— Я не хочу учиться, мне это не нужно!
— У тебя есть время подумать о том, что я сказал.
Рука исчезла, а затем снова громыхнула дверь, и Конрад понял, что остался один.
«Это не могло произойти со мной», — продолжал повторять Конрад про себя — но всё отчётливее понимал, что именно «это» произошло именно с ним.
Он всё ещё надеялся вернуться домой, и теперь более всего его беспокоили глаза. Если бы удалось освободить руки, он бы ощупал их — но боли не было, значит, как он думал, ничего страшного произойти не могло.
«К тому же, зачем нужен раб без глаз»? — пронеслось у него в голове и Конрад поёжился, обнаружив, что применяет это слово — «раб» — к себе. «Но ведь так называют людей, которых можно продать, разве нет?» — подумал он.
Он рванулся из пут изо всех сил — но те, казалось, сопротивлялись тем сильнее, чем яростней он старался вырваться из них.
На сей раз никто не пришёл, как бы Конрад ни кричал и ни бился, так что в конце концов он сам устал и затих.
Только после этого — и то не сразу — скрипнула дверь.
Звук шагов приблизился, и уже знакомый голос произнёс:
— Ты готов принять мои правила? — спросил всё тот же человек, назвавший себя Мастером.
— Что с моими глазами?
— Это пройдёт — если мы решим, что тебе пора увидеть нас.
Конрад облегчённо выдохнул — слова Мастера, которому по большому счёту абсолютно не следовало доверять, подействовали лучше, чем любые попытки уговорить самого себя.
— Я хочу домой, — тихо сказал он, — мой отец заплатит за меня.
— Мы знаем о тебе всё, — перебил его мужчина, — нас не интересует ни твой отец, ни твоя семья. Только ты сам.
Рука Мастера снова легла Конраду на живот и, опустившись ниже, очертила полукругом лобок.
Живот Конрада задрожал. Он чувствовал себя неимоверно открытым и беззащитным, без всякой одежды и с широко разведёнными ногами — но, дёрнувшись, лишь сильнее прижался бы к руке.
— Ты никогда не вернёшься домой, — повторил мужчина, — но твоя новая жизнь может стать гораздо лучше той, которая у тебя была. Есть люди, которые заплатят немалые деньги, чтобы целовать тебя и ласкать. Кто-то из них обеспечит тебе кров, уют, безопасность и, может быть, даже любовь. Всё, чего ты никогда не заработал бы для себя сам.
Конрад затрясся в беззвучном рыдании.
— Отпусти меня… — прошептал он.
— Когда я поверю, что ты готов подчиняться моим правилам, я сниму путы и, может быть даже, позволю тебе увидеть меня. Ты согласен делать всё, что я скажу?
— Нет! — выдохнул Конрад и попытался сбросить его руку с себя. Он снова забился в путах, и ему наконец удалось сбросить чужую ладонь. Мужчина отступил назад, но стоило Конраду поверить в своё торжество, как хлёсткий удар прошёлся по его лицу.
От неожиданности Конрад мгновенно замолк и замер, прислушиваясь к наступившей тишине.
— Ты разочаровываешь меня, — услышал он, — если ты не понимаешь слов, в следующий раз придётся попробовать боль.
Снова раздался звук шагов, скрипнула дверь, и Конрад остался один.
Рей чувствовал себя неспокойно все последующие дни.
Проверки постепенно подходили к концу, и, казалось, дела идут на лад, но неприятное ощущение незаконченного дела зудело у него в мозгу, пока он не сдался самому себе.
Уединившись в своей женевской квартире, Рей открыл ноутбук и зашёл в скайп.
Майкл ответил почти сразу. Он выглядел невыспавшимся и, едва появившись в кадре, зевнул.
— Как дела? — спросил Рей. Напряжение, звеневшее в его голосе, не допускало и мысли о том, что это праздный вопрос.
— Всё как всегда, — Майкл, видимо, взял со стола планшет и понёс его на кухню.
— Он в порядке? Я имею в виду — никаких травм нет?
Майкл поставил планшет на кухонный стол и мрачно покосился на него. Затем засыпал кофе в кофеварку и принялся выбирать чашку в сушилке.
— Майкл! — рявкнул Рей и, тут же пожалев об этом, снизил тон, — не игнорируй меня, — уже спокойнее произнёс он, — наш друг связывался со мной, хотел уточнить срок.
— Полгода, ничего нового, Рей, — Майкл наконец нацедил кофе в чашку и, устроившись за столом, поболтал в ней маленькой ложечкой. — Абсолютно стандартный вариант.
Рею почему-то не понравились последние слова, но почему — он не знал и сам.
— Ты слишком беспокоишься о нём, — не преминул заметить Майкл и приложил чашку к губам — но только затем, чтобы вдохнуть аромат и снова отодвинуть её, — слушай, есть ещё один заказ. Не хочешь поработать над ним?
Рей не хотел, но говорить об этом сразу же после своей вспышки не стал.
— Смотри, — Майкл повозил по монитору пальцем, отправляя фото, и, раскрыв его, Рей энтузиазма не испытал.
— Девушка, — констатировал он.
— Придурок, это пацан.
Рей склонил голову вбок и пригляделся ещё.
— Где ты такого взял? — поинтересовался он. У мальчика, изображённого на фото, были светлые, почти платиновые волосы, и голубые глаза. А кожа казалась такой тонкой, что, наверное, можно было разглядеть кровеносные сосуды на просвет.
— Где взял, там уже нет.
— А куда заказ?
— На Ближний Восток.
— Я подумаю, — нехотя ответил Рей и, помолчав некоторое время, спросил: — Ты говоришь, стандартный вариант?
— Ты хочешь обсуждать это здесь и сейчас?
— Да, Майкл, — с нажимом произнёс Рей, — пока я застрял в этой чёртовой Швейцарии, я хочу, чтобы ты по крайней мере поговорил со мной и рассказал, как идут дела.
Майкл вздохнул.
— Ну хорошо, — сказал он, — это типаж А. Он не склонен к поискам выгоды и потому его сложно заинтересовать. Зато не истеричен и, думаю, не любит боль. Подчинить его будет не трудно, а затем перейдём ко второй части. Он явно не гомофоб, так что здесь тоже всё пройдёт легко. Полагаю, к лету закончим основную часть, а там посмотрим, что ему добавить ещё. Определённо, этикет.
— Искусство, — вклинился Рей.
— Что? — Майкл поднял взгляд на него.
— История искусства. Наш партнёр любит, когда спутник может поддержать разговор.
— Да?.. Я не замечал. Ну хорошо. Я пока не думал что ещё.
— Я подумаю, — сказал Рей, — обещай, что сообщишь мне, если что-то пойдёт не так.
— Само собой, — Майкл пожал плечами и сделал наконец глоток, — ладно, бывай.
Они одновременно отключили связь.
========== Глава 7. Гнев? ==========
Как ни старался Рей втянуться в новое дело, новый мальчик не увлекал его ни на грамм.
То ему казалось, что Элисон Бокстер слишком манерен, то — что тот слишком игрив. Он пытался что-то врать про богатых родителей, хотя Майкл довольно быстро пробил, что тот лишь сын поварихи, а отца и вовсе не видел никто.
Элисон раздражал Рея, и он не видел особых причин бороться с собой.
К тому же то и дело Рей ловил себя на том, что тянулся к планшету или телефону — к тому, что было под рукой — и заходил в фейсбук, а вовсе не в личные реддита, где общался с Элисоном, и чего-то ждал. Когда до Рея доходило чего, он тут же в злости на самого себя отбрасывал телефон, понимая, что это приключение закончилось, и рыжий мальчик из Шотландии теперь уже пройденный этап.
Ощущение, однако, было такое, как будто Рей лишился руки или ноги. Его терзали фантомные боли, и он невольно думал о тех историях, которые Конрад собирался, но не успел ему дорассказать.
Например, тот почти не говорил про мать.
Никогда не упоминал на кого учится.
И даже на вопрос, о чём думает по ночам, ответа так и не дал.
Рею и самому хотелось о многом рассказать. Он не привык много говорить о себе, потому что понимал: всё, что он скажет, может быть использовано против него.
Но непосредственность Конрада подкупала, и ему хотелось доверять. Рей знал о нём многое, но не всё, но, несмотря на то, что ему ещё было что узнавать, ему казалось, что он чувствует Конрада и может предсказать каждый его шаг.
— Представляешь, он чуть было всё не сорвал. Никогда не ездил на поездах, и мы делали ставку на автобус или автостоп. Форд ждал его у автостанции Виктории. И тут в последнюю ночь он пишет, что приедет на вокзал Кинг’с Кросс. Пришлось перестраивать весь план.
— Конечно, погода была дерьмо, — Рей запнулся, так и не договорив того, что собирался сказать. Он вдруг необычайно отчётливо представил, как Конрад выбирает на чём отправиться в путь — как делал это всегда. В кармане у него две сотни фунтов или около того, и он отлично понимает, что ему нужно растянуть их на несколько дней. Поезд стоит почти сто… Но Конрад едет в сказку, и ему не хочется начинать её с промокших ног, с промозглого ветра и ночных дорог.
Рей качнул головой, отгоняя чужие чувства, внезапно ощутившиеся как свои.
— Это же дороже в несколько раз, — заметил Майкл вместо него.
— Ну и что? — только и сказал Рей и сменил тему, потому что это болезненное чувство, ожидание несбывшегося чуда, всё ещё сидело в нём.
Едва запрет на выезд из Швейцарии был снят, Рей хотел было рвануться в Грецию, самолично посмотреть, как идут дела — но тут же одёрнул себя. За ним всё ещё могли следить, да и сама одержимость временной игрушкой была слишком дикой и непривычной, чтобы он поддался ей так легко.
Вместо этого Рей отправился в Италию — выбирать новый спортивный автомобиль, потому что мысль о том, что у Майкла чёртова Панамера, а у него всего лишь Ауди Купе прошлого года выпуска не давала ему спокойно спать.
До того, как синяя Панамера Майкла попалась ему на глаза, он сам подумывал купить её — и Майкл прекрасно об этом знал. Однако Рей склонялся к другому варианту: яхта вполне допускала апгрейд, и не стоило особенно рассчитывать, что Майкл сделает его сам.
Яхту они покупали вдвоём. Так же, как вдвоём вели дела. Сам бизнес в определённом смысле вместе с отелем достался Рею от отца — но тогда он скорее представлял собой кучу неуплаченых долгов и кровных обид на то, что кто-то кого-то недокрышевал, кто-то кого-то сдал и кто-то кому-то недоплатил.
Рея не интересовал ни отель, ни то, что творилось в нём. Мысль о том, чтобы курировать расположившийся в спа-салоне на подземном этаже бордель вызывала у него брезгливость. Он лишь раз взглянул на работавших там вольнонаёмных индусов и пакистанцев, и явно не по своей воле попавших туда вьетнамок, чтобы понять, что это не для него.