========== 1. Второгодники ==========
Волшебный мир со скрипом приходил в себя после победы над Волдемортом, и меньше всего старшее поколение волшебников было озабочено тем, как юные герои проводят лето. Почти сразу было решено, что для не закончивших седьмой курс сделают исключение и позволят им доучиться, но до начала нового учебного года победители были предоставлены сами себе. Рон и Гермиона набирались сил для финального рывка в Норе́, а Гарри в одиночестве отсыпался и отъедался в доме Дурслей, которые не спешили возвращаться. Герой войны и символ победы, получив наконец возможность выдохнуть и не тяготиться пророчествами, опасностью и собственной ролью в судьбе магического мира, с энтузиазмом не наигравшегося в детстве ребенка читал магловскую беллетристику, смотрел фильмы, в нездоровых количествах поглощал чипсы и резался в компьютерные игры, оставленные кузеном Дадли. К сожалению, дядя Вернон настолько любил сыночка, что одним из первых провел в свой дом Интернет, чем все каникулы и пользовался Гарри. К сожалению для Хогвартса и его юных учеников, чьи неокрепшие умы воспринимали любую новинку с радостью. Гарри отлипал от компа только для перекусов и короткого сна, а игры скоро закончились, и он отправился в серфинг по Сети. И чем дальше он заходил, чем больше он находил, тем яснее понимал, что в родной Школе ему будет этого здорово не хватать. А впрочем, может быть, это было и к счастью…
Первое, что бросилось в глаза на платформе 9 и ¾ — это надувшиеся Гермиона и Рон, старательно не глядящие друг на друга. Познавший за лето дзен Гарри завел беседу о новых версиях старых игр, увлеченно расписал ранее недоступные данжи и локации, новых персов и новый шмот, и друзья даже сделали вид, что им это интересно. Под непрерывное тарахтение Поттера их небольшая группка добралась до купе, где Гарри споткнулся о порожек, потому что на лавке у окна сидел… Драко Малфой.
— Э-э-э… Малфой? — вежливо уточнил Гарри. И для надежности снял и протер очки.
— Поттер, — процедил Драко, делая вид, что поздоровался, и отвернулся к окну.
Золотое трио в гробовой тишине разместилось в купе. Рон, то и дело бросая неприязненные взгляды на своего извечного недоброжелателя, забился в угол и уставился в окно. Гарри, самую малость обескураженный присутствием врага, уселся рядом. Гермиона, которой не оставили выбора, с независимым видом села на одну лавку с Малфоем и демонстративно уткнулась в книгу. Полдороги все ждали кривых ухмылок, язвительных комментариев и прочих гадостей, но Драко упрямо смотрел в окно.
— Доучиваться едешь? — не выдержал Гарри. Драко едва заметно поджал губы и кивнул. — А почему не в отдельном купе? — невинно хлопая ресницами, улыбнулся Поттер.
Его визави тяжко вздохнул, выудил из нагрудного кармана свиток и молча кинул на столик. Гарри недоверчиво покосился на документ, но Драко явно не собирался ничего больше объяснять, и Поттер развернул бумагу.
— Серьезно?! — прочитав, Гарри вскинул на Малфоя изумленный взгляд.
— Похоже, что я шучу? — недовольно проворчал тот.
— Что там? — через плечо друга в письмо заглянул Рон, пробежал глазами по тексту и тоже уставился на Драко. — Они сдурели совсем?!
Малфой передернул плечами и отвернулся. Гермиона, до этого не отрывавшаяся от книги, вопросительно глянула на товарищей.
— Его допустили к учебе только с условием, что он все время будет находиться на виду у кого-то из учителей, — пояснил Гарри. Помолчал и добавил: — Или из нас.
— Вот счастье-то привалило! — буркнул Рон.
Гермиона захлопнула книгу. Прищурилась на Драко, но тот пялился в окно, как будто никого рядом не было; посмотрела на Гарри, покосилась на Рона.
— Все время? — уточнила девушка и, получив в ответ растерянное «угу», добила друзей: — И ночью?
— Я не буду жить с этим в одной комнате! — заорал Рон, подскакивая с места.
— Ну я уж тем более, — язвительно бросила Гермиона.
Гарри улыбнулся. Не злорадно, не предвкушающее — как-то философски.
До школы добирались в карете, и царило в ней отменное напряжение. Молчание можно было потрогать руками, а выразительные взгляды в сторону слизеринца напоминали режущее заклятье. Надо ли говорить, что молчали Гарри и Гермиона, а испепелял взглядом Рон? О, если бы он знал, какой сюрприз готовит ему alma mater! По приезде выяснилось, что до полного восстановления Хогвартса еще далеко. Директор МакГонагалл сбилась с ног, пытаясь организовать учебный процесс, ей было не до чьих-то капризов, поэтому Рон едва увернулся от маленькой шаровой молнии, пущенной профессором. Пристально вглядываясь в самый младший курс, которому предстояло распределение, госпожа директор бросила через плечо, что героические (и не очень) второгодники могут занимать подвалы Слизерина, все равно там практически никого не будет. Восстановленную Гриффиндорскую башню в этому году отдали Когтеврану и Пуффендую, лишившимся своих обычных помещений. О, как Рон ворчал!
Печальный это был год для Хогвартса. Под постоянный перестук молотков и вспышки строительных заклинаний по обгоревшим коридорам ходила едва ли треть от того количества студентов, которые Замок привык видеть в своих стенах. Первогодок набралось от силы человек десять на все четыре факультета, да и со средних курсов не все вернулись в школу. Кого-то родители перевели в Шармбатон и даже в далекий Дурмстранг, кого-то оставили дома доучиваться по книгам из семейных библиотек. Слизерин и вовсе напоминал вымерший город: слишком у многих студентов родители и близкие родственники оказались замешаны в дела Темного Лорда, слишком многие уже и не думали о будущем в магической Британии. Поэтому вышло, что в подвалах Замка обитали полторы дюжины человек, и четверо из них были второгодниками.
Малфой отмалчивался почти постоянно, хотя по его лицу можно было угадать, что он думает о злобном шипении Уизли в свою спину. Гарри хранил вежливый нейтралитет, лишь иногда с просветленной улыбкой кладя руку на плечо друга и прося успокоиться. Вопрос о том, что произошло между его друзьями, которые уезжали на каникулы едва ли не женихом и невестой, занимал его куда больше, чем каменное выражение на лице поверженного врага. Поттер, конечно, пытался поговорить и с Гермионой, и с Роном, но друг расфыркался и шумно отказался говорить на эту тему, а подруга поджала губы, пронзила Гарри острым взглядом и не сказала вообще ничего. Ситуация была крайне неприятная, в Золотом трио наметился раскол, но Гарри понятия не имел, как это исправить. Чуткий Хагрид, выслушав своего юного товарища, посоветовал не форсировать события и заняться чем-нибудь полезным. Учебой, например.
И Гарри занялся. В свободное от занятий время он вынашивал сверхновую для магического мира и невообразимо креативную идею по созданию магической Сети. Провести Интернет в Хогвартс было невозможно, но кто сказал, что нельзя придумать волшебный аналог? Гарри придумывал. Неожиданно в помощники ему попался третьекурсник-слизеринец, двоюродная тетушка которого была сквибом и жила в немагическом пригороде Лондона. Проводя у нее каникулы, Джордж Роулинг подсел на компьютерные игры не хуже самого Гарри Поттера. Вдвоем они взялись за дело и неожиданно быстро преуспели.
За передающую основу взяли сеть летучего пороха и принцип работы ПрыткоПишущего Пера, самые обычные свитки пропитали настойкой того же летучего пороха на оборотном зелье с применением базовых навыков из трансфигурации — картинка должна была стать объемной и живой, — а потом Гарри и Джордж засели писать свою игру.
Сюжет у них был готов: семь лет противостояния маленького мальчика и самого темного из когда-либо существовавших волшебников. Гарри настоял на том, чтобы игра от реальной войны все же отличалась, ведь многие, кого он любил и уважал, погибли, и было бы просто некрасиво делать из этих великих людей игровые марионетки. Да и проходить такую игру ему было бы неинтересно — он и в жизни наелся Волдеморта и Пожирателей по самое не хочу. Однако у Джорджа был на данный вопрос свой взгляд, и в тайне от Гарри он прописывал локации и персонажей, беря в прототипы участников недавних событий. Несколько раз он так увлекся, что не заметил, как накорябал небольшие сценки на подготовленных сетевых свитках. Ничего особенного и уж тем более криминального в них не было — мальчик дал волю воображению, сделав Гарри на два фута выше и вдвое шире в плечах, а Темного Лорда скрюченным и крайне отталкивающим, да еще и глупым сверх меры. И Гарри, возможно, даже об этом и не узнал бы, если бы в один непогожий осенний денек его напарник не забыл свиток с набросками в столовой…
Из всей троицы юных героев к заданию присматривать за Драко серьезно отнеслась только Гермиона. Рон отрывался на Малфое за годы унижений, сам не замечая, что становится в разы злее и язвительнее «хорька»; Гарри лишь изредка вспоминал об этой странной обязанности, находил Малфоя взглядом, убеждался, что тот не творит Морсмордре или Финдфайр прямо посреди коридора или столовой, и снова погружался в какие-то свои мысли, всем прочим совершенно недоступные. Гермиона же и в самом деле приглядывала за Драко, и с каждым днем находила в нем все больше перемен.
Малфой выглядел не столько подавленным или униженным поражением в войне, сколько задумчивым и мрачным. Он исправно ходил на занятия, выполнял все задания, а свободное время проводил или в библиотеке, или в гостиной Слизерина, забираясь с ногами в кресло, задвинутое в нишу между стеной и камином. К удивлению Гермионы, для Драко не приходило писем из дома, не было и подарков, и даже по каминной сети он с родными не общался. Девушка начала подозревать, что родителей Драко больше нет на этом свете, ведь иначе они бы хоть весточками обменивались. И, помимо воли, Гермиона сочувствовала Малфою: ее собственные родители были живы, но до сих пор понятия не имели, что у них когда-то была дочь. Заклятие Забвения в исполнении лучшей ученицы не смогли снять самые опытные маги Министерства всем составом.
К середине семестра девушка поняла, что вечные придирки Рона к Драко изрядно ее раздражают, тем более что сам Малфой только сжимал зубы, но даже злого взгляда на Уизли себе не позволял. Перешептывания в спину и косые взгляды он переносил с достоинством, которого в предыдущие годы за ним не водилось. Гермиона, все еще верившая, что выполняет предписание Визенгамота, всматривалась в юношу и начинала его если не уважать, то признавать наличие хоть каких-то плюсов.
Ближе к промежуточным экзаменам шепотки и переглядки вдруг приобрели откровенно насмешливый характер. Гермиона недоумевала. Для нее подобное отношение могло бы быть оправдано, только если бы Драко вдруг начал отставать по всем предметам и ему грозило завалить испытания. Но ведь он занимался так, как никогда за проведенные в Хогвартсе годы! Не терпящая несправедливости Гермиона решила выяснить источник насмешек над Малфоем.
В одно вполне себе прекрасное утро она подошла к группке шестикурсниц, что-то увлеченно обсуждающих у окна. Девочки так были заняты, столпились таким плотным кольцом вокруг чего-то, чего Гермиона не смогла рассмотреть, что на героиню Хогвартса даже внимания не обратили. Из середины их дружного коллектива доносились странные звуки: кто-то очень тихо и очень противно пищал, переходя в ультразвук, еще один тонкий, но более спокойный голос что-то говорил с явным сарказмом. Кульминацию действа Гермиона не расслышала из-за взрыва смеха. Как раз в это время мимо девушек прошел Драко, и они все, кроме Гермионы, проводили его блестящими глазами и лукавыми улыбками. Едва Малфой скрылся за поворотом, как шестикурсницы разразились неприлично громким хохотом. Гермиона нахмурилась и хотела уже было позадавать младшим ученицам вопросы, но тут в конце коридора появился Филч и с ходу завел ругань. Девочки без лишних споров двинулись в сторону учебных классов. Гермиона пошла за ними.
— Как думаете, он знает? — спросила одна девочка.
— Да ты что! — отозвалась другая. — Если б знал, представляешь, какой ор стоял бы? Хогвартс рухнул бы от этих воплей.
— А если показать?..
— Ты ума лишилась? Я еще жить хочу!
Девичья стайка поравнялась с завхозом, старый ворчун обругал учениц лентяйками и дурочками, но студентки не выглядели обиженными или напуганными. Когда смотритель отстал достаточно, чтобы не слышать их, одна из подружек многозначительно произнесла:
— Миссис Норрис! — и поиграла бровями.
— С кем? — деловито уточнила другая.
— Минус десять баллов с Пуффендуя за опоздание на урок! — прогремело от входной двери в кабинет заклинаний.
Девчонки прошмыгнули в класс мимо Флитвика, а Гермиона с ужасом осознала, что и ее занятия уже начались. И все то время, что она бежала к кабинету зельеварения, она продолжала ломать голову, что же происходит и как кошка завхоза миссис Норрис связана с насмешками над Драко Малфоем. Ответа у нее так и не нашлось, а вопросов стало еще больше.
Хогвартс шушукался, перешептывался и подсмеивался над Драко. Рон злорадно скалился, но пару раз получив втык от Гермионы за недостойные истинного гриффиндорца чувства, перестал делать это открыто. С Гермионой они по-прежнему не разговаривали. То есть бывшие друзья и соратники здоровались — предельно вежливо и отстраненно, — староста седьмого курса мисс Грейнджер периодически отчитывала второгодника Уизли за недоделанные эссе и испорченные зелья, но былой близости и доверия не было. Гарри расстраивался и даже пытался помирить их, уверяя, что если они объяснят причину своей размолвки, он сможет что-то им посоветовать. Однако Рон только злился, а Гермиона надменно вскидывала голову и холодно смотрела на Поттера. В один из таких неудачных разговоров Рональд презрительно бросил, что мисс Грейнджер стала такой же высокомерной, как Малфои, и пусть-де теперь с ними водится. Вспыхнув, Гермиона заявила, что уж лучше задирающие нос Малфои — у них в основаниях для гордости водится хотя бы история рода, — чем дуболом и неряха Рональд Уизли, позорище всей своей славной семьи. Рон так опешил, что только рот разевал, Гарри изумленно хлопал глазами на подругу, а девушка махнула на них рукой и убежала в свою комнату.
— Знаешь, Рон, — прозвучало с дивана, и из-за спинки поднялась Полумна, — я бы на твоем месте не злилась на Гермиону, а подумала, почему она так сказала.
— Как хорошо, что я на своем месте! — заорал Рон и вылетел из гостиной, хлопнув дверью.
— Гарри Поттер, — проговорила Полумна, задумчиво глядя вслед сбежавшему другу, — объясни как-нибудь Рональду Уизли, что девушкам нравятся брутальные, а иногда и грубоватые мужчины, но совсем не нравятся хамы.
— Что ты здесь делаешь, Луна? — спросил Гарри, решивший для себя не вмешиваться в странные отношения Гермионы и Рона.
— Пришла в гости к Ромильде, — обстоятельно разъяснила та. — Она обещала показать что-то очень интересное.
— Что же?
— Пока не знаю. Если б знала, мне не надо было бы это показывать.
Гарри покивал и ушел, Полумна дождалась подругу и девушки скрылись в комнате, а из своего скрытого камином кресла вылез Драко. Очень познавательное выдалось выяснение отношений у Золотого трио! Подслушивать он не планировал, но если уж получилось, то почему нет? Юный Малфой захлопнул книгу и задумчиво посмотрел на двери Грейнджер. Кто бы мог подумать, что она когда-нибудь скажет хоть что-то положительное о его семье!
У Гарри нервов не хватало на глупое поведение товарищей. Прав был Хагрид: двое ссорятся — третий не мешай. Не маленькие, разберутся. Тем более что у самого Гарри вовсю шла финальная доработка его гениальной затеи. Еще чуть-чуть, и они с Джорджем смогут опробовать новую игру! По собственноручно созданной ВСети! Ковыряясь вечером в настройках стационарного свитка, занимающего теперь добрую треть его стола, Гарри с удивлением обнаружил в углу изображение маленького конвертика. Как один из двух создателей и пока что единственный админ Гарри точно знал, что для игры этот конвертик не нужен. Заготовив ватный диск, смоченный вытяжкой из мандрагоры (чтобы моментально стереть любое вредоносное вкрапление), изобретатель и разработчик новинки ткнул в изображение волшебной палочкой.
На поверхности свитка раскинулся текст, но Гарри не успел начать его читать: почти сразу же над буквами возникла картинка. На столе с толстенной дубовой столешницей, явно на кухонном, сидела изящная кошка и с достоинством умывалась. Ушло на это дело секунды три, и тут на край стола запрыгнул шикарный ярко-рыжий котяра с хитрющим выражением на морде. В новом действующем лице без труда узнавался Косолап.