиню.
Впрочем, прийти к определенному выводу он не успел, а потом навалились дела на службе, а потом начался сезон момиджи. Акеми троллила Абарая, предлагая ему распустить хвост и встать посреди двора, Рукия фыркала, насмешливо блестя глазами, Ичика хохотала, сам Ренджи грозился перекраситься в зеленый цвет. Или соглашался изобразить красный клен, но только если рядом с ним будет золотисто-медный. Бьякуя улыбался, незаметно приподнимая уголки губ, и в веселые перебранки вмешался лишь однажды — когда госпожа княгиня и верный лейтенант почти слезли с энгавы, чтобы примерить на себя роль молодых деревьев.
А вечером того дня в супружеских покоях Акеми распустила свои дивные волосы, вскинула руки и потребовала ответа: она красивый клен? Впервые за много лет Бьякуя искренне засмеялся — его невозможная супруга могла придавать иронии тысячи разнообразных оттенков, и сейчас ее направленная на саму себя насмешка была откровенно детской.