— Хорошо, — рассмеялся Фарамир. — Тогда пойдём. Сам посмотришь, почему она спрашивает.
— Мы и тебя рыбой угостим, если у вас её на стол не подают, — Третий Всадник едва не спросил, почему из Гондора, от которого до моря рукой подать, надо ехать в степи за селедкой.
Фарамир только улыбнулся в ответ, мысли гондорца сейчас были далеко отсюда. И родня жены ему нравилась, и за двоюродную сестру он боялся. Не обидит ли ее Тэйодред? Что он вообще придумал, почему такая спешка, запреты, тайны?
А сам рохиррим сейчас с лёгкостью распахнул дверь кабинета отца, остался с его разрешения наедине с Имрахилем и Лотириэль, поприветствовав их.
— Я не буду долго говорить, — то, что девушка заплакана, он увидел сразу. — Имрахиль, вы у дочки спрашивали, согласна ли она на этот брак, не против воли идёт?
— Тэйодред, когда начали обсуждать, Лотириэль ясно дала мне понять, что союз с Роханом она одобряет, — Имрахиль пожал плечами. — Волнуется, как и каждая невеста.
— Я люблю её. И сейчас хочу услышать, кого из двоих рохиррим она хотела видеть как жениха. От нее.
— Вас, Тэйодред, — бледнея под настороженным взглядом отца, княжна всё же наконец почувствовала почву, которая давно ушла из-под ног, в сердце встрепенулась робкая надежда. — Когда речь зашла о помолвке, я полагала, что отец имеет в виду вас, думала, что он узнал о моих чувствах. Мне и в голову не могло прийти, что речь идёт об Эйомере. Он доблестный витязь, и всё же я не ожидала…
— Что? — Имрахиль вскочил и тут же бессильно опустился на стул. — Ты… Ты любишь? Но почему молчала? Девочка моя, когда я тебя неволил? Почему? Но… Что же делать?
— Когда? Да всю жизнь, и вы, и братья. Я же для вас как фарфоровая игрушка, а откуда у фарфора чувства? — стирая слёзы со щёк непослушными, дрожащими пальцами, Лотириэль не знала как выстоять под мужскими взглядами. Обычно смелая и волевая, полюбив, она чувствовала себя слишком уязвимой, чтобы обсуждать открыто то, что разрывало сердце, и только сейчас снова обретала силы. — Разве ты бы стал меня слушать?
Тэйодред шагнул к девушке, легко и нежно обнимая:
— Вот что. Пока никто не осведомлён о том, что помолвка была между моим братом и Лотириэль, а неволить дочь и делать ее несчастной вы не захотите, документы мы перепишем сегодня же.
— Но твой отец… — Имрахиль взглянул на дверь, в которую ушёл конунг, — и сам Эйомер?
— Отец меня понял и оставил решение за вами, — Тэйодред вытащил свиток с договором. — А брат уж точно против моей любви не пойдет.
Выдержать бы. Доиграть до конца, не сорваться. Жалко эту девочку, маленькую, хрупкую, но ее хотя бы сделает счастливой. И, конечно же Эйомера.
— Так что? Перепишем?
Всё заняло от силы полчаса, после чего Имрахиль ушел в тронный зал к Тэйодену, Тэйодред отвёл Лотириэль в ее покои, а сам направился в трапезную, искать брата.
========== Глава 5. ==========
— Эйовин, сестричка, ну нельзя же так, — пробормотал Эйомер, ошалело наблюдая за сестрой, которая щедро полила мёдом квашенную капусту и с отменным аппетитом уплетала получившуюся субстанцию. — Вдруг плохо станет? Фарамир и так говорит — тебе с самого начала нездоровилось.
— Ничего, смотри, привыкай… Это у них всех так. Боромир говорил, что и у Эммы причуды в еде были. Мол, ребенок сам знает, чего хочет. Хотя, — воин улыбнулся, приобнимая жену, — теперь понимаешь, почему у нас плохо готовят?
— Наверное, у повара мало опыта? — присев рядом с сестрой, Тэйодред рассеянно зачерпнул ложкой капусту из её тарелки и отправил в рот. — Может вам нашего, роханского, прислать?
— Ты это серьёзно? — когда брат потянулся в ту же тарелку за новой порцией, Эйомер не на шутку разволновался. — Как там отец?
— Тэйодред, а ты… — Эйовин внезапно рассмеялась, — ой, смотри, братик! Спал с мужчиной, ешь такое… Как бы и мне племянника не родили.
— Да ладно вам! — рассмеявшись, Тэйодред встал и поманил младшего брата в сторонку. — Сколько тебе времени надо верхом до Альдбруга и обратно?
— Сутки туда, сутки обратно, — понимая что не устанет в этот день удивляться, тихо ответил Эйомер. — Это если только коню отдых давать, а что?
— Держи. Это разрешение отца на твой брак с Ремиль. И письмо конунга ее родителям с просьбой отпустить ее с тобой. Через три дня ваша помолвка, братишка. Не опаздывайте, — Тэйодред протянул два свитка.
— Единый, чего же ты такого отчебучил? — не до конца веря в происходящее, тот сжав бумаги в руке, обнял брата, а затем, подмигнув обернувшейся к ним Эйовин, направился в свои покои за плащом. — Я мигом, оглянуться не успеете.
— Сам оглядывайся! Осторожнее в пути, братишка! — Тэйодред снова сел за стол, но отбирать у Эйовин капусту уже не стал, пододвинув к себе жаркое.
— А куда это он? — поинтересовался Фарамир, насыпая и себе полную тарелку.
— За своей невестой, — рохиррим отправил ложку в рот.
— Что? За кем? — позабыв о капусте, Эйовин во все глаза уставилась на уже пустой дверной проём, а затем на брата. — Лотириэль разве куда-то уехала? Сбежала? Так он догонять отправился?
Прожевав, Тэйодред недовольно посмотрел на сестру:
— Эйовин, он за своей невестой поехал. А Лотириэль моя. Сама можешь спросить, кого она любит. Вот как раз, чтобы на два застолья после войны не тратиться, вместе и помолвку отметим. Ты ешь, ешь. Вон ещё солёная рыбка есть. И варенье из клюквы.
— Наконец-то всё как у людей, — радостно улыбнувшись, девушка положила прямо на капусту маринованного леща и снова потянулась за мёдом, попутно поймав настороженный взгляд мужа. — Любимый, ты тоже так хочешь?
— Нет, брату предложи, — Фарамир улыбнулся шурину. — Так выходит, что я недопонял Имрахиля? И помолвка между тобой и Лотириэль?
— Именно. Ну, недослышали вы, — Тэйодред легко отвёл руку сестры. — Что ты, маленькая, кушай на здоровье. Тебе за двоих надо. Фарамир, медовухи налить?
— Если не так, как вчера Эйомеру — наливай.
— Вы и в постель потом вместе собираетесь? — старательно не отводя взгляд от аппетитного содержимого тарелки, поинтересовалась Эйовин. — Чур, меня с собой не звать.
— Да тебе уже постели хватит, — Тэйодред легонько дотронулся до её животика. — Или ещё нет?
— Тэйодред, наливай, — смутился Фарамир.
— Знаете, а жена Боромира, если он пьяный в опочивальню является, стелет ему на полу и одеяла не даёт, — склонив набок голову, поведала Эйовин. — Нужно её опыт перенимать, да и на обручении кому следует рассказать неплохо бы.
— К жене пьяным и не пойду, — Тэйодред поставил на стол маленькие стаканчики, едва ли с две ложки мерой и налил туда медовуху. — За вашего малыша, сестрёнка. И за помолвку Эйомера.
— Вот и Боромир не ходит, говорит, одного раза хватило, правда, милый? — улыбнувшись мужу, Эйовин потянулась за новой порцией леща. — Говорят, Арвен этот способ тоже помог отучить Арагорна полуночничать с послами.
Фарамир не ответил, только внимательно посмотрел на брата жены. Нет, не гладко тут всё, далеко не гладко. Тэйодред, хоть и спокоен, смотрит радостно, да только в глаза ни разу не взглянул. Помолвку переиграли, хотя, похоже, это к лучшему.
За два дня, которые последовали, витязь Гондора окончательно убедился, что тут что-то неладно. Конунг, такой радостный и гостеприимный, с сыном почти не говорил, отворачивался, зато от Эйовин не отходил и у Лотириэль всё переспрашивал, довольна ли она. Вот кто счастлив был, так это девушка — за женихом как щенок за матерью бегала, да и он над ней дрожал. Готовились к пиру и церемонии, ждали Эйомера с невестой.
========== Глава 6. ==========
Эйомеру и прежде доводилось мчать в родной Альдбруг так, словно за ним гонится легион орков верхом на варгах. Резвый Огненог всегда нёс своего хозяина быстрее ветра: вот и в этот раз он был рад размяться и, буквально вихрем рассекая воздух степей, отбивал копытами милю за милей. Мысли в голове ликующего Сенешаля были самые разнообразные: от желания впервые прижать к груди возлюбленную, о чём прежде и мечтать не смел, до планов на то, как отблагодарит Тэйодреда, когда вернётся в столицу с невестой. Он даже представить не мог, каким образом брату удалось убедить Тэйодена изменить всё и дать разрешение на его помолвку с дочерью кузнеца, вместо того чтобы укреплять союз с Дол Амротом, как намеревался сделать изначально. Однако это можно было выяснить позже, а сейчас увидеть бы поскорее Ремиль, по которой так безнадёжно тосковало сердце, прикоснуться к её золотистым волосам, найти в глазах те затаённые, робкие чувства, что подмечал прежде. Те самые чувства, которые также вынуждали держаться подальше от девушки, которой ещё прошлым утром не мог дать ничего. Теперь же в седельной сумке лежали заветные свитки, благодаря которым можно просить руки любимой, сделать её своей женой.
Нельзя сказать что Киорхт был сильно удивлён, когда около полудня следующего дня порог его дома переступил покрытый с ног до головы дорожной пылью племянник Конунга. Даже его спешное сватовство не вызвало удивления: всё-таки где-то в глубине души кузнец догадывался о чувствах Третьего Маршала Марки и своей младшей дочери, однако даже он, славившийся суровым, жёстким нравом, мужчина, не смог сдержать скупой улыбки, когда обычно смешливая девчонка застенчиво взглянула на витязя, растерялась, словно не понимала чего от неё хотят, и лишь после после ободряющего кивка матери решилась подойти к новоявленному жениху. А ведь прежде никогда такой застенчивостью не отличалась, даже ругать приходилось за неуместные шутки и проделки. Конечно, до этого дня и предположить было нельзя, что Ремиль предначертана счастливая судьба выйти замуж по любви, ведь никто не верил, что к такой простой девушке посватается столь знатный витязь, но теперь, когда это случилось, неволить их никто не собирался, правда и в обратную дорогу не отпустили, пока Сенешаль не побывал в бане да за накрытым столом, конь не отдохнул с пути, а девушка не собрала свои нехитрые вещи.
Лишь ближе к вечеру, усадив взволнованную, молчаливую Ремиль в седло, запрыгнув позади неё на Огненога и окинув взглядом родной город, Эйомер смог наконец поверить в то, что его мечта сбывается по-настоящему. Простое человеческое желание теперь, когда напряжённая как струна, девушка оказалась в кольце его рук, наконец стало явью, от которой легко и радостно билось сердце.
— Расслабься, иначе быстро устанешь, — тихо посоветовал он ей, взмахнув на прощанье рукой будущему свёкру с шуринами и направляя нетерпеливо запрядавшего ушами скакуна к пыльному тракту. — Путь впереди длинный и ехать придётся очень быстро.
— Я могла бы взять свою кобылу, — всё ещё страшась поверить в происходящее, побаиваясь, что всё рассеется как мираж, Ремиль послушно опёрлась плечами о его широкую грудь. Ехать и впрямь сразу стало удобнее. — Уверенна, отец бы позволил это сделать.
— Вряд ли бы она смогла долго поддерживать темп Огненога. Или тебе не по вкусу моё общество?
— Что вы, мой господин! Как можно такое подумать! — развернувшись в его руках, она взглянула в серые глаза витязя. — Просто привыкнуть не могу, что всё взаправду, а не во сне.
— Зови меня просто Эйомером, — пользуясь тем, что городские укрепления остались позади и теперь их окружала лишь буйно цветущая дикими цветами степь, Сенешаль привлёк её к себе, впервые нежно прикасаясь губами к приоткрывшемуся алому ротику. Это было сладко, будоражило кровь, а смущение разрумянившейся невесты вызвало улыбку. — Не стоит бояться, теперь я навсегда с тобой. Паршивой метлой отогнать не сможешь.
— Даже пытаться не стану, — снова откинувшись на его грудь, всё ещё ощущая на губах нежность поцелуя, Ремиль вдруг поняла что верит, только ему на всём белом свете и верит. Потому, что любит его с самого детства, потому, что никогда и мысли не допускал обидеть, не забыл, приехал за ней. Как в сказках которые мать перед сном маленькой рассказывала. — А Эдорас, он красивый как наш Альдбруг?
— Он велик, как и любая столица, но со временем мы вернёмся сюда, вот увидишь.
Совсем рядом из зарослей травы вдруг вылетела серая утка, а за ней ещё несколько, голося, рванули в голубую даль неба, и, совсем как они, Эйомер тоже спешил, чтобы вернуться с невестой в Медусельд к установленному Тэйодредом сроку.
Воля… Степь. Пусть и рядом с Эдорасом, но это было его время, его — и ничьё больше. Даже витязи его отряда знали — когда командир объезжал коней, никто и лезть не должен, до того норовистых он брал «под руку». Сколько раз и сам возвращался с синяками, ушибами да переломами, но коня, который бы не признал руку Второго Всадника, не было. Вот и сейчас норовистый, рыжий как пламя, трехлетка, зря бился под седлом, зря рвал узду и носился по полю: крепкие руки Тэйодреда не давали воли. Ни коню, ни себе. Ни на миг не думать о свободе.
Уже на подъездах к великим курганам предков, заприметив впереди неясно мелькнувшую тень, Эйомер покрепче прижал к груди сонную от усталости невесту. Стоило вернуться взглядом к движущемуся силуэту, чтобы стало ясно что какого-то незадачливого конюха понёс необъезженный жеребец. Причём нёс прямо на них и времени на то, чтобы уйти с пути обезумевшего огненного урагана не осталось. Продолжая удерживать девушку и той же рукой править Огненогом, Сенешаль наклонился чуть вперёд, сдавил ногами бока своего жеребца и направив его на беснующегося коня невероятным напряжением силы и воли успел ухватить того под уздцы. От испуганного крика Ремиль заложило в ушах, а брань всадника забившегося рыжего «балрога» заставила насторожиться и внимательно всмотреться в его лицо. Потому, что так ругаться мог только Тэйдред. Да и то в приливе особо «благостного» настроения.
— Ты что, сдурел что ли? — Эйомер гаркнул так, что конь под братом встал по стойке «смирно», невеста притихла и только виновник торжества продолжал сквернословить. — Жить что ли расхотелось? Решил самовывоз до самых Курганов устроить чтобы там шею сломать? Придётся обождать, мне траур перед свадьбой не нужен!
— Эйомер! — Тэйодред соскочил с коня и резким движением заставил того стать спокойно рядом. — Всех предупредил, тебя забыл… И знал же, что приедешь…
Внутри всё снова сжалось, особенно при виде испуганной совсем юной девушки.
— Простите, госпожа, за ругань и неподобающую встречу, — Тэйодред склонился и улыбнулся уже искренне и радостно. — Так вот вы какая, как росинка в золотом цветочке!
— Какой галантный, — нахмурился Сенешаль, в то время как Ремиль, смутившись, едва слышно ответила на приветствие и опустила ресницы. — Это что сейчас за бешеный аллюр был, не расскажешь?
— Как обычно. Вот этого рыжика, — Тэйодред ласково погладил коня по загривку, а тот уже спокойно принял ласку крепкой руки, — никто не мог укротить. А я подумал, что можно Фарамиру подарить, как раз в масть будет. Сам рыжий и коня такого же.
— Может с Эйовин посоветоваться стоило, для начала? Такому норовистому одной объездки мало, тут месяц, а то и два заниматься нужно. Так и будешь путников пугать? Если бы не я, он бы тебя к самому Фангорну отнёс, да там и оставил бы.
— Вот уж точно бы не пожалел, — Тэйодред произнес это едва слышно, а чуть погромче и с улыбкой добавил. — Представил бы меня невесте. А то она и понять не может, кого из своих воинов ты как мальчишку чехвостишь.
— Тебя не чехвость, так ты, я гляжу, бед от души натворишь, — прекрасно расслышав всё, что сказал брат, Эйомер настороженно свёл брови, но всё же решил отложить разговор по душам на более поздний срок. — Ремиль, свет очей моих, позволь познакомить тебя с Тэйодредом, единственным сыном, наследником и надеждой Конунга, всегда служившим для меня образцом мудрости, спокойствия и сдержанности.
— Доброго дня, — расправив худенькие плечи, девушка ещё раз с интересом взглянула на высокого статного воина, выражение лица которого сейчас почему-то напоминало небо в грозовой день, когда сквозь чёрные тучи пытаются пробиться лучи настырного солнца. — Знаете, один из моих братьев, Гейсвил занимается тем, что объезжает диких скакунов. Пару раз я ему даже помогала, но об этом узнал отец и… был очень недоволен.
Тэйодред изящно поклонился, всеми силами соответствуя данной характеристике, но едва сдерживая задорную полуулыбочку, от которой на щеках заиграли ямочки:
— Отважная и красивая! Как раз нашему Эйомеру в пару. Счастлив вас приветствовать в Эдорасе, надеюсь, что понравится у нас.
— Благодарю, и тоже всей душой на это надеюсь, — смутившись, не привыкшая к комплиментам дочь кузнеца тут же оглянулась на своего жениха и по тяжёлому взгляду поняла, что не стоило упоминать о приключении с диким жеребцом. — Отец был против и, честное слово, я больше этого не делала.
— Коня вам Эйомер выберет, это даже не вопрос, но вот объезжать… — Тэйодред покачал головой. — Думаю, без этого дело по сердцу найдём, чтобы и вам не противно, и моему братишке от страха за любимую не леденеть. Эйомер, может, в Медусельд? Покои я для Ремиль приготовил, даже кое-что из платьев нашёл, вроде бы с размером не ошибся. Ты же помнишь, я в платьях разбираюсь.