— Причём здесь член? — качнул головой Брок, коснулся ладонью плеча бывшего любовника, всё ожидая, что Зимний, до этого ревностно следящий за его верностью, его одёрнет.
— Что тебе надо?
— Скучал.
Весь мир Брока сузился до короткой бледной шеи Рассела, до заполошно бьющейся венки, до гулких ударов сильного молодого сердца. Глаза Брока сверкнули золотом, и Рассел, словно зачарованный, сам потянулся к нему, обнял, оплёл руками, с тихим стоном откинул голову назад — и Брок пропал, потерялся.
— Не здесь, — выдохнул Зимний и увлек их в душевую, где мыли его самого и где точно не было камер. А если бы и были, выдали бы только помехи.
В душевой Зимний погладил Брока по щеке и протянул ему короткий, но очень острый нож.
— Достаточно проколоть артерию, — сказал он.
Броку было странно касаться другого мужика на глазах у Зимнего, гладить его плечи, увлекая в поцелуй. Короткий взмах ножа — и Рассел, крупно вздрогнув, рванулся в сторону.
— Тише, хороший мой, тише, — шепнул Брок, лизнул ухо, шею и припал губами к ране, собирая языком рубиновые капли.
Зимний с гордостью смотрел, как его дитя поглощает кровь своей первой жертвы. Тот, контуженный, не шёл в счет, Брок не сам заманил его, не сам зачаровал. Но Рассел пошёл за ним по доброй воле, замороченный золотом взгляда.
Голод пульсировал в желудке, но Зимний не собирался мешать Броку кормиться. Он ещё найдет, кого съесть. Главное, чтобы Брок был сыт.
Кровь Рассела пьянила, как самое дорогое вино, наполняя тело Брока жизнью и силой, тем самым человеческим теплом, так необходимым любому вампиру. Брок не питался, не пил своего бывшего любовника, а целовал его, практически занимался с ним любовью, не снимая одежды, не касаясь открытых участков кожи больше нигде.
Рассел тихо постанывал, то жался к своему убийце, то, наоборот, пытался отпрянуть, но силы потихоньку оставляли непослушное тело.
Когда Брок уронил на кафельный пол иссушённый труп и облизал губы, Зимний сказал ему:
— Смотри. Вот так.
Серебряный огонёк сорвался с его пальца, упал на труп. Несколько мгновений пляски серебряных язычков — и от тела, одежды, обуви, пряжек остался только легчайший пепел.
Зимний снял с крепежа душевой шланг и смыл пепел в сток.
К горлу подкатил комок. Брок сглотнул раз, другой, третий, отступил к стене, прижался спиной к холодному кафелю, но так и не смог оторвать взгляда от серой от пепла воды, быстро убегающей в решётку на полу.
Всё шло неправильно. Одно дело — убивать противника, того, кто шёл против тебя, убивать по контракту, но лишать жизни вот так вот, только потому что голоден…
Брок провёл языком по нижней губе, слизывая кровь человека, который когда-то был ему близок.
— Отмывайся, — бросил он привычное после операций и вышел, чтобы не видеть сейчас Зимнего, не начать его обвинять.
Зимний не пошёл за ним. Он и так чувствовал, где Брок, что он ощущает, чем занят, о чём переживает. И знал, что переживания пройдут. Просто всё случилось слишком быстро. У Зимнего не нашлось времени подготовить своё дитя к переменам. Смерть не позволяет разводить сантименты и тянуть время. Но Брок умный, сильный, циничный и злой. Он быстро привыкнет. Да и связь со своим создателем не позволит ему наделать глупостей и уйти далеко.
Зимний вымылся, надел чистый поддоспешник и тактический костюм и покинул территорию базы, полоской серого тумана проскальзывая мимо камер и минуя сканеры. Он устал сегодня, он был голоден и у него был на примете интересный ужин.
До особняка Пирса он добрался, угнав машину. Вошёл, введя коды на замках. Пирс и раньше вызывал его в своё логово, почему-то совершенно не боясь. Как будто власть — это освящённый серебряный меч и святая вода. Впрочем, Зимний не боялся ни святой воды, ни серебра. Теперь не боялся.
А когда-то он боялся даже солнца.
Пирса, как часто с ним бывало, мучила бессонница. Он сидел в кабинете и перебирал какие-то бумаги. Увидев Зимнего, он улыбнулся.
— Хочешь новую миссию? Ну нет, пора тебе отдохнуть. Возвращайся на…
Зимний поймал его взгляд, и Пирс встал, словно зачарованный. Подошёл, отогнул ворот пижамы, подставил шею.
Укол острого ножа в артерию Пирс почти не ощутил — Зимний умел быть милосердным. Но выпил Пирса до дна и испепелил тело. А пепел прибрал пылесосом, усмехнувшись иронии ситуации. Глава американского подразделения «Гидры», министр обороны США, закончил свои дни в пылесборнике.
Конечно, одного Пирса после такого дня было мало, но Зимний знал, где он ещё поохотится.
К квартире Брока он приехал сытый и тёплый от переполнявшей его крови. Вошёл без стука, отперев замок отмычкой, разделся, устроился на кровати под тёплым пуховым одеялом, чтобы сохранить тепло, и принялся ждать.
А Брока домой совсем не тянуло, он бродил по ночному городу, рассматривая его с новой стороны, и радуясь, и ужасаясь одновременно. Теперь он замечал, он видел всю грязь улиц и людей, чувствовал на себе голодные взгляды ночных хищников, скалился им в ответ, понимая — он сильнее, страшнее и опаснее любого из них. Они могут только убить, польстившись на тяжёлый титановый перстень на его руке, а он их выпьет, напитает голодно урчащего монстра внутри себя, заставит его заткнуться хотя бы на мгновение.
Не зная, что делать, Брок купил себе бутылку какого-то пойла и, добравшись до парка, сел на первую попавшуюся скамейку.
Жизнь сильно изменилась, став нежизнью, он изменился, хотя по факту, если не попадать в руки врачей, всё осталось таким, как прежде. Он может ходить на миссии, командовать бойцами, бухать с ними, хотя и алкоголь уже не брал с той же силой, может трахаться с… Брок скрипнул зубами, не зная, захочет ли Зимний своё Дитя, правильно ли это будет.
Брока больше не мучили мысли об убийстве. С этим-то смириться было несложно. Убивать он привык, достаточно было лишь для самого себя обосновать причину, пусть и назвав себя даже не хищником, а обычным зверем, а вот всё остальное… Мало ли, Зимнему он нравился именно человеком, со своей страстностью, горячей кровью.
Тихо рыкнув, Брок запустил пустую бутылку куда-то в кусты и двинул в сторону дома, туда, куда вела его тонко дрожащая путеводная нить.
========== 8. ==========
Зимний встретил Брока нежной, ласковой улыбкой. В спальне горели свечи, согрев воздух и наполнив его ароматом.
— Иди ко мне, — позвал Зимний.
Толстое одеяло топорщилось над его пахом, встав домиком.
Брок хмыкнул удивлённо. Он ожидал чего угодно: холодности, покровительственного снисхождения к своему чаду, родительского чего-то там, но вот желание удивило не на шутку.
Выскользнув из одежды, он оказался на постели, под одеялом, прижался к ещё тёплому телу, устроившись у Зимнего на груди, зная, что, даже прислушавшись, не сможет уловить ударов сердца.
— Что дальше? Как мы дальше? — задал Брок мучившие его вопросы.
— Я съел Пирса, — сказал Зимний, гладя Брока по спине. — Так что дальше будет весело. Мы с тобой сможем съесть всю «Гидру», и её не станет. Я зол на них. Столько лет… Ты освободил меня, просто не помешав в нужный момент, Брок. — Зимний поцеловал его в лоб. — Дальше будет так, как ты захочешь, если тебе хватит терпения не сожрать своих парней. А пока я научу тебя запускать сердце… и не только сердце. Теперь у тебя есть полный контроль над своим телом, разве что температуру поддерживать не сможешь. Зато теперь тебе никогда не будет ни холодно, ни жарко.
— Весело? Я только хотел, чтобы ты был свободен, — усмехнулся Брок, коснулся губами рядом с левым соском, там, где как раз и должно биться сердце, где у него всё ещё жила вечная теперь любовь к Зимнему Солдату, призраку «Гидры», который на деле был вампиром. — Своих я не трону. Глотку себе перережу, но их не трону, они мои, а своих надо защищать, даже от самого себя.
Сердце Зимнего забилось под губами Брока.
— Я свободен, — сказал Зимний. — Благодаря тебе. Но хочу я тебя не из благодарности. У вампиров тоже есть желания, Брок.
Он взял Брока за руку и положил её на свой член.
— Я ждал тебя, лежал и вспоминал наш первый раз. И последующие.
Тоска, тянувшая душу, потихоньку отпуская, разжимая свои ледяные пальцы, позволяя вздохнуть свободнее, хотя Броку теперь и не нужен был воздух, всё, что ему было необходимо — это Зимний, невозможно красивый и другой, не такой, каким он его видел, являясь простым человеком. Изменённое зрение улавливало черты и нюансы: насколько белая и бархатистая на ощупь у него кожа, чёрные пики длинных пушистых ресниц, россыпь маленьких звёздочек-родинок чуть пониже ключиц и около пупка. Только теперь Брок мог по-настоящему распробовать запах и вкус.
У вампиров тоже были желания, ведь Брок всё так же хотел Зимнего, хотел полниться им, принадлежать только ему одному, оставляя всех случайных, прошлых за спиной.
Облизав ладонь, Брок снова обхватил ею твёрдый член Зимнего, с гортанным стоном сжал его, огладив большим пальцем головку по кругу. Он весь для него…
Они любили друг друга долго, наслаждаясь любовью до тех пор, пока не сгорели, обратившись в лужицы стеарина, все свечи, а острый тянущий голод не перекрыл все остальные желания.
Выскользнув из Брока в последний раз и слизав чуть горчащую сперму с его живота, Зимний сказал:
— Люблю тебя.
Брок, упав на спину, оскалился в ответ.
— За эти слова можно умереть ещё не один раз.
Сам он о любви не умел, да и считал любые слова недостаточными, чтобы выразить всё то, что у него копилось, ширилось в груди к Зимнему. Коснувшись его живого запястья. Брок кончиками пальцев повёл выше по руке, к плечу, шее.
— Ты голоден.
— Ты тоже, — отозвался Зимний. — Идём в душ. Я люблю горячую воду. А потом поищем, кого бы съесть. Что ты думаешь о Ситуэлле? Или о Миллере?
— Сомнительно, что Ситуэлл вкусный, — поморщился Брок, настраивая воду в душевой кабинке. — А вот Миллер да, люблю рыжих.
— Ситуэлл веган, — объяснил Зимний, становясь под горячий поток и притягивая Брока к себе. — Это новая мода. Я раньше не пробовал веганов. В прежние времена все нормальные люди старались хоть раз в неделю есть мясо.
— А, — протянул Брок, дёрнул Зимнего на себя, огладил спину. — Вампирам тоже не чужды кулинарные извращения. Значит, сегодня пробуем вегана.
— А потом рыжего, — согласился Зимний.
***
Через две недели рядовые сотрудники «Гидры» на базе возле Вашингтона бегали как куры с отрубленными головами. Всё начальство куда-то исчезло, не предупредив. Всё началось с Пирса и двинулось по карьерной лестнице вниз.
Никто не знал, что делать. Протоколов на случай настолько массового исчезновения начальства не было, и каждый руководитель каждого отдела засыпал и просыпался с мыслью, что следующим может быть он.
Низшие чины тоже забеспокоились: кто же будет подписывать зарплатные ведомости и отпуска, когда таинственная эпидемия исчезновений расширится?
Но через месяц все притихло. Только некому больше было отчитываться, не от кого получать приказы. Не осталось достаточно компетентных руководителей.
Брок и Зимний тем временем переключились на продавшихся «Гидре» политиков и бизнесменов. После третьего конгрессмена забеспокоилось ФБР. Впрочем, вампирам это не мешало. Правда, ФБРовцев они решили не есть.
— Что же все в Белом Доме тухлятиной-то воняют? — скривился Брок, вытер ладони о пиджак очередного высокопоставленного пижона.
Не осталось никого, кто бы знал, откуда в «Гидре» взялся Зимний Солдат и что с ним надо делать. Техники боялись сунуть нос в лабораторию после того, как однажды утром обнаружили знаменитое кресло разобранным на винтики и аккуратно разложенным по всему полу. Никто не задавал вопросов, не лез к Броку с предложениями сдать его «любимую винтовку» на хранение.
Правда, и миссий больше не было. Некому стало посылать Страйк на миссии. Конечно, оставался ещё ЩИТ, но там была куда меньшая нагрузка.
Однако жалованье Страйку выплачивали по-прежнему, как будто на что-то надеясь.
Зимний собственноручно уничтожил все документы, в которых он упоминался хоть намёком, а потом и компромат на Страйк.
— Ну не ешь их, — посоветовал Зимний. — И давай уже, попробуй сжечь его сам. У тебя должен получиться красивый огонь.
— А он разный бывает? — удивился Брок, присел рядом с телом, похлопал по его карманам, радуясь недешёвым сигаретам и интересной позолоченной зажигалке.
Пристрастие к табаку он так и не изжил, да и незачем оно было. Не рака же лёгких ему бояться?
Брок свёл брови к переносице, сосредоточился на собственных ощущениях. Зимний не раз и не два объяснял, как пользоваться этой странной опцией, но самому попробовать как-то не случалось.
По телу пробежала лёгкая дрожь. Брок щёлкнул пальцами раз, другой, глянул на свои ладони, начиная злиться из-за собственной несостоятельности, ведь так хотелось выпендриться перед любовником, чтобы всё легко и просто вышло с первого раза, как на кончике пальца вспыхнул яркий-яркий, словно нарисованный огонёк.
— Видишь, — с любовью и гордостью сказал Зимний. — У тебя он золотой. Давай, сбрось его на тело.
Конгрессмен занялся с сухим приятным треском, осыпаясь на светлый ковролин серым пеплом. Брок дёрнул ногой, стряхивая с ботинка остатки этого насквозь гнилого политикана, уселся прямо на стол, наблюдая, как Зимний с интересом разглядывает выползший из угла робот-пылесос.
— Слушай, а тебя действительно зовут Зимним или есть нормальное имя?
— Было когда-то, — ответил Зимний, подталкивая пылесос к кучке пепла. — Меня звали Джеймс Бьюкенен Барнс, для своих — Баки. Но это было слишком давно и не здесь.
— Баки, — протянул Брок, пробуя имя любовника на вкус и тут же оскалился. — Как кличка собачья. А мне как тебя называть?
— Да как хочешь, — усмехнулся Зимний, наблюдая, как пылесос начинает втягивать в себя пепел. — Только не Джеймсом. Терпеть не могу это имя. Вернёмся домой, и я расскажу тебе всю историю.
— Деткой, — решил для себя Брок, нисколько не опасаясь получить по шее за наглость. — Ты же Детка.
Он закурил, улёгся на столе, пуская тугие дымные кольца в потолок. Броку нравилась его новая нежизнь, нравилось полное отсутствие ограничений, возможность самому решать, куда двигаться дальше, и сейчас он очень хотел послать к дьяволу Штаты с их вечной подковёрной борьбой, хотя Зимнему и нравилось играться с ФБРовцами, водить их за нос и потом наблюдать за тщетными попытками отыскать хоть какие-то зацепки, куда могло подеваться столько людей.
— Давай угоним джет? — предложил вдруг Брок. — Без всех этих вампирских штучек, просто придём и угоним.
— У кого? — спросил Зимний, подпихивая пылесос к очередной кучке пепла. Современные пылесосы он обожал. — Страйк с собой возьмём? У Роллинза же семья в Александрии.
— У нас же, — скосив сверкнувшие золотом глаза, ответил Брок. — И Страйк возьмём, и Роллинза с семьёй. На острова рванём, отдохнём, ребята жопы растрясут. Там люди пахнут кокосами и морем.
— Для этого «Гольфстрим» надо угонять, а не джет, у джетов с комфортом проблемы. Жена Роллинза не обрадуется. Но если тебе так хочется, Брок, почему бы и не угнать?
— Я хочу тебя без всего на фоне океана и заката, — серьёзно сказал Брок, поднялся на локтях.
— Значит, надо добыть денег, — улыбнулся Зимний. — Забронировать отель, знаешь, есть такие, из отдельных бунгало, и поселиться в самом дальнем. Белый песок, кокосовое масло в качестве смазки, морские змеи… А ночью кормиться в ночных клубах. Все эти секс-туристы… кто их будет искать?
Брок облизал Зимнего жадным собственническим взглядом, уже представляя его в обтягивающих ярких тряпках, красивого, чуть пьяного от крови, шало улыбающегося какому-нибудь австралийцу, чужие руки на его заднице, и рыкнул. Он ревновал своего любовника зло и жарко ко всему миру, хоть и прекрасно знал, что Зимний никогда ни на кого не променяет его, чувствовал по окончательно окрепшей связи, но ненавидел любого, кто смотрел на Зимнего с похотью.