Сказка для Алисы - Алана Инош 13 стр.


Трудовой день получился хороший: траву если и не уничтожили, то, по крайней мере, неплохо припугнули, вскопали и засеяли пять грядок; Алиса обнаружила в сарае побелку для деревьев и покрасила ею ствол яблони. Даже осталось немного на вишню. Сразу стало как-то по-весеннему чище, радостнее.

С банной печкой справились. Алиса капнула немного пихтового масла в воду — для душистости. После бани выпили по пол-литра травяного чая, зверски проголодавшаяся Ольга захотела мяса. В морозилке помимо вездесущих котлет нашлись стейки из свинины — овальные, толщиной полтора сантиметра, в самый раз для эскалопа.

— А не опробовать ли нам гриль? — подмигнула Ольга.

Испытания прошли успешно. Спиртное не требовалось, лёгкий хмель и так плавал в голове, делая краски ярче, обостряя зрение. Цветущие яблоневые ветки покачивались в закатных лучах, удивительно чёткие, живые, настоящие. Сколько мегапикселей? Никакой камере и не снилось такое разрешение — под названием «жизнь».

Каждая Олина ресница, каждый волосок в аккуратно выщипанных Алисой бровях. Хотелось впитывать эту чёткость, купаться в ней, лёгкой и пьянящей, как белое сухое вино.

2

В это утро Алиса увидела первые зелёные росточки на грядках: проклюнулся лук, салат и редиска. Петрушка с укропом пока не высовывались, но они обычно долго прорастают, до двух недель.

Вишнёвые деревца покрылись белой пеной цветения и роняли мелкие лепестки на свежевскопанную землю под ними. Вчера Ольга ушла в творческий запой и за вечер написала половину главы — четырнадцатой по счёту во втором томе «Проклятого Лорда». Кровожадный автор воплощал свою задумку: наслал на и без того мрачный мир Гая погодный катаклизм. До сих пор они жили в условиях относительно мягкого климата наподобие того, что царствовал в северном полушарии в X-XIII веках. Но пришёл конец благоденствию: замедлилось тёплое течение Байстрём (отсылка к Гольфстриму), да ещё и солнечная активность понизилась. Резко похолодало. Убило морозом все виноградники на севере, урожай хлеба и овощей замёрз на корню. Разразилась эпидемия чумы. Из-за неурожая и голода зашевелились соседи лорда Гая и двинулись войной на его более благоприятные для жизни земли. Также опасность грозила и землям королевы Инголинды, которые не слишком затронуло похолодание. Королева просила у Гая защиты: ведь она растила их общего сына. Лорд больше не писал ей любовных писем, никак не показывал чувств, и казалось, что они действительно умерли: отдавая Инге свою жизненную силу, Гай отдал и их. Его душа была опустошена.

На переговорах о военной помощи они встретились. Взгляд Гая был подёрнут непроницаемым льдом, губы сжаты. Немного дрогнули они, лишь когда в приоткрывшуюся дверь кто-то из служанок впустил маленького И́нгрина. Малыш подбежал к матери и уцепился за её руку, робко глядя на сурового воина со шрамами на лице и блестящим круглым черепом.

Этого малыша Гай когда-то носил сам. Рука дёрнулась и легла на пустое чрево, в котором что-то заныло. Боль от выкидыша, окровавленное тельце. Гай сделал новую телесную оболочку: её раздвинутые колени, его тяжёлое дыхание около её щеки. Пустые белки её закатившихся глаз. А потом Отец Фуно перевёл туда же жизненную силу и душу младенца. В итоге с малышом всё было в порядке, он просто переселился во чрево Инголинды, но боль, кровь и маленькие хрупкие ручки, уже неживые, на его ладони — это не забылось.

И сейчас живой кудрявый мальчик смотрел на Гая большими несмышлёными глазёнками, держась за руку Инголинды. Ребёнок, который когда-то помог своей матери продержаться до возвращения Гая. Тот отомстил коварному интригану лорду Нистейну, вернулся и отдал Инге свою жизненную силу.

Глаза Инголинды открылись, а его — закрылись. Она встрепенулась с ребёнком под сердцем, он лёг возле неё бездыханный. В ней — два живых сердца, в нём — одно, застывшее. Когда его жизненная сила перетекла в неё, его накрыли плащом, чтобы она не увидела, очнувшись. Ей помогали сесть, а он лежал на полу, накрытый, уже неживой. Её берегли от потрясения: в ней был его ребёнок. Но Инголинда узнала его руку, видневшуюся из-под плаща... «Гай! Гай! Нет! Гай!» — кричала она, а её уводили прочь, успокаивая.

«Если б ты знал, что я пережила тогда, глядя на эту руку, — могла бы сейчас сказать она. — Я бы лучше умерла, чем позволила тебе принести себя в жертву!»

Но не сказала. Сложилось так, как сложилось. Сейчас они смотрели друг другу в глаза: он — отдавший для её спасения всё и больше чем всё, она — принявшая, впитавшая подарок. Он — странный, страшный, жестокий, она — любящая его такого. Странного и страшного.

«Настал мой черёд отдавать», — шевельнулись её розовые губы, по щекам скатились слёзы. Улыбка и боль. Мягкие лёгкие пальцы заскользили по его шрамам.

Его глаза оставались ледяной пустыней. Неужели ничто больше не шевельнётся, не откликнется в нём?

«Наденьте это, милорд, и не снимайте никогда», — сказала она, протягивая ему золотой медальон.

Она обещала ему защиту в бою. Её любовь спасёт его. Золото мягко сияло на её розовой ладони в отблесках пламени камина, но Гай и пальцем не двинул, чтобы взять дар.

«Смею ли я принимать от вас подарки, ваше величество?»

Инголинда на миг опечалилась. Её взгляд кричал: «Неужели ты настолько стал глыбой бесчувственного льда?!» А потом какая-то мысль мелькнула в её глазах. Она подозвала сына, присела перед ним и что-то зашептала ему на ушко. Мальчик вскинул на лорда Гая серьёзный взор. Он был его маленькой копией: те же глаза, нос, рот. В последнем, правда, ещё не было той жёсткости — милый детский ротик. Инголинда отдала Ингрину медальон, взяла сына на руки и поднесла к Гаю. Ребёнок вскинул руки с подарком, держа его за цепочку и как бы желая надеть на Гая. И снова утроба Гая ёкнула, заныла, точно оттуда тянулась верёвочка к этому малышу. Она вибрировала и притягивала его ближе, ближе... пока его голова не просунулась в цепочку медальона. А лысиной Гай ощутил поцелуй детских уст. Он вскинул сверкающие глаза, а Инголинда отдала ему ребёнка со словами:

«Прошу вас, подержите, милорд, он уже довольно тяжёл».

Гай, вместо того чтобы задаться вопросом, почему бы королеве просто не спустить Ингрина на пол, повиновался. Мальчик уже преодолел застенчивость и обнял его за шею.

«Батюшка, пообещай мне, что ты будешь его носить всегда».

И с губ Гая сорвалось обещание. В следующий миг он понял хитрость королевы: она добилась своего. И назад пути нет: нельзя взять обещание назад. Потому что этот мальчик хоть и был выношен Инголиндой, но незримую пуповину чувствовал и Гай. Тогда он держал на ладони комочек мёртвой плоти с маленькими ручками, но сейчас его обнимали за шею тёплые и живые руки этого малыша. Того самого, что сначала не родился... а потом всё-таки родился. Инголинда не знала тайны Гая, не могла знать, в чьей утробе Ингрин был изначально, но попала в точку.

А дальше — белое пространство чистого электронного листа.

— Я не умею «про любофф», говорила она, — добродушно поддела Алиса, дочитав. — Это розовые сопли в сахаре, говорила она! А между тем сердечки прекрасных читательниц так и замирают, так и ёкают! Чтобы узнать, будут ли Гай с Ингой вместе, они продерутся сквозь дебри политических интриг и бури батальных сцен!

Ольга смущённо взъерошила себе волосы.

— Учусь понемногу. У меня достойный наставник. — И, сверкнув шутливыми искорками в зрачках, быстро и крепко чмокнула Алису.

На сайте внедрили систему денежного вознаграждения авторов; это новшество долго готовилось и его обещали ввести с прошлого ноября, но ввели после Нового года. По этой системе автор мог оставить часть книги в открытом доступе, а продолжение сделать платным. Тридцать процентов удерживал сайт в качестве комиссии. Ольга выложила первые десять глав первого тома «Проклятого Лорда» под ником У. Смыслов для бесплатного чтения, остальное закрыла под платную подписку. Цену она назначила скромную — семьдесят рублей, двадцать один из которых забирал сайт. Кое-какие авторы запрашивали и по полторы, и по две сотни; но всё равно это было дешевле, чем бумажная книга.

Нашлись у этой системы противники, желавшие только бесплатных книг; около трёх с половиной сотен подписчиков Ольги, хлопнув виртуальной дверью, отписались; Ольга узнала много «приятных» вещей о себе: и что У. Смыслов жадный, и что скурвился, но находились и те, кто вступался за автора.

«Аффтор, ты не охуел ли? Денех он за свои писульки захотел! Скажи спасибо, шо твою хуйню ваапче читают...»

«Аффтырь тоже кушать хочет, — возражали на это. — Он же работал! И не балду пинал, а нормально так работал. Ты, мил человек, ежели тебя за 70 р жаба задушила, иди и сам бесплатно вкалывай. Не хочешь? Денюшку хочешь? То-то же. И ваапче, такая писанина, как у нашего Душегубушки, должна оплачиваться выше! Он совсем мало запросил, скромный. Я бы и 300 р не пожалел за каждый том, не то что эти жалкие 70 деревянных))) А по факту — и того меньше аффтору выходит, патамушта владелец сайта тоже свой кусочек пирога хочет».

Оппоненты обвинили автора этого комментария в том, что он — клон У. Смыслова. В общем, словесные баталии разыгрались жаркие: за неделю три темы-болталки по тысяче комментариев каждая ушли в архив.

Читатели уже знали, что планировалась трилогия. Всего за страницей У. Смыслова следили десять с лишним тысяч подписчиков — триста пятьдесят отписок по сравнению с этой цифрой не выглядели слишком удручающе. На «Проклятого Лорда» в первый месяц после выкладки подписались около тысячи человек, и с каждым днём их прибывало. Ольга не стала выкладывать всю книгу сразу, добавляя по главе в неделю, а параллельно работала над вторым томом. У платных подписчиков после единовременного внесения денег была возможность читать «проду», но только онлайн, без копирования и скачивания. Скачивание Ольга пообещала разрешить после завершения выкладки книги.

Понятно было, что борцы за бесплатное чтиво потом всё равно выложат текст в пиратские библиотеки, но так — хотя бы не сразу. Короткие рассказы, которые изредка выходили у Ольги параллельно с «Проклятым Лордом», она отдавала читателю либо даром, либо за символическую сумму в десять рублей, если рассказ был объёмный. Чаще получалось даром. Все тексты, опубликованные до введения системы авторского вознаграждения, она оставила в бесплатном доступе.

Съём этой дачи и все сопутствующие бытовые расходы были оплачены первым томом «Проклятого Лорда». Шелест бумажных страниц и ISBN-номер не тешили самолюбие, но зато Алиса любовалась яблоневым цветом и сиренью, улавливая соблазнительный аромат, исходивший от гриля. В ведёрке с ледяной водой из скважины охлаждалось вино, а Ольга перекладывала готовый шашлык на блюдо, резала купленную на рынке зелень... Скоро у них будет своя: лук пробивался острыми росточками, салат зеленел яркими круглыми листиками, ровными рядками взошла и редиска. Кому-то такое — скукота. А им с Ольгой — смена обстановки. Этим утром, к примеру, Алиса читала порцию «проды» «Проклятого Лорда-2», сидя в шезлонге под яблоней и положив ноутбук на колени. Иногда на клавиатуру падал белый лепесток, носились с чириканьем в яблоневой кроне воробьи... На тёплой земле можно было раскинуться «звездой» и, нежась в солнечных лучах, ощущать, будто в тебя втекает какая-то сила. А ходьбой удобно и приятно заниматься вдоль речного берега, любуясь соснами и слушая хвойную тишину. Простая еда, чистый воздух, много солнца, тёплая земля под ногами. А ночью — звёздное небо, настоящий глубокий космос. Можно расстелить на земле матрас и лечь лицом к бездне... И утопать в звёздной бесконечности душой и сознанием, пока голова не закружится... или комары не искусают. Впрочем, комары в мае пока не особо зверствовали.

Разве могло это наскучить?!

Разве скучно было зажечь во дворе после заката свечи и ловить их золотой отблеск в глазах друг друга? Или изобразить в этом романтическом полумраке для Ольги танец живота... Алиса уже пару месяцев пыталась разучивать кое-какие движения — в основном, для разнообразия тренировок, чтобы лучше владеть своим телом и держать равновесие. Сначала держась руками за опору, потом — без опоры. Последнее — сложнее. Ведь не бывает танцовщиц с тростью! Получалось пока немного неуклюже, но Алиса ведь не собиралась ехать на соревнования. Впрочем, специальный пояс в интернет-магазине она купила — красивый, тёмно-синий с золотистыми подвесками-монетками.

Она придерживалась рукой за столб навеса и двигала бёдрами, обтянутыми поясом с блестящими позвякивающими подвесками... Ничего, кроме этого пояса, на ней не было, а грудь она перехватила крест-накрест воздушным шарфиком. Танца своего Алиса не закончила: была подхвачена на руки, зацелована и утащена в постель.

— Оля, свечи! — смеялась она, запрокидывая голову и подставляя шею под поцелуи.

— Да пусть горят...

— Принеси сюда, так будет романтичнее...

— А тебе не кажется, что я растеряю свой пыл, пока бегаю туда-сюда со свечами?!

— Могла бы попутно тоже какой-нибудь танец с ними исполнить... Эротический танец огня!

— Хорошо. Но тогда секса не будет... Будет психическая травма. Выбирай что-то одно! Потому что Убийца Смысла, исполняющий танец со свечками — это жесть ещё похлеще, чем вся его писанина! Это... NC-30!

— Такого рейтинга не быва-а-ае-е-ет!.. — смеялась Алиса, ёжась и извиваясь под щекоткой губ Ольги.

— А ты знаешь, что британские учёные предложили продлить подростковый возраст до тридцати лет?! — вскинула Ольга бровь, на миг отрываясь от своего приятного занятия — поиска ртом самого чувствительного местечка на груди Алисы.

Пояс для танца, звякнув подвесками, упал на пол. Рядом с ним свернулся кольцом шарфик.

...В качестве гарнира к шашлыку были шампиньоны с сыром. Ольга сложила их на вторую тарелку, посыпала зеленью и подмигнула, откупоривая вино. Много они не собирались пить — символически, по бокалу. Алисе была видна красивая спина с татуировкой в вырезе белой майки Ольги, её плечи и руки; на ней прекрасно сидели летние светло-бежевые брюки, подчёркивая линии точёных, проработанных тренировками бёдер. Оля говорила, что в свои лучшие времена была на двенадцать кило тяжелее, чем сейчас, но больше Алисе для неё и не хотелось — ни мышцами, ни жиром. Сейчас — самое то, подтянутая мышечная стройность, без перебора. Идеально.

Хотелось ласкать эти изгибы не только взглядом. Алиса облизнула губы.

— Я хочу кое-что погорячее...

— И что же?

Ольга, оставив шашлык с гарниром на столике под навесом, направилась к Алисе. Солнце сразу залило её фигуру, зажглось отблеском вопросительной игривости в зрачках. Походка — мягкая, уверенная, как у большой сильной кошки. Подошла к шезлонгу, остановилась, ласково глядя сверху, а рука Алисы заскользила вверх по её татуированному предплечью — по золотистым волоскам, по проступающим под кожей венам. Обхватила, потянула. Ольга присела (большой зверь подчинялся лёгкой ручке маленькой хозяйки).

— Тебя, — почти касаясь губ, выдохнула Алиса.

Рот Ольги щекотал дыханием щёки, подбородок и губы Алисы, а глаза жгли солнечными огоньками и смеялись.

— А тебе голову часом не напекло?

Всё-таки Убийца Смысла — тролль. С наглыми глазами и ласковым прищуром ресниц, позолоченных солнцем. Следовало возмутиться, и Алиса дрогнула ноздрями:

— Что?! Хамить изволите?!

Только на это её и хватило: дальнейшие слова заглушил поцелуй, сколь нахальный, столь же и глубокий. Нутро сладко ёкало, хотелось комочком-воробышком прижаться, слиться воедино, и Алиса подалась всем телом, грудью и плечами, обняла за шею.

Звонок — как гром среди ясного неба. Алиса неприятно, до холодных мурашек, вздрогнула, а Ольга нахмурилась, вынимая телефон и глядя на дисплей.

— Если это опять «детки», я им... Алло! — Её сдвинутые брови расправились, лицо сделалось задумчивым. — А, Лёш, привет. Да ничего, всё супер... Нет, не занята. Никаких особых планов на вечер. Да понимаю, конечно: лучше без семьи... Хмм... Ну...

Взгляд Ольги вскинулся на Алису: напряжённо-задумчивый, неуверенный. Одним коленом она упёрлась в землю, опустила руку, наматывая на палец травинку.

Назад Дальше